Глава 15

Двое суток спустя, под конец еще одного долгого дня, Лавиния вместе с Тобиасом вошли в одну из оставшихся в их списке лавку, где продавались парики. Пока что их усилия не увенчались успехом.

Она оглядела помещение лавки «Корк и Тодд» и ощутила уже знакомое неприятное чувство.

Обстановка была точно такой, как в других лавках, которые они уже успели посетить. Очевидно, ей был неприятен вид стоявших ровными рядами бюстов, на которых красовались парики. Но ведь хозяева не виноваты, что манекены напоминали ей о плахах, эшафотах, палачах и отрубленных головах!

Большинство восковых бюстов были женскими, но имелось также немало и мужских с париками, специально сделанными для лысеющих джентльменов.

За прилавком не было никого, но из задней комнаты донесся жизнерадостный голос:

— Сейчас выйду, господа.

Тобиас вынул из кармана оторванный листок бумаги и принялся внимательно изучать.

— Еще три лавки, кроме этой, и почти все. Правда, ничего мы не добились и только потратили почти три дня, пытаясь выяснить, кто продал убийце светлый парик.

— Может, Энтони и Эмелин больше повезет с антикварными лавками, — предположила Лавиния и, подойдя к прилавку, воззрилась на затейливо причесанный парик. — Не забудь про объявление в витрине первой лавки. Там говорилось, что она откроется только через месяц. Что предлагаешь делать?

— Об этом я позабочусь вечером.

Лавиния быстро обернулась:

— Взломаем дверь?

Тобиас пожал плечами и ничего не ответил.

— Я пойду с тобой! — с энтузиазмом объявила Лавиния, движимая любопытством.

— Ни в коем случае.

Тон был достаточно твердым, но лишенным истинного пыла. Формальным. Почти смиренным. Похоже, она может выиграть эту партию.

— Это прекрасная возможность видеть тебя за работой. Я как раз думала, что мне просто необходимо отточить свое мастерство взломщика, а ты совсем не желаешь меня учить.

— Обычная предосторожность.

— Чушь! Я не позволю помешать мне изучить все секреты нашей профессии! Прошу помнить, что мы партнеры Ты должен более охотно…

Она осеклась, заметив, что занавеси, прикрывавшие дверь за прилавком, медленно раздвигаются. Оттуда показался дородный мужчина средних лет в цветастом атласном жилете, темно-бордовом сюртуке и затейливо завязанном галстуке. Для человека его лет волосы были подозрительно темными: ни одной седой прядки в густой массе круто завитых локонов, покрывавших голову.

— Ах, сэр, мадам, простите, что заставил ждать! — расплылся он в улыбке. Глаза за модными очками в золотой оправе живо поблескивали. — Добро пожаловать! Добро пожаловать! Джей Пи Корк к вашим услугам. — Он уставился на Лавинию и, потрясенно ахнув, покачал головой:

— Мадам, позвольте заметить, вы пришли по адресу. Только я могу спасти вас от несчастной участи.

— Неужели? — пробормотала Лавиния, игнорируя гневный взгляд Тобиаса. За последние два дня ее впервые встречали с подобным энтузиазмом. Каждый изготовитель париков ужасался при виде ее рыжих волос и клялся уберечь от того, что в этой области явно считалось судьбой худшей, чем сама смерть.

— Не бойтесь, мадам! — воскликнул Корк, выбегая из-за прилавка и сжимая руку Лавинии в пухлых ладонях. — Сегодня вы покинете эту лавку новым человеком!

— Уверена, что так бы оно и было, — кивнула Лавиния, — но, к сожалению, мы с моим спутником пришли сюда не затем, чтобы приобрести парик.

Владелец сокрушенно пощелкал языком и покачал головой.

— Будь природный цвет ваших волос каштановым или черным, вы вполне обошлись бы накладкой или шиньоном, но при таком ужасном оттенке… к сожалению, только парик может решить вашу проблему. Больше ваши волосы ничем не скроешь.

Тобиас слегка подался вперед, чтобы привлечь внимание хозяина.

— Корк, меня зовут Марч. Я хотел бы задать вам несколько вопросов о ваших париках.

— Понимаю. — Корк с профессионально встревоженным выражением оглядел коротко стриженные волосы Тобиаса. — Простите, я был так потрясен несчастным положением мадам, что совершенно упустил из виду вашу беду. Но теперь, приглядевшись, обнаружил это предательское серебро на висках. — Он снова прищелкнул языком. — Вы правы, сэр, нужно что-то предпринять, пока не поседеете окончательно. У меня есть именно то, что вам нужно.

— Дьявол побери то, что мне нужно! — зарычал Тобиас. — Я не нуждаюсь ни в каких париках!

Но Корк уже подбежал к одному из мужских бюстов, стянул с него каштановый парик и с торжеством потряс им, как охотник, демонстрирующий завидную добычу.

— Гарантирую, сэр, вот это вас преобразит! Скроет разрушительные следы времени и убавит возраст лет на десять!

— Я же сказал, что не собираюсь ничего покупать, — повторил Тобиас, взирая на парик как на дохлую крысу. — Мы с миссис Лейк хотели задать вам несколько вопросов. Ничего больше.

— Мы возместим вам потерю времени, — поспешно вставила Лавиния, изо всех сил стараясь не улыбаться. Тобиас не скрывал, что находит посещения таких лавок чрезвычайно утомительными. Люди, занимающиеся изготовлением париков и прическами, считали себя кем-то вроде истинных художников, а Тобиас не выносил общения с артистическими натурами.

— М-да?.. — Улыбка Корка вмиг лишилась теплоты. — Вопросы? Какого именно рода?

— Всего один или два. Касающиеся приобретения светлого парика, — пояснила Лавиния.

— Светлого? — Корк неодобрительно поморщился. — Таких мне не заказывали вот уже несколько месяцев. Немодный цвет, знаете ли. Так и не вернул былую популярность после того, как мадам Тальен лет двадцать назад объявила черные волосы самыми элегантными для дам высшего общества.

— Мадам Тальен? — удивилась Лавиния. — Жена французского революционера?

— О, какое мне дело до ее ужасной политики, — отмахнулся Корк. — Важно, что ее салон посещали все великие люди, а сама она безраздельно царила в мире французской моды. Имела огромное количество париков. Легенда гласит, что она меняла их по несколько раз в день. Носила один цвет утром, а другой вечером. Английские аристократки стремились подражать ее блестящим манерам. Не могу не отметить, что все изготовители париков и парикмахеры были ей чрезвычайно благодарны.

— Могу себе представить, — пробормотала Лавиния, знавшая, что война между Францией и Англией ни в малейшей степени не уменьшила французского влияния на английскую моду. Некоторые вещи были выше всякой политики. — Но мы хотели бы узнать…

— Видите ли, она появилась в самый критический момент. — Корк пренебрежительно фыркнул. — Правительство объявило абсурдно высокий налог на пудру для париков, так что спрос на пудреные парики мгновенно упал. Как только они вышли из моды, вместе с ними ушли и прически, которые можно было назвать истинными произведениями искусства. Какой грустный конец! Почти разорил не только мистера Тодда, но и меня.

Лавиния поймала взгляд Тобиаса и предприняла еще одну попытку перебить словоохотливого изготовителя париков:

— Мистер Корк мы все же хотели бы знать…

— Ах, вот это были времена, — благоговейно прошептал Корк. — Меня не оставляет ужасное подозрение, что в своей жизни я больше не увижу возврата золотой эры настоящих художественных париков. Тогда каждый знатный Дом имел специальное хранилище для париков, где их причесывали, завивали, пудрили и накручивали на папильотки. От парикмахеров требовалось чрезвычайно высокое мастерство. И должен сказать, они достигали в нем неимоверных вершин. Да что там, я сам знал тех, кто создавал прически такой невероятной высоты и великолепия, что дамам приходилось путешествовать в каретах стоя на коленях или высовывать головы в окна.

— Мистер Корк, — уже тверже повторила Лавиния. — Мы хотим знать…

В этот момент дверь лавки распахнулась. На пороге появился франтовато одетый мужчина примерно возраста Корка, но обладавший куда менее внушительной комплекцией. Под мышкой он нес сверток.

— Мистер Тодд! — приветствовал Корк с фамильярностью, свидетельствующей о старой дружбе. — А вот и вы! Я уже гадал, что с вами стало.

— Леди Броктон меняла свое мнение по крайней мере трижды. Все не могла решить, что больше идет ее дочери: букли или косы, — пробурчал Тодд. — Лично мне с первого взгляда было ясно, что девчонке необходимо скрыть слишком высокий лоб, а следовательно, нужно выпустить побольше локонов спереди. Но потребовались исключительно тонкая дипломатия и немало времени, чтобы убедить в этом леди Броктон. К счастью, сегодня днем у меня не было других заказчиков.

— Знаю, что вы находите леди Броктон чрезвычайно утомительной, но она наша постоянная клиентка.

— Да-да, разумеется. — Тодд оглядел Лавинию и Тобиаса. — Простите, не хотел вам мешать.

— Чарлз Тодд, позвольте представить вам миссис Лейк и мистера Марча, — объявил Корк. — Они пришли задать нам несколько вопросов. Я как раз рассказывал им о великих временах, когда наша профессия ценилась на вес золота. Кстати, тогда никто не беспокоился о точном оттенке фальшивых волос, поскольку они все равно покрывались помадой и пудрой.

Тодд положил сверток на прилавок.

— А пудра! Что за прелесть! — Он сложил ладони, и от избытка впечатлений даже прикрыл глаза. — Какое разнообразие красок, какие глубины тонов, несомненно, рожденные истинным вдохновением! Когда я их смешивал, ощущал себя настоящим художником.

— Да, у Тодда было поистине волшебное чутье во всем, что касалось пудры, — подтвердил Корк. — Клянусь, у него были рецепты на самые деликатные оттенки голубого и розового, желтого, лилового и бледно-фиолетового. А изысканная замысловатость его шиньонов! Вечерами в бальных залах его работу можно было определить с первого взгляда. А его прически затмевали произведения всех остальных лондонских парикмахеров.

— Да, было время, — согласился Тодд.

— Я только сейчас говорил, как мадам Тальен спасла нас, введя моду на естественно окрашенные парики, — добавил Корк. — А теперь шиньоны, накладки, фальшивые локоны и тому подобное прекрасно расходятся. Однако прошлого уже не вернешь.

— Да, и к тому же несколько лет назад был весьма неприятный, я сказал бы, опасный период, когда дамам вдруг взбрело в голову стричь волосы очень коротко в подражание греческим и римским модам. Но к опытным парикмахерам снова стали обращаться, когда длинные волосы вновь стали в цене, — с вполне понятным удовлетворением заметил Тодд.

— Благодарение Богу за вечно меняющуюся моду, — вторил Корк. — Мистер Тодд, как я счастлив доложить, — один из наиболее выдающихся парикмахеров столицы. Вся верхушка светского общества — его клиенты. Его модели действительно уникальны и оригинальны: настоящие шедевры, и наметанный взгляд сразу отличит их как на улице, так и в светских гостиных.

— Неужели? — без особого интереса бросил Тобиас.

— Так оно и есть. Многие конкуренты пытались скопировать его шиньоны, но ничего не выходило. Разве можно превзойти большого художника?

— Всегда говорил, что парикмахера можно узнать по шиньону, — провозгласил Тодд. — Это основа всей прически. То, что придает созданию отличительную особенность. Неподдельную элегантность. Если шиньон сделан безвкусно или плохо посажен на голове, никакая завивка или плойка не сможет спасти прическу.

Лавиния вспомнила прически, сделанные Эмелин и ей самой парикмахером миссис Дав для нескольких грандиозных балов прошлого сезона. Нужно признать, что шиньоны в самом деле были настоящими произведениями искусства, как парикмахерского, так и архитектурного.

— Но дело не только в шиньоне, — продолжал Тодд, — необходимо тщательно выбрать и прикрепить украшения на уже готовой прическе. Должен с сожалением сказать, что многие в моей профессии склонны злоупотреблять жемчугом и цветами, не говоря уж о перьях. По словам Лафоя, в таких вопросах девизом парикмахера должна быть сдержанность.

— Кто, черт возьми, этот Лафой?! — не выдержал Тобиас, очевидно, оставив всякую надежду ввести беседу в сколько-нибудь разумное русло.

Тодд и Корк уставились на него с таким видом, словно перед ними вдруг возник дикарь из джунглей.

— Вы не знаете Лафоя?!

Чарлз торжественно развернул сверток и вынул книгу.

— Я имею в виду того самого Лафоя.

— Никогда о нем не слышал, — признался Тобиас.

— Лафой не только король в мире парикмахеров, но еще и великий поэт. — Тодд раскрыл книгу. — В прошлом году он опубликовал превосходный сборник стихов, посвященных искусству куафюры. Это мой второй экземпляр. Пришлось приобрести его, поскольку первый я утратил.

Корк лукаво подмигнул.

— Заснул в ванне с книгой и уронил ее в воду.

— Только послушайте эти сочинения о благородном парикмахерском искусстве, — настаивал Чарлз. — Меня просто потрясают чувствительность и эмоциональная сила его поэзии. Одна только ода расческе вызывает слезы у меня на глазах каждый раз, когда я ее читаю.

Он откашлялся, готовясь цитировать великого поэта.

— Может быть, в другой раз, мистер Тодд? — попросил Корк, воздев руки к небу. — Миссис Лейк и мистер Марч к нам по делу.

— Да, разумеется, простите меня.

Тодд отложил книгу и, поджав губы, принялся разглядывать Лавинию.

— Вы совершенно правильно поступили, придя к нам, мадам. С рыжими волосами ничего нельзя поделать, кроме как закрыть париком. У меня имеются краски, чтобы подтемнить волосы, но ваши ничто не возьмет. Как только выберете парик, буду счастлив причесать его для вас. Так и вижу вас в темном парике, верно, Корк?

— Совершенно, — просиял улыбкой Корк. — Мадам будет неотразима в черном.

Тодд обошел Лавинию, внимательно присматриваясь к ее волосам.

— Думаю, вполне можно использовать прическу а-ля Минерва. Это добавит вам роста. Что скажете, мистер Корк?

— Вы, как всегда, правы, мистер Тодд, когда речь идет о подобных вещах. Но к сожалению, мадам дала ясно понять, что не желает ничего покупать сегодня.

— Какая жалость, — пробормотал Чарлз. — Есть немало возможностей, знаете ли. Если бы только…

— Насчет продажи светлого парика в прошлом месяце, — бесстрастно повторил Тобиас.

— Да-да…

Корк заложил руки за спину и задумчиво покачался на каблуках.

— Насколько я понял, вы оплатите мое время, потраченное на обсуждение вопроса о светлом парике?

Тобиас обернулся к Лавинии, приподняв бровь:

— Моя помощница обсудит с вами условия.

Лавиния откашлялась и приготовилась заключить сделку, уже оговоренную с другими изготовителями париков.

— Как и вы, мистер Корк, мы обслуживаем эксклюзивную клиентуру. Только самые знатные особы обращаются в «Лейк и Марч» с просьбой провести частное расследование.

— Понимаю, — кивнул Корк.

— Как мы оба знаем, — вкрадчиво продолжала Лавиния, — каждое деловое предприятие требует правильного рода рекламы. Предлагаю в обмен на любую информацию, которую вы сообщите нам сегодня, рекомендовать вашу лавку своим заказчикам. Корк даже не потрудился скрыть недоверия.

— Не вижу особой в этом пользы.

— Заверяю, сэр, что мы сейчас говорим о самых высших слоях общества, — заметила Лавиния. — Слово, вовремя попавшее в нужные уши, стоит куда больше любого объявления в газетах.

— Хм-м. — Корк снова покачался на каблуках и кивнул:

— Так и быть. В прошлом сезоне меня попросили сделать один или два комплекта фальшивых локонов и пару накладок, но это все. Как я уже сказал, цвет просто немоден. Я больше не употребляю превосходную желтую немецкую краску. Спрос в основном имеется на каштановые и черные парики.

— Спасибо за информацию, — холодно выговорил Тобиас. — И поверьте, я крайне ценю вашу откровенность. Не сомневайтесь, миссис Лейк упомянет название вашего заведения своим клиенткам при первой же возможности.

Он схватил Лавинию за руку и потащил к двери.

— Что ж, совершенно бесполезная трата времени. Клянусь, за эти два дня я узнал об искусстве изготовления париков и прическах куда больше, чем мне хотелось бы.

— Тем не менее ты был прав, когда сказал, что не нужно упускать из виду этой версии Мы не можем себе позволить пренебречь столь важным следом, — возразила Лавиния.

— Сейчас обойдем последние три лавки, а сегодня я проберусь в ту, что была закрыта, и на этом все. Ад и проклятие, Лавиния, я должен увидеть это дело под каким-то другим углом.

Лавиния расправила левую перчатку.

— Но я в самом деле считаю, что обязана сопровождать тебя сегодня, Тобиас. Я тебе нужна.

— Неужели! — рассеянно пробормотал он, словно слышал все сказанное краем уха. — И почему это?

— Потому что, несмотря на все наши расспросы, должна сказать, что ты совершенно не разбираешься в модах и, следовательно, просто не знаешь, что именно искать в этой лавке. И вполне возможно, не обратишь внимания на важную улику.

После недолгого размышления Тобиас, к изумлению Лавинии, пожал плечами.

— Может, ты и права, — вздохнул он наконец. — Думаю, особого риска не предвидится. В конце концов, владелец, мистер Суэйн, уехал из города.

— Превосходно, — с одобрительной улыбкой кивнула Лавиния. — С нетерпением жду нашего вечернего похода. Когда мы вернемся домой, дашь мне свои отмычки, чтобы я смогла немного попрактиковаться.

— Хорошо, — с таким же отсутствующим видом обронил Тобиас.

Лавиния преисполнилась самодовольства. Тобиас и в самом деле начинает обращаться с ней как с настоящим партнером.

Но к тому времени как они добрели до конца улицы и завернули за угол, сознание собственного триумфа значительно померкло. Слишком легко она выиграла свое маленькое сражение. У Тобиаса либо не хватило духу ей отказать, либо он слишком занят другими проблемами, чтобы с ней спорить.

— Выкладывайте, сэр, — деловито велела она. — Вы что-то не в себе. Чем вызвана такая меланхолия?

— Полагаю, разрушительными следами времени, которые так откровенно проявились в моих волосах.

Лавиния разинула рот:

— Разрушительные следы времени? В жизни не слышала подобной белиберды.

Она резко остановилась, повернулась лицом к нему и провела пальцем по серебряной полоске на виске. Что ж, прекрасно гармонирует с обаятельными морщинками в уголках глаз!

— Поверить не могу, что ты принял реплику Корка близко к сердцу. Ради Бога, он всего лишь торговец, который пытается сбыть свой товар.

— Но он был прав. Я не становлюсь моложе, Лавиния.

— Разумеется. Согласна, ты давно уже не зеленый юнец. Мужчина в самом расцвете сил. Далее должна сказать, что нахожу свидетельство разрушительной работы времени в твоих волосах чрезвычайно привлекательным.

Тобиас кривовато улыбнулся:

— Чрезвычайно?

— Именно. — У нее перехватило дыхание при виде заинтересованного блеска в чувственных глазах. — Чрезвычайно.

— Великая удача для меня, — шепнул он, приподнимая ее подбородок. — Потому что мне невероятно нравятся твои волосы.

Лавинию обдало знакомой волной жара и удовольствия.

— Хотя и совершенно немодного цвета?

— Позвольте признаться, мадам, что я никогда не был рабом моды.

Она было засмеялась над возмутительно точной репликой, но он поцеловал ее прямо на улице, не обращая внимания на неодобрительно-любопытные взгляды прохожих.

Лавинии вмиг стало не до смеха.