Затихли последние звуки вальса, Гэвин поцеловал руку жены, и они разошлись, чтобы пообщаться с гостями. Пригласив на танец Кэтрин, Гэвин увидел Пирса, беседующего о чем-то с Филиппом, и сердце его сжалось от предчувствия надвигающейся беды.

Наконец танец закончился, и он проводил тещу к лорду Майклу. Даже по прошествии почти двадцати лет они старались ни на секунду не разлучаться друг с другом, и Гэвина восхищали их романтические отношения. Что будет с ним и Алекс через двадцать лет? Окрепнет ли их взаимная привязанность, или все попытки укрепить семейный союз потерпя, неудачу, превратившись в одиночество вдвоем?

Отмахнувшись от грустных мыслей, он направился через переполненный зал к своему кузену. Филипп хмуро смотрел на танцующих.

– Я вижу, вы с Пирсом знакомы, – небрежным тоном заметил Гэвин. – Он не ожидал встретить меня здесь, ведь мы последний раз виделись на Востоке.

– Примите мои соболезнования, – ответил Филипп. – Лучше бы мне никогда его не встречать… Сейчас, когда я больше не граф, он ведет себя откровенно грубо. Достаточно хорошо зная его, я думаю, он теперь постарается втереться к вам в доверие.

– Едва ли у него это получится. Я никогда ему не доверял. У вас с ним какие-то дела? Если так, я надеюсь, вы держите свой кошелек в надежном месте.

– Как сказать… – Филипп колебался. – Я полагаю, мне следует вам объяснить, раз уж вы спросили. Я обещал рекомендовать его в парламент от имени Сиборнов, ведь род наш достаточно древний, и поддержка графа – гарантия на выборах. Он очень зол оттого, что теперь я не смогу сдержать данное мной обещание.

Пирс, конечно, знает, что новый граф никогда не продвинет его в парламент. Догадавшись, о чем кузен промолчал, Гэвин предположил:

– Он оплатил вашу услугу и теперь требует компенсации?

– А если даже и так? – вспылил Филипп. – Он весьма неглупый человек и вполне может стать членом парламента. Я не вижу ничего плохого в том, что хотел выставить его кандидатуру.

Гэвин поспешил внести ясность:

– Я не отрицаю – он умеет произвести впечатление, но при этом неразборчив в средствах. Он не тот человек, которому я бы доверил управлять страной. Если вы должны ему у него деньги, я готов дать вам столько, что вы с лихвой сможете расплатиться с ним.

Филипп возмутился:

– По какому праву вы лезете в мои дела? Пусть вы теперь и глава семьи Эллиот, но для меня вы никто.

Сожалея, что не смог найти общего языка с Филиппом, Гэвин произнес:

– Простите. Конечно, я для вас никто, но я пытаюсь всего лишь объяснить вам, что с Пирсом не стоит вести дела. Если вам нужен помощник…

– Вы очень добры, кузен. Но я не нуждаюсь в вашей помощи, ни сейчас, ни в дальнейшем. – Филипп ощерился, как разгневанный кот, повернулся и пошел прочь.

Дай Бог, чтобы эти двое мужчин не объединились в своей ненависти к нему, подумал Гэвин.

Трот, грациозно обмахиваясь китайским веером из слоновой кости, улыбнулась Алекс:

– Вы, Александра, выглядите сейчас гораздо лучше, чем в начале бала.

– Я боялась, что непоправимо изменилась и каждый поймет по моему виду, что мне пришлось пережить. Но хотя я и отличаюсь от девушки, которая когда-то покинула Лондон, все так добры, что мои страхи кажутся мне сейчас вовсе не обоснованными, – весело проговорила Алекс.

– Это потому, что вы придаете слишком большое значение мнению окружающих. Я тоже прошла через подобное и обрела свободу, когда последовала совету мужа и перестала обращать внимание на сплетников. Ведь я никогда не стану стопроцентной англичанкой, что бы я ни делала и сколько бы ни мучилась из-за этого. – Трот рассмеялась. – Поэтому я отбросила все переживания и пришла к выводу, что Кайл прав. Теперь меня считают красивой и великолепной хозяйкой, а все потому, что я перестала нервничать. Надо ко всему относиться с юмором.

– Я всегда считала себя независимой и даже упрямой, но, наверное, вы правы. – Алекс вздохнула и грустно добавила: – Меня и сейчас беспокоит, что обо мне говорят люди.

Она чувствовала себя свободной, когда была храброй маленькой девочкой, но по мере взросления она становилась все более сдержанной. Ей не хотелось огорчать свою мать и отчима.

Одна из причин, по которой она выбрала Эдмунда и Австралию, заключалась в ее стремлении освободиться от постоянного контроля со стороны родителей и выверять каждый свой шаг. А в результате она попала в пуританское общество, где ее мозг постоянно сверлила мысль – не дай Бог уронить честь мужа. Даже узнав о существовании у него любовницы, она постаралась остаться добропорядочной верной женой.

Но несмотря на все ее старания быть безупречной во всем, плен и рабство потребовали от нее совсем другого поведения. Впрочем, сейчас, когда все это в прошлом, пришло время подумать о будущем.

– Вы высказали интересные мысли, я должна поразмышлять над ними. И я постараюсь поменьше обращать внимания на мнение света.

– Вы совсем недавно познакомились с тай чи и винг чи, но уже делаете успехи и постепенно обретаете внутреннюю свободу, – улыбнулась Трот. – Человеку с сильной волей легче не обращать внимания на мнение других.

Именно равнодушие к мнению света вернет ей уверенность в себе, и тогда барьер между ней и ее мужем исчезнет сам собой, поняла Алекс. Она оглядела зал и быстро нашла Гэвина. Он беседовал с двумя пожилыми дамами, которые смотрели на него с восхищением. Он был так красив, что у нее перехватило дыхание… И этот мужчина принадлежал ей. Она внезапно почувствовала прилив желания и поразилась, что при этом не испытала привычного страха.

– Александра?

Она повернулась и увидела своего давнего поклонника, ухаживавшего за ней во время ее первых лондонских сезонов. Она была приятно удивлена, обнаружив, что на нем алый мундир.

– Марк! Да вы уже майор! Как замечательно! Леди Рексхем, это майор Колуэлл – мой старый друг.

Марк галантно поцеловал Трот руку, не сводя глаз с Алекс.

– Вы потанцуете со мной, Александра? Я много лет ждал этого вальса.

– С удовольствием. – Она с улыбкой подала ему руку, и они вошли в круг танцующих. Майор танцевал великолепно.

Всего на год старше Алекс, он когда-то был страстно влюблен в нее. Теперь он выглядел бывалым воякой. Она в юности даже чуть-чуть увлеклась им, и когда он предложил ей руку и сердце, ей польстило его предложение, но он был мальчиком по сравнению с Эдмундом, и кроме того, его полк базировался в Англии.

– Это так прекрасно – видеть вас снова. Что вы делали все эти годы помимо того, что продвигались по службе? Вы женаты? Стали героем?

– Ни то ни другое. Ваша жизнь куда более интересна, Александра. Меня очень огорчило известие о смерти вашего мужа, но куда сильнее опечалило ваше новое замужество. – Его голос стал хриплым. – Что за судьба – потерять вас дважды!

Несколько смущенная его признанием, она возразила:

– Нельзя потерять то, чего не имеешь. Прошло много лет, и мы оба изменились.

– Годы сделали вас еще прекраснее. Да что там говорить, вы всегда были для меня олицетворением женственности и красоты. Были и остались. – Склонившись к ней, он прошептал: – И я все еще люблю вас.

Однажды создав идеальный образ женщины, он, судя по всему, все эти годы хранил его в своем сердце. Александра навсегда осталась женщиной его мечты.

– Я ценю ваши чувства, Марк, но, боюсь, вы скоро поймете, что я вовсе не соответствую вашему идеалу. Ни сейчас, ни раньше…

Он нежно улыбнулся ей:

– Вы так же скромны, как и красивы.

Он всегда был таким сентиментальным? Пожалуй, да, подумала Алекс, и это выглядело естественно в девятнадцать лет, но не теперь.

– Вы еще не познакомились с моим мужем? Если нет, то позвольте, я представлю вас.

Он нахмурился.

– Если бы вы послали за мной, я привез бы вас из Сиднея. Вас и вашу дочь. И смог бы защитить от тех ужасов, которые выпали на вашу долю в Ост-Индии.

Холодок пробежал по ее спине – Фредерика уже распустила язычок, и Марк узнал о том, что случилось с ней на Востоке. Напомнив себе, что она больше не обращает внимания на досужие сплетни, Алекс спокойно ответила:

– Не верьте этим глупым россказням. Это абсолютная ложь.

– Но ведь это правда, что вы поспешили выйти замуж за торговца, лишь бы спасти свою честь? Если бы вы чуть-чуть подождали, Александра, я бы с радостью дал вам свое имя, несмотря на тот позор, что вам пришлось пережить.

Испытывая нечто среднее между изумлением и раздражением, она холодно отрезала:

– Я не поспешила выйти за торговца, мне судьба послал самого лучшего и самого прекрасного мужа, о котором только может мечтать женщина. А что касается позора, то советую вам не верить слухам.

– Но я не хотел… – заговорил он смущенно. – Конечно, вы слишком благородны, а потому и преданы своему мужу. Но если бы можно было все изменить!

– «Если бы» – самое бесполезное словосочетание в английском языке, майор Колуэлл. – Музыка кончилась, и Алекс сумела изобразить на лице улыбку. – Это хорошо, что вы пришли. Я надеюсь, вы прекрасно провели вечер. А теперь прошу меня извинить…

Он задержал ее руку:

– Простите меня, Александра! Я обидел вас, хотя меньше всего этого хотел.

Она оглянулась в надежде найти удобный повод для бегства, и тут к ним подошел Гэвин.

– Я надеюсь, последний танец перед ужином за мной, дорогая? – Он повернулся к майору: – Не помню, чтобы мы встречались, майор. Я граф Сиборн. Вы еще один старый друг моей жены?

На какую-то долю секунды Алекс показалось, что Марк ответит какой-нибудь грубостью, но он был слишком хорошо воспитан для этого. Он пожал руку Гэвина.

– Марк Колуэлл. Мы были знакомы с Александрой до того, как она отбыла на Восток. – Он попытался изобразить насмешку, но стушевался под холодным взглядом Гэвина. – Своим возвращением она украсила Лондон.

– Не могу с вами не согласиться. – Гэвин взял руку Алекс и нежно пожал. – Моя дорогая, какие удивительные слухи циркулируют на балу! Больше всего мне понравился знаешь какой? Оказывается, какое-то племя в Новой Гвинее провоз гласило тебя богиней!

Ей удалось рассмеяться.

– Вы слышали, Марк? Ах, если бы это было правдой! Я всегда мечтала стать королевой, но богиня все же лучше. – «Во всяком случае, – подумала она, – гораздо лучше, чем рабыня».

Марк покраснел.

– Я уверен, из вас получилась бы прекрасная королева. Приятно было познакомиться с вами, граф. – Он поднес к губам руку Алекс. – Я верю, что мы еще увидимся, Александра.

После того как майор удалился, Алекс повернулась к Гэвину:

– Спасибо, что спас меня. Марк вбил себе в голову, что я его идеал. Это так утомительно!

– Вообще-то я подошел, чтобы спасти его. – Он повел ее в столовую, где их ждал ужин. – Мне показалось, еще немного – и ты испробуешь на нем приемы восточной борьбы.

– Ну, я еще их не изучила, но если бы это продолжилось, кто знает… – заметила она со смешком. Но даже за ужином напряжение ее не покидало. Легко сказать – не обращать внимания на сплетни, и гораздо труднее действительно это делать.

– Кажется, все прошло замечательно. – Графиня Ашбертон обвела пустой зал счастливым взором. Последние приглашенные удалились гораздо раньше, чем обычно принято на приемах, но графиня была мастерицей выпроваживать гостей, когда ее начинала одолевать усталость.

– Все превосходно. Огромное спасибо, тетя Розалинда. – Алекс обняла тетушку и дядю, затем подала Гэвину руку, и они отправились в свои покои. Как виновникам торжества, им пришлось остаться до конца бала. Ее родители незаметно ускользнули, когда гости еще и не думали уходить.

Алекс ценила присутствие рядом с собой Гэвина и была благодарна ему за поддержку, которую он оказывал ей на протяжении всего вечера, хотя он чувствовал себя на этом балу весьма неуютно. Гэвин остановился в нерешительности, когда они подошли к ее двери, но она потащила его за собой. Когда дверь за ними закрылась, она повернулась к нему, обуреваемая одним желанием – чтобы он покрепче обнял ее.

– Я так рада, что все закончилось. Мы с тобой выстояли. Вы были великолепны, милорд.

– Ко мне относились снисходительно, потому что благодаря женитьбе на тебе я породнился со всеми этими аристократическими семьями. – Он погладил ее по спине, его прикосновение успокаивало и возбуждало ее. – Ты, наверное, еле на ногах стоишь после стольких танцев?

– Я буду спать сколько смогу. – Она вздохнула, ее удовольствие испарилось. – Я думаю, Фредерика Пирс провела вечер, распуская обо мне сплетни. Я стараюсь не обращать внимания.

– Вот увидишь, скоро появится так много других историй, и все они тоже окажутся выдумками. Через неделю все станут утверждать, что тебя назначили адмиралом китайско-пиратского флота.

– Это лучше, чем правда. – Она прижалась лицом к его плечу, размышляя над тем, осмелится ли она предложить ему то, чего сейчас ей хотелось больше всего на свете.

Гэвин нежно массировал ее шею, снимая напряжение.

– Тебя что-то беспокоит?

Она думала о том, что не так давно сказала ее мать: «Рискни. Поставь на кон свою гордость, свое сердце, свои мечты…»

– Я стараюсь придумать, как пригласить тебя провести со мной ночь, но… чтобы это не выглядело так, будто я прошу о большем. Я просто хочу спать рядом с тобой.

– Мне кажется, я знаю, как это сделать, – ответил он с улыбкой. – В Америке существует хорошая традиция, которая пришла к нам от первых поселенцев. Во время тяжелого путешествия семейные пары проводят ночи в одной постели, но каждый под своим одеялом.

– И юные пары тоже?

– Обычно да, но не всегда. Но мы ведь взрослые. Мы можем делать то, что нам захочется.

– Как хорошо ты все придумал. Согласна, будем придерживаться американской традиции. Рядом, но не очень близко. – Она повернулась к нему спиной. – Помоги мне снять платье. Я слишком устала, чтобы справиться самой.

Его ловкие пальцы быстро нашли спрятанные крючки и потайные застежки. Как это приятно – чувствовать заботливые руки мужчины на своем теле! И как это волнует.

– Я ложусь в постель. Когда ты присоединишься ко мне, я уже буду спать.

Он наклонился и поцеловал ее в шею.

– А я усну через пять минут.

Когда он вышел из ее комнаты, она быстро разделась, натянула ночную сорочку из мягкого муслина, украшенную кружевами, расчесала волосы, заплела их в косу, как всегда делала на ночь. Она хотела к его приходу уже лежать в постели и притвориться, что спит, потому что ее желание лежать с ним рядом было лишь не намного сильнее, чем ее страх перед возможными последствиями.

Она едва успела скользнуть под одеяло и закрыть глаза, когда он тихо вошел в комнату. Погасив лампу, он лег в постель, пружины скрипнули под его весом. Она напряглась, но вспомнив, что их разделяют одеяло и простыни, постепенно расслабилась.

Повернувшись на бок, он просунул руку под ее одеяло.

– Изображаешь опоссума?

– Что ты имеешь в виду?

– Опоссумы живут в Южной Америке. Представь крысу размером с кошку.

Она вздрогнула.

– Зачем? Я ненавижу крыс.

– Ладно, тогда представь медлительных серых зверюшек с длинным хвостом, которым они цепляются за ветви деревьев!

Когда опоссум испытывает страх, он сворачивается в клубок и притворяется мертвым, надеясь, что хищные звери уйдут, чтобы поискать еду в другом месте.

Она громко рассмеялась:

– Значит, я опоссум, а ты хищник?

– Ну да.

Она услышала сожаление в его голосе.

– Ты ведь знаешь, что это не так.

– Да, знаю. – Но в его голосе звучала тоска.

Она свернулась клубочком, подвинулась к нему поближе, наслаждаясь его теплом и надежностью. Мышцы, уставшие от танцев, в его присутствии перестали болеть, а вес его руки был слишком мал, чтобы снять напряжение. В темноте говорить было проще, и она отважилась на признание:

– В какой-то степени страх происходит от того, что я чувствую себя как будто в западне. И потом… когда на мое тело кто-то посягает…

– Все это результат замкнутого пространства каюты.

Его рука приблизилась к ее груди, и она ощутила его нежное прикосновение. Его ладонь медленно двигалась по кругу, поглаживая сосок через тонкую ткань сорочки.

– Какое прекрасное ощущение, – пробормотала она.

Но я предупреждаю тебя, я слишком устала, чтобы ответить.

– Я тоже. – Он лениво продолжал ласкать ее грудь, мурлыча, словно довольный кот.

Прошла секунда-другая, и она поняла, что усталость проходит. Его ласки возбуждали, а тело оживало. Она еще ближе подвинулась к нему.

Его рука спустилась ниже, безошибочно найдя то место, которое сгорало от нетерпения. Ее дыхание участилось, когда он поднял подол ее сорочки, чтобы его сильные, опытные пальцы смогли коснуться ее влажной плоти. Еще ниже… да, там.

На этот раз удивительное, ни на что не похожее ощущение захватило ее целиком. Не в силах противостоять желанию, она отбросила все мысли, все сомнения и покорилась его рукам.

– О-о… – только и выдохнула она, когда смогла заговорить. – А я думала, что устала. Но теперь я даже пошевелиться не могу.

Он рассмеялся, нежно поглаживая ее живот.

– Спи, моя дорогая жена.

Но представив, что она отвернется и уснет, а он будет лежать один без сна, она храбро просунула руку под его одеяло. И нашла доказательство того, что он вовсе не склонен спать. Ее догадка подтвердилась, когда она потянула его сорочку вверх.

Он простонал сквозь зубы:

– Не нужно так делать, милая.

– Я понимаю, понимаю… – Но ее рука уже обхватила его мужское естество. – Но я так хочу. – Она начала тихонько сжимать и разжимать ладонь.

Он ахнул.

– Теперь тебе не понадобится много времени.

Оперевшись на локоть, она попробовала доставить ему то же удовольствие, что он только что доставил ей. Интересно, почему этот твердый мужской орган совсем не вызывает в ней страха, когда мужчина лежит на спине, уязвимый ко всему, что бы она ни вздумала с ним сделать.

Ее мать права: доверие – залог удачного брака. Для Алекс способность доверять мужчине пошатнулась, когда она превратилась в жертву. Когда стала игрушкой в чужих руках, а не равным партнером. Теперь доверие медленно, но верно возвращалось к ней. Спасибо Господу, она вышла замуж за мужчину, достойного этого.

Он закончил долгим, хриплым стоном, крепко сжав ее руку, доставившую ему такое наслаждение. Ей нравилось, что она смогла сделать это. Удовлетворенно вздохнув, она расслабилась и прижалась к мужу, обняв его за шею.

– Мы сделали все так, как нам хотелось.

– Да, – хрипло прошептал он. – И ты была на высоте.