Глава 3

Миссис Каванаг вбежала в комнату, как только Джаррет вышел.

— Он вас ранил? — Она опустилась на колени рядом с Ренни и погладила ее по голове. — Что он сделал? Он что, с ума сошел? — Миссис Каванаг пере крестилась. — Святые угодники! И как только ваша мать могла оставить вас и уехать. Непременно, я никогда этого не пойму. Я сейчас же отправлюсь за хозяином и пошлю его за полисменом. Больше я не оставлю вас одну с мистером Салливаном.

Ренни собрала все свое терпение. Она уже поняла, что Джаррет никогда не собирался причинять ей вред. И хотя то, что он сделал, оправдать было нельзя, убивать ее он явно не собирался.

— Вы не можете освободить меня, миссис Каванаг? — спросила Ренни, взглядом показывая на свои связанные руки.

— Что? О да! Конечно! — Проворные пальцы кухарки, натренированные нацистке картофеля и замешивании теста, сразу принялись выполнять эту просьбу. — Непременно, вы не можете себе представить, что я подумала, когда увидела, что вы связаны, как мои лучший рождественский гусь.

Услышав такое сравнение, Ренни слабо улыбнулась.

— Он оставил где-то здесь нож. Попробуйте им, — сказала она.

Миссис Каванаг посмотрела на нож, потом на серию узлов, и на ее узком лице появилось неодобрительное выражение.

— У меня есть мясницкий нож, которым можно все сделать гораздо лучше.

Ренни оставалось только ждать. К несчастью, ей очень хотелось кое-куда отлучиться. Мысль о том, что она может облегчиться прямо здесь, приводила Ренни в отчаяние, и она от всего сердца пожелала Джаррету медленной и позорной смерти.

— Ну вот, еще чуть-чуть, и все будет в порядке, — сказала миссис Каванаг, разрезая последний узел. — Этот человек — просто скотина.

— Чудовище, — согласилась Ренни.

— Сумасшедший.

— Кретин.

Миссис Каванаг кивнула.

— Хотя, согласитесь, симпатичный.

Теперь руки Ренни были свободны. Держась за кровать, она встала. Кухарка с величайшей осторожностью массировала ей затекшие запястья.

— Его внешность ничего не значит, — заявила Ренни, — так как он ведет себя отвратительно.

— О да! — поспешно согласилась кухарка. — Конечно, этому нет оправдания. Я только хотела сказать, что он красивый мужчина. Просто к слову пришлось.

Игнорируя раздраженный взгляд Ренни, миссис Каванаг помогла ей встать на ноги.

— А теперь я отправлюсь в полицию. Ваша мать сказала мне, что этот человек должен вас защищать. Я думаю, теперь она захочет его прогнать.

— Конечно, она этого захочет, — с чувством сказала Ренни. — Она захочет посадить его в тюрьму.

Миссис Каванаг проводила Ренни в ее комнату, помогла залезть в ванну и спустилась вниз, чтобы отыскать своего мужа. За двадцать четыре года ее знакомства с Мэри Рини ситуация еще ни разу не была настолько странной. Однако, повинуясь внезапному решению, она оставила мистера Каванага подрезать ветки деревьев на заднем дворе и вместо этого отправилась на поиски мистера Салливана.

Соблазненная запахом горячего хлеба и жареного мяса, Ренни пришла на кухню. Миссис Каванаг стояла у большой железной плиты, на которой жарились яйца и пузырились идеально круглые оладьи.

— Все так чудесно пахнет, — сказала Ренни. Она пересекла кухню и встала рядом с кухаркой, обняв худые плечи миссис Каванаг. — Я могу вам чем-нибудь помочь?

— Вон там варится кофе. Скажете, когда будет готов.

Ренни улыбнулась, не удивившись столь простому заданию. Миссис Каванаг всегда с подозрением относилась к помощи со стороны Ренни.

— Знаете, миссис Каванаг, мне ведь и в самом деле надо когда-нибудь научиться готовить.

— Только не здесь!

Глядя на чистейший фартук кухарки, Ренни вздохнула. Несмотря на то, что последний час миссис Каванаг не сидела без дела, на фартуке не было ни пятнышка, пол блестел, стол был чистым, раковина — пустой. А вот Ренни, наполняя солонку, уже успела создать беспорядок.

— Вот что, — сказала кухарка, — вам лучше отойти от плиты, пока вы не сгорели. — Она не успела договорить, как капля жира с шипением отскочила от сковороды, угодив на тыльную сторону руки Ренни. — Ну вот, вы только посмотрите! Опять с вами не все в порядке! Подержите руку под струей холодной воды, а потом садитесь за стол. Я не могу готовить, когда нужно вас караулить, чтобы не приключилась какая-нибудь беда.

Смеясь, Ренни сделала то, что ей велели.

— Мистер Каванаг ходил за полицией?

— Мы обо всем позаботились.

Ренни удивилась. Она не слышала никакого шума наверху. Казалось невероятным, что Джаррет мог покинуть дом без всякого сопротивления.

— Он что, не вытаскивал свой пистолет?

Миссис Каванаг покачала головой. Быстрым движением она перевернула булочку, затем опять стала помешивать яйца.

— Я ждала, что он это сделает.

— Нет, он не стал.

В голосе кухарки Ренни почувствовала нотку раздражения. Движения миссис Каванаг стали напряженными. Казалось, она атакует еду, пронзая бекон и метая булочки. Миссис Каванаг вытащила поднос и поставила на него две тарелки, на одну из которых сложила булочки, а на другую — бекон и яйца. Затем она добавила к этому кружку горячего черного кофе и взяла поднос.

При виде такой горы провизии глаза Ренни расширились от удивления. Она подняла вверх обе руки, качая головой.

— Наверно, я не смогу столько съесть.

— Я и не сомневаюсь, — отрывисто сказала миссис Каванаг. — Для вас тут чай в кружке и две горячие оладьи на плите. А это все для мистера Салливана.

На лице кухарки появилась выразительная улыбка. — Вот так-то, — произнесла она. Ренни ошеломленно смотрела, как миссис Каванаг выходит из кухни.

Когда миссис Каванаг вошла в столовую, Джаррет отодвинул в сторону «Кроникл». Его реакция была такой же, как у Ренни.

— Я думаю, вы немного переоценили мой аппетит.

— Непременно вам нужно поспорить, — сказала миссис Каванаг, опуская поднос. — Не могу себе представить, чтобы такому мужчине, как вы, не нужно было подкрепиться после такой ночи.

Джаррет развернул салфетку, положил ее на колени, и под бдительным оком миссис Каванаг принялся поглощать еду.

— Это какой же ночи? — спросила Ренни с порога. Ее щеки горели, руки сжались в кулаки. — Что вы там наговорили миссис Каванаг?

Джаррет встал, указал ей на стул справа от себя, снова сел и принялся за еду. Миссис Каванаг, обеспокоенно поглядев на обоих, предпочла удалиться. Ренни засунула руки в карманы серого платья.

— Она собиралась отправить своего мужа за полицией, — сказала Ренни дрожащим от гнева голосом.

— Возможно, что и собиралась, — рассеянно ответил Джаррет. Рядом с его тарелкой лежала газета, и в этот момент он как раз читал живо написанный отчет об убийстве в Боуэри.

Ренни приблизилась к столу.

— Перестаньте! Вы только делаете вид, что читаете, желая избежать моих вопросов.

Поглощенный чтением, Джаррет не сразу отреагировал.

— Извините. Вы сказали, что…

— Что вы делаете это нарочно, — сказала Ренни тоном обвинения.

Она отодвинула стоящий около него стул и Села, сложив руки на груди. Где-то в глубине души Ренни боролась с неудержимым желанием рассмеяться, и это ее очень смущало. Она любила, чтобы все было четко разложено по полочкам. А смех и гнев никак не укладывались на одну и ту же полку.

— Что вы сказали миссис Каванаг? — снова спросила Ренни.

— Правду. — Джаррет показал на ломтик хрустящего бекона. — Берите тарелку и присоединяйтесь.

Ренни взяла бекон, но при этом покачала головой в знак несогласия.

— Какую именно правду?

— А что, разве правда бывает не одна? Тогда это сложный, я бы сказал философский, вопрос. — Джаррет поднял кружку с кофе, держа ее обеими руками, и принял вид человека, погруженного в глубокое раздумье.

Ренни подавила в себе желание выплеснуть на него свой кофе.

— Я теряю с вами терпение, мистер Салливан. Он кивнул.

— Здесь мы с вами в одинаковом положении. — Джаррет отпил глоток, поставил кружку и разбил несколько яиц. — Я совершенно точно рассказал миссис Каванаг о том, что случилось этой ночью. Ничего не прибавил и не убавил. Что интересно, сразу после трех они с мужем проснулись от лая собак по всей округе. Это подтвердило мой рассказ. Миссис Каванаг прекрасно понимает, что заставило меня… хм… — Джаррет остановился, тень улыбки пробежала по его лицу, — В общем, связать вас как рождественского гуся — вот что она сказала.

Ренни оторвала зубами кусок бекона и сурово взглянула на Джаррета.

— Вы, должно быть, были очень рады это услышать.

— Мне было интересно. Я как раз провел эксперимент по связыванию за запястья, и мне было важно услышать мнение миссис Каванаг.

Ренни, к счастью, уже проглотила кусок, иначе бы она непременно поперхнулась.

— Я хочу сегодня увидеть Холлиса, — серьезно сказала она. — Это можно сделать?

— Я ведь уже говорил об этом, разве нет?

— Я недостаточно хорошо вас знаю, чтобы судить о том, держите ли вы свое слово.

Веселое настроение Джаррета сразу исчезло. Сапфирового цвета глаза потемнели, взгляд похолодел. Черты лица стали неподвижными, лишь нижняя челюсть слегка подергивалась.

— Думаю, вы лжете, мисс Деннехи. Единственное, что вы знаете обо мне наверняка — так это то, что я человек слова. — Некоторое время он продолжал сверлить ее взглядом, затем отвернулся. — Теперь, если позволите…

Когда Джаррет снова приступил к еде, Ренни поняла, что больше он не желает уделять ей внимания. Тогда Ренни рывком поднялась со стула и направилась в свою комнату.

Начав читать книгу, она никак не могла сосредоточиться. Мысленно Ренни вновь и вновь возвращалась к тому, что Джаррет сказал в гостиной. Его тон был почти угрожающим, или — вызывающим? Свернувшись, как маленький ребенок, в большом удобном кресле, Ренни в одиночестве размышляла о том, почему она не приняла этот вызов, а предпочла убежать от него.

Почему она должна была считать, что он человек, который выполняет свои обещания? На основании чего? Ей он ничего не обещал. Далее, он — профессиональный охотник за преступниками. У такого человека по определению отсутствует совесть, но есть очень большое желание быть самому себе хозяином. Что с того, что он заместитель шерифа? Вероятно, он даже не принимал присягу. Насколько она может судить, никакими обязательствами он не связан.

Он обещал ее сестре свою защиту…

Ренни осторожно закрыла книгу. Меньше чем за двадцать четыре часа их знакомства Джаррет Салливан расстроил ее венчание, сопровождал ее от здания суда до дома, глухой ночью гнался за ней три квартала по Манхэттену, а напоследок привязал к кровати.

Положив книгу, Ренни встала. Она разгладила платье, поправила сбившуюся прядь волос и отправилась вниз заключать мир с Джарретом.

Он сидел в гостиной, сгорбатившись в широком кресле, ноги опирались на стоявшую рядом скамейку. Увидев Ренни, Джаррет выпрямился, затем встал.

Она сделала жест, означавший просьбу сесть.

— По вашему виду можно предположить, что вы находились в глубоком раздумье, — сказала Ренни. — Я не хотела вас беспокоить.

Так как Джаррет думал именно о ней и так как ход его мыслей был все-таки нарушен, то, по мнению Джаррета, намерения Ренни большого значения не имели. Сев, он провел рукой по своей шевелюре.

— Мистера Каванага уже отправили за вашим женихом. Проходя мимо дивана, Ренни провела рукой по его изогнутой спинке.

— Я пришла не поэтому, но все равно спасибо. Я рада возможности поговорить с Холлисом.

Она обошла диван и, помедлив, села. Взглянув на Джаррета, Ренни с раздражением почувствовала, что он против ожидания смотрит на нее с подозрением.

— На самом деле я пришла, чтобы освободить вас от данного слова.

— Вот как! — произнес Джаррет, приподняв бровь.

— Да, — поспешно сказала Ренни. — Я имею в виду ваше обещание меня защищать. Ведь это так? Как я понимаю, именно из-за него я должна считать, что вы человек слова. Вы поклялись защищать меня, и поэтому вы должны… вы делаете… — Ренни остановилась, надеясь, что он что-нибудь скажет. Но красивое лицо Джаррета осталось неподвижным. — Это в самом деле достойно восхищения. Мне нужно было догадаться обо всем раньше, чтобы не попасть в то положение, в какое я попала. Я думаю, мы должны об этом спокойно поговорить и выработать компромиссное решение. Так что я готова освободить вас от данного обещания.

— Я вижу.

Она ободряюще улыбнулась:

— Да? Ну что ж, это хорошее начало. Он покачал головой:

— Нет. Это не начало, а конец, Я обещал не вам, мисс Деннехи, а сначала Этану, затем вашему отцу, затем вашей сестре. Наконец, я давал клятву тогда, когда становился заместителем Этана. Я никуда не уйду.

— Но я не хочу, чтобы вы находились здесь!

— Я знаю, — спокойно сказал Джаррет. — Но вы спрашивали себя — почему?

Она похолодела, вновь услышав в его голосе вызов — на этот раз он прозвучал достаточно мягко.

— Я… вы… — Да?

Ренни замерла, взволнованная. Слова Джаррета вроде бы казались ясными и понятными, но в них явно присутствовал какой-то подтекст, какой-то намек на что-то, что было трудно четко обозначить. Джаррет встал с кресла и приблизился к ней. У нее внезапно перехватило дыхание. Сердце громко стучало, пальцы нервно мяли край платья. Она хотела сделать шаг назад, но вместо этого осталась стоять на месте.

Подойдя вплотную, Джаррет остановился.

— Я мог бы сказать, почему это вам не нравится, — тихо сказал он, — Но вы мне не поверите. Я мог бы вам это продемонстрировать, но я связан данным мной обещанием.

Ренни едва заметно покачала головой. Ее глаза неотрывно смотрели на Джаррета.

— Вы говорите загадками, — прошептала она.

— Не думаю, что это так. — Джаррет наклонил голову так низко, что мог чувствовать дыхание Ренни. На какой-то момент его взгляд остановился на губах девушки.

Через мгновение Джаррет резко отступил назад.

— У вас гости, мисс Деннехи, — любезно сказал он, как будто в его голосе только что не звучали иные ноты. — Сюда идет ваш жених.

Ренни почувствовала себя так, как будто ее сначала столкнули в глубокий темный колодец, а затем вытащили оттуда, причем это сделал один и тот же человек.

— Вы действительно сукин сын, мистер Салливан. Джаррет только слегка улыбнулся в ответ, Проскочив мимо него, Ренни попыталась собрать остатки уверенности в себе, чтобы встретить Холлиса в передней. И как это Джаррет смог узнать о его появлении, когда она сама ничего не слышала, кроме стука своего сердца?

В этот момент Холлис передавал свое пальто мистеру Каванагу. Ренни протянула руки к своему жениху, и старик поспешил удалиться.

— Ренни! — Холлис крепко сжал ее в своих объятиях. — Боже, как я был рад получить от тебя весточку! Сегодня утром я читал газеты и не знал, что и подумать. Я был уверен, что в них будет упоминание о Нате Хьюстоне и нашей несостоявшейся свадьбе.

Ренни отступила назад, нахмурив брови.

— Ты читал газеты, чтобы узнать, не говорится ли в них о нашей свадьбе? — с ужасом спросила она. — Уже после десяти часов! А тебе не пришло в голову прийти сюда самому? Чтобы убедиться, все ли со мной в порядке, или хотя бы узнать, что здесь происходит?

Руки Холлиса, лежавшие на плечах Ренни, скользнули вниз. Он сжал ее запястья и встряхнул.

— Ренни, Ренни, что случилось? Это совсем на тебя не похоже.

Он попытался отвести ее в гостиную, но она вырвала руки. Увидев, как она вздрогнула, Холлис взглянул на ее запястья. Ниже рукавов платья были хорошо видны синяки.

— Неужели это я сейчас сделал? — спросил Холлис. Из изумрудно-зеленых глаз Ренни хлынули слезы.

Фигура Холлиса расплылась как в тумане. То, что он так беспокоится, боясь неосторожно распорядиться своей силой, глубоко тронуло Ренни. Спустя мгновение она прижималась к широкой груди Холлиса. Этот медведь может быть злобным, когда ему угрожают, но ей он никогда не причинит зла.

Холлис слегка потрепал ее по затылку, довольный тем, что жизнь вновь вошла в привычные рамки. Он проводил Ренни в гостиную, усадил на диван и налил в маленький бокал хереса.

— Для этого еще слишком рано, — сказала она, принимая бокал из его рук.

— Чепуха! Это успокоит твои нервы.

Холлис сел рядом с Ренни.

— Ты что-то ищешь? — спросил он, заметив, что ее глаза с беспокойством обшаривают комнату.

Убедившись, что Джаррет Салливан не прячется в гостиной, Ренни слабо рассмеялась.

— Нет, ничего. Ты можешь мне дать свой носовой платок?

Холлиса несколько раздражало, что у Ренни никогда не бывает своего носового платка. При сложившихся обстоятельствах он, однако, предпочел об этом не упоминать.

— Конечно, — сказал он. Ренни вытерла слезы и засунула платок в рукав платья. Холлис знал, что больше никогда его не увидит. — Скажи мне, что здесь происходит. Мистер Каванаг сказал только, что ты хочешь меня видеть. Я даже не смог заставить его рассказать, как ты здесь поживаешь.

— Я в полном порядке, Холлис. — Она отпила глоток хереса. — Только немного в смятении. То есть на самом деле не так уж и немного. Я не знаю, что произошло вчера. Почему ты согласился отменить венчание?

Холлис принял глубоко оскорбленный вид, высокомерно нахмурив брови.

— Кто тебе сказал, что я согласился? С помощью оружия мне дали понять, что Хьюстон хочет прервать церемонию.

Он взял руку Ренни и положил себе на затылок. Там действительно была большая шишка.

— Думаю, мне еще повезло. Он наверняка хотел меня убить.

— Он ударил тебя своим пистолетом? — спросила Ренни.

— Ты думаешь, что могла быть менее веская причина для отмены венчания?

— Я не знала, что и думать. Мне никто ничего не сказал. Я падала в обморок в церкви. Дважды. Ты знаешь, я сама в это с трудом верю.

— Это потому, что ты встретила Ната Хьюстона, когда меня не было рядом.

Ренни нахмурилась.

— Ты уже в третий раз упоминаешь Хьюстона, Но его здесь нет. По крайней мере никто о нем пока ничего не слышал. Тебя оглушил мистер Салливан. Папа заплатил ему десять тысяч долларов, чтобы не допустить нашей свадьбы.

— Десять тысяч! — Лицо Холлиса побагровело. — Ты хочешь сказать, что это был не Нат Хьюстон? Но он так назвался.

Ренни вздохнула. Теперь ей многое стало ясно. Джаррет запугал Холлиса, которого, конечно, не так просто испугать, не оружием, а репутацией другого человека — Хьюстона. Она допила херес и поставила бокал на край стола.

— Его зовут Джаррет Салливан. Он заместитель Этана Стоуна. Ты ведь знаешь — это тот полицейский, который спас жизнь Майкл.

— И который сделал ей ребенка, — сказал Холлис. Ренни решила проигнорировать это замечание, сделанное столь высокомерным тоном.

— Мистер Салливан отправился на восток с начальником полиции Стоуном, чтобы найти Хьюстона и Ди Келли. Его планы несколько изменились, когда папа сообщил ему, что у Майкл есть сестра-близнец. Теперь он охраняет меня на тот случай, если преступники нас перепутают.

— Это моя обязанность.

— Я тоже так считаю. И так бы и было, если бы не вмешался Джей Мак.

Холлис покачал головой.

— Я не понимаю твоего отца. Он высоко ценит мою работу и мое мнение, относится ко мне как к сыну. Почему же он не хочет, чтобы я женился на его дочери?

— Он вбил себе в голову, что ты мне не подходишь, — сказала Ренни, не желая обижать Холлиса обвинением в том, что он охотится за ее деньгами. — Ты ведь знаешь Джея Мака. Он не так-то легко меняет свое мнение. Мы должны подождать или, махнув на все рукой, поступить по-своему. — Она выжидающе посмотрела на Холлиса.

— Мы поступим по-своему, — без колебаний сказал тот. Ренни улыбнулась, напряженные черты ее лица разгладились. Но при следующих словах Холлиса улыбка исчезла. — Когда это будет необходимо.

— Что ты имеешь в виду?

— Ренни, давай говорить серьезно. Послушай, ведь твоих родных даже нет поблизости.

— Майкл и Мэри Френсис все еще в городе. Остальных папа увез в деревню.

— Так как же ты хочешь выйти замуж? За его спиной, тайно, как будто мы совершаем преступление?

— Нет, но…

— Надо подумать и о моих родителях. Я бы уже давно был здесь, если бы не пришлось заниматься с ними. Мама лежит в постели с мигренью, отца чуть не хватил апоплексический удар. Они очень расстроены вчерашним происшествием, не говоря уже о том, что просто испуганы.

Ренни опустила голову, ощущая свою эгоистичность.

— Прости меня, Холлис, я только…

— Я знаю, — серьезно сказал он. — Я тоже хочу на тебе жениться. Мои чувства к тебе не изменились. Ты ведь мне веришь?

Ренни взглянула на него. Несомненно, Холлис был привлекательным мужчиной, но сейчас ей была нужна не красота, а надежность и верность. Неважно, что при виде Холлиса ее сердце не замирает. Ренни выходит замуж не по любви и, как она подозревает, Холлис тоже.

— Я верю тебе, — мягко сказала она.

Холлис нагнулся и поцеловал ее в щеку. Ренни повернулась так, чтобы его губы коснулись ее губ. Она закрыла глаза, в то время как Холлис целовал ее все крепче и крепче. Он положил руку ей на талию, она обняла его за шею. Рот Ренни открылся, усы и бакенбарды Холлиса щекотали ее кожу. Нельзя сказать, что это было неприятно.

— Прошу прощения.

Сначала Ренни подумала, что извинения просит Холлис. Затем, однако, до ее сознания дошло, что говорит не он. Хотя Холлис немедленно отодвинулся, Ренни не спешила убирать руки с его шеи. Обернувшись, она посмотрела в сторону открытой двери.

— Холлис, это мистер Салливан. Пусть его ленивая улыбка тебя не обманывает. То, что он появился здесь именно сейчас, доказывает, что он действует с точностью швейцарских часов.

Джаррет не спеша вошел в комнату и протянул руку Холлису.

— Рад снова вас видеть, мистер Бэнкс. Вы неплохо выглядите после встречи с Натом Хьюстоном.

Холлис не нашел в этом высказывании ничего смешного. Он не принял протянутой руки и продолжал сидеть.

— Вы должны были сказать мне, кто вы такой.

Джаррет слегка приподнял брови.

— Мне казалось, что я это сделал. — Он остановился, заметив беспокойство в глазах Ренни. Джаррет гадал, что лучше. Должен ли он подробно рассказать Ренни о своей беседе с ее женихом, или стоит позволить Холлису высказать свою версию случившегося? Холлис сам очень хотел поверить, что Джаррет — это Нат Хьюстон, чтобы его капитуляция не выглядела в глазах Ренни столь отвратительной.

— Да? — спросила Ренни, желая услышать продолжение.

— Нет, ничего, — ответил Джаррет. Она слегка расслабилась.

— Я уже говорила Холлису, что Джей Мак предложил вам огромные деньги за то, чтобы вы сделали то, что сделали.

Холлис кивнул. Он достал из жилетного кармана тонкую сигару, предложил ее Джаррету и, когда тот отказался, отрезал кончик и закурил, глубоко вдыхая дым. Целое облако медленно закружилось над его головой.

— Понятно, что на человека, подобного вам, такие деньги производят впечатление.

Джаррет молча взглянул на него, твердо сжав губы. «А как насчет тебя? — хотелось ему спросить Холлиса. — Тебя-то вообще купили всего за двенадцать сотен».

Ренни дала Холлису пепельницу. Позвонив, она вызвала миссис Каванаг, попросила чаю и предупредила, что обед надо подавать на троих.

— Разве было уж так необходимо бить Холлиса? — спросила Ренни, вернувшись на софу.

— Да, — без промедления ответил Джаррет. — Думаю, что так. — Он посмотрел на Холлиса. — Это был не самый худший случай в вашей жизни, не так ли?

— Не могу этого сказать, мистер Салливан, — ответил Холлис. Он положил свою руку на руку Ренни и слегка похлопал по ней с видом собственника. — Мэри Рини сегодня должна была стать моей женой.

Вместо этого, хотелось сказать Джаррету, она ночевала со мной. Очевидно, подобная мысль пришла в голову и Ренни, потому что было заметно, как она побледнела.

— Видимо, неизбежное просто откладывается, — вежливо заметил Джаррет.

— Вы подслушивали под дверью! — с осуждением сказала Ренни.

— Вовсе нет, — ответил он. — Каждый, кто посмотрит на вас двоих, придет к тому же выводу. Столь любящая пара едва ли остановится перед таким препятствием, как возражения отца.

Он нагло врет, хотелось сказать Ренни. Ничему не верь, Холлис! Она улыбнулась Джаррету настолько фальшиво, насколько смогла.

— Что касается меня, — продолжал Джаррет, — мне заплатили за то, чтобы воспрепятствовать одной свадьбе, а не целой серии.

Холлис кивнул.

— Что ж, тогда у нас нет причин ожидать в будущем вмешательства с вашей стороны.

— Совершенно верно, — медленно произнес Джаррет. В этот момент миссис Каванаг принесла чай. Джаррет воспользовался перерывом, чтобы гнусно ухмыльнуться. В ответ Ренни посмотрела на Джаррета так, будто собиралась выплеснуть на него горячий чай.

Холлис вытащил сигару изо рта.

— Скажите, мистер Салливан, сколько может продлиться эта история с Натаниэлем Хьюстоном?

— Это невозможно предсказать. Несколько дней, не делю, может быть, почти месяц.

— Месяц! — воскликнула Ренни. Джаррет пожал плечами.

— Это вполне возможно. Нельзя вытащить лису из норы, если не знаешь, где эта нора находится.

Холлис поднял чашку.

— Действительно ли так важно, чтобы вы находились здесь, пока мы ждем эту… ммм… лису? — Он отпил глоток. — Я хочу сказать, что это не очень прилично.

— Никто не знает, что он здесь, Холлис, — сказала Ренни. Она понимала, что обманывает, так как хорошо помнила встречу с Логаном Маршаллом. — Кроме мистера и миссис Каванаг, — добавила Ренни, стараясь не смотреть на Джаррета.

— Да, но они находятся в каретном сарае.

— Что ты хочешь сказать? — резко спросила она. — Что во время пребывания здесь мистера Салливана происходит что-то неприличное?

— Нет, конечно, нет, — быстро сказал Холлис. — Нет, я так не думаю, что ты! — Он снова похлопал по ее руке. — Но ты должна понимать, что никто не примет во внимание все эти подробности. Я думаю о твоей репутации.

«Или о своей», — подумал Джаррет. Холлис не хочет, чтобы в высших кругах говорили о том, что его невеста находилась с другим мужчиной.

— Я говорю тебе, Холлис, никто не знает о том, что он здесь, — сказала Ренни.

— Послушай, Ренни, — терпеливо сказал Холлис, — он ведь прервал нашу свадебную церемонию. Гости видел, как он вошел в церковь. Он ударил меня пистолетом и исчез. Когда я пришел в себя, Мэри Френсис принес, перед толпой свои извинения, но ее объяснения были не очень убедительными. Откровенно говоря, сейчас о нас судачит весь город.

— Я думаю, тут есть еще одно соображение, — сказал Джаррет. — Мало кто знает, что Ренни осталась в городе. Я надеюсь, ее сестра создала впечатление, что Ренни собирается уезжать. Пока она находится в доме, никто не будет подозревать, что дело обстоит по-другому. Когда поймаем Ната Хьюстона, можно будет устроить, если хотите, ваше великое воссоединение перед толпой народа. Но до этого момента ее без опасность зависит от самоизоляции. — Джаррет помедлил. — А ее репутация зависит от нашей сдержанности.

— Пойми, я был бы спокоен, если бы ты была со мной, — сказал Холлис, обращаясь к Ренни, — Я вполне способен сам тебя защитить.

— Я знаю, — ответила она.

— Тогда мы договорились? — спросил он.

— Вряд ли. Если бы Майкл не осталась в городе, я присоединилась бы к своим родным. Но у меня нет выбора, Холлис. Я должна быть здесь. Даже если я не смогу для нее ничего сделать, я буду по крайней мере знать, что не отвернулась в трудную минуту. И она поступит так же ради меня.

Холлис понял, что ему придется удовольствоваться этим. Особой радости он не испытывал.

— Значит, я должен как ни в чем не бывало отправиться в контору?

— А все действительно в порядке. Я тебя не подведу. — Репин допила чай. — Я больше не собираюсь обсуждать эту тему в присутствии мистера Салливана. — Она многозначительно посмотрела на Джаррета, но тот лишь попивал чан и вежливо улыбался. — Мы потом поговорим с тобой с глазу на глаз.

Через несколько минут появилась миссис Каванаг, и Ренни, которая никак не могла придумать безопасной темы для разговора, была ей очень благодарна за вмешательство. Обед прошел довольно гладко. Между супом, салатом и картофельной запеканкой с мясом Ренни была занята болтовней с Холлисом, намеренно избегая Джаррета. Краем глаза она все же следила за ним, видя, что эти козни скорее развеселили его, чем обидели.

— Вы должны были дать мне возможность поговорить с ним наедине, — сказала Ренни после того, как Холлис ушел. — Вы знали, что я этого хочу.

— О, так вы заметили, что я обедал вместе с вами?

— Как я могла этого не заметить? — с отвращением произнесла Ренни. — Вы так громко прихлебывали суп, что я удивлялась, почему соседи до сих пор не прибежали с жалобой.

Он ухмыльнулся.

— Значит, все-таки заметили?

Она зло посмотрела на него. У этого человека совесть явно отсутствовала.

Джаррет проводил ее от передней обратно в гостиную.

— На самом деле, Ренни, я считаю, что из такой беседы с Холлисом ничего хорошего бы не вышло.

На этот раз Ренни не стала выговаривать ему за фамильярность.

— Что вы имеете в виду?

— Вы ведь собирались уговорить его бежать?

Она перешла в наступление.

— Откуда у вас такие мысли?

Для Джаррета не имело значения, признает она это или нет. Он был доволен, что сделал правильный вывод.

— Я не думаю, что Холлис согласился бы. Похоже, ему нужно одобрение всей вашей семьи. В конце концов, в чем тут выгода, если он получит дочь Джея Мака, но потеряет Северо-Восточную компанию? А ведь он вам нужен только в нынешнем качестве.

— Что вы хотите этим сказать?

— Разве я уже не высказался по сути дела? — Джаррет пригладил волосы, вспоминая то, что слышал. — Из вашей беседы за столом ясно, что вы любите Холлиса в основном за то, что он имеет влияние в компании вашего отца.

— Как обычно, вы не знаете того, о чем говорите.

— Разве? — Джаррет подошел к окну и отодвинул штору, внимательно разглядывая движущихся людей и экипажи в поисках чего-то необычного. Все как будто шло своим чередом. Он вновь повернулся к Ренни. — Будет хорошо, если я ошибаюсь. Я теперь буду настороже, и уже не только в отношении Ната Хьюстона, но и в отношении вас — чтобы не дать вам сбежать. — Джаррет слегка кивнул и любезно улыбнулся. — С вашего позволения я должен обезопасить некоторые двери и окна. Мистер Каванаг мне поможет.

Расстроенная, Ренни медленно опустилась на диван. Этот человек прямо-таки читает ее мысли. Но он не все понял. Он поддел ее насчет того, что она выходит за Холлиса Бэнкса из-за своей амбициозности. Трудно вообразить, что было бы, если бы он догадался о других мотивах.

Взгляд Ренни упал на недокуренную сигару, которую Холлис оставил в пепельнице. Майкл довольно часто курила сигареты, но Ренни они никогда не нравились. Она взяла сигару, повертела ее между большим и указательным пальцами. Для Майкл курение — это способ бросить вызов условностям общества. Это — и еще работа в «Кроникл» в качестве первой женщины-репортера. Ренни никогда не испытывала желания писать. Она хотела управлять железной дорогой.

Поднеся сигару к губам, Ренни свободной рукой зажгла спичку. Вдохнула дым, подержала его во рту, ощутив аромат, и выдохнула. Все оказалось не так уж плохо.

Ренни откинулась на софе и положила ноги на стоявший перед ней кофейный столик. Теперь, когда она снова затянулась, табачный дым проник ей глубоко в легкие. Последовал приступ кашля, от которого настроение Ренни резко упало.

Проходя по холлу, Джаррет остановился у двери в гостиную. Не вполне веря своим глазам, он покачал головой. Однако нельзя было сказать, чтобы увиденное его слишком удивило. Ухмыльнувшись, Джаррет правой рукой подбросил молоток и стал подниматься вверх по лестнице.

Они ели на кухне. На этом настояла Ренни, не желавшая, чтобы миссис Каванаг им прислуживала. Ренни также предложила сделать вместе с Джарретом уборку, отпустив пораньше кухарку и ее мужа.

— Еще хлеба? — спросила она, передавая Джаррету поднос. — Миссис Каванаг сама делает джем. Она никогда не, покупает его у торговцев. Хотите?

Джаррет покачал головой.

— Нет, достаточно масла. — Он пытался догадаться, чего она хочет.

— Вы сегодня сделали все что хотели?

— Дом стал более безопасным, если вы это имеете в виду. Кроме того, обнаружено несколько погнутых водосточных труб. и сорвавшихся листов железа на крыше. Я все исправил. — Это было справедливо, так как повреждения возникли как раз из-за его ночной увеселительной прогулки. — Ну и вообще помог мистеру Каванагу.

— Очень мило с вашей стороны.

— Не особенно. Мне просто скучно. Она кивнула.

— Я понимаю, что вы хотите сказать. Мне тоже не терпится вернуться к своей работе. Майкл, наверно, чувствует то же самое.

— Сомневаюсь. У нее ведь медовый месяц, разве вы забыли?

Ренни уткнулась в тарелку. Она гоняла вилкой горошины до тех пор, пока не почувствовала, что краска сошла с ее лица.

— Я хотела бы забрать из конторы некоторые бумаги. Джаррет отказался читать между строк.

— Чем вы занимаетесь в Северо-Восточной компании?

— Я работаю на директора по новым проектам.

— То есть вы его секретарь, — перевел Джаррет. Ренни почувствовала в его тоне пренебрежение.

— Я выполняю там более ответственную работу, — сказала она одновременно с гордостью и вызовом. — В том или ином качестве я с четырнадцати лет работаю на Северо-Восточную компанию.

— Это похвально.

— А что вы делали в четырнадцать лет? Джаррет намазал масло на хлеб. Он решил не замечать вызов, звучавший в ее вопросе.

— Я был занят в «Экспрессе», — бесстрастно ответил он.

— Вы имеете в виду «Пони-экспресс»? — Против ее желания это произвело на Ренни впечатление.

— Гм… Именно там я встретил Этана. Мои родители содержали одну из станций около Салины, штат Канзас. Все короткое время существования «Экспресса» там была подмена пони. Я включился в это дело за несколько месяцев до конца.

— Вы, должно быть, ненавидите железные дороги.

— Ненавижу? Нет.

— Но они положили конец «Экспрессу».

— Таков бизнес. О, я знаю, что об этом думают на Востоке. Некоторое время я сам разделял подобные настроения. Но все это романтическая болтовня, распространяемая репортерами, которые западнее Питтсбурга никогда и не появлялись. Это была грязная и опасная работа, не столько захватывающая, сколько изматывающая. Мои родители это знали и поэтому дали мне попробовать самому. Они были не очень удивлены, когда я решил уйти из дому.

— Они очень мудро поступили, дав вам возможность самому разобраться в некоторых вещах.

— Думаю, они решили выбрать меньшее из двух зол. Если бы мне не позволили уйти, я убежал бы из дома. — В его улыбке чувствовалась насмешка над самим собой. — Я до сих пор еще не в ладах со здравым смыслом, — добавил Джаррет доверительным тоном.

Ренни рассмеялась.

— Да? А вы уверены, что когда-нибудь были в ладах? На его лицо легла тень.

— Уверен.

Сейчас Джаррет смотрел на нее невидящим взглядом. Ренни поняла, что вопрос, заданный ею из озорства, имел для него совсем другое значение и напомнил о прошлом.

— Вам не нужно было об этом говорить, — сказала она.

— Что? — Он встряхнул головой, словно отгоняя воспоминания. — Нет, все в порядке. Я похоронил своих родителей в шестьдесят седьмом.

— Я сожалею.

Она сказала это не просто из вежливости, подумал Джаррет. Ренни сказала так, как будто это действительно для нее что-то значит. Большие глаза выражали беспокойство, пушистые брови сошлись на переносице. Губы сжаты, словно она ими что-то удерживает. У Джаррета появилось странное ощущение, что она старается проглотить его боль.

— Это было очень давно.

Девять лет — не такой уж большой срок, но, как чувствовала Ренни, рана у него до сих пор не зажила, и девять лет кажутся вечностью. Оказывается, вся его внешняя невозмутимость, все эти насмешливые улыбки, поддразнивания предназначались только для того, чтобы сохранить дистанцию. Она по-новому взглянула на Джаррета.

— Они умерли от болезни? — спросила Ренни. Джаррет покачал головой.

— Они приехали в Хейс, чтобы продать скот. В те времена этот город фактически не был городом, а скорее местом встречи торговцев. Там был форт и много солдат, приходили скотоводы со своими стадами. Из рук в руки переходили довольно большие деньги, и это привлекало людей, которые не хотели работать. Моих родителей убили, когда они сдавали деньги в банк.

Ренни с самого начала ожидала чего-то ужасного, но, видимо, смертью мистера и миссис Салливан история не заканчивалась, а возможно, и вообще не имела конца. Ренни хотела это знать, но никак не могла заставить себя задать нужные вопросы.

— Расскажите мне о своих родителях, — вместо этого сказала она. — Кем они были?

Джаррет взял еще кусок курицы и салата из капусты. Он был рад, что разговор зашел не о смерти родителей, а об их жизни.

— Мой отец был эмигрантом. Он прибыл в Бостон в сороковом году, а затем отправился на запад. Он хотел добраться до Калифорнии. Отец любил говорить, что если бы не встретил мою мать в Канзас-Сити, то оказался бы в Саттер-Форте как раз тогда, когда там нашли золото.

Ренни негромко засмеялась.

— Наверное, он не очень об этом сожалел.

— Нет, не сожалел.

— Вы упоминали скотоводство. У вашей матери это был семейный бизнес?

Джаррет покачал головой.

— Нет, у нее, собственно, вообще не было семьи. Она выросла сиротой здесь, в Нью-Йорке, училась в местном колледже, а получив специальность учителя, должна была вернуться в приют. Вместо этого мать отправилась на запад и преподавала в Сент-Луисе, а затем в Канзас-Сити. Отец встретил ее, когда она гналась по улице за прогульщиком. Отец схватил мальчишку за загривок и держал до тех пор, пока не подошла мама. Я точно не знаю, что было потом, но, вероятно, мальчика отпустили, а маму нет.

— Это была любовь с первого взгляда.

— Похоже на то.

— Вы в это верите? — заинтересованно спросила она.

— Подозреваю, что способен поверить, — не спеша ответил Джаррет, — когда такое случается со мной.

Ренни отметила, что он сказал когда, а не если.

— Они обосновались в Салине? — спросила она.

— В конце концов, да. Мама не смогла больше преподавать. Совет по образованию заявил, что это занятие не для замужней женщины.

Ренни поморщилась. Подобный подход был настолько типичен, что на нем не стоило и останавливаться.

— Но она учила вас. Он кивнул.

— За свою жизнь я ни одного дня не ходил в школу. Но, пока я не стал работать на «Экспресс», меня это не смущало.

Ренни не удивило, что его обучала мать. Единственно было странно, что она смогла его обучить столь многому. Он мог, когда считал это выгодным, притворяться, что не получил никакого образования, но Ренни ничуть бы не удивилась, если бы Джаррет вдруг стал цитировать Шекспира.

— Мои родители все делали вместе, — сказал Джаррет. — Сначала это было маленькое торговое предприятие, которое прогорело через несколько месяцев. Потом они попытались заняться фермерством, которое отец ненавидел. У мамы со времен учительства остались небольшие сбережения, отец не разрешал ей их тратить. В конце концов она убедила его заняться скотоводством. Это им понравилось. Да и получалось у них неплохо.

«Он гордится своим наследием, — подумала Ренни. — Гордится ценностями, в которых воспитан, отношением к работе, любовью, которая никогда не ставилась под сомнение».

— Вы думали когда-нибудь заняться скотоводством? — спросила она.

— Время от времени я об этом подумываю.

Он сказал это так, что Ренни поняла: вопрос закрыт, будущее просто не подлежит обсуждению. «Но как человек может не мечтать?» — удивилась она.

Джаррет кончал есть, когда Ренни уже начала убирать со стола.

— Я поставил на вашу дверь новый замок, — сказал он. Она остановилась, склонила голову набок, боясь, что неправильно расслышала.

— Повторите еще раз.

— На вашей двери стоит новый замок.

Ну конечно, Ренни за последние полчаса уже забыла о том, что Джаррет Салливан остается ее стражем. Они вместе обедали, разговаривали, немного посмеялись. Напряжение исчезло, общение стало приятным, а молчание — не тягостным. Как будто двое друзей решили возобновить старые отношения или знакомые хотят сойтись поближе.

Все оказалось только видимостью. Теперь Ренни это понимала.

— Зачем? — спросила она.

Джаррет встал, ваял тарелки из ее дрожащих рук, отнес в раковину и начал скрести.

— Я не думал, что вы захотите спать на полу.

— Я и не хочу. — Она подошла вслед за ним к раковине. — Но как одно связано с другим?

— Боюсь, что без этого замка у вас не было бы выбора. — Он начал набирать воду в мойку. — Неужели вы всерьез думаете, что после ночного побега я могу вам доверять?

Ренни бросила в воду хлопья мыла и стала быстро двигать рукой, чтобы получить пену. Потом побросала туда столовое серебро, едва не задевая руки Джаррета. Увидев, как он отдергивает руку, Ренни лицемерно улыбнулась.

— Как я полагаю, о визите к моей сестре сегодня вечером не может быть и речи.

— Это правильное предположение.

— А как насчет того, чтобы забрать бумаги из моего офиса?

— Тоже.

— А насчет чтения в моей комнате?

— Конечно.

— А если я напьюсь как сапожник? Джаррет коротко рассмеялся.

— Хотел бы я на это посмотреть.

— Поверьте, мистер Салливан, ради вашего развлечения я не стала бы этого делать.

Джаррет взял полотенце и принялся протирать тарелки.

Ренни никогда не видела, чтобы мужчина возился с тарелками. Мистер Каванаг не помогал в этом своей жене.

Джею Маку такое и в голову бы не пришло. Ренни сомневалась, что Холлис знал, как обращаться с кухонным полотенцем, если бы она ему это предложила. Помощь со стороны Джаррета была настолько неожиданной, что Ренни забыла о своем раздражении.

— Вы собираетесь меня запереть? — спросила она.

— Гммм…

— А если случится пожар?

Она заговорила как раз о том, что его беспокоило.

— Этого не может быть. — Джаррет поставил тарелку в шкаф и взял ложку.

— Послушайте, если это вас так беспокоит, вы можете лечь на кровати, а я расположусь на полу.

— Разве можно причинять гостю такие неудобства? — сказала она. — Мне бы это и в голову не пришло.

Оставшуюся часть работы они сделали молча. Потом Джаррет извинился и ушел в библиотеку, периодически проверяя, где находится Ренни. Ренни осталась на кухне, расположившись за изрезанным столом. Из-за этого места она в детстве часто ссорилась со своими сестрами. Перед ней лежала карта Колорадо и план проектируемой железнодорожной ветки от Денвера до Куинс-Пойнт. Северо-Восточная компания постепенно переставала соответствовать своему названию, распространяясь все дальше по стране. Было хорошо чувствовать себя причастной к этому, и в то же время огорчало, что нельзя сделать больше.

В десять часов Ренни закрыла книги, сложила карты и вытащила из прически заблудившиеся карандаши. Она потянулась, покрутила головой. Несколько раз глубоко вздохнув, чтобы успокоить нервы, Ренни встала из-за стола и приготовила кофе. Через двадцать минут она предложила кофе Джаррету.

— А вы не хотите? — спросил он, принимая из ее рук чашку.

— Конечно. — Ренни приподняла свою чашку в шутливом приветствии, отпила глоток и вновь поставила чашку на поднос. — Читаете? — спросила она, наблюдая, как Джаррет пьет кофе. Наклонившись, Ренни подняла книгу, лежавшую рядом с ее креслом. — «Джон Стюарт Милль. О подчинении женщин». — Она с удивлением посмотрела на него. — Что, ваша любимая книга?

Джаррет покачал головой.

— Я как раз подумал, что ваша. Она вся захватана.

— Я и в самом деле люблю Милля, и мне нравится то, что он говорит о женщинах. Но захватана книга оттого, что Мэри Френсис или Майкл заучивали ее. — Ренни поставила книгу на полку. — Здесь есть его «Эссе о свободе».

Вы читали?

— Да, и не один раз.

Ренни повернулась спиной к книжным полкам.

— Прошу прощения, вам ведь уже эта книга не нужна? Когда я вошла, мне показалось, что это так.

— Да. — Джаррет показал на чашку, стоявшую на подносе. — Ваш кофе стынет. Я со своим уже покончил.

— Хотите еще? Я могу принести в кувшине.

— Это прекрасно, но сначала закончите со своим. Ренни села напротив него на стул с высокой спинкой.

Она с удовольствием вспомнила, как раньше сидела точно так же с Джеем Маком. Он пил кофе по-ирландски, она — горячее какао. У обоих от сливок появлялись усы. Джей Мак рассказывал о железной дороге, а она жадно впитывала каждое слово. Иногда, несмотря на свои наилучшие намерения, она засыпала в кресле, и тогда он относил ее в кровать.

Джаррет перехватил пустую чашку в тот момент, когда она падала на пол. Взяв из другой руки Ренни блюдце, Салливан осторожно поставил на нее чашку и отодвинул посуду в сторону. Ресницы девушки веером развернулись на бледной коже. В полумраке библиотеки ее волосы пламенели не так ярко. Не отдавая себе отчета в том, что делает, Джаррет прикоснулся к ним. Ренни не шелохнулась.

— В следующий раз, когда вы захотите что-нибудь мне подмешать, Мэри Рини, удостоверьтесь, что я не поменял чашки.

Нагнувшись, Джаррет просунул руки под неподвижное тело Ренни, поднял ее и прижал к груди. Стараясь не потревожить, он отнес девушку в ее комнату и положил на кровать.