Глава 15
Через два дня после ночного визита Пинкни покойная миссис Джон Маккензи Уорт была удостоена торжественной поминальной службы, на которой присутствовали едва ли не все видные граждане Нью-Йорка. Джей Мак со всей возможной любезностью принимал соболезнования своих друзей и коллег. Время от времени он перехватывал короткие взгляды скорбящих, казалось, молчаливо обвинявшие его в смерти Нины. Было бы гораздо хуже, если бы они узнали о том, что Джей Мак потребовал развода всего за несколько часов до ее самоубийства. Его собственная совесть тоже не давала ему передышки.
Джей Мак хотел бы, чтобы Мойра находилась сейчас рядом с ним, но, конечно, это было невозможно. В то же время, когда они оставались одни, вдали от взглядов публики, она утешала его, придавала сил. Его дочери тоже не оставили его и не удивлялись его скорби. В отличие от тех, кто знал Джея Мака не так хорошо, они понимали, что его печаль искренняя и что в его словах о том, что ему будет долго, а может быть, и всегда, не хватать Нины, не было лицемерия. Никто из них не считал, что такое признание означает, будто он меньше любит Мойру, и в первую очередь так не считала сама Мойра.
Через два дня после того как Нина Уорт нашла последнее упокоение, Джей Мак собрал свою семью в гостиной и объявил, что они с Мойрой отправляются в летний дом в Хадсон-Вэлли.
— Всего лишь на несколько недель, — сказал он им. — Этого будет достаточно, чтобы я мог собраться с мыслями.
Мэгги, Скай и Мэри Френсис это одобрили. Ренни воздержалась от комментариев.
Джей Мак обнял Мойру за плечи.
— Твое молчание говорит само за себя, Мэри Рини, — сказал он, обращаясь к Ренни. — Ты беспокоишься о том, что будет за время моего отсутствия с Северо-Восточной компанией?
Ренни не ответила, вопросительно посмотрев на Джаррета.
— Скажи им, — ответил он. — Или я сам скажу. Я не хочу ждать до возвращения твоих родителей.
Мойра выжидающе посмотрела на Ренни, затем на Джаррета, заметив их безмолвный обмен взглядами. Она мягко похлопала по руке Джея Мака.
— Это не имеет отношения к Северо-Восточной компании, — сказала она. — Абсолютно никакого.
Ренни разгладила свое серое платье, сложила руки и вновь их опустила. Она понимала, что такая необычная нервозность вызывает беспокойство ее родных, но никак не могла найти нужные слова. Она снова посмотрела на Джаррета и наконец выпалила:
— Джаррет предложил мне выйти за него замуж.
Мэри Френсис засмеялась.
— И все? — спросила она. — Мы все прекрасно знали, куда ветер дует, Ренни.
Ее прекрасная улыбка сирены померкла, когда она увидела, что Ренни по-прежнему проявляет беспокойство. Мэри Френсис взялась за свои четки.
— О нет, неужели ты собираешься родить ребенка? Взглянув на сестру, Ренни залилась краской.
— Неужели ты всегда должна говорить то, что приходит тебе на ум? — спросила она. Искоса Ренни раздраженно посмотрела на засмеявшегося Джаррета.
— Я не собираюсь рожать ребенка. По крайней мере прямо сейчас или в ближайшем будущем. Что я хочу сказать — это что я собираюсь выйти замуж за Джаррета.
Наступила полная тишина; затем все заговорили разом. Джаррет поднял руку, заставив всех замолчать.
— Я думаю, Ренни собиралась сказать, что мы уже переговорили с епископом Колденом. Сегодня утром Ренни получила документ о расторжении церковного брака. Мы хотим пожениться прямо сейчас.
Снова наступило молчание, и затем все снова сразу начали говорить. На этот раз Джаррет откинулся на спинку дивана рядом с Ренни и не вмешивался. Ренни окутала атмосфера добрых» пожеланий. Джей Мак, проходя к серванту, похлопал Джаррета по спине. Он налил всем хереса или бурбона и произнес тост за Ренни и Джаррета.
— Если бы я затеял все это сам, и то не радовался бы больше, — сказал он, поднимая стакан.
Ренни посмотрела на отца поверх стакана.
— Папа, — сухо сказала она, — ты ведь сам это и спланировал.
Джей Мак на секунду задумался.
— Да, — ответил он, и его широкое лицо помолодело от гордой улыбки. — И хорошо сделал.
Они поженились через три недели в малом приделе собора святого Григория. Гостями были только родственники и близкие друзья. Этан и Майкл прислали из Денвера телеграмму с наилучшими пожеланиями. В тот же вечер Мойра и Джей Мак отправились в свой дом в долине. Мэри Френсис вернулась в обитель. Мэгги и Скай блаженствовали в номере отеля святого Марка, наслаждаясь той степенью независимости, которая им редко дозволялась. Вопреки общепринятой традиции, именно новобрачные никуда не уехали, а остались на месте.
Ренни и Джаррет сидели на ковре в кабинете. В камине горел огонь, возле них стояли два бокала с легким шампанским. Остальное находилось в холодном как лед серебряном ведерке. Мистер и миссис Каванаг ушли на ночь в каретный сарай. Все было тихо.
Ренни вытащила несколько булавок, скреплявших сверху ее длинные волосы, и встряхнула головой. Освобожденные локоны каскадом рассыпались по ее плечам, обрамляя лицо. Темно-рыжие пряди легли на атласный лиф подвенечного платья. Ренни положила булавки перед камином и принялась расправлять пальцами волосы.
— Дай я это сделаю, — сказал Джаррет. Он передвинулся так, чтобы она могла прилечь к нему. Ренни устроилась между его ногами, прислонившись спиной к его груди, как к спинке кресла. Пальцы Джаррета играли ее волосами, тыльной стороной ладони касаясь груди.
— Как ты думаешь, что будет делать Холлис в отсутствие Джея Мака? — спросила Ренни.
Джаррет дернул ее за волосы.
— Это же наша брачная ночь, — проворчал он ей на ухо. — Давай оставим дела для конторы Уорта.
— Xopошо.
Она капитулировала слишком быстро, чтобы это удовлетворило Джаррета. Он знал, что мысли Ренни все еще витают далеко отсюда.
— Он мало что может сделать, — сказал он. — Вчера вечером я забрал сюда из конторы все счета и отчеты. Поэтому я не беспокоюсь, что Холлис может что-то подделать, пока Джея Мака нет в городе.
Ренни нахмурилась.
— А почему я об этом не знала? Где я была?
— Прямо здесь в кабинете, работала вместе с отцом над проектом в Куинс-Пойнт.
— Я ничего не слышала.
Это ее поразило. За последние недели Джаррету пришлось перелопатить в конторе Джея Мака целую гору гроссбухов. Их невозможно было переместить в дом быстро и бесшумно.
— Ты должен был мне об этом сказать. Я бы помогла.
— Мэгги и Скай мне помогли. Он поцеловал ее макушку.
— Ты была сосредоточена на другом. Неудивительно, что ты не услышала.
Ренни положила его руки себе на талию и накрыла их своими.
— Ты думаешь, здесь будет безопасно?
Джаррет почувствовал в ее словах нотку озабоченности. Несмотря на то, что Ренни пыталась сейчас продемонстрировать свое безразличие, после того как почти месяц назад выяснилось, что ее странные сны на самом деле были реальностью, она не чувствовала себя в этом доме в безопасности. Все это время она не оставалась одна в комнате.
— Никто сюда больше не проникнет, — сказал Джаррет, ободряюще пожав ее руку. — Мне следовало встретиться с ним на следующий день после того, как это произошло, и не позволять тебе себя отговорить. Она покачала головой.
— Нет уж, лучше по-моему. В любом случае у нас не было реальных доказательств. Если бы ты не рассказал мне, что случилось, я бы так и считала, что это сон. Ничего хорошего от твоей встречи с Холлисом не могло бы быть. Нина ведь только что кончила жизнь самоубийством, ты помнишь? Он вряд ли мог действовать рационально. В конце концов, чего он добился от того, что Тэдди и другие вынесли меня отсюда, тем более ненадолго? Вы с Джем Маком продолжили расследование, а я довела до конца расторжение брака. Он ничего не выиграл.
Джаррет не был в этом слишком уверен. Ренни испугалась так сильно, как никогда раньше. Если цель Холлиса заключалась именно в этом, тогда он ее добился. Но Джаррет не стал говорить ничего подобного.
— До сих пор у нас нет данных, что Холлис санкционировал все затраты. Фактически большинство документов указывает на самого Джея Мака. Все выглядит так, словно Холлис, приведя свой план в действие, просто вышел из игры.
— Но Джей Мак лишь подписывал то, что ему советовал Холлис. Он доверял Холлису.
Джаррет вздохнул.
— Я это знаю, но внешне все выглядит так, будто Джей Мак руководил хищениями в своей собственной компании.
Ренни напряглась.
— Это возмутительно! — Она наклонилась вперед и повернулась к Джаррету. — Ты рассказал Джею Маку?
— Мы говорили об этом. А — Джаррет поднял бокал с шампанским и сделал глоток. — Он всегда понимал, что здесь может быть проблема. И понимал тогда, когда публично вступил в конфронтацию с Холлисом. Джей Мак при этом сильно рискует. Но он думает, что я что-нибудь раскопаю.
Ренни немного расслабилась.
— Ты обязательно раскопаешь, — сказала она, снова пристраиваясь около него. Она подняла его руку с бокалом и отпила из него. — Ты ведь это понимаешь?
— Я понимаю, что ты в это веришь. — Он сильнее наклонил бокал, чтобы она могла выпить все до конца. Когда он отвел руку в сторону, губы Ренни были мокрыми от шампанского. Она повернулась к нему, и Джаррет отставил бокал в сторону. Губы его склонились над ее губами. Его глаза смотрели в ее лицо.
То небольшое пространство, которое разделяло их, исчезло. Их губы встретились и слились. Он чувствовал вкус шампанского и чувствовал вкус Ренни. Эта смесь опьяняла. Руки Джаррета обвились вокруг ее спины. Атласное платье было теплым от ее тела и почти таким же гладким, как нежная кожа затылка. Он отодвинул в сторону волосы и поцеловал Ренни в шею.
Его дыхание было горячим, рот — влажным. Она чувствовала мягкое прикосновение его рта к коже, сосущие движения губ, шершавый, влажный кончик языка. Ренни повернула голову, перехватив его губы своим ртом. Ей показалось, что она задыхается.
Пальцы Ренни гладили Джаррета по затылку, то взъерошивая его каштановые пряди, то вновь их приглаживая. Она двигалась вокруг его шеи чуть выше воротника, и когда дошла до груди, то прервала поцелуй и принялась удалять запонки из его рубашки. Губы Ренни касались его плоти там, где она обнажалась, и Джаррет дал жене возможность не торопиться, наслаждаясь ожиданием не меньше, чем ее прикосновениями.
Джаррет освободился от френча. Затем Ренни сняла с него рубашку. В свете пламени кожа Джаррета казалась бронзовой. Ренни смотрела на него — просто смотрела. Ее глаза затуманились, обежав его плечи и грудь, а когда они опустились ниже, на плоскую поверхность его живота, Ренни увидела, что его кожа втягивается, как будто от прикосновения. Казалось, прошла вечность с тех пор, как она прикасалась к нему. Она была страстной и робкой.
Джаррет наблюдал за игрой эмоций на ее лице. Он знал, чем все кончится, но ожидание само по себе было эротично. Когда она наконец наклонилась и прижалась губами к его коже, он был на верху блаженства. Джаррет смотрел на ее склоненную голову, на корону прекрасных волос, и видел, как она стремится доставить удовольствие ему и себе. Ее запах, томительный аромат цветущего апельсинового дерева и лаванды, запомнился ему навсегда как воспоминание об этой ночи. Его пальцы перебирали шелковистые пряди ее волос. Волосы вились вокруг его руки, скользили между пальцами подобно маленьким теплым ручейкам, запечатляя на его коже свою мягкость и свой аромат.
Сзади на платье Ренни было пришито два десятка крошечных покрытых материей пуговиц. Лиф и длинные рукава сидели плотно, покрывая кожу сенью кружев и атласа. Джаррет потянул за одну из пуговиц. Та сидела прочно. Он провел ладонью по руке Ренни от запястья до плеча, ощущая кружевную ткань.
Джаррет вздохнул. Ренни посмотрела на него снизу вверх. Выражение детского разочарования на его лице внушало нежность, неприкрытое желание в его глазах заинтриговывало.
— Ты всегда можешь задрать мне юбки, — прошептала она. Ренни обвила руками его шею, покрыла короткими поцелуями подбородок и передвинулась выше, дойдя до самого уха. Затем прижалась носом к его шее, дразня своей улыбкой, приглушенным смехом, движениями тела.
Джаррет схватил ее за ягодицы и стал приподнимать вверх платье.
— Наверно, я так и сделаю, — охрипшим голосом сказал он.
Ренни оттолкнула его, и они вместе опрокинулись на ковер, поскольку он ее не отпустил. Волосы Ренни сбились вперед, как занавес разделив их головы. Она посмотрела на него. Руки Джаррета все еще сжимали ее зад, бедра терлись о ее бедра.
— Не смей! — сказала Ренни и поцеловала его в губы. Она поцеловала его еще раз, и их носы столкнулись. Они засмеялись, и этот смех смыл последние остатки волнения.
Ренни села и предоставила свою спину в распоряжение мужа, убрав волосы вперед. Его пальцы сражались с крохотными пуговицами. Джаррет не спешил, целуя те места, которые открывались. Он проявлял умопомрачительное, совершенно восхитительное терпение. Закончив, Джаррет встал и поднял Ренни на ноги. Взяв за руку, он вывел ее из кабинета и повел вверх по лестнице. Двигались они довольно медленно. Он поцеловал ее у подножия лестницы и затем целовал через каждые несколько ступенек. Всякий раз поцелуй длился чуть дольше, а лиф ее платья опускался чуть ниже. К тому времени когда они достигли площадки второго этажа, платье спустилось уже на талию и из корсета и сорочки выпирали холмики ее грудей. Джаррет прошелся губами по затененным изгибам.
У входа в ее комнату он взял Ренни на руки. Ее руки обвились вокруг его шеи. Поцелуи был долгим и крепким, но вот они уже у кровати, на ходу снимая одежду и беззаботно бросая на пол роскошные наряды. Извиваясь всем телом, Ренни освободилась от своего подвенечного платья цвета слоновой кости и села на край кровати, чтобы снять туфли и чулки. Он мельком взглянула на Джаррета и слегка улыбнулась, скорее глазами, чем ртом.
— Сирена, — сказал он, внимательно глядя на нее. С алчной улыбкой Джаррет скользил взглядом по линиям ее тела. Отбросив в сторону брюки, он принялся развязывать подштанники.
Ренни почувствовала, что ее дыхание участилось. Она в этот момент возилась со шнуровкой своего корсета.
— Помочь тебе? — спросил Джаррет.
Он стоял уже совсем рядом, и Ренни не могла понять, когда он успел подойти. Она кивнула. Говорить сейчас было трудно.
Пальцы Джаррета развязали шнурки. Он принялся целовать ее голые плечи и шею. Ладонями разглаживал на ее коже следы от пластинок из китового уса. Она изогнулась и поцеловала его в губы. Пока Ренни выпутывалась из своих панталон, Джаррет отбросил в сторону покрывала. Краем глаза он увидел, как панталоны полетели в угол. Его алчная улыбка исчезла в долине между ее грудями. У самых своих губ он мог слышать бешеный стук ее сердца.
От прикосновений Джаррета груди Ренни встали. Его пальцы двигались по спирали, и сосок быстро твердел. Джаррет накрыл его своим ртом, успокаивая языком пылающий жар. От удовольствия у нее перехватило дыхание. Рука Джаррета проскользнула между их обнаженными телами и принялась гладить внутреннюю сторону бедра Ренни. Ей показалось, что она не сможет вновь вдохнуть воздух. Все ее тело жаждало прикосновений.
Пальцы Джаррета дразнили, ласкали. Ее бедра раздвинулись. Ренни погладила его спину от плеча до бедра и почувствовала, как его плоть вздымается, теснее прижимаясь к ней. Он прошептал ей что-то на ухо. Она не разобрала его хриплую команду и сделала то, что хотела сама, — подняла бедра и направила его в себя. Его губы нашли впадину на ее горле. Она выгнула шею, и в следующее мгновение изогнулась сама. Ступни вдавились в матрац. Пальцы оставляли на его коже слабые вмятины. Рот Джаррета принял в себя отзвуки ее желания, ее страсти.
Он резким движением вошел в нее, твердой плотью заполнив всю глубину ее тела. Она стиснула его со всех сторон. Ноги ее прижимались к его бокам, поглаживая ступнями икры. Руки обнимали его, бедра укачивали.
Жар из одной точки внезапно распространился по всему телу Ренни, захватив даже кончики пальцев. Она затрепетала, избавляясь от напряжения, сковывавшего все тело. Джаррет почувствовал этот жар, почувствовал ее облегчение и принял его как должное, так, как мог бы отнестись к собственному дыханию.
Теперь она смотрела на его лицо, черты которого застыли от напряжения. Синева глаз почти исчезла. Около рта появилась суровая складка. Джаррет позволял ей видеть, как сильно он. ее хочет, как она желанна. Он не боялся ей это показать, и в глазах Ренни такая откровенная страсть была признаком его силы. Она хотела, чтобы он продолжал, и хриплым голосом прошептала ему об этом на ухо. Его движения участились, стали судорожными. Он опускался и поднимался над ней, переплетя ее пальцы со своими. Суставы побелели. Он был частью ее, заполнял ее, она чувствовала на себе его горячие губы — и наконец приняла в себя его семя.
Через некоторое время Джаррет накинул простыню на их вспотевшие тела. Их дыхание уже успокоилось. Веки у Ренни стали тяжелыми, ее улыбка — сонной. Когда он перегнулся через нее, чтобы переставить лампу, она поцеловала его в изгиб локтя. Ему это понравилось.
Джаррет подсунул подушку себе под голову, чтобы лучше видеть Ренни. Она повернулась на бок. Ее пальцы слегка поглаживали его грудь. Ее кожа отсвечивала даже в затемненной комнате.
— Миссис Салливан! — сказал он.
— Да?
Он засмеялся.
— Я просто хотел проверить, ответишь ли ты.
Она ущипнула его и с важностью сказала:
— Я буду отвечать тогда, когда сочту нужным, мистер Салливан.
Джаррет склонился к ее губам.
— Вот как? — спросил он, придав своему голосу угрожающие нотки. Но смех в его глазах испортил весь эффект.
— Хммм.
Серьезное выражение ее лица заинтриговывало. Ренни боролась с улыбкой. Выжидая, он потерся носом о ее нос, поцеловал в уголок рта и в макушку.
— Миссис Салливан!
Она ослепительно улыбнулась.
— Вот сейчас мне это подходит. — Она крепко его поцеловала.
Джаррет подтянул ее поближе. Его рука лежала на ее бедре, а большой палец совершал путешествие по гладкой коже. Поцелуй стал неторопливым, почти сонным. Джаррет отодвинулся, глядя на Ренни, и тихо засмеялся, увидев, как ее тяжелые ресницы опустились.
— Мы женаты всего один день, — прошептал он, — а заниматься любовью тебе уже надоело.
— Не надоело, — сказала она, даже не сделав попытки открыть глаза. — Я просто устала… это шампанское. Ты же знаешь, я не могу много пить.
Она сморщила нос, когда Джаррет поцеловал его кончик, и слабо улыбнулась.
— Это была приятная церемония, правда?
Чтобы согреться, она засунула обе ступни под ногу Джаррета, а затем положила руку ему на грудь.
— Я думаю, мне нравится быть замужем за тобой, мистер Салливан.
Он придавил ее руку.
— Вот и хорошо. Потому что мне все равно, кто с тобой знаком, — ты никуда от меня не денешься. — Джаррет заметил, что его заявление не обидело Ренни. Вместо этого ее улыбка стала шире, и она заворочалась, устраиваясь поудобнее, успокоенная его словами.
Ренни испугалась, проснувшись и не обнаружив рядом Джаррета. Снаружи было еще темно. Там, где шторы были отодвинуты, на полу лежал лунный свет. Ренни села, прислушиваясь к звукам в ванной комнате и гардеробной. Ничего не было слышно. Камин отгорел, остались только тлеющие угли. Тени на стене казались огромными. Ренни почувствовала, как ее захлестывает волна страха, и попыталась не дать ей перерасти в панику. Сев на краю постели, она постаралась дышать глубже. Ее халат лежал рядом на кресле. Она надела его, плотно завязав пояс.
Джаррета не было на балконе и в прилегающих комнатах. Ренни зажгла лампу и вышла с ней в коридор. Стоя на верхней площадке лестницы, она внимательно вслушивалась в звуки внизу. Обычные в доме шорохи и скрипы сейчас настораживали. Ренни поставила ногу на ступеньку, затем отступила, не в силах заставить себя спуститься по лестнице. Она прислонилась к стене. Лампа дрожала в ее руке, сердце едва не выпрыгивало из груди.
— Трусиха! — сказала себе Ренни. Этого было достаточно, чтобы заставить себя пойти вперед по коридору. В поисках Джаррета Ренни не стала заглядывать в каждую комнату — она искала полоску света под какой-либо дверью. Под дверью в свою бывшую спальню она наконец ее отыскала. Задув лампу, Ренни оставила ее в коридоре.
За то, что он оставил ее одну, она собиралась обрушиться на Джаррета со всей силой, но войдя в комнату и увидев его, увидев, что он даже не обращает внимания на ее присутствие, Ренни почувствовала, как ее гнев и страх сразу растаяли. Ее сердце прыгнуло к нему навстречу.
Джаррет сидел на стуле с твердой спинкой, его плечи сгорбились над маленькой конторкой, стоявшей в комнате. Стул был слишком мал для того, чтобы он мог свободно устроиться, а конторка была слишком мала, чтобы вместить гору папок и гроссбухов. Они лежали на полу у его ног и под конторкой, неровной грудой возвышались в углу комнаты и были свалены кучей на кровати. Одна из папок была открыта и лежала перед Джарретом. Он долго смотрел на нее, затем вздохнул. Откинувшись на стуле, он вытянул ноги и протер глаза.
Ренни дотронулась до него сзади. Она увидела, как он напрягся, почувствовав чье-то присутствие, а затем немного расслабился, почувствовав именно ее присутствие. Она положила руки на его уставшие плечи и начала массировать. По мышцам Джаррета прошла дрожь. Кончиками пальцев Ренни вбирала в себя его усталость и напряжение. Ренни наклонилась и поцеловала его макушку. Он протянул руку и накрыл сверху ее пальцы.
— Сейчас глубокая ночь, — мягко сказала она. — Тебе нужно вернуться в постель.
Он покачал головой.
— Я не смогу заснуть.
Ренни начала снова массировать его плечи.
— А может быть, я и не хочу, чтобы ты спал.
На губах Джаррета появилась усталая, но благодарная улыбка.
— Я больше и не смогу ничего делать.
Ее пальцы надавили на его кожу и слегка ущипнули. Ренни продолжала это делать до тех пор, пока он не сморщился, якобы испытывая сильную боль.
— Тебе не надо работать ночью, — сказала она серьезно. — Эти гроссбухи останутся здесь и утром.
Джаррет повернулся на стуле, сдвинув в сторону снимающие усталость руки Ренни.
— Это не имеет значения, сколько они здесь пролежат — день, неделю, месяц. Так я не получу ответа. Я плохо разбираюсь в этих вещах, или по крайней мере не так хорошо, как Холлис. Я не могу найти в этих счетах ничего, что указывало бы на него. Или этот человек сумел полностью замести следы, или здесь вообще не было никаких следов.
Ренни отступила на шаг.
— Как такое может быть? — Она подошла к камину и принялась ворошить кочергой покрытые пленкой угли.
— Должно же быть хоть что-нибудь. Ты же не думаешь, что Холлис невиновен, правда?
Джаррет пожал плечами.
— Возможно, он действительно невиновен — в определенном смысле.
Ее пальцы крепче сжали кочергу.
— Я не понимаю.
— Все зависит от того, в чем его обвинять. Из этих папок мы не можем добыть никаких доказательств насчет катастрофы в Джагглерс-Джамп. Мы всегда знали, что хотя Холлис и был инициатором крушения, но не он сам расцеплял муфты.
— Он кому-то заплатил. Может быть, даже не одному человеку.
— Но не по счетам Северо-Восточной компании. Это тупик.
Он перевернул страницу и провел пальцем вдоль строчек.
— Вот, куча денег переведена одной строительной компании в Денвере. Предполагалось, что эта компания будет осуществлять проект в Куинс-Пойнт и отчитываться непосредственно перед Холлисом.
— Значит, так, — сказала она, опуская кочергу. — Я уверена, что если ты попытаешься найти подрядчика, то окажется, что его в действительности не существует. Холлис переводил деньги на материалы, зарплату и Бог его знает на что еще компании, которой там нет. Эти деньги, наверно, лежат на банковском счету в Денвере — на имя Холлиса.
— Я уже нашел подрядчика. Ты права — это только вывеска.
Глаза Ренни широко раскрылись.
— Но это же замечательно, Джаррет! Почему ты так обескуражен, если уже столько выяснил? А Джей Мак об этом еще не знает?
— Он знает. Я сказал ему об этом сразу, как только выяснил. Несколько недель назад.
Ренни слегка нахмурилась. Она не могла понять, почему Джаррет не говорил ей об этом раньше и почему не разделяет ее воодушевления.
— Так, значит, почти все в порядке? — Она опустилась в большое, чересчур мягкое кресло, скромно подоткнув халат. — Нам нужно только показать, что Холлис получал деньги через эту липовую строительную компанию.
Джаррет наклонился, поднял с пола папку, лежавшую у его ног, и передал Ренни.
— Здесь корреспонденция, направленная строительной фирмой в адрес Северо-Восточной компании. Кое-что в виде писем, но в большинстве случаев это телеграммы. Везде очень много сообщается об успешном продвижении работ. В некоторых посланиях содержится просьба о выделении дополнительных средств. Ты можешь видеть, что все адресовано Холлису как куратору проекта здесь, в Нью-Йорке.
— Все это выглядит вполне законно. Джаррет кивнул:
— Я уверен, что Холлис тоже будет строить свою защиту на том, что это было законно. Я подозреваю, что Холлис собирается показать, что именно его одурачили, Ренни, — терпеливо продолжал он, заметив ее озадаченный взгляд. — Если он сможет заставить остальных поверить, что эту строительную компанию рекомендовал Джей Мак, то ему не о чем беспокоиться.
Ренни нахмурилась еще больше и принялась снова листать корреспонденцию, на этот раз обратив внимание на название компании и фамилию подрядчика.
— Я сказал, что нашел подрядчика, — проговорил Джаррет, — и я даже нашел счет, где находятся деньги. Но я отнюдь не утверждал, что там где-либо значится имя Холлиса.
Краска схлынула с лица Ренни, когда она прочитала в папке название фирмы. — «Сетон констракгинг»… Сетон… — Она посмотрела на Джаррета.
— Это же анаграмма фамилии Стоун. Лицо, стоящее на другом конце цепочки — это Этан, так?
Джаррет кивнул и невесело рассмеялся.
— Нельзя сказать, что он знал об этом, пока я не послал ему телеграмму. Этан в самом деле выяснил, что в Федеральном банке Денвера имеется счет «Сетон констрактинг», владельцем которой значится он. На счете лежит более трехсот тысяч долларов.
— О Боже!
— И твой отец подписывал чеки, Ренни, — тихо сказал Джаррет. — Холлис приходил к твоему отцу с письмами в руках, доказывающими, что работы успешно продвигаются, и твой отец выделял фонды на этот проект. Теперь ты понимаешь, как это выглядит? Так, будто Джей Мак вместе с Этаном грабили Северо-Восточную компанию. Вот о чем говорят эти счета.
— Никто в такое не поверит, — сказала Ренни. Но даже для нее самой это звучало не слишком убедительно. Она уронила на пол папку, и ее содержимое рассыпалось. Некоторые листки оказались в опасной близости к огню. — Мы должны их сжечь, — сказала она, поднимаясь. — Не остается ничего…
Джаррет встал и загородил ей дорогу, затем мягко надавил на плечи и заставил снова сесть. Встав на колени, он собрал бумаги.
— Я буду очень удивлен, если у Холлиса нет копий всей этой корреспонденции, — сказал он. — Или по край ней мере каких-то свидетелей. Если все это внезапно исчезнет, обвинения падут на голову Джея Мака.
Он бросил папку на конторку, затем присел на изогнутую ручку кресла Ренни.
— Мы оба знаем, что нет никакого заговора между Этаном и Джеем Маком, но все улики указывают на это. Мы оба убеждены, что Холлис виновен, но нет доказательств его вины.
— Холлис знает об этом, как ты думаешь? — спросила Ренни.
— Именно это он и планировал.
Ренни помолчала, обдумывая услышанное.
— Триста тысяч долларов, — тихо сказала она, потерев нос большим и указательным пальцами. — И все на имя Этана. Если Холлису не нужны эти деньги, то что…
— То что же ему нужно? — закончил за нее Джаррет. — Ему нужна компания. Холлис собирается стать главой Северо-Восточной железнодорожной компании.
— Джей Мак сразу же распустит ее, — горячо сказала Ренни.
Джаррет дал ей возможность обдумать свои слова и мягко принялся объяснять.
— Нет, не распустит. Он не сможет этого сделать. Твой отец очень богатый человек, Ренни, но Северо-Восточная компания имеет огромный долг — гораздо больший, чем Джей Мак может оплатить из собственного кармана. Кредиторы Северо-Восточной — банки, частные инвесторы — не позволят твоему отцу просто закрыть свою лавочку, потому что если Северо-Восточная компания будет и дальше работать, то они смогут вернуть свои займы и капиталовложения. Ты достаточно хорошо знаешь, как делаются дела, чтобы это понять.
Ренни подняла на Джаррета глаза, полные боли.
— Джей Мак думает о том, чтобы отступить, правда? — тихо спросила она. — Вот почему он отправился с мамой в летний дом. Не только из-за смерти Нины он хочет провести некоторое время вдали от города.
От Джаррета не требовалось ответа. Она увидела все у него на лице.
— Он должен был сказать мне… Нет, ты должен был сказать мне.
— Он не хотел мешать нашей свадьбе. И я тоже. До сегодняшней ночи я надеялся, что меня осенит и твоя вера в меня оправдается. Но ничего не получается, Ренни. Вероятно, Холлис победил. Джей Мак может бороться с ним, но скандал дискредитирует Северо-Восточную, может даже начаться паника. Кредиты будут отозваны. Твой отец может потерять все. Но если передача власти пройдет гладко, то Северо-Восточная будет по-прежнему приносить прибыль. Инвесторы счастливы, банки счастливы, а общественность сохраняет доверие к компании. И Джей Мак не будет посмешищем.
— Ему придется уступить активы Холлису. Джаррет кивнул.
— Более чем вероятно. Холлис будет дураком, если не потребует себе долю в качестве оплаты за вступление во владение железной дорогой.
Тон его был безнадежным.
— А я думаю, мы оба знаем, что Холлис совсем не дурак. Ренни положила голову на руку Джаррета. Рукав его клетчатого халата, к которому она прижималась щекой, был гладким и прохладным.
— Если Холлис имел все что нужно, чтобы захватить компанию, то зачем он пытался убить Джея Мака?
— Я могу об этом догадываться, но, если ты захочешь узнать правду, тебе придется спросить самого Холлиса.
Ренни отстранилась и глубоко задумалась. Между ее бровями пролегла небольшая складка.
— Джаррет, — тихо сказала она, — если ты выслеживаешь кого-то в горах и на некоторое время теряешь след, то что ты делаешь? — Она подняла руку, не давая ему ответить. — Я имею в виду — если ты представляешь, куда он в первую очередь направится.
Джаррет пожал плечами. Это был несложный вопрос.
— Если я имею представление, куда он направляется, то след вообще едва ли имеет значение. Я опережу его и буду ждать. Если я не могу его опередить, то загоню его в угол и выманю оттуда.
Ренни чуть-чуть выпрямилась. Ее лицо было серьезным, изумрудно-зеленые глаза смотрели выжидающе.
— Так вот, — проговорила она, обведя рукой комнату, полную папок и гроссбухов. — Ты сам это сказал. Ответ не в счетах. Здесь нет следа, по которому можно идти. Но ты все вычислил и не имея следа. Ты знаешь, в чем состоит план Холлиса. Ты знаешь, куда он направляется. — Она улыбнулась с торжествующим видом. — Все, что нам нужно, — это найти место, где его можно загнать в угол.
— Ренни, — умиротворяющим тоном сказал Джаррет. — Я не думаю, что…
Она его не слушала.
— Ты помнишь, когда мы нашли убежище в заброшенном руднике? Мы достаточно легко выманили того маленького медвежонка. Мы просто говорили между собой, строили планы, и он вышел — потому, что оказался любопытным.
— Холлис — не медвежонок.
— Нет, но он тоже любопытен. И полон гордости, Джаррет. Для него недостаточно быть умным — ему нужно убедиться, что ты считаешь его умным.
Джаррета не требовалось в этом убеждать. Он огляделся вокруг, посмотрел на груду папок на кровати, на кучу в углу, на гору возле конторки.
— Значит, выманить его, а? — задумчиво сказал он. — Это может сработать.
Ренни кивнула и подвинулась, освободив ему место в кресле, с ручки которого Джаррет уже слез. Они оказались в очень уютной тесноте. Обе ее ноги лежали у него на коленях, зад тесно прижимался к его бедру. Халат распахнулся, и не успела она его запахнуть, как рука Джаррета скользнула под атлас и легла на изгиб ее бедра.
Он наклонил голову так, что они столкнулись лбами.
— Ты очень смышленая женщина, миссис Салливан. Она потерлась носом о его нос.
— Ты меня вдохновляешь.
Его большой палец скользил взад-вперед по ее бедру.
— Я думаю, мне это нравится. Ренни нежно его поцеловала.
— Пойдем-ка в постель.
— Этой ночью у тебя полно хороших идей.
Холлис вызвал из приемной своего секретаря. — Мои планы изменились. Отмените мою встречу со Стрингером. Сегодня вечером я уйду рано.
Холлис Бэнкс стоял у окна своего кабинета и смотрел вниз на улицу. С высоты пятого этажа движение казалось более оживленным. Это давало ему ощущение власти, как будто он сам контролировал приливы и отливы этого движения. В некотором смысле он действительно этим и занимался. Северо-Восточная железнодорожная компания двигала страну вперед, а он был ее частью. И только вопрос времени, что он сможет контролировать ее полностью.
Вот почему послание, лежащее на столе Холлиса, все больше его беспокоило. Ренни хотела его видеть. Отвернувшись от окна, Холлис снова взял в руки записку. Она была написана торопливым почерком, настолько размашистым и стремительным, что Холлис сначала засомневался, действительно ли это рука Ренни. Тщательное изучение убедило его по крайней мере в подлинности письма, если не его содержания.
— Ты блефуешь, Ренни, — тихо сказал Холлис. Своей большой рукой он скомкал клочок бумаги и засунул в карман френча. — Ты не знаешь и половины.
Он тяжело опустился в кресло и повернулся вместе с ним к окну. Весеннее небо было ясным, солнечным и каким-то многообещающим. Откинувшись назад и положив ноги на подоконник, Холлис подставил лицо лучам солнца. Если он встретится с ней, это не повредит. Джея Мака нет сейчас в городе. Она, должно быть, понимает, что контроль над Северо-Восточной ускользает из ее рук. Ее послание кажется не столько настойчивым, сколько отчаянным.
Чтобы избежать случайностей, Холлис пришел в церковь за тридцать минут до встречи с Ренни. Большие дубовые двери собора святого Григория легко открылись. В вестибюле было пусто. Туфли Холлиса застучали по гладкому деревянному полу, хотя он очень старался не шуметь. Он прошел в боковой придел и осмотрелся по сторонам. Никого нет. Удовлетворенный, он тихо закрыл дверь.
Когда Холлис вошел в неф церкви, какая-то прихожанка оглянулась на него через плечо. Холлис опустил пальцы в чашу, преклонил колена и сел в последнем ряду. Довольно скоро женщина поднялась со своей скамеечки для коленопреклонения, зажгла в глубине церкви несколько свечей и удалилась. Как только она ушла, Холлис поднялся на хоры и внимательно все осмотрел. Та?: дикого не было. Он встал на колени и заглянул под скамьи, сначала на хорах, затем опять в нефе. Ряды скамеек были пусты.
Никто не прятался около алтаря или в прилегающей комнате для облачений. Войдя в эту комнату, Холлис вспомнил, как Джаррет здесь сбил его с ног. Это воспоминание было неприятным. Холлис вернулся в церковь и снова огляделся. Он был один. Казалось, на всем здесь лежит тяжелая тишина, как будто сам воздух не проводит звуки, а задерживает их. По мере того как снаружи темнело, витражи утрачивали свой цвет и становились почти такими же темными, как замазка в оконных рамах.
Холлис подрегулировал несколько газовых ламп. Их свет отражался от гладкой поверхности трех кабинок для исповеди. Холлис понял, что это место он еще не проверил, и направился туда.
Дверца посередине, ведущая в кабинку для священника, открылась. Холлис остановился. Священник вышел, закрыл за собой дверцу и широко зевнул, не сделав попытки прикрыть рот. Он заметил Холлиса только тогда, когда повернулся, собираясь идти в глубь церкви.
Священник поправил на носу очки и попытался принять бодрый вид. Там, где он во сне прислонялся к внутренней стенке, его волосы были взъерошены, на щеке виднелись складки. Его широкое, доброе лицо покрылось румянцем.
— Вы застали меня врасплох, сын мой, — сказал он, виновато улыбаясь. — Обычно я не дремлю в исповедальне.
Холлис широко и непринужденно улыбнулся.
— Я верю вам, отец мой.
— Могу ли я что-либо для вас сделать?
— Нет, я просто ненадолго пришел сюда один.
Священник огляделся и кивнул, удовлетворенный ответом.
— Тогда я покину вас, — сказал он. — Моя экономка испекла для меня сегодня лимонный пирог.
Он похлопал по своему изрядному животу и разгладил складки сутаны.
— Если я задержусь, она может его от меня утаить. Он сделал шаг вперед, затем остановился, увидев, что двери в неф открылись.
— Вообще-то не похоже, что вы останетесь здесь один, сын мой.
Его темные брови слегка приподнялись.
— Нет ли у вас планов встретиться здесь с кем-то?
Холлис оглянулся через плечо и увидел Ренни, стоящую на пороге. Казалось, она заколебалась, увидев, что они не одни.
— Все в порядке, отец мой. Я никогда раньше ее не видел. Мы не используем церковь как место для свиданий.
Священник кивнул.
— Тогда всего хорошего.
Холлис вежливо поклонился.
— Всего хорошего.
Он сел на скамью и стал ждать. В глубине церкви он слышал тихий голос Ренни, о чем-то недолго разговаривавшей со священником. Прошло несколько минут, и она села рядом с ним.
В церкви было холодно. Ренни не стала снимать пальто. Ее волосы покрывал шелковый шарф цвета слоновой кости. Она смотрела прямо перед собой, а когда заговорила, ее голос был больше похож на шепот.
— Я не была уверена, что ты придешь, — сказала она.
Холлис был вынужден наклониться к ней, чтобы услышать.
— Я послал ответ.
— Я знаю. Я его получила. Но все равно не была уверена.
— Ты должна говорить громче, — сказал он. — Я тебя едва слышу.
Ренни тревожно огляделась по сторонам.
— Здесь больше никого нет. Я уже проверял.
Она нахмурилась и впервые повернулась в его сторону.
— Ты уже проверял? Что это может означать?
— Это означает, что я тебе не доверяю, Ренни. Я не знаю, зачем ты меня сюда пригласила. О, я знаю, что сказано в твоей записке, но знать, что ты хочешь поговорить, и знать, о чем ты хочешь поговорить, — это не одно и то же.
Холлис попытался вытянуть под скамьей свои длинные ноги. Это оказалось неудобно. Он сдвинулся к краю скамьи, вытянул ноги в проход и искоса посмотрел на Ренни, едва ли не требуя, чтобы она придвинулась к нему.
— Мы поженились в этой церкви, Ренни, — сказал он с иронической улыбкой.
— Мне не нужно об этом напоминать. Если бы мы не отстояли эту службу, мне не пришлось бы расторгать брак не только в суде, но и в церкви.
— Кажется, это оказалось не таким уж большим препятствием, — сказал Холлис, насмешливо глядя на нее исподлобья. Он положил одну руку на спинку скамьи и забарабанил пальцами по дереву, едва не касаясь плеча Ренни. Он хотел посмотреть, отодвинется ли она. Она не отодвинулась.
— У тебя есть могущественные друзья. Конечно, я встречался с судьей Хелси, но кто тот епископ, который так быстро обеспечил тебе церковное постановление?
— Епископ Колден. Мой крестный отец.
Холлис тихо засмеялся и покачал головой.
— Я думаю, что ошибся, когда предпочел тебе Нину.
Его смех затих, а темно-карие глаза погасли.
— Нет, это неправда. Я желал Нину. Ее смерть…
Его голос пресекся. Последовало долгое молчание.
Холлис отрешенно смотрел в пространство.
— Чего ты хочешь, Ренни? — раздраженно спросил он, внезапно повернувшись к ней.
— Того же, чего и ты, — сказала она. — Северо-Восточную железнодорожную компанию.
Брови Холлиса изогнулись. Пальцы на мгновение перестали барабанить, затем застучали снова.
— Это действительно так? И каким же образом я могу помочь осуществлению этой мечты всей твоей жизни?
— Я увидела зловещее предзнаменование, Холлис. Ты собираешься отобрать власть у моего отца.
— Неужели?
Лицо Ренни стало очень серьезным, ее взгляд — непреклонным. Она холодно кивнула, пристально наблюдая за Холлисом.
— Если Джаррет не найдет в счетах чего-то, указывающего на тебя, ты обвинишь во всем Джея Мака.
На широком лице Холлиса ничего не отразилось.
— Ты выдвигаешь серьезное обвинение, Ренни. Боюсь, мне это не по душе.
Она проигнорировала его вялое опровержение.
— Ты предложил, чтобы расследование возглавил ты сам, хорошо зная, что Джей Мак этого не поддержит. И тогда ты приветствовал назначение вместо тебя Джаррета.
— А почему бы и нет? — небрежно спросил Холлис. — Мне нечего скрывать. Я считаю, что проводимое твоим мужем расследование это докажет.
— Что я поняла сейчас — это то, что серьезно недооценила, насколько ты жаждешь Северо-Восточную компанию. Я должна была догадаться, что ты планировал захват власти чуть ли не с тех пор, как впервые появился в конторе Уорта.
— Амбиции — это не преступление, Ренни. — Его взгляд был многозначительным. — Как тебе хорошо известно. Фактически, если бы ты не была столь амбициозна, мы бы здесь не встретились. Разве я не прав?
Она не смутилась и кивнула.
— Тогда на что ты рассчитываешь?
Ренни сделала глубокий вдох и медленно выдохнула.
— Я рассчитываю на равные права в управлении Северо-Восточной, — смело сказала она.
Холлис выслушал это требование не моргнув глазом и ничего не сказав. Его широкие плечи сначала затряслись от беззвучного смеха. Затем смех раскатился как гром, отдаваясь эхом в пустоте нефа.. В уголках его глаз появились слезы, и Холлис потянулся за носовым платком.
Ренни спокойно ждала, и когда его смех затих, заговорила, четко выговаривая слова.
— Учитывая то, что ты сделал, Холлис, это вполне разумное предложение.
— И что же я сделал? — очнувшись, сказал Холлис. — Что же я такого сделал, Ренни?
— В тот вечер, когда у тебя в присутствии совета состоялась очная ставка с моим отцом, ты направил своих друзей похитить меня из дома. Я узнала Тэдди, Холлис, и слышала, как они говорят о тебе. Я знаю, что, если в тот вечер дела обернулись бы для тебя плохо, ты сыграл бы мной как козырной картой, чтобы иметь время ускользнуть.
— Я не знаю, о чем ты говоришь.
Ренни ожидала, что он станет это отрицать, и продолжала как ни в чем не бывало.
— Такой шаг мог сделать только испуганный человек, и чем дольше я над этим думала, тем больше удивлялась. Кажется, ты уверен, что в документах против тебя ничего нет, и вместе с тем твои действия в тот вечер говорят о другом.
Холлис вытащил ноги из прохода. В его темных глазах появилась настороженность, но тем не менее он сам предложил ей продолжать.
— Ты рассказываешь очень интересную историю, — сказал он. — Я заинтригован. Так что же, как ты считаешь, ты нашла?
Она улыбнулась.
— Ничего связанного с проектом в Куинс-Пойнт, Холлис. Ты подстраховал себя очень тщательно. И очень умно. Все указывает на Джея Мака и «Сетон констрактинг». — Ренни сверлила Холлиса своими выразительными зелеными глазами. — «Сетон констрактинг»! Сетон… Стоун. Это было довольно очевидно, но, я думаю, ты так и планировал, не правда ли?
Холлис пожал плечами и сложил руки на груди.
— Это лишь твоя теория, — сказал он. — Которую ты мне изложила.
— Ну хорошо. Так и было задумано. Ты хотел, чтобы кто-нибудь заметил эту связь — Джей Мак привлек мужа моей сестры. Ты поймал Джаррета в ловушку. Улики свидетельствуют, что Джей Мак не просто виновен, но что он находился в заговоре с лучшим другом Джаррета.
— Тебе нужно было рассказать об этом директорам, Ренни, а не мне. На самом деле я не смог бы ничего узнать, если бы ты со мной сейчас не поделилась. И ты думаешь, что я этим не воспользуюсь?
— Так или иначе ты бы об этом услышал, — ответила она. — Джаррет собирается сделать полный отчет. Я подумала, что сейчас самое подходящее время встретиться с тобой.
Она посмотрела вокруг и обвела рукой окружающее пространство.
— И подходящее место.
— Ты намекаешь на исповедь? — спросил Холлис, тихо засмеявшись. — Я так не думаю. Исповедоваться я буду только там.
Он указал на кабинки для исповеди в нескольких метрах от того места, где сидел. Холлис стал подниматься, собираясь закончить разговор.
— Это было интересно, но…
Подняв голову, Ренни не сдвинулась с места.
— И ты не хочешь послушать насчет Джагглерс-Джамп?
Это замечание достигло ушей Холлиса, когда он наполовину поднялся со скамьи, и совершенно застало его врасплох. Холлис поколебался, затем медленно опустился обратно.
— Так что насчет Джагглерс-Джамп?
— Холлис, я была там, и видела все своими глазами. Я знаю, что там произошел не несчастный случай.
— Разве? — Его брови поднялись, он посмотрел на Ренни с новым интересом. — Я впервые об этом слышу.
— Как такое может быть, если ты являлся инициатором? — Она подняла руку, предупреждая его возражения. — Я это всегда подозревала, Холлис, но вся трудность заключалась в доказательствах. Я знаю, что не ты лично вытащил цапфы на муфтах, что привело к крушению поезда номер 412, но ты нанял людей, которые это сделали.
Холлис встал, возвышаясь над Ренни.
— Я слушал тебя достаточно долго, потому что это было забавно. Теперь это уже не смешно.
Он стал отворачиваться, но Ренни протянула руку и схватила его за рукав пальто. Холлис остановился и посмотрел на нее сверху вниз, готовый отбросить в сторону.
— Я все гадала, чем ты им заплатил, — быстро сказала Ренни, отпуская его, пока он ее не отшвырнул. — Я знаю, что ты небогатый человек, Холлис, и не в состоянии заплатить людям за то, чтобы они совершали для тебя преступления, а затем заплатить за то, чтобы они молчали. Вопрос о деньгах всегда был для меня камнем преткновения. Я думала, что ты использовал Куинс-Пойнт, чтобы переправить деньги себе, но отчеты показывают, что это было не так. Ты положил триста тысяч долларов на банковский счет, оформленный на имя моего зятя. Если бы Джей Мак погиб в катастрофе, ты бы их забрал, но так как этого не случиось, ты их там и оставил.
Однако Джагглерс-Джамп должен был тебе кое-чего стоить. Вероятно, даже довольно много. — Ренни лукаво улыбнулась с видом сообщника. — И тут я вспомнила о том, что Джаррет рассказал мне по поводу его отъезда из Нью-Йорка около года назад. Ты послал Тэдди, Ричарда и Уоррена проводить его, и они это сделали в лучшем виде: лишили его правой руки и средств к существованию, а также забрали чек, который выписал ему Джей Мак. Этот чек был на десять тысяч долларов, Холлис. Таких денег было достаточно, чтобы организовать массовое убийство и спрятать концы в воду.
Он отвернулся от нее и сделал шаг в сторону.
— Пока у тебя нет доказательств, это только теория.
— Ты получил деньги по чеку, — сказала она. — Я просмотрела личные счета Джея Мака. Этот чек был выписан не из фондов Северо-Восточной, Холлис. Он выписал чек на свой личный счет, и когда ты принес его в банк и подделал подпись Джаррета, то чек вновь оказался среди бумаг моего отца. Джей Мак не подозревал, что чек украден и подделан. Он думал, что Джаррет давно получил свои деньги. Только я знаю, что это не так.
Холлис пожал плечами.
— Ну, допустим, я получил по чеку деньги. Но это не доказывает, что я потратил их на организацию катастрофы в Джагглерс-Джамп.
— Тем не менее это хорошее начало, тебе не кажется? Этого достаточно, чтобы совет задумался, на что еще ты способен. Чек связывает тебя с избиением Джаррета на платформе. Он связывает тебя с подлогом. Боюсь, что такие вещи входят в твою тактику, Холлис. Это заставляет призадуматься над твоим характером.
Холлис стал удаляться. На этот раз Ренни его не останавливала. Она уже заметила, как под маской равнодушия закипает ярость. Она повысила голос, требуя внимания.
— Зачем тебе понадобился чек, когда в твоем распоряжении были деньги Нины?
Холлис повернулся на каблуках. Его рука вцепилась в спинку скамьи. Пальцы его побелели.
— Деньги Нины? — Он насмешливо скривил рот. — У нее не было денег, которые не контролировал бы твой отец. Он сам вел все домашние счета, выдавая ей содержание.
Ренни слегка приоткрыла рот.
— Ох, он точно так же поступал с моей матерью. Тогда все понятно. Этого не могло хватить, чтобы заплатить за убийство. — Ренни отшатнулась, слегка отступив назад, так как Холлис посмотрел на нее так, будто вот-вот ударит.
Он снова огляделся по сторонам, чтобы убедиться, что они одни.
— Ты помнишь, на что похоже прикосновение моей ладони, — сказал Холлис. — Это хорошо, Ренни. Не забывай об этом и перестань бросать мне беспочвенные обвинения.
— Я помню твои кулаки. И буду говорить все что думаю, Я окажу тебе любезность — ты услышишь это первым. Я собираюсь рассказать все совету. — Она сделала паузу. — Если…
— Если что? — спросил он.
— Если ты не предоставишь мне равные права в управлении Северо-Восточной.
Темные глаза Холлиса сузились. Он засунул руки в карманы и покачнулся на каблуках.
— Итак, мы снова к этому вернулись.
— В этом состояла цель моего прихода сюда. Холлис был задумчив.
— Кто знает о чеке? — спросил он.
— Джаррет знает, что его забрали, и, конечно, подозревает, что ты организовал его похищение; но я не говорила ему, что нашла чек в бумагах Джея Мака. — Ренни вздохнула. — Он так старался связать тебя с Куинс-Пойнт, что, боюсь, пропустил все остальное.
— Но не ты, — сказал Холлис. — Ты всегда была сообразительна, Ренни.
Ее улыбка была такой же неискренней, как и его комплимент.
— Ты говорила своему мужу, что будешь здесь? — спросил Холлис.
— Я думала, будет лучше, если все останется между нами.
— Равные права в управлении Северо-Восточной, — задумчиво сказал он. — А ты не думаешь, что метишь слишком высоко?
— Наоборот. Я могу вообще этого не делать. Ты ведь в самом деле пытался убить моего отца, Холлис. В этой катастрофе погибло шестьдесят человек. Все это на твоей совести.
На квадратной челюсти Холлиса задергалась жилка.
— Давай-ка прямо сейчас все расставим по местам, — сказал он. — Джагглерс-Джамп — это не моя идея, а идея Нины. С самого начала это был идиотский план, и не надо сваливать на меня ответственность за него.
Мысль Ренни напряженно заработала. Она не была готова к тому, что Холлис попытается переложить ответственность на Нину.
— Но ты все же его выполнил, — сказала она. — Ты его финансировал, хотя в этом не было необходимости. У тебя уже все было готово, чтобы свалить Джея Мака, даже если бы ты не согласился с планом Нины.
— Эта женщина вконец меня запутала. — Сказав эти слова, Холлис пожалел, что не может взять их обратно. Он заметил удивление Ренни, и это привело его в бешенство. — А ты и не подозревала о подобных вещах? Что кто-то может так запутать твои мысли, что ты будешь делать что угодно?
— Но разве у тебя с Ниной было так? — спросила Ренни. — Я думала, что это ты ее использовал.
— Как тебя? — язвительно спросил он. — Нет, с Ниной было не так. Ну, может быть, сначала, но потом все переменилось. Я полюбил ее… или стал нуждаться в ней… Я теперь не уверен, что это было. Вначале я думал, что наши цели одни и те же, что оба мы хотим захватить у Джея Мака контроль над Северо-Восточной. Это было верно до определенного момента. Затем Инна стала раздражительной и уже хотела смерти Джея Мака, а не его унижения.
Ренни стало трудно дышать.
— Ее метод почти сработал. После Джагглерс-Джамп ты практически получил Северо-Восточную. Ты контролировал ее долю в компании. Ты был все еще на мне женат, поэтому контролировал и мою долю. Все почти удалось.
— И все же не удалось. Ты нашла своего отца.
Он сурово посмотрел на бледное лицо Ренни и ее сверкающие глаза.
— Я не жалею об этом, Ренни, Мне нравится Джей Мак. Он предоставил мне мой первый шанс. Я всегда хотел однажды сесть на его место, но никогда не хотел, чтобы для этого он умер.
— Как я могу в это поверить? — спросила она. — Ведь кто-то пытался убить его на вокзале уже в тот момент, когда мы вернулись. И ты хочешь сказать, что не имеешь к этому отношения?
— Это была Нина.
— Она это организовала.
— Она сама это сделала. Джей Мак об этом знает. Он сказал ей в тот вечер, когда потребовал развода.
Ренни нахмурилась.
— Но откуда ты об этом знаешь? — тихо спросила она. — Ведь той ночью Нина покончила с собой.
Ренни застыла. Потом ее глаза широко раскрылись.
— Ты был там, не так ли? И она сообщила тебе, о чем сказал Джей Мак. — Она прочитала это на его лице — ужасную правду, о которой до настоящего момента и не подозревала. У Ренни подогнулись колени, и она снова уселась на скамью.
— О Боже, Холлис! Ты убил ее.
— Это был несчастный случай! — резко сказал он. — У нас разгорелся спор по поводу ультиматума Джея Мака. Нину устраивало быть вдовой Джея Мака, но она не хотела становиться его бывшей женой. Все, что я мог сделать, — это удержать ее от того, чтобы она тут же отправилась за твоим отцом. Ее невозможно было урезонить. Она вышла на балкон в своей комнате и начала кричать. Ты не можешь представить себе, на что это было похоже, Нина ведь никогда не повышала голоса. А тут она внезапно начала вопить так, что могли услышать соседи.
— И ты толкнул ее.
— Она упала.
— Но ты ей помог.
— Она могла все уничтожить.
Холлис вытащил руки из карманов и наклонился вперед, положив руки на спинку скамьи, где сидела Ренни.
— Все мои планы. Вся сложнейшая работа по проекту в Куинс-Пойнт. Это была не простая схема, Ренни. Я ждал годы, чтобы найти подходящий проект, а потом должен был бороться за то, чтобы ты не испортила его со своими картами и настойчивым стремлением пробить другой маршрут.
— Все эти разговоры ни к чему, — мягко сказала она. — Тебе пришлось ее убить.
— У меня не было другого выхода.
— Это верно.
На мгновение Холлис закрыл глаза. Его плечи поникли, из груди вырвался тяжелый вздох.
— Я потерял ее, Ренни, — тихо сказал он. — Я хотел бы, чтобы все сложилось иначе.
— Я знаю, что это так.
Холлис кивнул. В его улыбке была печаль, даже сожаление.
— Тогда мне будет легче сделать то, — сказал он, — что я должен сейчас сделать.
Ренни повернулась на скамье, чтобы лучше разглядеть его лицо.
— Что ты хо…
Эта фраза оборвалась на полуслове, потому что мощные руки Холлиса сомкнулись у нее на горле. Ренни ударилась о стоящую впереди скамью и вцепилась ногтями в руки, тисками сжимавшие ее горло. К глазам подступила тьма. На этот раз она не думала, что теряет сознание. Она думала, что умирает.
Кабинки для исповеди по обеим сторонам от кабинки священника открылись одновременно. Из одной вышел судья Хелси в сопровождении полицейского сержанта со станции на Джонс-стрит, одетого в форму, из другой — Джаррет. Его правая рука лежала на рукоятке «ремингтона».
— Отпусти ее, Бэнкс, — сказал Джаррет. Голос его был лишен интонации и потому казался еще более холодным.
Глаза Холлиса метнулись с Джаррета на судью, затем на полицейского. Его пальцы на горле Ренни ослабили свою хватку, но Холлис ее не отпустил.
— Откуда… как… — Он не мог поверить, что они все время там находились. — Я ведь проверил… Холлис повернул голову, услышав шаги, приближающиеся из глубины церкви. К ним шел священник, который в свое время вы ходил из кабинки для исповеди.
— Небольшой отвлекающий маневр, — сказал священник. — Но, как оказалось, необходимый. Вы слишком тщательно обыскивали церковь в поисках лишних ушей.
Любезное выражение исчезло с его лица, когда он увидел, что руки Холлиса все еще сжимают шею Ренни.
— Вы бы поступили мудро, если бы отпустили мою крестную дочь, — сказал священник. — Как я вижу, мистер Салливан немного беспокоится о ее безопасности.
Холлис понял, что человек, который с ним говорит, — это и есть епископ Колден. Чувствуя, что ловушка захлопывается, он отпустил шею Ренни и тут же просунул руки ей под мышки, стянул с сиденья и выставил перед собой как живой щит. В то же мгновение Холлис увидел, что Джаррет нацелил на него пистолет, но, находясь под прикрытием Ренни, он мог его не опасаться.
— Я не буду причинять ей вреда, — сказал Холлис, — если вы дадите мне уйти. Снаружи меня ждет экипаж. Как только мы отъедем достаточно далеко, я ее отпущу.
— И насколько же далеко? — спросил Джаррет, твердой рукой держа пистолет. Его глаза смотрели теперь на Ренни, стараясь быстро оценить ситуацию. Она уже сделала свою собственную оценку, напуганная ею, но не парализованная.
— Ты хочешь покинуть город? — спросил Джаррет. — Штат? В мире нет места, которое было бы для тебя достаточно далеко, Холлис. Сдавайся. Отпусти Ренни.
— Он прав, — сказал судья Хелси. Его худощавое лицо было суровым, голос — повелительным, — Мы слышали все. Куда же вы думаете теперь уйти?
Холлис не ослабил свою хватку. Он быстро оглядел весь квартет, пытаясь оценить обстановку. У судьи и епископа оружия не было. У сержанта была только полицейская дубинка для действий ночью. Глаза Холлиса задержались на пистолете Джаррета. Он чуть-чуть подрагивал, как и державшая его рука.
Внимание Ренни тоже привлекла рука Джаррета, державшая пистолет. Она видела, как он попытался взять его покрепче, затем встряхнул плечом, стараясь избавиться от неприятного ощущения. Ренни знала, что Холлис это тоже видел и, конечно, сообразил, что это означает. Все еще используя Ренни как щит, он перетащил ее через скамью и начал отступать в боковой проход.
— Прошу прощения за руку, Салливан, — сказал Холлис. — Должно быть, это адская боль.
Ледяной взгляд Джаррета не дрогнул, но трясущаяся правая рука мгновенно перестала дрожать. Он уверенно поднял «ремингтон» и выстрелил. Пуля попала Холлису в плечо и отбросила его назад. Он отпустил Ренни и упал.
Когда Джаррет подошел к Холлису, тот отчаянно пытался встать на колени. Джаррет отвел в сторону «ремингтон» и жестом указал сержанту, чтобы тот взял заключенного под стражу. Обняв Ренни за талию, он притянул ее к себе. Ренни пристально глядела на Холлиса.
— Прошу прощения за руку, — сказала она. — Должно быть, это адская боль.