Глава 6
Братья
– Почему ты носишь эту странную шляпку, тетя? – спросила четырехлетняя Мэри у Анны, девушка лежала на диване в гостиной.
Анна улыбнулась и тронула повязку на своей голове.
– Тебе нравится? В Лондоне это считается последним криком моды.
– Это не шляпа, а повязка! – заявил шестилетний Джеймс, довольный собственной осведомленностью. – Папа сказал; что ты упала с лошади и чуть не рассыпалась на мелкие кусочки.
– Твой папа просто пошутил, – весело ответила Анна. – Как видишь, я цела и невредима.
Однако голубые глаза Мэри наполнились слезами. Она бросилась к тете и обхватила ее пухлыми ручками.
– Ты не умрешь, тетя Анна?
– Нет, милая, не волнуйся.
Анна обняла малышку, с содроганием вспомнив о том, как сильно рисковала. А что, если бы она действительно умерла? Если бы пуля пробила ей голову? Ослепленная решимостью спасти Дэвида и глупой уверенностью в собственной неуязвимости, она чуть было не причинила родным невыразимые страдания.
Анна приподняла подбородок Мэри и нежно смахнула ее слезы, потом взъерошила белокурые волосы, Джеймса – мальчик тоже выглядел встревоженным, хоть и старался этого не показывать.
– Мне просто надо немножко отдохнуть, вот и все. Через несколько дней мы опять будем играть в «классики».
Мэри тут же просияла.
– Я люблю «классики»!
– А я бы лучше поиграл в камешки, – сказал Джеймс.
– Ладно, поиграем и в камешки. Ведь мы еще не определили чемпиона Мерритон-он-Си.
– Ну, хватит, дети! – отрезал Бенджамин, сидевший в кресле напротив Анны и разговаривавший со своими братьями.
Это был серьезный мужчина средних лет с короткими темными волосами и намечающимся брюшком. Сегодня в гости к Анне и родителям пришли только четверо братьев. Остальных пятерых не было в городе. Абелард жил в Йорке, Сирил – в Лондоне, Эммет – в Индии, а близнецы, Фрэнсис и Джеффри, служили в пехоте.
– Бегите, – добавил Бенджамин. – Вашей тете нельзя переутомляться.
– Они меня нисколько не утомляют, – возразила Анна. – Мне приятно с ними общаться.
– Мы тоже тебя любим, – пропищала Мэри. – Ты самая лучшая тетя на свете.
Анна прижала девчушку к груди, смаргивая подступившие слезы, как же ей хотелось завести свою собственную семью и наслаждаться простыми радостями, воспитывая маленьких херувимчиков с русыми волосами и голубыми глазами! Чудом избежав смерти, она лишь укрепилась в своем стремлении стать женой и матерью. Как только она поправится, как только лорд Джошуа покинет их дом, она заставит Дэвида посмотреть на нее как на женщину.
Бенджамин сделал строгое лицо и отогнал малышей от сестры. Они подбежали к остальным детям, которые жарили хлеб на вилках, держа его над огнем камина и толкая друг друга локтями.
Увидев унылое лицо Мэри, Анна предложила:
– Может быть, поднимешься в детскую? На прошлой неделе, убираясь на чердаке, я нашла кукольный домик. – Обернувшись к Джеймсу, она добавила: – И целый отряд оловянных солдатиков.
Пухлые щечки мальчугана расползлись в улыбке. Он взглянул на старших мальчиков и закричал:
– Давайте играть в войну! Чур, я первый выбираю солдатика!
– Последний будет Бонапартом! – объявил худой, но жилистый паренек по имени Стивен, старший сын Дориана.
Он бросил свою вилку и помчался к двери. Остальные с диким гомоном поспешили за ним. Их лица были перепачканы вареньем, с колен на пол падали хлебные крошки. Мэри схватила за руку дочку Дориана, Элизу, и побежала к ребятам.
У Анны застучало в висках от их пронзительных криков, но она даже не поморщилась. Если братья узнают, что ей больно, то тут же отправят ее наверх, в спальню, а Анне до смерти надоело валяться в постели, пялиться на четыре стены и думать о тех делах, которые она могла бы сделать, если бы была здорова. К примеру, она могла бы принести корзину с продуктами старому мистеру Петтигру, натянуть холсты на подрамники для новых маминых картин, приготовить микстуру для миссис Хоббз, которая хворала после родов.
Слушая разговор братьев, Анна вытянула из корзины с прохудившимся бельем первую попавшуюся рубашку, вдела нитку в иголку (это было не так-то просто сделать с больной головой) и начала зашивать дырку на воротнике.
Айзек пододвинул к себе скамейку для ног. Длиннорукий и длинноногий, самый младший брат напоминал гигантского паука.
– Я вижу, тебе уже лучше, – начал он, обращаясь к сестре. – Мне хотелось бы посоветоваться с тобой по одному вопросу.
– Дай угадаю. Нелл опять отправилась по магазинам?
Бенджамин и Дориан пришли со своими женами. Мама увела их наверх, чтобы показать сундук с семейными реликвиями, который Анна также нашла на чердаке.
– Она совершает покупки третий раз на этой неделе, – мрачно изрек Айзек. – Не знаю, как я буду оплачивать счета.
– Тебе надо с ней поговорить. Молодая жена не всегда понимает, как важно быть экономной.
– Но она начинает рыдать, как только я завожу речь о деньгах. – Он понурил голову. – Признаться, я даю ей все, что она хочет, только чтобы перестала плакать. Прямо не знаю, как быть.
Нелл была единственным ребенком в семье, и родители избаловали ее. Милая щедрая девушка без оглядки тратила деньги, которые зарабатывал Айзек, будучи клерком в юридической фирме.
– Знаю, это нелегко, но ты должен ее образумить.
– Я не выношу слез. – Лоб Айзека покрылся испариной. – Я думал… может быть, ты…
– Ты хочешь, чтобы я с ней поговорила?
– Разумеется, когда поправишься.
Анна уронила шитье на колени. Она была на восемь лет старше Айзека и приглядывала за ним все двадцать лет его жизни. Просьба брата не могла оставить ее равнодушной.
– Ну что ж, если ты думаешь, что это поможет…
– Конечно, поможет! – Его голубые глаза просияли. Он схватил сестру за руку. – Большое спасибо, Анна!
– Не донимай ее своими проблемами, Айзек, – сказал Бенджамин, сидевший рядом с Дорианом и Хью. – Ты хуже, чем дети.
– Это личный разговор, – заметил Айзек, расправив свои костлявые плечи. – Подслушивать нехорошо.
– Я буду делать то, что сочту нужным. Моя обязанность – следить за порядком в семье в отсутствие мамы и папы. А ваша обязанность – меня слушаться.
Увидев хмурое лицо Бенджамина, Анна приготовилась к очередной нотации. С прошлого года – после того как Абелард переехал в Йорк – Бенджамин взял на себя роль самого старшего брата.
– Моя обязанность – слушаться маму и папу, а не тебя, – возразила она.
– Вот именно! – подхватил Айзек.
– Поддерживаю! – подал голос Хью, взмахнув шоколадным бисквитом.
– Кажется, тебя уложили на лопатки, Бенджи, – усмехнулся Дориан.
– Замолчите все! – скомандовал Бенджамин. – Мы должны развлекать Анну, а не приставать к ней с серьезными разговорами. Она упала с лошади! Представляю, как у нее болит голова.
– Я отлично себя чувствую, – заявила девушка и как бы в доказательство сказанному подняла свое шитье. – Вы напрасно так суетитесь.
Бенджамин сердито сверкнул глазами.
– Я не суечусь. Суетятся только женщины и дети.
– Да? А что было на прошлой неделе, когда ты попросил меня помочь твоей собаке ощениться?
Дориан, Хью и Айзек весело осклабились. Бенджамин заерзал в кресле.
– Это был первый помет Маркизы. Женщины разбираются в подобных вещах.
– Тогда почему же ты не позвал на помощь Женевьеву? – хитро спросил Дориан.
– Моя жена слишком нежна для таких дел. Анна более практична.
– Женевьева падает в обморок так же легко, как и ты, – заметил Хью. Всегда отличавшийся хорошим аппетитом, он сидел на своем обычном месте – возле подноса с пирожными и сандвичами.
Бенджамин стрельнул в него уничтожающим взглядом.
– Маркиза прекрасно справилась сама, – сказала Анна, машинально накладывая аккуратные стежки. – Ты же произвел на свет пятерых детей, Бенджамин. Неужели ты до сих пор не понял, что роды – это естественный процесс?
– Ну хватит! – Брат побледнел и поднял руку. – Пожалуйста, без подробностей.
– Она нарочно тебя поддразнивает, – усмехнулся Дориан. – Просто ей не хочется говорить о том, как сильно у нее болит голова.
Анна вздохнула. Дориан всегда отличался излишней проницательностью.
– Не будем о моем самочувствии, – предложила она. – Это скучная тема.
– Как же ты умудрилась упасть с лошади? – спросил Хью, отряхивая крошки с коленей.
– А, по-моему, ничего странного, – вмешался Айзек. – Ведь это ты учил ее ездить верхом.
Хью шутливо ткнул брата кулаком в руку. Айзек отпихнул его, да так, что тот чуть не упал на узорчатый ковер. Завязалась драка. Анна боялась, как бы юноши не опрокинули вазу, стоявшую на ближайшем столике.
– Прекратите сейчас же! – прикрикнул Бенджамин и испытующе взглянул на сестру. – Как бы то ни было, я хочу поговорить с твоим врачом – лордом Джошуа Кеньоном.
Сердце Анны на мгновение сбилось с ритма. Она тоже хотела поговорить с лордом Джошуа, но не видела его с раннего утра: он заходил в спальню проверить, как она себя чувствует. Лорд привел с собой Пег – якобы для того, чтобы соблюсти приличия. Но Анна подозревала, что дело не в этом. Просто ему не хотелось, чтобы она задавала слишком много вопросов о поисках таинственного стрелка. Он осмотрел ее с профессиональной быстротой и покинул спальню, не сообщив о своих планах на день.
– Тебе придется долго ждать, – сказала она Бенджамину. – Его светлость ушел, и бог знает, когда вернется.
– Может, нам стоит заглянуть в местный игорный притон? – предложил Хью. – Мама говорит, что он первостатейный повеса.
– А еще негодяй, – добавил Айзек с юношеским негодованием. – Он бросил свою невесту перед самой свадьбой, и она умерла от горя.
– Кажется, это была сестра Панкхерста, – задумчиво проговорил Бенджамин. – Твоего приятеля, Анна. Как его зовут? Дэниел?
– Дэвид. Все было именно так, как сказал Айзек. Я слышала эту историю от самого Дэвида.
В последний раз она видела Дэвида два дня назад, сразу после дуэли. Она знала, что он не придет к ней до тех пор, пока лорд Джошуа не уедет из этого дома. Однако Кеньон вовсе не торопился с отъездом. Анна пыталась внушить маме, что он низкий человек, но мама не разделяла негодования дочери:
– Твой папа тоже когда-то был беспечным повесой, – сказала она.
– Папа? – Анна не могла поверить, что милый добродушный папочка, проводивший свои дни в тиши кабинета, заслуживал такую характеристику.
Мама засмеялась.
– Мой Джон был чертовски красив. Он разбил немало женских сердец от Брайтона до Лондона.
– Лорд Джошуа не такой, как папа! – возмутилась Анна. – Он негодяй, а негодяи неисправимы.
– Как раз наоборот, моя милая девочка. Из прирученных негодяев получаются самые лучшие мужья.
Очнувшись от своих воспоминаний, Анна вдруг поняла, что в гостиной воцарилась необычная тишина. Братья молчали и тайком переглядывались друг с другом, как будто только что услышали неприличную шутку. Хоть они ни разу не заикнулись о ее уродливой повязке. Анна смущенно пригладила волосы.
– В чем дело? Вы что-то хотели сказать? – спросила она.
– Нет-нет, ничего, – слишком поспешно ответил Бенджамин.
– Ничего, – хором повторили остальные.
– Во всяком случае, это не для женских ушей, – добавил Хью, надкусив очередное пирожное.
Анна надула губы. Она знала: если братья решили молчать, то ей никогда не добиться от них правды. И все-таки она попыталась:
– Скажите же мне, в чем дело. Это как-то связано с Дэвидом?
Они снова переглянулись.
– Мы только что говорили о Дэвиде, – не сдавалась Анна. Интересно, что они могли знать такого, чего не знала она?
Бенджамин прочистил горло.
– Мы просто хотели бы знать, какие у него намерения в отношении тебя. Насколько мы знаем, он… э… не выказывает желания на тебе жениться.
Ах, вот оно что! Они озабочены ее будущим.
Сердце Анны сжалось от тоски. Но она не собиралась делиться с братьями (как, впрочем, и со всеми остальными) своими тайными мечтами.
– Да, это так, – подтвердила она, сделав вид, что все ее внимание сосредоточено на шитье.
Бенджамин вскинул бровь. Дориан отвернулся к окну. Айзек опустил взгляд на свои коричневые кожаные ботинки. Хью взял с подноса еще один сандвич.
– Да что происходит? – взвилась Анна. – Вы что-то от меня скрываете.
– Ты слишком раздражительна, – заметил Дориан. – У тебя опять заболела голова?
– Нет, зато ваши головы скоро заболят, если вы не расскажете мне…
– Кстати, о больной голове, – перебил сестру Хью. – Я вспомнил, как мы строили крепость на дереве, и Дориан столкнул тебя вниз.
– Это вышло случайно, – возразил Дориан, подвигая к себе поднос. – И хватит уничтожать закуски. Оставь немного и нам.
– Я хочу сказать, что Анна умеет держать удар, – продолжал Хью, жуя сандвич. – У нее на удивление крепкая голова.
– А у тебя на удивление нахальный язык! – парировала Анна, метнув в брата отделанную бахромой подушку, которая выбила из его руки бутерброд.
Хью издал возмущенный крик. Крупный мускулистый мужчина встал на четвереньки, чтобы поднять с пола недоеденный бутерброд. Анна и братья весело расхохотались.
– Кроме того, она обладает поразительной меткостью, – сказал грубый мужской голос, донесшийся с порога гостиной.
Анна перестала улыбаться и взглянула на дверь.
Судя по его костюму, лорд Джошуа только что слез с лошади. На нем были темно-зеленый сюртук, облегавший по-военному расправленные широкие плечи, белая накрахмаленная рубашка, штаны из оленьей кожи и начищенные до блеска черные жокейские сапоги. Увидев столь безупречного красавца, Анна с трудом подавила желание расправить юбку своего простого серого платья и пригладить волосы. Из-за повязки ей приходилось собирать и закалывать локоны на затылке, хоть такая прическа больше подходила молоденькой девушке, чем зрелой женщине двадцати восьми лет.
Он смотрел на нее в упор.
Сердце Анны бешено колотилось. Причиной волнения были его слова. Она боялась, что лорд расскажет братьям про дуэль.
– Входите, лорд Джошуа, – проговорила она, стараясь казаться спокойной. – Познакомьтесь с моими братьями.
Он сделал несколько шагов вперед, и Анна невольно оглядела гостиную его глазами. Придутся ли по вкусу этому привередливому аристократу аляповатые обои в розочку, потертая голубая обивка на креслах и диванах и мамина коллекция фарфоровых собачек на каминной полке, побывавшая в свое время в руках у братьев и от этого несколько пострадавшая?
Бенджамин быстро поднялся с кресла. Его редеющие каштановые волосы обрамляли обветренное лицо с глубокими морщинками вокруг глаз и губ, которые выдавали в нем любителя посмеяться. Однако сейчас он был крайне серьезен.
Его холодные голубые глаза оценивающе смотрели на лорда Джошуа.
– Бенджамин Невилл, – сухо представился он. – Как я понял, вы гость в этом доме?
– Он скоро уедет, – вставила Анна. – Мне уже Лучше, так что ему нет смысла здесь оставаться.
Братья не слушали сестру: Они окружили лорда Джошуа и забросали его вопросами.
– Значит, это вы спасли нашу сестру? – спросил Айзек.
– Мама сказала, что вы принесли Анну домой и уложили в кровать, – добавил Хью.
Дориан уперся руками в бока и сделал строгое лицо.
– Скажите нам, что же все-таки с ней произошло?
Лорд Джошуа пожал плечами:
– Вы наверняка уже слышали эту историю от миссис и мисс Невилл.
– Да, но нам не все понятно, – заявил Бенджамин. – Дело происходило перед рассветом. Любопытно было бы узнать куда вы направлялись в столь ранний час?
– Я ехал в Девон, – солгал лорд Джошуа, не моргнув глазом.
– Но вы недавно уволились из кавалерии, не так ли? – спросил Дориан. – Если вы выехали из Портсмута, то сделали большой крюк.
– У меня были дела в Брайтоне.
Братья снова переглянулись:
– Я рад, что вы помогли Анне, – сказал Айзек. – Наша мама назвала вас рыцарем в сияющих доспехах.
– Не надо драматизировать, Айзек, – одернула брата Анна, которая решила, наконец, вмешаться в мужской разговор. – Любой на его месте поступил бы точно так же.
– Ну не скажи, – возразил Бенджамин, снова усаживаясь в кресло и подпирая подбородок сцепленными пальцами. – Ты плохо знаешь жизнь, милая сестренка. Далеко не каждый способен выступить в роли доброго самаритянина.
– Анна думает, что все люди такие же, как она, – усмехнулся Дориан. – Ответственные, великодушные…
– И склонные командовать другими, – добавил Хью, протягивая лорду Джошуа последний пирожок с крыжовенным повидлом. Гость отмахнулся, и Хью отправил лакомство себе в рот.
– К тому же она отлично сражается на дуэлях, – сказал лорд Джошуа.
Анна судорожно вцепилась пальцами в свое шитье. Боже правый! Он что, сошел с ума?
– Я имею в виду словесные дуэли, – пояснил он. – Ваша сестра умеет ясно выражать свои мысли.
Братья понимающе усмехнулись. Анна скрипнула зубами.
– А вам, милорд, недостает светских манер.
– Простите меня, – небрежно бросил он. – Я долгое время был лишен светского окружения.
Лорд Джошуа подошел к Анне и нагнулся, чтобы осмотреть повязку. От него пахло кожей, лошадьми и мускусом. Он приложил к ее щеке теплую ладонь. От этого легкого прикосновения по всему телу Анны пробежала волна дрожи.
– Жара нет, – объявил он. – Но у вас чересчур розовое лицо.
– Прекратите! – воскликнула Анна, отталкивая его руку.
Айзек вскочил с кресла.
– Послушайте, что вы делаете? – резко спросил он.
Лорд Джошуа покосился на братьев Анны.
– Осматриваю мисс Невилл. Думаю, вы согласитесь, что это лучше делать в вашем присутствии.
К досаде Анны, Бенджамин отрывисто кивнул и сказал:
– Продолжайте.
Лорд Джошуа оттянул ее веко большим пальцем, приблизил свое лицо и заглянул ей в глаза. Анна хотела возмутиться, но боялась, что ее голос будет звучать слишком слабо и неуверенно.
– Зрачки не расширены, – констатировал лорд Джошуа. – Кружилась ли у вас сегодня голова?
– Нет, – пролепетала Анна, хоть на самом деле голова у нее кружилась – от его близости.
– Боли были?
– Нет.
Он положил руку на спинку дивана.
– Вы напрасно не сознаетесь в своих недомоганиях, мисс Невилл. Это может вам навредить.
Он говорил так рассудительно, так участливо, что она почти поверила в его искренность. Однако лорд просто разыгрывал из себя заботливого доктора перед братьями.
– Я сижу в своей гостиной. Как это может мне навредить?
– Вы шьете, – сказал он, недовольно взглянув на рубашку, лежавшую у нее на коленях. – Между тем вам нельзя перенапрягаться. Пойдемте, я провожу вас в спальню.
–. Не стоит беспокоиться. Меня проводят братья – когда я буду готова.
Но он уже отвернулся и обратился к Бенджамину:
– Она перенесла легкое сотрясение мозга. На время выздоровления ей нужен покой и постельный режим. Вообще-то я настрого запретил ей выходить из спальни. Если она не могла заснуть, надо было дать ей настойку опия.
Бенджамин нахмурился.
– Она мне ничего не сказала.
– И правильно, – вмешалась Анна. – Я не маленькая, чтобы спать днем.
Братья обступили ее кольцом.
– Ты сказала, что твоя рана несерьезная, – укорил сестру Айзек.
Она похлопала его по руке.
– Я не хотела вас пугать.
– Мы зашли ненадолго и не собирались здесь засиживаться, – сказал Дориан. – Тебе надо было нас прогнать.
– Мне не стоило приводить детей, – добавил Бенджамин.
– А я напрасно принес сюда рваное белье, – спохватился Хью. Он забрал у Анны рубашку и бросил ее в корзину. – И не смей прикасаться к нитке с иголкой до тех пор, пока Кеньон не разрешит тебе шить!
– Мы прямо сейчас отведем тебя наверх, – вызвался Бенджамин.
Анна начала возражать, но, оглядев укоризненные лица братьев, поняла, что этот спор ей никогда не выиграть, и замолчала. К тому же у нее и впрямь раскалывалась голова.
Бенджамин и Айзек протянули ей руки. Смирившись с неизбежностью, она воспользовалась их поддержкой, которая, к се досаде, отнюдь не была излишней, и направилась к лестнице, сопровождаемая с двух сторон заботливыми мужчинами. Хью и Дориан пошли за ними, по пути расспрашивая лорда Джошуа о войне. Когда он отказался говорить про Ватерлоо, они не стали настаивать и, в свою очередь, рассказали ему, как служат близнецы, Джеффри и Фрэнсис (юные пехотинцы описывали свои успехи в письмах).
Слушая эту дружескую мужскую беседу, Анна с трудом сдерживала гнев. Ее братья вели себя так, словно лорд Джошуа был их давним приятелем, хотя на самом деле они должны были презирать этого человека за дурную репутацию. Неужели они так быстро забыли, что он сделал с Лили Панкхерст?
«Мужчины! – думала она, страдая от жуткой головной боли. – Их так увлекают война и кровопролитие, что они теряют здравый смысл и обычные человеческие чувства».
Но она никогда не забудет подлый поступок лорда Джошуа Кеньона. И никогда не назовет его героем.
