Глава 10
Секреты

– Боюсь, любопытные особы часто находят больше, чем им хотелось бы знать, – продолжил Джошуа. – Это письмо весьма показательно, не правда ли?

Его холодный насмешливый тон был подобен пощечине. Смятение Анны сменилось яростным негодованием. Она вскочила с пола, сжав в руке послание Дэвида.

– Как к вам попало это письмо?

– Лучше спросите, что оно значит.

– Вы его украли? Ну конечно, украли! Вы не только хам, но и вор.

Джошуа не стал спорить.

– Я прихватил его в качестве доказательства, – сказал он, бросив на кровать свои кожаные перчатки.

– Доказательства чего, скажите на милость? Близкой дружбы?

Лорд посмотрел на девушку долгим оценивающим взглядом.

– Да, очень близкой дружбы. Кажется, вы не понимаете, что происходит между этими двумя мужчинами.

Анне хотелось расцарапать ногтями его спокойное, самоуверенное лицо. А еще ей хотелось убежать от ужасного подозрения, которое притаилось где-то в глубине ее сознания. Она резкими движениями развернула письмо.

– Не пытайтесь отвлечь мое внимание от вашей вины. Вы не имели права брать его. Я сейчас же верну его Дэвиду.

Анна направилась к выходу, но Джошуа встал перед дверью и загородил проход.

– Я взял это письмо, не у Панкхерста. Я нашел его вчера днем, когда заходил к преподобному отцу Каммингзу.

– «Нашел»? Вы обокрали священнослужителя!

– У каждого свои недостатки. Панкхерст тоже не ангел.

– Дэвид – хороший, честный джентльмен. Кто вы такой, чтобы его осуждать? Негодяй без чести и принципов? – Лицо Джошуа было серьезным. Он схватил Анну за плечи.

– Послушайте, Анна. Вы ведете тихую, уединенную жизнь и почти ничего не знаете о темных сторонах человеческой души.

– Я знаю больше, чем вы думаете! Мои братья многое мне рассказывают.

– Вот как? В таком случае я сомневаюсь, что они рассказывают вам правду.

– Правда заключается в том, что вы недостойны дышать одним воздухом с Дэвидом, а уж тем более отпускать туманные намеки по поводу его характера.

– Хорошо, я скажу напрямик. Дэвид Панкхерст и Ричард Каммингз – любовники.

Анне вдруг стало трудно дышать. У нее закружилась голова, перед глазами поплыли круги. То, что он говорит, немыслимо. Невозможно. Невыносимо. И все же разум подсказывал ей, что Джошуа прав. Она не раз перехватывала тайные многозначительные взгляды, которыми обменивались Дэвид и Ричард, К тому, же Панкхерст встречался со священником чаще, чем это было необходимо. Если допустить, что между ними существовала любовная связь, сразу становилось понятно, почему он никогда не предлагал ей руку и сердце. Но… мужчины-любовники? Какой ужас!

Схватившись за свои пылающие щеки, Анна яростно потрясла головой.

– Я вам не верю, – выдавила она, сглотнув комок в горле. – Вы лжете.

– Если вам нужны доказательства, перечитайте письмо. Мне очень жаль, Анна, – добавил Джошуа, смягчив тон. – Я знаю, что вы питаете к Дэвиду нежные чувства.

Его притворное сочувствие прорвало ту невидимую плотину, которая сдерживала ее гнев. Уронив письмо, она набросилась на Джошуа и принялась молотить кулаками по его груди и рукам.

– Вам нисколько не жаль, черт бы вас побрал! Вы хотели погубить его, как погубили Лили!

Джошуа отвернул голову в сторону, чтобы избежать ударов. Держа Анну за плечи, он отвел ее от себя на расстояние вытянутых рук, но больше не делал никаких попыток ее присмирить. Анне казалось, что в нее вселились демоны.

В какой-то момент ее взгляд затуманился, а по щекам покатились горячие слезы. Она уронила руки и горько, отчаянно зарыдала, оплакивая свои несбывшиеся мечты. Дэвид! Если бы он ухаживал за другой женщиной, она еще могла бы его вернуть. Но он отдал предпочтение мужчине, и ей ничего не оставалось, как только смириться со своим поражением. Подумать только: он трогал ее руками, которые до этого ласкали преподобного отца Каммингза!

Джошуа крепко обнял ее за талию. Она припала к его груди, зарывшись мокрым лицом в рубашку и вдыхая волнующий мужской аромат. Он гладил ее по голове точно маленького ребенка. Но то, что она сейчас испытывала, нельзя было назвать детскими ощущениями. Когда слезы высохли, Анна остро осознала, что ее щека прижимается к его твердым мускулам, а ее грудь и бедра вбирают в себя жар его тела. Ей хотелось найти утешение в этих объятиях, услышать, как он шепчет ей на ушко ласковые слова. Нет, ей хотелось найти утешение в объятиях Дэвида. Но это, увы, было невозможно.

Джошуа подвел девушку к камину и усадил в кресло, потом опустился перед ней на корточки и потер ее руки в своих ладонях.

– Вы холодны как лед, – сказал он.

– Конечно, – огрызнулась она. – Это все вы виноваты.

Он улыбнулся:

– Правильно, милая, нападайте! Ударьте меня еще раз, если от этого вам станет легче.

Анна сжала кулаки. Но порыв гнева прошел, и она не могла заставить себя начать новую атаку. У нее уже не было сил. К тому же ей было стыдно за то, что она утратила самообладание.

– Я вам не милая, – холодно бросила она.

– В том-то вся и беда.

– Моя беда в том, что я встретила вас.

– Это верно.

Казалось, его нисколько не задели ее колкости. Лорд достал носовой платок и принялся вытирать ее щеки. От его нежных прикосновений по всему телу Анны разливалось приятное тепло. Раздосадованная собственной реакцией, она выхватила у Джошуа сложенный лоскут и сама утерла слезы, догадываясь, что ее отнюдь не красят заплаканные глаза и красные пятна на лице.

Однако она напрасно набросилась на Джошуа с кулаками. Если кто и заслужил ее гнева, так это Дэвид. Она чувствовала себя обманутой и стыдилась собственной глупости. Только теперь до нее дошло, почему братья спрашивали, не хочет ли Дэвид на ней жениться, а потом многозначительно переглядывались.

– Наверное, про Дэвида знают все, кроме меня, – сказала она.

– Вряд ли. Гомосексуализм не обсуждается в высшем свете.

– Тогда как вы узнали о его… странных наклонностях? – Тут ее осенила пугающая догадка. – Он что… и с вами?..

Кеньон брезгливо взглянул на Анну.

– О Господи, нет! Мне нравятся женщины.

В этом она не сомневалась. Он пытался соблазнить лучшую подругу Лили. Несмотря на неприличность темы, Анна продолжала выпытывать:

– Тогда как же вы все-таки узнали?

– Я заподозрил это несколько лет назад. Просто видел, как Панкхерст смотрит на других мужчин. Женщины его явно не привлекали.

– Почему же он мне ничего не сказал? Ведь мы с ним друзья.

Друзья! Смогут ли они теперь остаться друзьями? И захочет ли она вообще продолжать знакомство с Дэвидом, зная о его тайных пристрастиях? Анна была слишком потрясена, чтобы ответить на эти вопросы. Тут ее пронзила новая мысль. Вполне может быть, что все это время Дэвид просто ее использовал. Он прикрывался их несерьезным романом, чтобы никто не догадался о его отношениях с преподобным отцом Каммингзом. На душе у Анны стало еще горше.

Джошуа опустился на одно колено.

– Поверьте, я тоже не собирался говорить вам об этом.

Ну да, конечно! Еще один представитель сильного пола, который держал ее в неведении. Мало того, он охотился за таинственным стрелком в одиночку, совершенно не считаясь с ее мнением.

– Я хочу увидеть список, – сказала Анна.

– Вы никогда не нашли бы его, обыскивая мои вещи. Список здесь.

Он похлопал себя по груди, показывая на внутренний кармашек сюртука. На какую-то долю секунды Анне захотелось протянуть руку и схватить бумагу. Она представила, как Джошуа будет с ней бороться, как он прижмет ее к своему мускулистому телу…

Анна выпрямила спину и сцепила пальцы, лежавшие у нее на коленях.

– Вам не следовало брать это письмо, – проговорила она. – Оно не имеет никакого отношения к происшествию на дуэли.

Лицо Джошуа посуровело.

– Как раз наоборот. Есть один человек, который был бы рад смерти Панкхерста. Его фамилия Каммингз, и он недавно купил у Куинси новые ботинки.

Анна охнула.

– Священник…

– Нет. Его отец, Артур Каммингз.

– Но… он выборный член парламента.

– Да. И если правда выплывет наружу, его карьера рассыплется как карточный домик. Не говоря уже о том, что его сына лишат сана священника и упекут за решетку.

Анна несколько раз видела политика в церкви. Это был напыщенный высокомерный мужчина, преисполненный чувства собственной значимости. Единственное, что в нем подкупало, так это гордость за сына.

– Я слышала, что мистер Каммингз проводит большую часть времени в Лондоне.

– Последние несколько недель он был в Брайтоне, собирал голоса для следующих выборов. Я разговаривал с ним меньше часа назад.

Встав, Джошуа прошелся по спальне, поднял с пола письмо, сложил и убрал во внутренний карман сюртука. – возможно, в тот же самый карман, где лежал нужный Анне список. Судя по его отстраненной манере, он опять замкнулся в себе.

Девушка вскочила с кресла и подошла к лорду.

– Ну? И что сказал мистер, Каммингз?

– Он заявил, что не знает ни о какой дуэли.

Джошуа нагнулся к своему чемодану, достал пистолет и сунул во внутренний карман сюртука.

Увидев это, Анна передернулась, как будто до нее дотронулось привидение.

– Зачем вам пистолет? Что, мистер Каммингз вам угрожал? Кеньон взял горсть пуль и ссыпал в карман.

– Нет, я просто принимаю меры предосторожности.

– И с кем теперь вы намерены встретиться?

– Со следующим человеком из списка.

– Назовите имя.

Лорд бросил на девушку оценивающий взгляд.

– Это мужчина не вашего круга. Он ростовщик.

Анна направилась к двери.

– Я возьму шляпку и поеду с вами.

Джошуа схватил ее за руку.

– Нет. Приличные дамы не общаются с ростовщиками. Вы только помешаете моему расследованию.

– Тогда я нанесу визит лорду Тимберлейку и спрошу у него, действительно ли он играл в кости с Эдвином в ночь накануне дуэли.

А что, если она наткнется на Дэвида? Сердце ее защемило. Нет, она не будет сейчас думать об этом!

– Черт возьми, нет! – воскликнул Кеньон. – Я же сказал, чтобы вы оставили Тимберлейка мне.

– А я сказала, что он не позволит вам войти в его дом. – Анна со злорадным удовольствием подражала его интонациям. – Вы помешаете моему расследованию.

Губы лорда скривились от досады. Он стоял совсем близко, и по телу Анны разливалось уже привычное тепло. Грубая красота его лица и фигуры лишала ее способности здраво мыслить. Этот человек оказывал на нее огромное влияние, даже когда хмурился.

Джошуа вздохнул и воздел глаза к потолку, как будто просил помощи у белой штукатурки. Когда он вновь посмотрел на Анну, в его взгляде появился стальной блеск.

– Я не дам вам разгуливать по округе без сопровождения, даже если для этого мне придется связать вас и заткнуть вам рот кляпом. Ясам отвезу вас в поместье Грейстоун.

Анна хотела возразить, но в этот момент в дверь постучали. Охваченная паникой, она огляделась по сторонам, ища, куда бы спрятаться. Но Джошуа уже открывал дверь, и ей ничего не оставалось, как только метнуться за деревянную створку.

– Прошу прощения, милорд. Я не знал, что вы здесь, – произнес знакомый мужской голос. – Мама сказала, что вы уехали.

Айзек! Анна сдержала стон, увидев в дверной щели долговязую фигуру брата. Интересно, что он здесь делает в такую рань?

– Я кое-что забыл, вот и пришлось вернуться, – сказал Джошуа.

– Вы один? – удивленно спросил Айзек. – Я слышал голоса. Э… вы, случайно, не видели мою сестру?

Анна представила, как Айзек вытягивает свою длинную шею, пытаясь заглянуть за широкую спину Джошуа. Она стояла, не шевелясь и почти не дыша. Если Айзек обнаружит ее здесь, он растрезвонит об этом братьям. И не важно, что она растила его чуть ли не с пеленок. Когда дело касалось важных вопросов, братья смыкали ряды.

– Нет. Если увижу, что ей передать? – спросил Джошуа.

– Скажите ей… что она обещала поговорить с моей женой. – Айзек понизил голос. – Видите ли, Нелл – жуткая транжира.

Анна вспомнила про свое обещание, данное почти неделю назад.

– Ох уж эти женщины! – Драматически вздохнул Кеньон. – Они опустошают карманы мужчин, покупая себе бесконечные модные шляпки и платья. Впрочем, могу дать вам один совет.

Анна презрительно фыркнула. Ему-то откуда знать, как следует обращаться с женой-мотовкой?

– Пожалуйста, дайте, – удрученно проговорил Айзек. – Я. скоро сойду с ума.

– Не отчаивайся, парень. Назначь Нелл небольшое ежемесячное содержание и предупреди магазины, чтобы они отказали ей в кредите. Очень скоро она научится благоразумию.

– Но как только я начинаю говорить о деньгах, она начинает рыдать.

– Это крокодиловы слезы, приятель. Излюбленная женская тактика. – Анна услышала, как лорд похлопал. Айзека по спине. – Пойдем, я научу тебя обращаться с женщиной. На свете нет ни одной дамы, которую нельзя было бы приручить.

Дверь закрылась, и их приглушенные голоса затихли в коридоре. Анна осталась стоять у стены, кипя от возмущения. «Тоже мне, знаток женской души! – думала она. – Ну ничего, скоро ты увидишь, как я умею обращаться с мужчиной!»

Чуть позже Кеньон поплатился за то, что подшучивал над Анной.

Он хотел отвезти ее в поместье Грейстоун немедленно, но беседа с Айзеком его задержала. Наконец выйдя из дома, он сделал глубокий вдох, наслаждаясь долетавшим из пекарни ароматом свежего хлеба. Наемный крестьянин копал в поле картошку, на соседнем лугу паслись коровы. Джошуа уже предвкушал, как поскачет галопом по местным дорогам.

Подойдя к конюшне, он заметил во дворе довольно грязную двуколку. Анна сидела на высоком переднем сиденье и разговаривала с Гарри, который держал лошадь под уздцы.

Лошадь!

Джошуа задохнулся от ярости. Он бегом пересек двор, разогнав стайку кур, которые огласили окрестности громким кудахтаньем.

– Что происходит, черт побери? – резко спросил он. – Сейчас же распряги Плато!

Гарри виновато посмотрел на Джошуа, потом на Анну.

– Я же говорил вам, что капитан будет сердиться.

С лица Анны сошло любезное выражение. Она окатила лорда ледяным взглядом, сжала губы в тонкую линию и горделиво расправила спину.

– Моя кобыла потеряла подкову, – сказала она. – Я не хотела откладывать поездку и велела мистеру Харрингтону запрячь вашу лошадь.

– Плато – хорошо обученный боевой конь, – процедил Джошуа сквозь зубы; – Я не позволю ему тянуть дамский экипаж.

– Но ему нравится, – возразил Гарри. – Вы только взгляните на него, капитан! – Он рвется вперед, как скаковая лошадь на старте.

Бренча сбруей, Плато тряс черной гривой и рыл землю копытом. Увидев Джошуа, он всхрапнул, как бы говоря: «Поехали, Гарри!»

Но это зрелище не успокоило Кеньона. Верный Плато не раз выносил его сквозь град пуль в самую гущу сражения. Он не боялся ни запахов крови и дыма, ни пронзительных криков умирающих и грохота артиллерийских орудий. Боевые шрамы Плато свидетельствовали о его отваге.

Гарри должен был это понимать. Но Харрингтон с обожанием смотрел на Анну.

– Я не потерплю непослушания! – рявкнул лорд. – Немедленно распряги моего коня!

– Не слушайте его, – бросила Анна слуге. – Нам предстоит короткая поездка, и Плато не против. Вы сами это сказали.

– Да, сказал. – Глаза Гарри блеснули под бровями-гусеницами. – Я думаю, вам следует подчиниться желанию дамы, капитан. Это совсем не трудно.

«Чертов предатель!» – подумал Джошуа.

– Отойди! – прорычал он. – Я сам все сделаю.

Гарри не двигался, и Кеньон решил, что ему придется применить физическую силу. Однако спустя мгновение слуга отступил назад и скрестил руки на груди, наблюдая за господином.

Как бы извиняясь, Джошуа погладил Плато по шелковистой гриве.

– Тебя связали, как рождественского гуся, мой мальчик? – ласково проговорил он. – Не бойся, я сейчас тебя освобожу. Ты получишь дополнительную порцию овса за то, что тебе пришлось пережить такое унижение.

– Не глупите, милорд, – сказала Анна. – Полезайте в двуколку, пока кто-нибудь не заметил вашего мальчишеского упрямства.

– Боитесь, что на нас опять смотрят соседи? – ехидно спросил он, потянувшись к одной из пряжек, державшей постромки.

Анна удостоила его надменным взглядом, который несколько портила ее уродливая коричневая шляпка с фазаньим пером, мотавшимся на ветру.

– На нас смотрит мама. Она идет сюда.

Резко обернувшись, Джошуа увидел миссис Невилл, торопливо шагавшую от дома и махавшую пухлой ручкой.

. – Лорд Джошуа, подождите! – крикнула она. – Мне надо кое-что передать Анне.

Проклятие! Не хватало только, чтобы у Анны появился еще один союзник! Впрочем, может быть, он сумеет перетянуть миссис Невилл на свою сторону.

Пожилая женщина подошла к Кеньону, запыхавшись от быстрой ходьбы, и он взял ее испачканную в краске руку.

– Я рад, что вы пришли, миссис Невилл. Может быть, вам удастся образумить вашу дочь.

– Она и так разумная девушка, – сказала миссис Невилл. За ухом у нее торчала кисть для рисования, а белый фартук был весь в разноцветных брызгах. – К тому же в ее возрасте компаньонка уже не требуется.

– Я велел ей остаться дома и отдохнуть. Она еще недостаточно окрепла.

– Ничего страшного! Свежий воздух пойдет ей на пользу.

– Тогда пусть сядет на террасе и читает книгу. От тряски в двуколке у нее заболит голова.

– О Боже! – воскликнула Анна. – Мы же не в Китай собрались, а всего лишь в поместье Грейстоун, в гости к Дэвиду. И вообще, когда я хотела ехать верхом, вы не возражали.

Это было до того, как она запрягла его коня.

– Вам понравится поездка, – пообещала миссис Невилл, прижав руки к своему пышному бюсту и одарив Джошуа сияющим взглядом. – Здесь такие живописные места! Обязательно остановитесь у скал и полюбуйтесь на океан. Пег готовит для вас закуску. А-а, вот и она!

Горничная вразвалочку подошла к ним с плетеной корзиной в руке. Взглянув на Харрингтона, она сморщила свой курносый носик, после чего привязала корзину к задней части двуколки.

– Я передумал ехать, – заявил лорд. – Не хочу рисковать здоровьем мисс Невилл…

– Но какая опасность может грозить моей дорогой Анне, если она отправится в сопровождении собственного доктора? – Миссис Невилл кивнула на экипаж. – Поторопитесь, милорд. В такой погожий денек не стоит зря терять время. Вы только взгляните на небо! Оно словно позаимствовало свой чистый цвет у лесных колокольчиков!

Ленора Невилл была в восторге оттого, что ее засидевшаяся в девках дочь отправляется на прогулку с перспективным холостяком, и Джошуа очень не хотелось ее разочаровывать.

– Колокольчики, – буркнул он вместо ругательства, мысленно признав свое поражение, и сел рядом с Анной, которая с неожиданной кротостью протянула ему поводья.

Кеньон щелкнул кожаными вожжами, и Плато порысил вперед, весело помахивая черной гривой.

Еще один предатель!

Помахав на прощание оставшимся, они поехали по грунтовой дороге, ведущей в город.

– Не думайте, что я одобряю вашу тактику, – заявил Джошуа. – Просто я не мог огорчить вашу добрую маму.

– Мне тоже неприятно. Мама думает, что мы влюблены друг в друга.

Он уже догадывался об этом, но, услышав слова Анны, почувствовал отвращение. «Господи, избавь меня от матушек-сводниц… и от язвительных старых дев!»

Анна рассеянно закусила губу. Он невольно остановил взгляд на ее губах, но быстро спохватился, стиснул зубы и отвернулся к дороге.

– Надеюсь, вы ее разубедили?

– Я сделала все, что было в моих силах. Но не могла же я объяснить, почему на самом деле вы злоупотребляете ее гостеприимством.

– Вот тут я с вами согласен.

– Рада это слышать.

Их взгляды на мгновение встретились. На лице Анны опять появилось чопорно-надменное выражение. Она сложила губы в тонкую линию и вскинула подбородок, как будто ей претила сама мысль о том, что между ними могли зародиться нежные чувства.

Джошуа нравились ее фиалковые глаза, вот только жаль, что в них почти всегда читалось хмурое упрямство. Шляпка скрывала ее единственное бесспорное достоинство – великолепные золотисто-каштановые волосы, стянутые в тугой старушечий пучок. Кеньон не особенно разбирался в дамской одежде, однако готов был поспорить, что уродливое горчично-желтое платье девушки вышло из моды по меньшей мере лет пять назад. Но, несмотря на все это, им владело безумное желание смягчить плотно сжатые губы Анны страстным поцелуем.

Она смотрела прямо перед собой, сложив на коленях затянутые в перчатки руки и как бы говоря своему спутнику: «Только посмей ко мне прикоснуться!» Он вел открытый экипаж по извилистой дороге и думал о своей удивительной соседке. Почему она до сих пор не замужем? Ей давно пора завести семью и заботиться о муже и детях, а не вертеться вокруг родителей и братьев.

Если не считать бурных рыданий, она довольно стойко перенесла новость о Панкхерсте. Любая другая девушка на ее месте убежала бы к себе в спальню – оплакивать свою судьбу. Но Джошуа не был слепцом. Он видел, что сердце ее разбито. Вспоминая, как она плакала в его объятиях, он испытывал странную нежность. Она льнула к нему точно растерянный ребенок, ее слезы мочили его рубашку, тело дрожало. Он разрывался на части от беспомощного желания ее утешить.

Чтобы избавиться от этого наваждения, Кеньон направил свои мысли на Дэвида Панкхерста. Он очень надеялся, что Анна не будет рыдать, когда они встретятся с этим мерзавцем. Панкхерст годами водил ее за нос, используя бедную девушку в качестве ширмы. Она была слишком наивна и не замечала черных пятен в душе своего возлюбленного. Неожиданно Анна попросила:

– Расскажите мне про войну.

Джошуа чуть не выронил из рук поводья, и Плато припустил легким галопом. Двуколка затряслась. Осадив коня, лорд пробурчал:

– Война кончилась. Это все, что вам следует знать.

– Я не хочу выпытывать ваши секреты…

– Так не выпытывайте.

– Но я надеялась, что вы объяснитесь после того, что случилось прошлой ночью. Мистер Харрингтон сказал, что причина ваших ночных кошмаров – война.

Руки Кеньона вспотели. Он пытался побороть ту тьму, которая таилась в глубине его сознания.

– Гарри – старый сплетник, – процедил он сквозь зубы. – И давайте закроем эту тему.

На лбу Анны проступила легкая морщинка.

– Ладно, не буду настаивать, – произнесла она. – Но мои братья-близнецы служат в пехоте, и я хочу знать, что меня ждет, когда они вернутся домой. Джеффри особенно подвержен ночным кошмарам.

Ее мягкий тон совершенно обезоружил Джошуа, но он не собирался сдаваться.

– Я же сказал, что не хочу говорить о войне, Анна.

– Тогда послушайте, что скажу я. Фрэнсис и Джеффри уже дослужились до капралов. Представляю, как они будут мной командовать! Наверное, мне придется отдавать им честь, перед тем как сесть за стол завтракать. – Она улыбнулась. Блестящие глаза сразу сделали ее моложе и беспечнее. – В своем последнем письме Фрэнсис уже заказал мне кекс с изюмом, а Пег – мясной пудинг. Он пишет, что, если мы откажемся, он отдаст нас обеих под трибунал и выгонит из дома.

– Он живет на сухарях, бобах и овсяной каше, – объяснил лорд. – Правда, когда мы пришли во Францию, интенданты гораздо чаще стали доставлять к нашему столу сыр и говядину.

– Они жарят мясо на костре, – добавила Анна. – Близнецы шутят над этим в своих письмах, но я понимаю, как им не хватает домашнего уюта.

– Вам трудно это представить, – проговорил он с горечью.

– Так расскажите мне. – Она тронула его за руку. – Пожалуйста!

Ее искренний интерес тронул Кеньона. Он решил, что не будет ничего страшного, если Анна узнает об условиях жизни военных, и рассказал несколько забавных историй. Анна услышала про спесивого офицера, который отказывался спать на голой земле и каждую ночь заставлял своего слугу делать ему постель из листьев и веток.

– Во время долгих переходов мы спали прямо в седле, – продолжил Джошуа. – Нам приходилось обучать новобранцев, которые умели ходить за плугом, но никогда не ездили верхом. А однажды один пугливый лейтенант-караульный поднял тревогу, увидев черные тени, которые наступали на него в ночи. Мы проснулись и тут же схватились за сабли и винтовки, готовясь схлестнуться с французами в смертельном бою. Но оказалось, что к нашему лагерю подошло стадо коров.

Анна засмеялась, откинув голову назад, и Джошуа растаял при виде ее веселой улыбки. Эта женщина излучала красоту, которая выходила за рамки привычных канонов. Как он мог считать ее дурнушкой? Она обладала безупречной кожей и необычными фиалковыми глазами. Но его покорила не только ее внешность. Она чудесным образом превратилась из чопорной недотроги в живую, задорную девушку. Когда он на нее смотрел, у него теплело на сердце и бремя прошлого на время теряло свою тяжесть. Он невольно задавался вопросом: была ли она так же нежна и непосредственна в постели?

Как знать? Если бы между ними не стояла тень Лили, может быть, она чаще позволяла себе расслабляться в его обществе.

Как будто услышав его мысли, Анна перестала улыбаться и прикрыла глаза ладонью.

– Смотрите, мы приехали.

Деревья расступились, и Джошуа вдруг понял, что он на какое-то время напрочь забыл о цели их поездки. Увлекшись беседой, он потерял чувство времени и пространства. Это было для него неприятным открытием.

Он сосредоточил внимание на поместье Грейстоун, которое располагалось на живописном морском берегу. Аккуратно подстриженные зеленые лужайки тянулись до края обрыва. Серые каменные стены величественного старого дома были увиты плющом, но ни одна из многочисленных труб не дымила. На мгновение Джошуа показалось, что здесь никто не живет, а за садом ухаживают какие-то волшебные существа.

Тут краем глаза он заметил движение в одном из окон верхнего этажа. Занавеска дернулась, и за стеклом появилось лицо. Однако в следующую секунду оно исчезло. Джошуа продолжал смотреть на окно. На этом этаже скорее всего жила прислуга. Интересно, знает ли Тимберлейк о том, что кто-то из его работников отлынивает от дел? Однако если верить городским слухам, у Тимберлейка были куда более серьезные проблемы, чем один ленивый слуга.

Кеньон остановил экипаж перед домом и, не дождавшись помощи местных конюхов, привязал вожжи к железному столбу, после чего поднялся вместе с Анной на крыльцо и постучал в дверь. Стук отозвался глухим эхом, донесшимся из глубин огромного здания.

Желая избавить свою спутницу от неприятной для нее встречи, Джошуа сказал:

– Вам не обязательно заходить в дом. Можете подождать в двуколке.

– Лекарства нужно пить, какими бы горькими они ни были.

Но Джошуа продолжал взывать к ее разуму:

– Я думаю, вам будет неловко, если вы столкнетесь с Панкхерстом.

Она окатила его ледяным взглядом, словно и не было задушевной беседы в экипаже.

– Не бойтесь, милорд, у меня не случится новый приступ истерики. Я не какая-то там слезливая дура.

Несмотря на резкий тон, Джошуа испытывал потребность защитить Анну – не потому, что она была ему небезразлична, просто его натура восставала против несправедливости. Панкхерст наверняка знал, что Анна питает к нему нежные чувства, и все же использовал ее в качестве прикрытия для своей тайной жизни. Кеньон с удовольствием набил бы морду этому негодяю.

Парадная дверь распахнулась, и на пороге появилась крепко сложенная женщина в белом чепце и фартуке. Губы экономки были мрачно поджаты, брови – сдвинуты. Джошуа познакомился с ней семь лет назад, когда она прислуживала Тимберлейку в Лондоне.

– Доброе утро, миссис Озуалд. Очень рад вас видеть.

Она хмуро взглянула сначала на него, потом на Анну.

– Мистера Панкхерста нет дома, мисс.

– Ничего страшного, – сказала Анна. – Мы пришли к лорду Тимберлейку.

Карие глаза служанки неодобрительно сузились.

– Мой господин не ждет гостей, – заявила она и начала закрывать дверь, но Джошуа уперся ладонью в толстую дубовую панель и одарил женщину своей самой обворожительной улыбкой.

– Мы с мисс Невилл хотели бы с ним поговорить. Это не займет много времени.

– Мне было велено не пускать вас в этот дом, милорд, – заявила миссис Озуалд с плохо скрываемым злорадством.

– Но это очень важный вопрос, – вкрадчиво проговорил он. – Вы же не хотите потерять работу, дав нам от ворот поворот?

Она презрительно фыркнула и нехотя открыла дверь. Джошуа и Анна вошли в большой холл, обставленный изящной французской мебелью и украшенный пейзажами в пастельных тонах.

– Подождите здесь, – бросила миссис Озуалд, указав на два кресла с прямыми спинками, которые стояли по обе стороны от входа. – Только никуда не уходите!

Позвякивая связкой ключей, висевшей у нее на поясе, экономка пошла по мраморному коридору. Она дважды оглянулась через плечо и подозрительно посмотрела на незваных гостей.

Анна села на краешек розового зачехленного кресла и слегка дрожащими пальцами развязала ленточки своей шляпки.

– Надеюсь, он нас примет, – пробормотала она. – Его светлость – не очень приветливый человек. Честно говоря, за все эти годы я видела его всего несколько раз.

Слушая ее вполуха, Джошуа вытягивал шею и смотрел вслед удалявшейся экономке. В тот момент, когда она завернула за угол и исчезла из виду, он схватил Анну за руку, поднял с кресла и потащил к коридору.

– Что вы делаете? – спросила Анна, пытаясь выдернуть руку. – Миссис Озуалд велела нам ждать здесь.

– Я придумал, как заставить Тимберлейка нас принять. Молчите и делайте то, что я скажу.

Но Анна, как истинная женщина, продолжала говорить, только шепотом:

– Что вы придумали? Войти к нему без приглашения? Да он вышвырнет нас из дому!

– Он бы все равно нас вышвырнул. – Джошуа пристально посмотрел на Анну. – И вообще, прежде чем меня осуждать, вспомните, как сегодня утром вы рылись в моих вещах.

Она не нашлась что ответить.

Легонько подталкивая Анну в спину, Кеньон торопливо пошел по коридору и завернул за угол, как это сделала экономка. Они миновали ряд богатых гостиных, В одной из них оказалась горничная, она стояла на четвереньках и мыла плинтусы. Как выяснил Джошуа из расспросов, Тимберлейк никогда не принимал у себя гостей – наверное, потому, что его жена умерла, и дом остался без хозяйки. Он развлекался в городе – в игорных домах и светских гостиных.

Анна протянула руку, чтобы остановить лорда.

– Послушайте! – прошептала она.

Из комнаты, расположенной дальше по коридору, доносились приглушенные голоса. Анна направилась туда, но Джошуа втолкнул ее в маленькую нишу за горшками с папоротниками и занавесками.

– Что вы… – возмущенно начала она.

– Ш-ш!

Обхватив свою спутницу за талию, он крепко прижал ее спиной к себе и закрыл ей рот рукой. Анна застыла – у него было такое ощущение, что он сжимает в руках деревянную чурку Но по крайней мере она не пыталась вырываться: наверное, тоже услышала приближавшиеся шаги.

Опасность обострила все чувства Джошуа. Он с удовольствием ощущал под ладонью ее мягкие губы. А что касается остального… у нее была ладная гибкая фигурка с округлостями в нужных местах, наводившая на мысль о бурных любовных утехах. Его детородный орган встрепенулся, как солдат на параде.

«Дурак!» – обругал себя Джошуа, только сейчас поняв, как сильно он истосковался по женщине. Ну ничего, в следующий раз, приехав в город, он найдет себе какую-нибудь шлюшку и покончит со своим воздержанием. Все, что ему нужно, – это долгая ночь в объятиях платной любовницы.

Мимо ниши, в которой они прятались, прошагала неприветливая миссис Озуалд. Она направлялась к передней, части дома и не смотрела по сторонам.

Как только шаги экономки смолкли в отдалении, Джошуа отпустил Анну и выглянул в коридор. Никого. Он дал ей знак выходить. Она разгладила свою уродливую юбку. Щеки девушки порозовели от волнения, что придало еще большую прелесть ее лицу.

Однако когда она заговорила, Кеньон тут же забыл про ее очарование.

– Зачем вы закрыли мне рот? Я не дура и сама знаю, когда нужно молчать!

– В самом деле? Так докажите это!

Джошуа осторожно пошел по коридору, Анна поспешила за ним. Подойдя к двери, из которой только что вышла миссис Озуалд, он шагнул за порог и очутился в огромной столовой.

Голубые шторы обрамляли ряд окон, выходивших на скалы и море, однако большая часть шикарной комнаты тонула во мраке. В конце длинного, покрытого скатертью стола сидел мужчина, обхватив ладонями хрустальный бокал с вином. Голова и плечи его были опущены.

В следующее мгновение мужчина вскинул глаза и увидел вошедших. На его изможденном лице мелькнула тревога. От неожиданности он опрокинул бокал, и по белой скатерти растеклась темно-красная лужица. Быстро взяв себя в руки, он придал своему взгляду выражение благородного презрения.

– Что за черт? Я же велел Озуалд выставить вас за порог!

– Пожалуйста, не сердитесь, милорд, – сказала Анна, выходя из-за спины Джоша. – Нам нужно с вами поговорить. Это очень важно.

– Мисс Невилл? Почему вы оказались в одной компании с этим мерзавцем?

– Потому что я знал, что вы не захотите меня видеть, – учтиво объяснил Кеньон.

Тимберлейк уперся в него мрачным взглядом.

– Да, я не хочу вас видеть. Как вы посмели войти в мой дом и прервать мой завтрак?

Был уже полдень, время ленча. Однако мешки под глазами Тимберлейка и его мертвенно-бледная кожа выдавали в нем человека, склонного к распутному образу жизни.

– Мне надо задать вам несколько вопросов, – заявил Джошуа. – Ответьте на них, не кривя душой, и я уйду.

– С какой стати я должен отвечать на ваши вопросы? Убирайтесь немедленно! – прикрикнул Тимберлейк, вставая из-за стола. – И вообще вас следует хорошенько отхлестать плетью за то, что вы сделали с Лили.

В его голосе слышались страдальческие нотки, и Джошуа испытал жалость, смешанную с гневом. Однако он не хотел ворошить прошлое, зная, что это не приведет ни к чему хорошему.

– Я принес вам свои извинения, Тимберлейк. Надеюсь, мы могли бы, по крайней мере, остаться взаимно вежливыми.

– Вежливыми? Если бы вы знали, какую боль мне приходится терпеть каждый день…

Тимберлейк опять опустился на стул и провел рукой по лицу. На его лысеющей голове осталось несколько редких рыжеватых с проседью прядей.

Анна одарила своего спутника уничтожающим взглядом, потом вышла вперед и сочувственно тронула руку Тимберлейка.

– Мы не хотим вас расстраивать, милорд. Если позволите, я сама задам вам вопросы.

Тимберлейк медленно поднял голову, как будто впервые увидел Анну.

– Вы добрая девушка, – сказал он. – Я всегда верил, что у вас и моего сына получится что-то хорошее.

Анна едва заметно напряглась. Джошуа, стоявший в другом конце столовой, невольно шагнул к ней, но тут же остановился, решив не вмешиваться. Увидев его, Тимберлейк замкнется в себе, точно моллюск в раковине, и Анне не удастся вывести его на откровенность.

Она выдвинула стул и села рядом с бароном.

– Милорд, я должна поговорить с вами насчет дуэли.

– Насчет дуэли! – язвительно повторил он. – Кеньон был у нас на прошлой неделе. Этот подлец хотел убить моего сына, лишить меня единственного оставшегося в живых ребенка!

Услышав это, Джошуа прервал молчание:

– Ваш сын сам бросил мне вызов.

Схватившись за край стола, Тимберлейк сердито сверкнул глазами.

– Вы знали, что он плохо стреляет, и должны были отказаться от дуэли.

Джошуа отвернулся и принялся мерить шагами комнату. Он не стал говорить, что у него не было ни малейшего желания стрелять в Панкхерста. Тимберлейк все равно не поверил бы.

Анна вежливо кашлянула, чтобы привлечь к себе внимание хозяина дома.

– Не слушайте его, милорд, – сказала она. – Он грубиян.

Худое лицо Тимберлейка опять осунулось.

– Я должен поблагодарить вас, мисс Невилл.

Джошуа прищурился. Неужели Дэвид Панкхерст рассказал своему отцу о том, что Анна пришла на дуэль вместо него?

– Поблагодарить меня? За что? – осторожно спросила Анна.

– За то, что вы предотвратили трагедию. – Тимберлейк слабо улыбнулся. – Вы подлили снотворное в чай Дэвиду и таким образом спасли его от смерти.

Анна откинулась на спинку стула.

– Так вы знали?

– Вас видела Озуалд. Потом мы никак не могли его разбудить. Это была отличная идея, милочка!

Она шумно выдохнула.

– Могу я узнать, чем вы занимались в ту ночь? Выходили ли вы из дома?

Тимберлейк поморгал.

– Кажется, я ездил в город навестить друзей.

– Мой кузен Эдвин уверяет, что вы всю ночь играли с ним в кости. Это правда?

– Э… да. Только ему не следовало говорить такие вещи даме.

– Пожалуйста, вспомните, провел ли Эдвин в игорном зале всю ночь или ушел до рассвета.

– Точно не скажу. Видите ли, я выпил тогда несколько рюмок мадеры… – Тимберлейк потер лоб. – Впрочем, кажется, парень на какое-то время отлучался с… – он громко прочистил горло, – с одной своей подругой.

Джошуа стиснул в пальцах резную дубовую спинку стула. Может, проститутка была всего лишь прикрытием? Интересно, как долго отсутствовал Эдвин? Успел бы он за это время надеть плащ с капюшоном и затаиться в кустах в ожидании своей кузины? Кеньона так и подмывало задать Тимберлейку пару вопросов, но он унял свое нетерпение и предоставил Анне вести диалог.

Она подалась вперед, не спуская глаз с Тимберлейка.

– С какой подругой?

– Я не стану обсуждать с вами женщин подобного сорта, мисс Невилл.

– Забудьте про приличия. Это очень важно. Вы можете назвать мне ее имя?

– Имя? Откуда мне знать ее имя? – Тимберлейк пожал плечами. – Я был поглощен игрой. Знаете, как это увлекательно? Сначала трясешь кости, потом дуешь на них, потом вращаешь запястьем и бросаешь на стол. Вот так! – Он сделал эффектный жест рукой.

– Пожалуйста, милорд, вспомните, в котором часу это было, – попросила Анна. – Перед самым рассветом?

– Что, у старины Эдвина опять неприятности? – Барон криво усмехнулся и погрозил ей пальцем. – Хватит нянчиться со своим кузеном, мисс Невилл! Мужчины не любят, когда их опекают.

Покровительственный тон Тимберлейка взбесил Джошуа.

– Не увиливайте от ответа, – вмешался он в разговор. – У нее есть все основания знать правду.

– Не понимаю, – сказал Тимберлейк, вскинув безвольный подбородок.

Джошуа подошел к Анне и снял с нее шляпку, быстро развязав ленты. Не обращая внимания на возмущенный возглас девушки, он осторожно наклонил ее голову так, чтобы Тимберлейк мог видеть заживающую рану на фоне золотисто-каштановых прядей.

– Она напоила вашего сына снотворным и отправилась на дуэль вместо него. Но в нее стрелял не я, а мужчина, прятавшийся в кустах. К сожалению, я не успел его догнать. Он вскочил на лошадь и скрылся.

Тимберлейк открыл рот и опять закрыл, переводя удивленный взгляд с головы Анны на Джошуа и обратно.

– Вы хотите сказать… что кто-то пытался убить моего сына? Не может быть!

– Поверьте мне, это так. А теперь скажите, в ту ночь вы влезли в долги?

– Вряд ли состояние моих финансов имеет какое-то отношение к… к тому, что произошло.

– В городе говорят, что вы промотали все свое состояние и больше не можете жить в такой роскоши.

Анна охнула.

– Вы уклонились от темы. Мы говорили про Эдвина, – напомнила она Джошуа.

– Есть и другие варианты. – Обернувшись к Тимберлейку, Кеньон спросил: – Скажите, вы кому-нибудь задолжали? Может быть, кредитор пытался вас запугать и поэтому угрожал сыну?

Тимберлейк побледнел и, подняв упавший бокал, потянулся к графину. Руки его сильно дрожали, и хрусталь позвякивал о хрусталь. На скатерть пролилось еще несколько капель вина.

Анна взяла графин, сама наполнила бокал и поднесла его к губам Тимберлейка. Сделав несколько глотков, барон вытер губы тыльной стороной ладони и устало откинулся на спинку стула.

В этот момент в столовую ворвалась миссис Озуалд. Ее лицо, выглядывавшее из-под огромного домашнего чепца, было пунцово-красным. Тяжело отдуваясь, она остановилась на пороге и удивленно уставилась на Анну и Джошуа.

– Я велела им ждать в холле, господин. Я обегала весь дом, сверху донизу, разыскивая эту парочку!

– Ничего страшного, – проговорил Тимберлейк, поднимая дрожащую руку. – Можете идти.

– Простите, милорд, но разве вы не хотите, чтобы я проводила их к выходу?

– Нет. Когда вы понадобитесь, я позвоню.

Глядя на Джошуа так, как будто он задумал похитить столовое серебро, экономка попятилась к двери, всем своим видом источая подозрение. Разумеется, миссис Озуалд была предана Лили и ненавидела мужчину, который довел молодую госпожу до смерти.

Этот маленький эпизод несколько оживил Тимберлейка. Его бледное лицо слегка порозовело, и, хотя он по-прежнему выглядел расстроенным, Анне уже не казалось, что его вот-вот хватит апоплексический удар.

– Я должен вам кое в чем признаться, – проговорил он, свесив голову на грудь. – Я занял деньги у одного человека… чтобы заплатить моим кредиторам. Пятьдесят тысяч гиней, если быть точным.

Джошуа захотелось присвистнуть. Большинству людей и не снилась такая огромная сумма. Даже аристократы, игравшие по-крупному, редко делали столь внушительные ставки. Этого было более чем достаточно, чтобы склонить человека к убийству.

– Продолжайте, – сухо бросил Кеньон. Тимберлейк поднял голову.

– Он назначил непомерно высокий процент, но мне больше не к кому было обратиться. На прошлой неделе я сказал ему, что у меня нет денег… и умолял его подождать. Но он предупредил меня…

Анна погладила его по руке, как маленького ребенка.

– Предупредил вас? – ласково спросила она. – О чем?

Тимберлейк посмотрел на нее ввалившимися глазами.

– Он сказал… что уничтожит меня. Я думал, он хочет отдать меня под суд, отобрать мой дом и все имущество. Я и представить себе не мог… что он будет стрелять в моего сына.

Джошуа уперся ладонями в стол.

– Кто этот человек? – строго спросил он. Тимберлейк нахмурился.

– Я разговариваю с мисс Невилл, а не с вами.

Анна взглядом заставила Кеньона молчать и вновь обернулась к барону.

– Мы знаем, что вы не способны обидеть человека, милорд, но этот негодяй должен быть наказан.

– Конечно. – Тимберлейк потер ладонями свои впалые щеки. – Конечно.

– Назовите мне его имя.

Еще немного поколебавшись, барон кивнул.

– Это бизнесмен, проторивший себе дорожку в светское общество с помощью денег. Его зовут Сэмюел Фирт.