Глава 22
Кайнан лежал без сознания на больничной койке, подключенный к аппарату, поставляющему кровь второй группы с положительным резус-фактором. Шейд тихо стоял в изножье кровати. Руна с ним рядом. Рейт сидел на стуле, держась руками за голову, с таким убитым видом, что на него жалко было смотреть.
— С ним все будет хорошо, старик.
Шейд хлопнул брата ладонью по плечу, теперь прикрытому, как и все они, больничной формой, и Рейт вскинул на него покрасневшие глаза с темными кругами под ними.
— И Джем так говорит.
— Она не стала бы обманывать тебя.
Рейт кивнул:
— Я просто подожду, когда он очнется.
— А потом?
— Потом мне надо кое-что сделать.
Щейд прекрасно понимал: нет смысла читать ему нотации и предупреждать, чтобы не баловался наркотиками и не ввязывался в драки. А после маленького откровения Роуга насчет того, что Эя истязают, если Рейт превышает свою месячную норму убийств, у Шейда было такое чувство, будто теперь брат станет осмотрительнее. По крайней мере осмотрительнее с убийствами. Будет ли он осмотрительнее со своей жизнью? Это уже другой вопрос.
Шейд сжал руку Руны, и они тихонько выскользнули в коридор, где ждал Эй. Тайла с Джем разговаривали чуть поодаль, и они смогли уединиться.
— Как он? — спросил Эй.
— Кай или Рейт?
— Оба.
— Кай выглядит лучше. Рейт… — Шейд покачал головой. — Не знаю.
— Я рад, что муки Роуга вечные, — пробормотал Эйдолон.
— Не могу не согласиться, брат.
Эй рассеянно поглядел сквозь стекло двери в палату, потом снова повернулся к Шейду:
— У меня есть кое-какие новости. Во-первых, Люк жив.
— Кто?
— Люк, ну, ты знаешь, «родитель» Руны.
Нахлынувшее чувство собственничества заставило Шейда стиснуть зубы, но Руна успокаивающе погладила его пальцы.
— Да, эту новость мог бы и не рассказывать. — Она сидела у Шейда как кость в горле. — Так как он выжил?
— Его нашел один из наших новеньких фельдшеров. Он реанимировал его, подключил к аппарату жизнеобеспечения, после чего оставалось только ждать. Я только что заходил к нему. Он вышел из комы и зол как черт. Говорит, какой-то обгорелый тип перевоплотился в тебя и пытался убить его. Еще говорит, что мы только отсрочили неизбежное тем, что спасли его.
— Этому парню требуется помощь психолога. — Шейд сузил глаза на Эя. — Постой-ка, Когда ты узнал, что он выжил?
— После того как мы потеряли Роуга в парке, а вы с Руной вернулись к тебе в пещеру. Я собирался сказать тебе, но…
— Нас схватил Роуг. — Шейд сделал глубокий вдох и задал Руне вопрос, ответ на который в действительности не хотел знать — Ты чувствуешь Люка?
Она ухмыльнулась:
— Ничегошеньки не чувствую.
Эйдолон прочистил горло, и Шейд понял, что сейчас доктор-всезнайка выдаст какую-то лекцию.
— Его смерть, какой бы короткой ни была, вероятно, прервала связь, как случилось с нами, когда умер Роуг. У меня есть теория относительно…
— А какая у тебя еще новость? — прервал его Шейд, ибо ему все это по большому счету было безразлично.
Эйдолон с готовностью переключился:
— Благодаря твоей информации о военных экспериментах на Руне я сузил фокус исследований.
— Хочешь сказать, у тебя есть лекарство?
Эйдолон кивнул:
— Я близок к тому. Мне удалось выделить протеины, вызвавшие твое заражение. Через пару недель вакцина будет готова. От силы через месяц.
Да! Шейду хотелось кричать от радости. Хотелось сгрести Руну в охапку и закружить.
— А как насчет Руны?
Она дотронулась до плеча Шейда, и все ее надежды и страхи передались ему с потоком электричества. Выражение лица Эйдолона быстро вернуло их с небес на землю.
— Ты не можешь ее вылечить, — пробормотал Шейд. — Почему?
— Укус варга меняет человеческую ДНК, — пояснил Эйдолон. — Эксперименты над ней военных воздействовали на то, как ее гены синтезируют протеины. Эти протеины позволяют ей превращаться пожеланию. И именно они инфицировали тебя, не изменяя ДНК. Я могу разрушить эти протеины в вас обоих, и тебя это вылечит, но в ее случае это только лишит ее способности превращаться пожеланию.
Руна длинно выдохнула.
— И у меня по-прежнему будет вырастать шерсть во время полнолуния.
— Да, — сказал Эйдолон. — Мне очень жаль.
Руна покачала головой:
— Ничего. Я уже привыкаю быть оборотнем. Пару раз это здорово пригодилось. И кстати, одна только четырехкратно увеличивающаяся продолжительность жизни того стоит.
Боги, об этом Шейд и не подумал. Если Руна снова станет человеком, он потеряет ее слишком скоро. Этого ему не пережить. То есть физически разрыв связи его не убьет, зато это сделает разбитое сердце.
Она сжала плечо Шейда:
— Выздоравливай. У тебя хватает проблем и без этого.
Он ее не заслуживает, но, черт возьми, как же ему повезло, что она у него есть! Он ненавидит Роуга всеми фибрами души, но ублюдок дал ему Руну. Тогда это не казалось подарком, но он никогда не пожалеет о связи с ней, даже если она односторонняя.
Руна поняла, о чем он думает.
— Я никуда не собираюсь. Пусть на мне нет знаков, но ты мой. Я люблю тебя, Шейд.
Он привлек ее к себе и крепко обнял.
— Но из-за того, что связь односторонняя, ты меня не чувствуешь. Если я буду нуждаться в тебе, если мне станет больно…
— Я никогда не буду далеко от тебя. Мы что-нибудь придумаем.
— Я люблю тебя.
Она вздохнула сладостный, нежный звук, который ему никогда не надоест слышать.
— Соглашайся на лечение.
— Я уже не уверен, что хочу.
Эйдолон отошел в сторонку, чтоб дать им поговорить.
— Не отказывайся от такой возможности, — настаивала Руна. — Это твой шанс освободиться.
— Может, я не хочу. — Шейд провел пальцем вдоль ее скулы, наслаждаясь тем, как светлая зелень глаз потемнела. — Может, мне нравится то, что мы делаем друг с другом во время полнолуния или когда просыпаемся и луна все еще возбуждает нас.
— Это никуда от нас не денется. Ты же в любое время сможешь превратиться в варга.
— Шейд. — Эйдолон снова подошел, на этот раз с Тайлой. — Ты должен еще кое о чем подумать. О ваших будущих детях.
— А что с ними? Руна больше не человек, поэтому они родятся чистокровными семами.
— Да, но они также будут варгами.
— Руна же не родилась варгом, так не должно быть.
У людей, которых превращают в варгов, рождаются обычные человеческие младенцы — если зачатие не имело места, когда мать была в зверином обличье, — но те, кто родился оборотнями, производят на свет оборотней, когда бы они ни были зачаты.
— Думаю, эксперименты могли это изменить. Если мы вылечим ликантропию в тебе, я смогу использовать твои антитела, чтобы выработать иммунитет у твоих детей. Даже у тех, кто будет зачат в зверином теле в период течки.
Шейд выдохнул. Он не нуждается в лекарстве для себя, но не хочет, чтобы ликантропия передалась потомству.
— Хорошо. Давай действуй.
Руна взяла его лицо в ладони и пылко прижалась к его губам своими.
— Я люблю тебя, — прошептала она. Ее низкий хрипловатый голос заставил его сердце биться быстрее. — И знаешь, как я собираюсь тебе это показать?
Он слегка отстранился.
— Как?
— Помнишь, что ты никогда не разрешал мне делать, когда мы встречались?
Взгляд ее скользнул к быстро растущему бугру у него в брюках, и он сделал судорожный вдох.
Образ ее на коленях, берущей его в рот… Проклятие!
— Я не мог позволить тебе, — хрипло выдавил Шейд. — Мое семя — афродизиак. Как бы я потом объяснил, почему ты обезумела от похоти?
Ее шаловливая улыбка остановила его слова и дыхание. И чуть не остановила сердце.
— Не то чтобы мне с тобой когда-нибудь требовался афродизиак, но звучит интересно.
Руна облизнула губы, проказница этакая, и он пропал. Окончательно и бесповоротно.
Шейд схватил Руну за руку и повернулся к Эю:
— Я ухожу. Звони, если я тебе понадоблюсь, но только не в ближайшее время.
Эй открыл было рот, но Тайла подошла к нему и взглядом велела молчать. Умная девочка. Он зашагал к Порталу, раздумывая, в какое из двух мест отвести Руну, но, черт побери, и его квартира, и пещера достаточно далеко от выхода. И снова Руна поняла, о чем он думает, и потянула его к себе.
— Как думаешь, найдется здесь какая-нибудь пустая смотровая?
Искры веселья — и вожделения — вспыхнули в его глазах.
— Может, это на несколько часов…
— Дней, — поправила Руна с улыбкой.
Изнутри у Шейда все расплавилось, а снаружи затвердело как камень.
— О да. Пошли.
Эйдолон наблюдал, как Шейд утащил Руну. Будучи инкубом, он остро ощущал их возбужденное состояние. Его тело тоже пробудилось к жизни, поэтому когда Тайла обняла его и прошептала: «Как ты думаешь, найдется еще одна свободная смотровая?» — он не стал терять время.
Он взглянул на Рейта, проходя мимо палаты Кайнана, и мысленно пожелал брату тоже обрести покой и счастье, в которых тот так отчаянно нуждался.
Противный писк больничного аппарата прорезался сквозь черные глубины снов Кайнана и резко вернул его в реальную жизнь. Где рядом с его кроватью сидел демон.
— Рейт?
Кайнан заморгал, прогоняя из глаз песок. Такое чувство, будто он проспал целую неделю. Может, так оно и есть. И почему это, черт побери, он в больнице в качестве пациента?
Рейт подался вперед на стуле, опершись руками о колени.
— Привет, дружище.
«Дружище»? Кайнан снова заморгал. Он не в подземной больнице, а в Сумеречной зоне.
— Как… что произошло? — Не успев произнести эти слова, он вспомнил сражение в ирландском замке. Но раны у него были незначительные и Эйдолон вылечил их. — Как я сюда попал?
Рейт потер затылок и опустил глаза в пол.
— Э-э… гм… это в некотором роде моя вина.
Еще более странно и непонятно. Виданное ли дело, чтоб Рейт чувствовал себя не в своей тарелке? И насколько Кайнану известно, демон никогда в жизни ни о чем не сожалеет. Но сейчас ему явно не по себе.
— Что значит — твоя вина? Что ты сделал?
— В сущности, ничего особенного. Просто чуть не выпил всю твою кровь.
Нахмурившись, Кайнан порылся в памяти. После сражения они оказывали помощь раненым. Рейт кинулся преследовать беглецов. А когда вернулся, едва держался на ногах и отчаянно нуждался в крови. Да, теперь он вспомнил. Включая и то, как Джем вызвалась быть донором Рейта, и Кайнан предложил себя вместо него. Ведь Рейт и раньше пил у него кровь.
Только в первый раз Каю просто необходимо было установить связь с Лори на определенном уровне. Хоть немного понять, что происходило в ее голове в ту ночь, когда она была в объятиях Рейта. А во второй раз Кайнан предложил себя только для того, чтобы не подпустить Рейта к Джем.
А еще он хотел помочь демону: ведь, как бы он ни злился на него за то, что тот сделал с ним в кабинете Эйдолона, Кай также был ему благодарен. Рейт помог ему примириться со своими чувствами к Лори, и даже если душа его по-прежнему болела, старая рана затянулась.
— Что еще?
Рейт вскинул голову:
— Что ты имеешь в виду?
— Я имею в виду, почему такой убитый вид?
— Да я же чуть не свел тебя в могилу, дурак несчастный!
А, вот теперь перед ним тот Рейт, которого они все знают и любят.
— Приятно видеть, что чувство вины не повлияло на твое полное отсутствие такта.
— Приятно видеть, что встреча со смертью не повлияла на тот факт, что ты осел, — огрызнулся Рейт.
Кайнан усмехнулся:
— Ну, теперь, когда с любезностями покончено, расскажи-ка мне, что я пропустил, пока был в отключке.
Напряжение в плечах Рейта, смущение, что его поймали на тревоге за кого-то, исчезли.
— Джем почти не отходила от тебя, — поведал Рейт, снова превращаясь в дерзкого, самоуверенного нахала.
Кайнан длинно выдохнул.
— Она врач.
Рейт фыркнул:
— Ей нравилось разыгрывать из себя врача.
— Брось, старик.
— Послушай, приятель, — Рейт внимательно посмотрел на него, — тебе надо разобраться с этим.
— Это не так просто.
— Почему?
— Тебе, инкубу, не понять.
Рейт закатил глаза.
— Вы, люди, слишком уж обременены моралью, всякими нравственными принципами. Это же просто секс. Твое тело создано для удовольствия. Зачем же отказывать себе в нем?
— Дело не в нравственных принципах.
Во всяком случае, уже не в них.
— Тогда в чем? Только не пытайся уверить меня, будто она тебя не возбуждает.
— А кого она может не возбуждать? Посмотри на нее.
Рейт подвигал бровями.
— Я смотрю.
— Ну, это-то как раз неудивительно. Ты смотришь на все, что движется.
— Как любит повторять Эй, движение — это жизнь.
Вздохнув, Кайнан откинул голову на подушку и устремил взгляд на тяжелые цепи подъемника, свисавшие с черного потолка. Откуда-то донесся визгливый крик.
— Не знаю, старик. Лори здорово нагадила у меня в душе.
— Ты уже примирился с этим.
Напоминание, что Рейт копался в его мыслях, еще немного злило, но он прав.
— Дело не в этом. Я не знаю, смогу ли теперь кому-то верить.
— А кто говорит, что у вас с Джем должно быть все так серьезно? Теперь видишь, что я имел в виду, когда говорил про вас, людей? Разве ты не спал со шлюхами, когда был моложе?
— Я был еще совсем зеленым, когда встретил Лори.
— И ты не спал с другими?
Кайнан фыркнул:
— Представь себе, нет. Дурак, да?
— Похоже, пора тебе вылезти из больничной формы, за которой ты прячешься, и немножко поразвлечься.
Рейт бросает ему вызов. Рейт, которого Кайнан считал настолько поглощенным собой, что он не замечает ничего вокруг. А парень-то гораздо наблюдательнее, чем думает Кай, да и его братья, возможно, тоже.
Рейт поднялся.
— Послушай, приятель. Я знаю, твоя жена наставляла тебе рога. Но она не стоит той власти, которую имеет над тобой. Сбрось с себя этот груз и живи дальше.
— Смахивает на проповедь.
— В самую точку. — Рейт хлопнул Кая ио плечу. — Но я собираюсь применить на практике то, что только что проповедовал. До встречи, человек.
Рейт покинул палату, тяжело и угрожающе стуча подошвами по каменному полу. У Кайнана вдруг возникло чувство, будто то, что Рейт сейчас задумал, будет иметь последствия, которые прокатятся по больнице как нескончаемая сейсмическая волна.
Понимая, что ничего не может с этим поделать, Кайнан спустил ноги с кровати и выдернул капельницу из вены. Он сам не верил, что собирается последовать совету Рейта, но парень прав: слишком долго он топил свое горе в работе и в вине и в процессе потерял сам себя. Пора посмотреть в лицо своим демонам.
* * *
Джем наливала себе чашку кофе, когда кто-то постучался в дверь ее квартиры.
— Войдите!
Шаги гулко простучали по полу, и она обернулась. В дверном проеме, заполняя его, стоял Кайнан, и ей стало нечем дышать.
— Дело обстоит так, — сказал он, даже не поздоровавшись. — Всю жизнь я делал добро, знал, что хорошо, что плохо, боролся со злом. Хотел спасти этот чертов мир. А потом вдруг зло оказалось вовсе не злом, а люди, которых я считал хорошими, оказались плохими. Я на какое-то время потерял себя, Джем, и мне надо себя вернуть. Я прошел путь от уничтожения демонов до спасения их… до желания заниматься с ними любовью. — Глаза его опасно потемнели, и ее сердце пропустило удар. — Но мне надо перегруппироваться. Понять, где мое место в этом безумном мире.
Чашка в ее руке задрожала. Джем поставила ее, чтобы не пролить кофе.
— Что… что ты хочешь сказать?
— Я возвращаюсь к эгисам.
Ее сердце камнем ухнуло вниз.
— Ты… покидаешь нас?
Кай в несколько шагов сократил расстояние между ними, остановившись всего в нескольких дюймах от нее. Так близко, что его жар окутал ее, а крепкий мужской запах потоком чувственного голода растекся по жилам.
— Черт, нет. Послушай меня, Мне больше небезопасно работать в подземной больнице. Я уверен на все сто, что военные следят за мной, и я не хочу подвергать риску больницу. Я буду работать на эгисов, но никуда не уйду. У меня здесь друзья: Эй, Рейт, Шейд, Тайла. — Он обхватил ладонью ее щеку. — Ты.
Сердце ее болезненно заколотилось о ребра.
— Друзья. Для этого ты здесь? Сказать мне, что мы друзья?
— Я не хочу, чтобы мы были друзьями. — Он наблюдал за ней своими терпеливыми темно-синими глазами. — Я хочу, чтоб мы были любовниками.
О да, да, да! Возбуждение и радость забурлили в ней. Должно быть, это сон.
Кайнан обвел ее нижнюю губу большим пальцем.
— Я подумал, если Тайла может служить у эгисов и быть парой демона, то я могу встречаться с демоном.
— Ты… ты серьезно?
Один уголок его рта приподнялся в улыбке, когда он слегка склонил голову и кивнул:
— Да.
Глаза Кайнана потемнели от желания. Интересно, подумала она, а ее взгляд тоже сделался таким же жарким? Он провел ладонями вверх по рукам Джем, оставив след из гусиной кожи. Медленно, так медленно, что ей хотелось заскрежетать зубами, опустил к ней голову.
В дверь постучали.
— Не обращай внимания, — пробормотал он у ее губ.
— Так и собиралась.
Дверь с треском распахнулась внутрь. Кайнан развернулся, толкнув Джем себе за спину. Следующее, что она услышала, — это звук взводимых курков автоматов.
Проклятие! Кайнан подозревал, что секретное рейдерское подразделение следит за ним, но не ожидал, что они заявятся так открыто. Кай полагал, он и будут держаться в стороне и следить за его передвижениями, его контактами. Если им известно о том, что Джем наполовину демон… Он задвинул ее подальше себе за спину и повернулся к бывшему тайному агенту разведподразделения «Дельта», возглавляющему отряд.
— Опустите чертово оружие, Эрик.
Эрик коротко кивнул, и его люди, одетые в черную форму, встали в положение «вольно».
— Нам надо поговорить, Кайнан.
— Так говори.
— Поверь мне, это лучше сделать наедине.
Эрик направился в гостиную, и Кайнану ничего не оставалось, как пойти за ним.
— Оставайся здесь, — велел он Джем. — Я обо всем позабочусь. Не бойся.
— Я и не боюсь. — Она улыбнулась ему, потом бросила через дверной проем хмурый взгляд в сторону Эрика. — Они заплатят мне за дверь.
— Я им передам.
Он сжал ее руку, после чего подошел к Эрику, хотя не выпускал Джем из поля зрения. Он встал перед Эриком, изо всех сил стараясь сдержаться и не вспылить.
— Какого черта?
Вот вам и сдержался.
— Сожалею, что пришлось сделать это так, — сказал Эрик, — но ты заявил, будто не придешь.
— Просто я против того, чтобы у меня под пытками вырывали информацию.
— Никто бы тебя не пытал, но дело тут вовсе не в этом. То, что ты работаешь в госпитале демонов… э… огорчительно, и мы могли бы использовать разведданные, но Руну послали найти тебя не поэтому.
— Я начинаю терять терпение, переходи уже к делу.
Эрик бросил взгляд в кухню и понизил голос:
— Нам надо, чтоб ты пришел в СРП.
— Ни за что, старик.
— Такой ответ годится, когда у тебя есть выбор.
Кайнан стиснул кулаки.
— Скажи мне, почему я должен идти без борьбы.
— Ты знаешь, что каждый военный, подвергшийся нападению демона, тщательным образом проверяется СРП.
Да, знает. Кай прошел целую уйму тестов и сдал кучу анализов, прежде чем военные отпустили его к эгисам.
— И что?
— Появились новые технологии, и мы еще раз прошли старые тесты. — Эрик на секунду опустил глаза, потом снова поднял их и в упор посмотрел на Кайнана. — В твоих кое-что всплыло. Подозрительный ген.
Сердце Кайнана ушло в пятки.
— Только не говори, что это демонский ген, Эрик. Только. Не говори. Этого.
— В том-то и суть, Кай. Мы считаем, это что-то другое.
— Что? Шейпшифтер?
Эрик покачал головой:
— Код другой. Я не знаю этот заковыристый технический термин. Я всего лишь мускульная сила.
— Проклятие, да не тяни же ты!
— Падший ангел, Кайнан. Мы думаем, на какой-то ветке твоего семейного дерева сидит падший ангел.
Кайнан не хотел даже думать об этом.
— Падшие ангелы — демоны.
— Не всегда. Возможно, это такой ангел, который еще не вступил в Шеол. Падший ангел, но не вполне демон.
Кайнан подумал о Ривере, падшем ангеле, работающем в больнице. Он пребывает как раз в этом промежуточном состоянии, хотя Кайнан понятия не имеет почему. Парень никогда не говорит об этом. Насколько Каю известно, никто не знает историю Ривера… как он пал и почему не попал в Шеол.
Это слишком уж невероятно и, должно быть, ошибка. Наверняка. Но как бы сильно ему ни хочется возмутиться и назвать все это чушью, он должен сохранять спокойствие. Результаты анализов могут быть ошибочными, но если нет, он должен знать, чем это для него чревато.
— И чего СРП хочет от меня? — спросил он охрипшим голосом. — Поясни.
— Надо взять еще анализы. Провести исследования.
— То есть опять будете копаться и ковыряться во мне.
Эрик этого не отрицал.
— Ничего подобного никогда раньше не было.
Да, и Кайнан не вчера родился. СРП не посылает вооруженный отряд, чтобы схватить кого-то для обследования.
— Что еще?
Жилка на лбу парня запульсировала, и Кайнан понял, что это козырная карта Эрика, которую он должен разыграть только в самом крайнем случае.
— Иисусе, надеюсь, это не какое-нибудь дурацкое пророчество. Потому что они никогда не имеют смысла и никогда не сбываются…
Он осекся, встретившись с серьезным взглядом Эрика.
— Это больше чем пророчество, Кай. Мы говорим о некой тайне библейского масштаба. И ты можешь стать ключом.
— Ключом к чему?
— К концу света, — мрачно изрек Эрик. — Армагеддону.
Эта «бомба» Эрика сотрясла Кая до основания. Голова его дернулась назад, и с минуту он стоял как вкопанный, слишком ошеломленный или испуганный, чтобы говорить, двигаться или дышать. Наконец, когда легкие начали гореть, он втянул воздух и попытался взять себя в руки.
— Дай мне минуту.
Подкашивающиеся ноги понесли его в кухню.
Джем встретила его с глазами на мокром месте и дрожащим подбородком. Она все поняла.
— Ты уходишь.
— Да.
Невозможно было ничем смягчить удар. Хотя он и не ожидал, что это так больно. Только-только начал он приводить в порядок свою жизнь, только-только рана наконец-то затянулась, как все снова полетело в тартарары. И хоть он и не готов поверить Эрику на слово, но игнорировать это нельзя.
— Мне очень жаль, Джем.
Он поцеловал ее, вложив в этот поцелуй все свои чувства. И ушел.
