Глава 6
Шийна, одетая в одно из самых красивых своих платьев — ярко-желтый цвет живо подчеркивал темный блеск ее рыжих волос, свободно ниспадающих на спину, — сидела в швейной комнате.
Девушка уныло корпела над своим свадебным нарядом, ей помогали две служанки. Платье из дорогого бархата и шелка получалось прелестное: два оттенка голубого в сочетании с темно-синим, так идущим к глазам Шийны. Но она ничуть не радовалась наряду. Он свяжет ее с незнакомым человеком и уведет из родного дома.
В швейной не хуже, чем в любом другом месте, можно было укрыться от назойливости сестер, которые, впрочем, еще не вставали с постели. Замужество Шийны было делом решенным, но враждебность сестер не уменьшилась. Особенно бесилась Маргарет, которая считала, что ее собственный брак с Гилбертом Макгайром невыносимо долго откладывается изза Шийны. К тому же все три сестры завидовали Шийне из-за ее внешнего сходства с отцом, который был хорош собой. Не слишком высокого роста, но крепко сложенный, и волосы у него сохраняли тот же темно-рыжий цвет, что и у Шийны, несмотря на почти пятидесятилетний возраст Дугалда. Только на висках чуть серебрилась седина. Глаза такие же ясные и голубые, как у дочери.
У жены Дугалда наружность была самая обыкновенная, и сестры Шийны пошли в мать. Правда, Элспет глаза унаследовала от отца, и в волосах ее проглядывал эолотисто-рыжий оттенок, но Маргарет и Фьоне не повезло: глаза светлые, почти бесцветные и без блеска, волосы тусклые, темно-русые. Шийне нередко хотелось обладать наружностью сестер — репутация красавицы доставляла одни неприятности.
Отчуждение между Шийной и сестрами было близко к ненависти. По правде говоря, это не слишком задевало Шийну. Поскольку она была ребенкомпервенцем, отец научил ее тому, чему не стал бы учить, родись Нанел пораньше. Дугалд брал дочь на рыбалку и на охоту, а когда родилась Фьона, то он, отчаявшись обрести сына, подарил старшей девочке ее первого пони. Интересы Шийни не совпадали с интересами ее жеманных сестричек, которые обычно держались возле юбки матери. Пропасть между старшей сестрой и младшими с годами все увеличивалась.
Шийна не винила отца за те страдания, которые он теперь причинил ей. Клан — вот главное. Она это понимала.
Девушка укрылась в швейной комнате еще и потому, что Уильям Макэфи вряд ли стал бы искать се здесь. Шийна не могла бы точно определить, что, собственно, ей так не нравилось в Уильяме. Разве что злое выражение лица с оттенком едва уловимой жестокости, которую Шийна тем не менее разглядела еще в детские годы.
Он обратил на нее особое внимание, когда ей было двенадцать лет. Отводил в сторонку и разговаривал с ней, делал выговоры за то или другое, вмешивался в их с Найелом игры. Когда ей исполнилось шестнадцать, Уильям сделал Шийне предложение. Она испытала тогда большее отвращение и страх, чем теперь.
Уильям имел большое влияние на ее отца, это безусловно. Но если Дугалд принимал какое-то решение, он редко менял его. Так, вопреки мнению Уильяма, он решил выдать Шийну за главу клана Макдоно. Только бы Дугалда не переубедили, только бы он не отказался от своих намерений! Так что пока Шийна не вступит в брак с Аласдером Макдоно, пусть и нежеланный, она не может чувствовать себя в безопасности со своим двоюродным дядюшкой.
Уильям и ее отец находились сейчас в холле и обсуждали, как им связаться с Маккиннионами и потребовать выкуп за пленника. Шийна надеялась, что Найел тоже там и после расскажет ей, о чем шла речь.
Едва она подумала о брате, как Найел вихрем ворвался в комнату.
— Вот ты где! А я тебя везде искал, — заявил он. — Вот уж не думал, что найду тебя тут.
— Но нашел, — улыбнулась Шийна. — Чего ты так взбудоражился?
Найел покосился на служанок, и Шийна отпустила их.
— Ну, говори, что случилось? — спросила она, показывая брату на кресло рядом с собой, но Найел был слишком возбужден, чтобы сидеть.
— Я не должен был никому говорить! — выпалил он, сверкая голубыми глазами. — Но я не могу удержаться. Я скажу тебе, Шийна, но только тебе одной.
Шийна улыбнулась, глядя на его горящее от волнения лицо. Найел приходил порой в экстаз от самых пустяков, но на какое-то время такой пустяк делался для него важнее всего на свете.
— Я ходил к подземелью!
— Когда?
— Прошлой ночью, очень поздно.
— Ты же знаешь, что не должен был так поступать! — Шийне уже было не до смеха.
— Знаю, но я не мог удержаться, — признался Найел. — Я должен был его увидеть.
— И увидел?
— Да. — Найел усмехнулся и быстро затараторил дальше:
— Ты не можешь себе представить, Шийна, какой он огромный! И какой у него злющий вид. Но он разговаривал со мной как мужчина с мужчиной, да-да, почти все время.
— Ты с ним разговаривал! — Шийна задохнулась от волнения.
— Да, разговаривал, и очень долго. Но я вовсе не об этом хотел тебе рассказать. У нас в подземелье сидит сам Джеймс Маккиннион! Он сам, а вовсе не кто-то из его людей. И он вправду такой храбрый, как о нем говорят.
Шийне стало зябко, она еле дышала. Но Найела тоже пробрала дрожь, и оба они оцепенели, услышав, как Маргарет Фергюсон громко повторила:
— Джеймс Маккиннион!
Дверь была прикрыта неплотно, и Маргарет подслушала разговор. Она тотчас пустилась бежать, и только тогда Шийна обрела дар речи.
— Догони ее, Найел! Она побежала сообщить отцу! Найел выскочил в дверь, но Маргарет уже мчалась вниз по лестнице в холл. Мальчик слышал, как она кричит. Он вернулся к Шийне. Никогда еще она не видела своего братика таким несчастным.
— Что мне теперь делать? — еле выговорил он. Ей было жаль его от всего сердца.
— Не волнуйся так, Найел. Тебе же никто не запрещал подходить к подземелью. Отец рассердится, но не станет тебя наказывать.
— Не в том дело, Шийна. Я дал ему слово, что никому не скажу, кто он. Понимаешь, дал слово.
Шийна ощутила вспышку гнева: чего ради Найел беспокоится по поводу слова, данного Маккинниону, будь он хоть трижды лэрд?
— В таком случае ты не должен был говорить и мне!
— Но ты не то что остальные, — возразил Найел. — Ты бы никому не выдала тайну.
— Пусть даже так, но ты же видишь, что произошло?
— Вижу. — Найел чуть не плакал. — Он возненавидит меня за это.
— Что на тебя нашло, Найел? — воскликнула Шийна. — Ведь ты Фергюсон! Он уже ненавидит всех нас. — Она отвернулась и понизила голос. — Я просто хотела бы, чтобы ты не открывал тайну. Теперь я со страхом думаю о том, как поступят Уильям и отец.
Найел выглядел еще более несчастным.
— Можно мне соврать отцу? Я мог бы сказать, что Маргарет ошиблась, не расслышала или что я пошутил.
— Нет, не надо лгать, ведь отец все равно увидит Маккинниона, и тот, скорее всего, скажет ему правду. Зачем ему скрывать, кто он?
— Ему стыдно, что его схватили.
— Ох, я просто не в состоянии понять странности мужчин! Ведь теперь его освободят скорее, так пускай радуется. Отец не посмеет удерживать вождя клана Маккиннионов у себя в плену.
В дверях появился слуга и сообщил Найелу, что его ждут внизу.
— Ты пойдешь со мной, Шийна? — спросил Найел, глядя на сестру slnk~yhlh глазами.
— Да, если ты пообещаешь не оставлять Уильяма наедине с отцом после того, как я уйду. Отец попросит меня уйти, когда они начнут обсуждать, что делать, а мне надо знать, что предложит Уильям. Так что ты останься.
— Останусь, если разрешат.
Дугалд Фергюсон был озабочен сильнее, нежели предполагала Шийна. Уильям уставился на нее, едва она вошла в холл. Его самоуверенный вид предвещал недоброе. Найел остановился рядом с отцом.
— Это правда, что ты ходил к подземелью? — спросил Дугалд.
— Да.
— Ты знаешь, что тебе там нечего делать?
— Да.
— Правда ли то, что ты сообщил сестре? Верно, что мы захватили самого Джеймса Маккинниона?
Найел замешкался с ответом, и отец ударил его по щеке. Шийна бросилась к брату, глаза ее горели яростным огнем.
— Ты не должен был бить его! — закричала она отцу. — Он не сделал ничего дурного!
— Он узнал, что у нас в руках Джеймс Маккиннион, и не сказал мне.
— Он сказал бы.
— Когда? После того, как я получил бы выкуп за лэрда как за крестьянина? Святая Мария! — взревел Дугалд. — У меня сын, который имеет от отца секреты, и дочь, которая его при этом покрывает.
— Что еще за секреты? — огрызнулась Шийна. — Если бы ты спустился в подвал и сам поговорил с пленником, ты бы сразу узнал, кто он такой.
Дугалд вытаращил на нее глаза, но справедливость ее слов была очевидной — он попусту теряет время на споры. У Дугалда кровь похолодела в жилах при мысли о том, что Джеймс Маккиннион сидит у него в подземелье. Судя по всему, Маккиннионы уже готовят нападение на замок.
— Я должен его отпустить, — слабым голосом выговорил Дугалд, явно подавленный.
— Не спеши, — предостерег его Уильям. — Он оскорблен и стыдится происшедшего. Он не оставит дела просто так. Возможно, Маккиннион уже теперь обдумывает план мести и осуществит его, как только получит свободу.
— Но я не могу держать его в подземелье.
— Можешь, можешь. Несколько дней не причинят ему особого вреда, а ты тем временем придумаешь, как обезопасить себя.
— У тебя что-то на уме?
— Да, способ прекратить вражду по-доброму. Шийна выпрямилась как струна.
— Не слушай его, отец! Отпусти этого человека. И за освобождение возьми с него слово прекратить вражду.
— Слово Маккинниона ничего не стоит, — вставил Уильям.
— Откуда ты знаешь? — Шийна резко повернулась к Уильяму и прямо-таки обожгла его взглядом.
— Хватит болтать! — сердито оборвал ее Дугалд. — Тебя это не касается, Шийна, уходи отсюда.
— Но…
— Уходи! Твой нареченный приезжает сегодня вечером, чтобы договориться о свадьбе, так что будь готова. — Дугалд подождал, пока Шийна покинула холл, и только после этого взглянул на сына. — И ты удались, Найел. К тому же для полной ясности имей в виду, что, если еще раз подойдешь близко к пленнику, не миновать тебе английского двора!
Шийна ждала Найела на лестнице, но расстояние было слишком велико, чтобы услышать, что Уильям говорит отцу. Хотя она и так знала.
— Господи, помоги мне, я не знаю, как быть, если меня выдадут за Джеймса Маккинниона, Найел!
— Не говори так, — пробурчал Найел.
— Я ненавижу Уильяма! — яростно прошипела Шийна. — Клянусь, что убила бы его собственными руками, если бы не боялась вечно гореть в аду.
— Ты беспокоишься раньше времени, Шийна. Вряд ли папа на этот раз послушается Уилли. Ты ведь уже помолвлена. Пришлось бы нарушить слово, а значит, начать войну с кланом Макдоно.
— Думаешь, это имеет значение по сравнению с союзом с Маккиннионами? Найел сдвинул брови.
— Я понимаю, но все равно ты беспокоишься раньше времени. Ну с чего это Маккиннион будет требовать тебя? Чего ради?
— Я это говорила Уильяму, но он заявил, что любой мужчина, у которого есть глаза, захочет меня, — уныло ответила брату Шийна. — Ох, ну почему я так выгляжу!
У Найела упало сердце, когда он вдруг вспомнил, что Маккиннион видел Шийну. И приходил к заводи снова и снова, чтобы увидеть еще. Шийна боялась этого человека, и Найел не мог осуждать ее за это. Но вот чем мог он помочь ей?
— Ведь он же не знает, что захотел бы именно тебя, Шийна, попробовал он успокоить сестру.
— Что ты хочешь этим сказать? — нахмурившись, опросила Шийна. Неплохо бы узнать.
— Я имел в виду, что он тебя никогда не видел и не может знать, нужна ты ему или нет.
— Да, но если отец покажет меня ему?
— Я тебя спрячу, — заявил Найел, напомнив Шийне, что, по сути дела, ом еще ребенок.
— Ох, если бы тебе это удалось, Найел! Да где тут прятаться? Ни один арендатор не пойдет против лэрда и не скроет меня у себя в доме.
— Я что-нибудь придумаю. Не бойся.
— Благословляю тебя на это, маленький братец, — улыбнулась Шийна, вернее, заставила себя улыбнуться ради Найела. — А я клянусь, что не выйду замуж за Джеймса Маккинниона. Скорее умру.
