Эпилог

– Папа, догони меня! – воскликнул малыш, ковыляя к распростертому на траве отцу.

Джек широко улыбнулся темноволосому мальчишке, наконец-то добравшемуся до него. Их сын Эдвард, названный в честь отца Аманды, обладал нескончаемой энергией и лексиконом, далеко превышающим обычный словарный запас трехлетнего ребенка. Юный Эдвард любил поговорить, что едва ли казалось удивительным, если учесть его происхождение.

– Сынок, я целый час играл с тобой в догонялки, – пожаловался Джек. – Дал бы старику отцу немного отдохнуть.

– Но мне еще хочется!

Джек с громким смехом схватил парнишку, потянул за собой на траву и принялся щекотать. Тот с визгом отбивался.

Аманда подняла глаза от лежавших на коленях бумаг и засмотрелась на шумливую парочку. Они проводили самый жаркий месяц лета в унаследованном Джеком поместье, настолько живописном, что пейзажи могли бы послужить прекрасным фоном для рубенсовских картин. Недоставало только пухлых ангелочков и пушистых облаков, чтобы иллюзия была полной.

От полукруглой кирпичной стены на задах дома постройки семнадцатого века тянулся сад, который вел к другому, с подстриженными в виде различных фигур деревьями и кустами. Дальше виднелись белая каменная арка и цветник, переливавшийся всеми оттенками радуги. Чуть пониже находился пруд. Семейство часто устраивало пикники в тени величественного старого платана, ствол которого обвивали плети вьюнка. Пруд, поросший по берегам тростником и желтыми ирисами, был самым подходящим местом, чтобы поболтать ногами в воде.

Немного осовев после сытного обеда, уложенного кухаркой в корзинку, Аманда честно пыталась сосредоточиться на работе, которую принесла с собой. За четыре года ее руководства «Ковентри куотерли ревью» стал самым популярным критическим журналом в Англии. Аманда гордилась своими достижениями, особенно когда сумела доказать, что редактор-женщина может быть столь же смелой, умной, образованной и свободомыслящей, как любой мужчина. А когда публика обнаружила, кто на самом деле стоит во главе журнала, споры и дебаты на эту тему только помогли увеличить цифры продаж. Верный своему обещанию, Джек оставался ее стойким защитником, резко отрицая все предположения насчет того, что именно он, а не его жена выносит на плечах всю тяжесть ответственности за журнал.

– Миссис Девлин не нуждается в моей помощи, чтобы составить свое мнение, язвительно заявил он критикам. – Она более талантлива и профессиональна, чем многие знакомые мне мужчины.

Он уговаривал жену наслаждаться своей новообретенной славой, сделавшей ее самой желанной гостьей на каждом модном лондонском приеме, ужине и вечере. Ее «отточенный ум» и «оригинальный юмор» в один голос превозносились в самых высоких литературных и политических кругах.

– Меня выставляют напоказ, как циркового пони, – как-то пожаловалась она Джеку после одного собрания, в котором к каждому ее слову прислушивались с особенным, почти нарочитым, вниманием. – Почему людям так трудно поверить, что у того, кто носит платье, тоже могут быть мозги?

– Никому не нравятся чересчур умные женщины, – пояснил Джек, забавляясь ее раздражением. – Мы, мужчины, обожаем выказывать превосходство во всем.

– В таком случае почему ты не чувствуешь угрозы со стороны умных женщин? – фыркнула Аманда.

– Потому что я знаю, как держать тебя в узде, – с ехидной ухмылкой пояснил Джек, но тут же ловко отскочил, спасаясь от неминуемой мести.

Улыбаясь воспоминаниям, Аманда слушала затейливую сказку о драконах, радугах и колдунах, которую терпеливо рассказывал Джек, пока Эдвард наконец не заснул у него на коленях. Отец осторожно уложил отяжелевшее тельце мальчика на расстеленную на траве скатерть.

Аманда притворилась, будто не замечает, как муж устраивается рядом.

– Отложи это, – скомандовал он, зарываясь лицом в ее распущенные волосы.

– Не могу.

– Это почему?

– У меня весьма требовательный хозяин, который очень не любит, когда «Ревью» запаздывает с выпуском.

– Ты знаешь, как утихомирить его.

– Сейчас у меня нет времени, – чинно ответила Аманда. – Будь так добр, дай мне работать.

Но она не протестовала, когда его руки скользнули по ее талии. Губы прижались к ее шее, посылая удар наслаждения до самых кончиков пальцев.

– Представляешь ли ты, как я тебя желаю?

Ладонь легла на живот, где уже шевелилось их второе дитя. Потом спустилась до щиколотки, проникла под юбки… Стопка бумаг выпала из разжавшихся пальцев и разлетелась по траве.

– Джек, – выдохнула она, откидывая голову на его плечо, – здесь Эдвард.

– Он спит.

Аманда повернулась лицом к мужу и наградила медленным, томительным поцелуем.

– Придется подождать до вечера, – заупрямилась она, когда их губы разомкнулись. – В самом деле, Джек, ты неисправим! Мы женаты четыре года. Тебе следовало уже устать от меня, как всякому нормальному порядочному мужу.

– Ну, это твоя проблема, – резонно возразил он, гладя ее коленку. – Я никогда не был порядочным мужем. Забыла, что я негодяй и повеса?

Аманда, улыбаясь, опустилась на теплую траву и потянула его за собой, так что широкие плечи закрыли ей солнечный свет, пятнами пробивавшийся сквозь лиственный полог.

– К счастью, я давно обнаружила, что быть замужем за негодяем куда приятнее и веселее, чем за джентльменом.

Джек рассмеялся, но лукавые искорки в его глазах скоро сменились задумчивостью.

– Если бы тебе позволили вернуться и изменить дальнейшее течение жизни… – пробормотал он, откидывая с ее лица влажные кудряшки.

– Ни за какие сокровища мира, – вскинулась Аманда, целуя кончики его пальцев. – У меня есть все, о чем я только смела мечтать.

– Тогда помечтай еще немного, – прошептал он, прежде чем их губы снова слились.