Глава 20

Юстас потер руки и подошел к накрытому столу. «Принц Иоанн будет весьма доволен», — думал он, отламывая хлеб и макая его в горшок со взбитыми сливками. Несколько человек, включая его кузена, уже сидели за столом. Людей здесь было меньше, чем обычно, ибо те, кто не проявил должного рвения во время захвата Шинид, были уже в ином мире.

— Куда ты ее поместил, кузен?

— В башню. — Гай обсасывал жирные пальцы.

— Хорошо. Связать и кляп воткнуть в рот не забыл?

— Не забыл. Ей не освободиться. Глаза Юстаса потемнели.

. — Ты уверен? Ибо если ее не окажется там, когда приедет принц Иоанн, считай, что ты мертвец. Я не шучу, насчет этого не заблуждайся.

Гай встал, угрюмо взглянул на Юстаса и, бросив собакам кости, направился к пленнице.

— Вон, вы все! — рявкнул Юстас, усаживаясь в кресло и завернувшись в плащ. Жестом он приказал слуге разжечь огонь в камине.

Пендрагон мертв. Предатель мертв. Теперь, если король перестанет брать дань с его вассалов, наступят благословенные времена. Тогда и хорошее настроение к нему вернется.

Сверху раздался истошный вопль. Юстас замер с куском мяса во рту.

— Меня окружают бездельники и тупицы, — пробормотал он, разжевывая мясо.

Снова раздался крик, он выругался и пошел к лестнице. Остановившись у двери в башню, он вздохнул, помедлив, распахнул ее и, войдя, увидел, что Гай стоит возле стены, раскинув руки, неподвижный и прямой, словно воронье пугало.

Взгляд Юстаса упал на ведьму, и он попятился к двери.

Хотя Шинид и не успела дочитать заклинание, вызывавшее волшебный народец, там ее все равно услышали. И теперь Киара, Галвин, Брайт и Сайра — все были рядом с ее мужем.

Коннал находился между жизнью и смертью. Галвин посмотрел на свою жену и замогильным голосом произнес:

— Боюсь, он не выживет.

— Он должен выжить, иначе она тоже умрет, — вздохнула Киара, коснувшись пылающего лба Коннала.

Монро вошел в комнату, но эльфы и феи не улетали, как делали это раньше. Они смотрели на него с настороженной дерзостью. Монро вздохнул, не особенно, впрочем, удивившись этой встрече, и поставил поднос с едой на стол. Сам он присел возле кровати и осторожно поправил бинты, пропитанные темно-красной кровью.

Следом вошел Наджар.

— Большинство наших живы, Монро.

— Хорошо, а Гейлерон?

— Я похоронил его на склоне холма.

Монро нахмурился. Он успел полюбить Гейлерона и страдал оттого, что смерть его оказалась бессмысленной и бесполезной.

— Почему Брейнор предал нас? Мы обращались с ним как с братом, — удивленно пожал плечами Монро.

— Да, но не как с любимым братом. Некоторые люди хотят того, чего не могут иметь, и считают, что те, кто имеет то, чего нет у них, перед ними в вечном долгу.

— Вы с ним давно друг друга знали?

Наджар слегка отодвинул Монро в сторону, чтобы заняться раной Коннала. Действительно, сколько лет они были вместе: Брейнор, Гейлерон, Наджар и Коннал? Наджар развязал ремни кожаного мешка, в котором хранил инструменты, и, обработав рану, принялся накладывать швы.

— Брейнор не любил делиться своими мыслями. И не любил рассказывать о себе. — Наджар пожал плечами, и его большие руки задвигались с проворством, которого трудно было ожидать от человека таких размеров. — Я знал его много лет и не догадывался о том, что он нам завидует. Но впрочем, это уже не важно.

Феи и эльфы устроились в изголовье Коннала. Наджар хмуро посмотрел на них:

— Вы джинны?

Галвин отрицательно покачал головой. Наджар сделал еще один стежок.

— Разве вы не можете его вылечить? Киара надулась.

— Нет. Принцесса Шинид, может, и смогла бы, но она слишком далеко.

Наджар молча занимался раной Коннала. Он перевернул его на бок и теперь зашивал кожу на талии. Феи вились подле, заслоняя обзор.

— Убирайтесь, вы! Найдите лучше растение, которое заживляет раны. И еще одно, чтобы очистить кровь.

— Он будет жить?

— Господин и не такое переживал. — Положив Коннала на спину, Наджар указал на шрам под ребром на правой стороне. — Видели? А теперь — марш!

Феи испуганно заморгали и в мгновение ока исчезли.

— Человек жаден от природы, но об одном забывает' избытки пищи каждый из нас сблевывает.

Монро потер щеку. Он устал и был зол. Прежде всего на себя. Из-за того, что горстка солдат во главе с предателем Брейнором так легко смогла их одурачить.

— Будь он проклят на том свете! Должно быть, подмешал какой-то дряни в воду. Хорошо хоть, что они просто уснули, а не умерли. Да, и еще мы потеряли немало лошадей.

— Отличный план, — с уважением заметил Наджар.

— Да уж. Мы могли бы предусмотреть и этот случай.

— Не вини себя, Монро. Ты не виноват. И я тоже. Мы ждали беды в Ирландии. Собственно, отчасти мы были правы, подозревая О'Брайана. Но Брейнор обманул всех, даже своего друга. Вот его. — Он перебинтовал рану. — Мы не могли знать, что опасность поджидает нас в этом доме.

— Хорошо, что он мертв, — зло процедил Монро и, вздохнув, добавил: — Пойду поищу Мерфи. Должно быть, она сильно переживает.

— Вели ей приготовить припасы для путешествия.

— Что?

— Мы уедем отсюда. Как только он придет в себя. Он горячий парень. Ждать не захочет.

Монро кивнул. То, как он сам переживал из-за Шинид, никого не касалось. Замужем или нет, она оставалась его подопечной.

— Пойдем, брат, — тихо проговорил Наджар. — И выясним, кто этот черноволосый ублюдок.

— Я знаю, кто он такой, — раздался голосок со стороны двери.

Они оглянулись и увидели Пег. Ее хорошенькое личико почернело от горя. Видно было, что она долго плакала.

— Это был Юстас. Монро нахмурился.

— Какой Юстас? Кто он такой?

— Юстас на хорошем счету у принца Иоанна, он помогал ему грабить ирландцев.

— Только так и можно добиться расположения этого негодяя. — Монро все больше распалялся.

Он провел ладонью по лезвию меча убийцы, валявшегося на полу.

— Так где же нам отыскать этого злодея?

— Западнее Дербишира, милорд. В графстве Ноттингем.

— Боже милостивый, как вам это нравится? Гай тщетно пытался что-то сказать.

Шинид стояла у кровати, руки ее были свободны, и, как нетрудно догадаться, настроение у нее было боевое.

— Боже, какая она хорошенькая, — пробормотал Юстас, оглядев Шинид похотливым взглядом. — Этот цвет вам к лицу, мадам. — Платье из голубого шелка, специально приготовленное Шинид для встречи с принцем Иоанном, действительно весьма ей шло.

Шинид вскинула руки, и Юстаса откинуло к стене. Не удержавшись на ногах, он повалился на пол.

— Не злите меня! — прошипела она. Юстас потряс головой и поднялся на ноги.

— Будь я на вашем месте, я бы так себя не вел. Освободите его. Он очень глупо выглядит.

Шинид молча сложила руки на груди. Сэр Гай уже пытался залезть к ней под юбку, уверенный, что на нее все еще действует снотворное и она не окажет ему сопротивления. А Шинид считала, что это слишком легкое для него наказание. Она перевела взгляд на Юстаса, тщедушного чернявого мужчину с усиками и бородкой клинышком, делающей его похожим на хорька.

— Вижу, вы не хотите с нами поладить. — Юстас театрально вздохнул и пошел к двери, чтобы кликнуть охрану.

Шинид не сводила с него глаз, пока он перешептывался с охранником: громилой с изуродованным оспой лицом. Охранник кивнул и ушел.

Юстас сложил на груди руки и небрежно облокотился о стену.

— Я вежливо вас прошу, освободите его.

— Где мой муж? — хмуро глядя на него, спросила Шинид. — Что вы с ним сделали?

— Ваш муж погиб.

Шинид не побледнела и не поморщилась.

— Не стоит мне лгать. Он жив, а вы, сэр, заплатите за это преступление.

— Я? Заплачу? А я думаю, что все козыри у меня на руках, миледи. — Он подошел ближе. Шинид щелчком пальцев отбросила его к стене.

— Держите дистанцию, сэр, или вы кончите, как он.

Юстас взглянул на Гая, отметил нездоровую красноту его лица, но при этом не обнаружил ничего, что могло бы приковать его к стене.

— Борись с этим! — приказал он.

— Я борюсь! — еле выдавил из себя Гай, и это уже был успех.

— Будь сильнее! Она не способна сломить свободную волю.

Шинид поджала губы Должно быть, О'Брайан сказал ему об этом.

— Приведите ко мне О'Брайана.

— Она еще требует, маленькая колдунья! Нет, я думаю, О'Брайана к тебе не приведут. Но ты будешь мне подчиняться и вести себя спокойно, или я снова прикажу дать тебе снотворное.

Охранник вернулся, и не один. За собой он тащил какую-то пышную даму. Шинид с недоумением взирала на Мерфи.

— О Господи, — выдохнула она, — я думала, они вас убили. Мерфи вырвала руку и звучно высморкалась в фартук.

— Эти ироды взвалили меня на лошадь и вывезли из замка еще до того, как началась битва. Я видела, что происходит, с вершины холма.

Шинид повернулась к Юстасу:

— Зачем было ее увозить? — Но она знала ответ. И он прочел это у нее в глазах.

— Вижу, вы меня поняли. — Улыбка у него была масленая и противная. — Будете хорошо себя вести, и служанка останется в живых. А теперь отпустите его.

Шинид взглянула на Гая, которому удалось освободить одну руку. Она взмахнула рукой, и Гай грохнулся на пол. Шинид подошла к Мерфи и обняла ее.

— Она останется со мной.

— О нет! Чтобы вы ее околдовали или сделали что-то в этом роде? Нет. — Юстас позвал стражника, и он увел Мерфи из башни. Сердце Шинид зашлось от страха, который она тщательно пыталась скрыть.

— Я буду вести себя так, как могу. Как привыкла. Юстас недоверчиво взглянул на нее, но кивнул:

— Идет. Кто-нибудь принесет вам еды.

— Вы меня опоили зельем и после этого думаете, что я буду есть вашу пищу? Нет. Мне от вас ничего не надо.

— Ладно. Тогда ты совсем ничего не получишь. Совсем ничего. — Он ушел, хлопнув дверью.

Шинид облегченно вздохнула и произнесла, глядя в темноту:

— А вот мне кажется, мой дорогой, что я совсем не умею себя вести. Совсем не умею. — Она щелкнула пальцами и… исчезла.

Мерфи отскочила к стене, когда Шинид появилась в ее каморке.

— Госпо…

Шинид прикрыла ей рот рукой, озираясь на дверь. Она затолкала толстушку в угол и сама устроилась рядом, надеясь, что их не увидят.

— Как Коннал? Вы его видели? Мерфи помрачнела.

— Он дрался с Юстасом, а Брейнор проткнул его мечом.

Шинид едва не вскрикнула от страха. Ей стало трудно дышать. Сон. Господи, вот кого она не могла разглядеть — Брейнора.

— Но почему? — прошептала она, тщетно пытаясь унять дрожь в руках.

Мерфи пожала плечами.

— Коннал не ожидал этого, я точно знаю. Господи, когда я думаю о том, как я его кормила, стирала его одежду… встречала его, как мать встречает сына…

Шинид тоже вспомнила кое о чем. Вспомнила, как Брейнор не одобрял ее, и то, что он был единственным из окружения Коннала, кого она не сумела покорить. Он был в курсе всех событий и скорее всего информировал принца Иоанна обо всем, что происходило во время их путешествия по Ирландии. Ведь именно Брейнор «отыскал» нападавших и привел их в замок короля Рори. Чей же план он претворял в жизнь — собственный или чей-то еще?

— Я видела, как Наджар убил его, — всхлипнула Мерфи, но, когда она собралась добавить что-то еще, их позвал нежный голосок. Шинид нахмурилась и, подойдя к двери, выглянула наружу. Охраны не было — следовательно, Юстас не предполагал, что угроза может исходить от женщин.

— Кто там?

Шинид решила назваться первой.

— Я — Шинид, жена Пендрагона.

Женщина испуганно вскрикнула — словно ветерок прошелестел по листве.

— Пендрагон! Значит, Ричард возвращается?

— Мой муж вернулся первым. А вы кто?

— Я — Марианна, кузина короля. Шинид оглянулась на Мерфи. Мерфи пожала плечами.

— С королевскими особами я не знаюсь, девочка.

— Почему вы здесь? — спросила Шинид едва слышным шепотом.

— Юстас использует меня как приманку. Вы можете меня выпустить? Прошу вас, мне надо отсюда выбраться. — Она забарабанила по двери, и Шинид разглядела лицо девушки сквозь щелку в дереве.

— Тихо. Вы мне поверите, если я скажу, что здесь вы в безопасности?

— Нет, ни за что!

— Вам придется поверить, — вздохнула Шинид. — Я не могу вас выпустить. Я сама заперта.

И она говорила правду. Если бы она покинула камеру, Юстас из Ноттингема выместил бы злость на Мерфи. Шинид не знала, что замышляют эти люди, она знала лишь, что они представляют большую опасность для Ричарда, и, хотя она не была в восторге ни от одного из братьев, ей, отчего то казалось, что Коннал не стал бы с такой безоглядной преданностью служить плохому королю. Шинид отошла от двери.

— Они используют тебя для того, чтобы удержать меня здесь, Мерфи. Хотя, как мне кажется, от них в любом случае не приходится ждать добра.

— А вы не можете, — Мерфи всплеснула руками, — защитить нас?

Шинид усмехнулась:

— Ты должна попросить.

— Пожалуйста, малышка, защити меня и иди к Конналу. Сделай все, что можешь, и да благословит тебя Бог.

Шинид встала, подняла руки к потолку, призывая повелительницу стихий, и попросила ее о помощи.

— Господин и госпожа, и все подданные, защищайте Мерфи день и ночь. Защищайте ее всякий час и укройте ее своей дланью. От головы до пят, от неба до земли, берегите ее в добром здравии и здравом рассудке. От чистого сердца, именем древних, пусть те, кто приносит вред, получат втрое того вреда. Так сказала я, так тому и быть!

Мерфи улыбалась. Ей стало тепло, почти жарко, по коже пробежали мурашки, и покров цвета лаванды опустился на нее сверху, прозрачный и мерцающий. Потом туман рассеялся, оставив Мерфи в состоянии умиротворения и покоя.

Шинид опустила руки, обняла служанку и прошептала:

— Я должна вернуться к себе до того, как они заметят мое отсутствие.

— Эй! — позвала Марианна.

Мерфи подошла к двери и заглянула в щелку.

— Тихо, девочка, не то прибежит охрана, и мы все попадем в беду. Будь ты королю хоть родной дочерью, я все равно приказываю тебе: заткнись.

— Простите…

— Леди Шинид поможет нам. Доверься ей, детка.

Из соседней каморки донесся разочарованный вздох, и Мерфи улыбнулась:

— Знаю, привыкнуть к этому нелегко, но придется.

Улыбка Мерфи померкла, едва она подумала о Коннале. Она опустилась на колени и вознесла молитву Господу, чтобы рана, нанесенная ему Брейнором, оказалась не смертельной. Скорее бы Коннал пришел в себя и как следует наподдал этому тощему выскочке.

Когда Монро вошел в комнату, Коннал был уже одет и собирал свои вещи.

— Милорд, прошу вас, подождите хоть один день.

— А ты бы стал ждать?

— Но ваша рана…

— Все не так уж плохо. Саднит, но жить я буду. — «Хотя бы ради того, чтобы убить Юстаса», — мысленно добавил он.

— Тогда хотя бы поешьте.

Коннал взял хлеб и мясо, жуя на ходу, вышел из комнаты и позвал Наджара и сэра Корри.

— Господин, мы едем?

— Да, и по дороге придумай какой-нибудь план, дружок, ибо если она в кандалах и опоена зельем, то помочь себе не сможет.

— Вы когда-нибудь видели Шинид беспомощной, милорд? — усмехнулся Монро.

Коннал встретил его взгляд и, улыбаясь одними кончиками губ, ответил:

— Было дело.

— Жалейте Юстаса и принца Иоанна, — изрек Монро, — но ее точно жалеть не стоит.

Коннал в ответ кивнул, хотя воспоминания о ней умирающей, о том, как на его глазах душа ее чуть не выскользнула из тела, служили хорошим напоминанием о том, что, какой бы ни была Шинид кудесницей, она оставалась просто женщиной. Смертной, как и все люди.

Дорога от Дербишира, а затем до Ноттингема заняла у них меньше одного дня. При громовых звуках копыт боевых коней, летящих, как ветер, люди выбегали из домов и с любопытством смотрели на них. Коннал видел, что люди живут здесь не лучше, чем в Ирландии, народ голодает и одевается в лохмотья. Многие просили милостыню.

Были и такие, кто бросал камни и палки им вслед, а один монах даже предупредил их, чтобы они не ехали через лес. Коннал не стал слушать святого отца: путь через лес был короче. На опушке леса он нашел клок волос Шинид, зацепившийся за куст, и, сняв его, спрятал за пазуху. Решение было принято, и он углубился в чащу.

Наджар огляделся, хмурясь.

— Лес имеет глаза, господин.

— И еще ноги, руки и оружие. — Коннал взглянул на верхушки деревьев и остановил коня. — Покажитесь, — приказал он, — или мы будем стрелять!

Позади него натянули тетиву лучники.

— А если мы нападем первыми? — Человек соскочил с дерева прямо у них перед носом.

Коннал окинул незнакомца недобрым взглядом, отметив странную пестроту его костюма и вооружения.

— Тогда нам придется вступить в бой, а в этом нет необходимости. Я с вами не ссорился.

— С кем тогда вы бы желали подраться, сэр?

Коннал нахмурился, но тревоги он не ощутил и потому, положившись на «шестое чувство», ответил:

— Это мое дело…

Не успел он договорить фразу, как его собеседник выхватил меч и наставил в грудь Ронана. Но Коннал не торопился обнажать свой меч.

— Я буду очень огорчен, если вы убьете моего коня.

— Мне бы очень не хотелось этого делать, ибо ваш конь проявил чудеса геройства и преданности в тот памятный день, в Сирии.

Коннал заморгал и наклонился с седла, стараясь в сумерках разглядеть лицо говорившего.

— Локсли?

— Добро пожаловать в Шервуд, Пендрагон, — с улыбкой проговорил разбойник.

Коннал улыбнулся:

— Пресвятая Дева, я думал, ты погиб!

— То же я могу сказать и о тебе.

Локсли сунул меч в ножны и свистнул. Тут же за его спиной возникли пятьдесят вооруженных воинов.

Коннал спрыгнул с коня. Вернее, не спрыгнул, а сполз. Рана невыносимо болела. К счастью, Брейнор не попал ему в сердце, а клинок его меча был слишком узок, чтобы нанести серьезный ущерб внутренним органам, и тем не менее Конналу было тяжко. Несколько секунд напряженного молчания, и бывшие соратники обнялись крепко, по-мужски.

— Каким ветром тебя сюда занесло? Сэр Роберт обвел рукой лес.

— Здесь мой дом и мои друзья, — пожал он плечами, от души наслаждаясь недоумением Пендрагона. — Пойдем, разделишь нашу скромную трапезу, и я расскажу тебе свою историю.

— Я сочувствую тебе и твоей семье. Это Юстас сделал тебя разбойником, — пришел к выводу Коннал. Прошел час с тех пор, как они встретились. Костер негромко потрескивал, по телу разливалось приятное тепло, и после сытного ужина не хотелось думать о плохом.

Роберт сидел, прислонясь спиной к обросшему мхом валуну, и рассеянно бросал в костер мелкие камешки. Вокруг них кипела жизнь: играли дети, занимались хозяйством женщины, мужчины готовили оружие к бою.

— Там, на Святой земле, я понял, что человек не может знать, что готовит ему грядущий день. И еще я понял, что воевать можно за нечто более серьезное, чем вера в того или иного бога.

Коннал отлично понимал Роберта. Больше, чем мог бы предположить его соратник. Оба воевали за Ричарда, но ни тот, ни другой не могли простить своему королю приказа уничтожать мусульман тысячами лишь за то, что они мусульмане. У обоих руки были по локоть в крови, ибо их руками Ричард насаждал на Востоке свою веру.

— Расскажи мне о твоей даме сердца.

— Ее зовут Марианна. Я знаю ее с детства. Она всегда меня ненавидела. — Роберт ухмыльнулся. — Однако сейчас все наоборот.

Коннал засмеялся:

— Я тебя понимаю. Я знаю свою жену с тех пор, как ей исполнилось четыре года. В этом нежном возрасте она объяснилась мне в любви, но я не ответил на ее чувства. Мне пришлось пройти долгий путь, прежде чем я обрел то, в чем, как мне казалось, ничуть не нуждался.

Роберт усмехнулся:

— Твои люди высокого мнения о ней, ирландец. Коннал прямо раздулся от гордости.

— Ею нельзя не восхищаться.

— Ну и как мы будем их выручать?

— Я надеялся, что у тебя есть план. Ты знаешь, как попасть в замок?

— У меня не хватает людей, чтобы захватить замок, к тому же за это время обеих женщин могут убить.

— Трех женщин: они захватили еще и мою служанку. — Конналу хотелось верить, что Мерфи в плену, а значит, жива. В доме ее не было, а Пег вроде бы видела Мерфи на холме, привязанной к стреноженной лошади.

— Ты не боишься за нее? Знаешь, я уверен, что Юстас с удовольствием обесчестил бы Марианну, если бы не боялся, что ему придется за это ответить.

Коннал сдвинул брови, сосредоточился, но через несколько мгновений вдруг расслабленно улыбнулся:

— Не волнуйся, с ней все в порядке.

Роберт окинул его недоверчивым взглядом.

— Откуда тебе это известно?

— Я почувствовал биение ее сердца.

— Ты, видно, слегка сдвинулся, — пробурчал Роберт. Коннал не стал открывать приятелю свою тайну, не стал он говорить и о том, что жена его колдунья, каких поискать.

— Тебе бы не показалось это странным, если бы ты любил ее так, как я.

Роберт посмотрел на Коннала, как на помешанного.

— Бог мой, Пендрагон, да ты стал поэтом! Не думал, что твое сердце способно так размякнуть.

Коннал улыбнулся. Он знал, что Шинид жива, но то, что она была не с ним, отравляло ему жизнь. Он молился о том, чтобы она не распускала язык и не лезла на рожон. В конце концов, она была женщиной, смертной женщиной, и кровь в ней была алая, как у всех. Не дай Бог если эта кровь прольется.

Корабль, сильно потрепанный бурями, царапнул носом песчаный берег Дувра. Все, кто приплыл на нем, соскочили в воду, чтобы вытащить его на берег, и лишь один человек остался стоять на носу, обозревая окрестности.

Родные берега. Он пил сладкий воздух родины, который, как хорошее вино, наполнял его грудь радостью. Постепенно, глоток за глотком. Вдоль утеса шла узкая тропинка. Всадники могли проехать там только цепочкой по одному. Отличные всадники: крепкие, сильные, на холеных конях, они ехали по тропе вниз, к воде. Ричард улыбнулся, увидев знакомое знамя. Знамя Пендрагона чуть позади стяга с его, Ричарда, королевским гербом. «Вот оно, счастье!» — подумал Ричард.

Принц Иоанн нетерпеливо ждал, когда к нему приведут колдунью. Он прибыл всего лишь час назад, разумеется, инкогнито. Он почти никому не доверял. Он уже принял присягу у нескольких баронов, и полученный с них налог служил надежным обеспечением начала его королевской карьеры. Иоанн оглянулся и посмотрел на ирландца, предавшего своих соотечественников ради мести колдунье. Интересно, что скажет этот предатель, когда узнает, что смерть ей не грозит? Пока не грозит. Пока он сам с ней не разберется.

А он так надеялся, что ирландец уже гниет в могиле…

За дверью послышались шаги и голоса. Сердце Иоанна забилось сильнее. И вот она возникла на пороге, пристально глядя ему в глаза.

Ему показалось, что он получил удар палицей по голове. Эти голубые огромные глаза, эти слишком яркие рыжие волосы… Иоанн потерял голову, поплыл. Одетая в роскошный темно-голубой наряд, богато украшенный серебряным шитьем, эта женщина была само искушение.

Ирландская колдунья не прятала волосы под чепец, как это делали англичанки. Рыжие волосы вились по ее плечам, опускаясь до колен. У лица они были заплетены во множество косичек, и в этих косичках чешуей сверкали узкие серебряные ленточки.

— Вы звали меня, и вот я явилась, принц.

— Рад познакомиться с вами, леди Пендрагон.

— Не могу ответить вам тем же, — поморщилась Шинид, решительно шагнув к нему.

Шинид наслаждалась его растерянностью, тем, как он непроизвольно отступил к стене, словно испугался ее напора. Шинид не любила внушать людям страх, но на этот раз — быть может, впервые в жизни — она радовалась произведенному эффекту. Способность внушать страх стала ее главной козырной картой, а если учесть, что в башне томились еще две женщины, Марианна и Мерфи, то козырей у нее на руках было не так уж много.

Шинид окинула принца оценивающим взглядом. Он был не слишком высок, но, несомненно, очень красив. Невольно сравнив Иоанна с Конналом, она отметила недостаток мужественности в осанке и сложении, излишнюю утонченность черт. «О, принц Иоанн, — подумала она, — сила не на твоей стороне». И при мысли о том, что могло бы получиться, если бы Коннал и принц Иоанн сошлись в поединке, Шинид улыбнулась.

Иоанн, решив, что понравился даме, тоже улыбнулся.

— Как мило с вашей стороны, что вы приехали в Англию.

— Я приехала ради моего мужа и короля Ричарда, — гордо произнесла она.

— Ричард гниет в тюрьме! — запальчиво бросил Иоанн.

— Не без вашего участия, как мне кажется.

— Это вам муж перед смертью сказал?

Шинид недоуменно взметнула бровь. «Не дождетесь, — решила она. — Вы не сможете заставить меня поверить в его смерть, ибо сердце мое не обманывает. Он найдет меня и поставит этого сосунка на место».

— Итак, миледи, докажите мне, что вы колдунья.

Шинид метнула взгляд в сторону Ангуса О'Брайана. Тот стоял в дальнем углу с бокалом в руке. И костюм на нем был куда богаче того, чем тот, в каком она видела его в последний раз. Ангус вжался в угол, испуганно глядя на Шинид.

— Как бы мне ни хотелось продемонстрировать вам свои способности, ваше высочество, — проговорила Шинид, окинув О'Брайана презрительным взглядом, — я не буду выступать перед публикой, словно дрессированное животное.

— Просто вы не умеете колдовать, — подначил ее принц.

— Я умею, но не хочу. — Шинид сделала еще один шаг к принцу. Она смотрела на него с особой, пугающей пристальностью. — Берегись, принц, — тихо произнесла она. — У Ирландии появился защитник, и смерть твоя уже не за горами.