Глава 7

К тому времени как Роуз закончила убирать столики после одиннадцатичасового поезда, Зак уже поджидал ее на улице возле ресторана. К задку коляски снова была привязана знакомая кобыла. Он улыбнулся ей и приподнял шляпу.

– Если вы воображаете, что я собираюсь взять у вас еще один урок верховой езды, то глубоко ошибаетесь.

– А я так надеялся, что тебе понравилась наша верховая прогулка, вот и нанял эту коляску...

– Это довольно самонадеянно с вашей стороны, Маккензи.

– Зато я знаю, где можно найти тихую тенистую рощицу из вязов и ив, в которой скрывается прохладный источник. Неужели тебе не хочется убраться подальше из этого пыльного городишки хотя бы ненадолго?

– Я бы хотела убраться из этого пыльного городишки надолго, а если быть точной – навсегда, – отрезала она. – Вас и вашей шайки не было видно несколько дней. Я подумала, что Стивен, должно быть, отослал вас куда подальше.

– Так ты скучала обо мне!

– Я этого не говорила, – парировала она, продолжая идти к дому, но Зак не отставал от нее ни на шаг.

– Вы только подумайте – прерия, вокруг никого, только мы вдвоем. Прохлада... тень... тишина...

– Приставания, пыхтение, поцелуи. Я не идиотка, Мак-кензи.

– Роуз! – воскликнул он, тщетно изображая благородное негодование. – Вы ко мне просто несправедливы! Клянусь, что я и пальцем до вас не дотронусь. – Но потом он забавно хмыкнул, так что она не могла удержаться от улыбки. – Если только, конечно, ты сама не захочешь.

– Только в ваших сновидениях, Маккензи! – ответила она, стараясь не расхохотаться. Ну почему он такой чертовски обаятельный! Несколько мгновений она колебалась: то ли пойти с ним, то ли прогнать его прочь. Отношения между нею и Стивеном развивались в нужном направлении, и с ее стороны было бы разумнее избегать Зака. Но мысль о том, что она может сейчас оказаться далеко от пыльного города, была такой притягательной, что она не могла не соблазниться. Кроме того, что плохого может произойти от простой прогулки в экипаже?

– Вы обещаете держать дистанцию? Он поднял руку, как для клятвы:

– Клянусь честью.

– Хорошо, ловлю вас на слове.

– Ты просто прелесть! Вот это я понимаю. Это называется «наш человек».

Он придержал лошадь, и Роуз поднялась в коляску.

– Но мне нужно будет обязательно вернуться через два часа обратно.

Роуз до сих пор так и не решила, что ей думать о Заке Маккензи. Он явно выпадал из той разношерстной компании, с которой появился в городе. Шестое чувство, женская интуиция или что-то еще заставляло ее доверять ему. Была ли это и в самом деле интуиция, или просто она принимала желаемое за действительное?

Однако через полчаса она уже удивлялась самой себе – с чего это ей взбрело в голову доверять такому подозрительному типу? Местность, по которой они ехали, была неровной, пересеченной глубокими расщелинами. Вокруг громоздились каменистые утесы. Но вдруг перед их глазами открылась рощица, о которой он говорил. Она была похожа на маленький оазис в пустыне.

Зак уверенной рукой придержал ее за талию и помог спуститься на землю. Ей понравилось прикосновение его рук, даже слишком. Чтобы Зак не догадался о ее чувствах, Роуз поспешила укрыться в тени. Раскидистые ветки вязов создавали приятную прохладу. Зак тем временем набрал во фляжку чистой холодной воды из источника.

– Я думала, вы наконец нашли себе работу, Маккензи, И теперь стали ковбоем. Что вы снова делаете в городе? – спросила Роуз, утолив жажду вкусной прохладной водой.

– Рейборн уехал в Даллас закупить кое-какой инвентарь. Стада осталось немного, так что на ранчо делать особенно нечего. Поэтому Тейт, Щука и Каин остались там, а остальные поехали в город вместе с Рейборном. Он распорядился оставаться здесь, пока не вернется.

Она прислонилась спиной к стволу дерева, а он плюхнулся на землю рядом с ней.

– Вы работали раньше на ранчо, Зак? Он в изумлении вздернул голову.

– Сударыня, да я же родился и вырос на ранчо. – Он бросил взгляд на журчащий ручей. – Ты не будешь возражать, если я искупаюсь в этом источнике?

– Конечно, , буду. Я приехала сюда не для того, чтобы наблюдать, как вы принимаете ванну, Маккензи.

– Тогда присоединяйся ко мне, – невозмутимо сказал он и принялся стаскивать с себя ботинки.

Роуз почувствовала досаду.

– С чего это я должна доверяться вашей чести и полагаться на ваше слово? Вот, значит, ради чего вы меня сюда привезли – чтобы вынудить меня снять платье. Вы меня просто оскорбляете.

– Не надо на все смотреть в таком мрачном свете, Роуз. Что в этом такого ужасного? У тебя под платьем наверняка есть нижняя рубашка и панталоны. Я такие сколько угодно видел в витринах магазинов.

– И не только там, я уверена.

– Считай, как тебе будет угодно. Я захватил с собой кусок мыла и собираюсь сейчас прыгнуть в воду, смыть с себя пыль и грязь и освежиться. Я не буду полностью раздеваться, если тебя это сделает счастливой.

– Да вы просто джентльмен, Маккензи, – произнесла Роуз едко.

Он быстро разделся до исподнего и нырнул в воду.

– Роуз, иди сюда, повеселись, – пропел он.

Минут пять она наблюдала, как он намыливается и ныряет в воду, а потом отфыркивается. Наконец ей стало завидно. Страстное желание сбросить с себя жаркие покровы душной одежды и присоединиться к нему стало невыносимым. Но ведь именно этого он и хотел. Вместо этого она только сняла фартук. Аккуратно сложила его и отложила в сторонку. Потом, сняв туфли и чулки, она подвернула юбку и села на нее, опустив ноги в воду.

Прохладная вода показалась ей восхитительной. Она сидела и наслаждалась. В это время Зак намыливал голову.

– Вам бы следовало постричься, Маккензи.

– У меня есть пара ножниц в седельной сумке, если только ты умеешь стричь, – сказал он, вылезая из воды.

– Женщина должна знать, как это делается, Маккензи. Парикмахера часто не так легко найти, как брадобрея.

Он подхватил свои джинсы, пропал на минуту в кустах и вышел оттуда уже в штанах, неся в руке мокрые подштанники. Крепко их выжав, он расстелил их сушиться на траве.

Роуз снова спряталась в тень деревьев и смотрела, как Зак вытаскивает из седельной сумки необходимые инструменты.

– Я ничего вам не обещала, – запротестовала она, когда он вручил ей расческу и ножницы.

– Я тебе доверяю, Роуз. – Он сел на землю рядом с ней, и она, встав на колени, принялась кромсать его волосы. Они были густыми и блестящими, и ей было жаль их резать. Не заметив, как это произошло, она увлеклась и с энтузиазмом защелкала ножницами.

Сев в «парикмахерское кресло», Зак» сразу же закрыл глаза и предался свободному течению мыслей. Как обычно в послед-нее время, он думал о Роуз – наверное, это была любовь с первого взгляда.

Никогда прежде он не встречал таких женщин, как Роуз Дюбуа. Ее симпатичное лицо, ярко-рыжие волосы и эти невероятно голубые глаза – все вместе свело на нет его многочисленные попытки не обращать на нее внимания. Она, несомненно, знала, какое впечатление произвела на него, и не скрывала этого.

Но он не мог сдержать улыбки, потому что она была права. Дело было не в этом изумительном лице, не в роскошных рыжих волосах, не в пронзительных голубых глазах. Ее губы, которые так и просили поцеловать их, обещали ему множество других, еще более сладких поцелуев. Как бы она ни сопротивлялась и что бы ни говорила, а ей это тоже нравилось. Ее тело стало для него самым желанным; он знал, что найдет в нем то, чего не встречал никогда раньше с другими женщинами. И аромат, какой обольстительный аромат!

– Я мог бы найти тебя и в темноте.

– Что? – переспросила она.

– Духи. По ним можно найти тебя в темноте, Роуз.

– Приятно осознавать это, если когда-нибудь я потеряюсь, – бросила небрежно. – Ну вот, готово. Так вы выглядите гораздо лучше.

Роуз протянула ему гребень и ножницы, потом стряхнула волосы с его плеч.

Ее прикосновение к его обнаженному телу прошло сквозь него как электрический ток и перевернуло все его внутренности.

– Может быть, ты меня и побреешь тоже?

– А вы уверены, что доверите мне бритву, которая будет так близко от вашего горла? – поддразнила она его.

– Мне кажется, я неплохо разбираюсь в людях, мисс Роуз. – Он взбил мыло в чашке для бритья и подал ей.

– И поэтому-то вы связались с шайкой Джесса Тейта? – Она размазала мыльную пену по его щекам и подбородку.

– Где это ты научилась брить мужчин, Роуз? Она ответила не сразу.

– Мой отец научил меня. А теперь слегка откиньте голову назад и не двигайтесь. – Она стала соскребать бритвой мыло вместе со щетиной.

Он не мог говорить, пока она брила его подбородок, но зато мог наслаждаться ее близостью, когда она склонялась над ним. Ее рот был слегка приоткрыт, и она водила языком по верхней губе, повторяя движения бритвы по его щекам. Ее восхитительные губы были всего в дюйме от него, а волосы свободно свисали, закрывая их обоих, как шелковистым занавесом.

Что за черт, его тело уже горит огнем! И этот огонь должен выплеснуться наружу ослепительной вспышкой, а не тлеть глубоко внутри. Как только она закончила и опустила бритву, он притянул к себе ее голову.

Воспоминания об их прежних поцелуях грели его все это время, но все равно не могли сравниться с обжигающей реальностью настоящего поцелуя Роуз Дюбуа. Он, наверное, никогда не устанет наслаждаться вкусом ее губ.

Когда он отпустил ее, она в негодовании отпрянула.

– Зачем вам надо было это делать, Маккензи? Вы все испортили.

– Роуз, ничто не может испортить наш поцелуй. Клочок мыльной пены размазался по ее щеке, и он нежно отер его пальцем.

– Этого больше не должно быть! Мне нравится проводить с вами время, Зак. Нам весело вместе. Но я не хочу, чтобы вы думали, что я стремлюсь к чему-то большему, чем обычная дружба.

– Я тоже думаю, что мы друзья, Роуз. – Он вытер лицо, взял из ее рук чашку для бритья и отставил в сторону.

– Тогда почему вы все время целуете меня?

– Боюсь, судьба определила мне быть мотыльком, слепо летящим на твое пламя. А теперь ответь мне на один вопрос. Кто научил тебя так здорово брить мужчин? И не пытайся уверять меня, что это твой отец.

На этот раз она долго боролась с собой, потом наконец прислонилась спиной к стволу большого дерева, как будто на что-то решившись.

– Только какой-нибудь недоумок может назвать Уэса Стар джеса мужчиной.

– Кто такой этот Уэс Старджес?

Она проглотила комок в горле, и он заметил горечь в ее взгляде.

– Я рассказывала вам, как умер мой отец. Ну вот, в ту ночь я и встретила впервые шерифа Уэса Старджеса. Он как раз принес новости об отце. По его сведениям выходило, что у отца была соучастница, женщина. Об этом сообщил ему свидетель. Я, конечно, попала под подозрение. Может быть, я ему понравилась, потому что он пообещал мне, что не будет втягивать меня в дело о грабеже, если я пойду с ним. Я не имела никакого отношения к этому ограблению, но мне нечем было доказать свою непричастность – меня просто подозревали заодно с отцом. Мне не хотелось садиться за решетку. Уэс был крупным и на вид симпатичным и к тому же оказался единственным человеком, проявившим ко мне хоть какое-то сочувствие. Я безумно в него влюбилась и пошла к нему. – Ее лицо словно окаменело. – Очень скоро я поняла, какой наивной дурочкой была. Он оказался грубым животным, которому нравилось причинять боль – мне или своим несчастным заключенным. Следующие два года моя жизнь была настоящим адом.

– Так почему же ты не сбежала от него? – тихо спросил Зак.

– Сначала меня удерживал рядом с ним страх тюрьмы. Потом я стала думать, что любая тюрьма будет лучше той жизни, какую я с ним веду, поэтому я начала от него убегать. Но он всегда ловил меня. Не то чтобы он меня любил – Господь свидетель, сколько у него было других женщин. Уэс держал меня при себе, чтобы наслаждаться своей властью надо мной. Он мучил меня не переставая.

– Так как же ты все-таки от него избавилась? – У него нервно дернулась челюсть, а глаза неотрывно смотрели ей в лицо.

– Со временем он стал особенно жесток, и один из его пленников задушил его до смерти прямо голыми руками. Иначе я не смогла бы так просто сбежать из Луизианы.

– Так, значит, это Старджес внушил тебе такое отвращение к представителям закона?

– Он был самым отвратительным, я думаю. Но другие, с которыми меня сталкивала судьба, вроде шерифа Блума например, тоже имели обо мне искаженное представление или делали выводы обо мне, исходя из обстоятельств дела, в котором я невольно оказалась замешана. Потом мне попалось на глаза объявление о наборе девушек Харви, и я увидела в этом возможность окончательно разделаться со своим прошлым. Конечно, с моим происхождением я бы никогда не смогла пройти через отбор, если бы не моя подруга Эмили. Она обучила меня манерам, которые мне было необходимо знать, а я научила ее, как выживать в том жестком окружении, к которому она не привыкла.

– Этот Старджес был твоим первым?

– Что – первым? – перепросила она.

– Первым мужчиной, который...

– Первым и единственным мужчиной. Думай, что говоришь, Маккензи! – гневно ответила она.

– Я не хотел тебя обижать, дорогая.

Интересно, сможет ли она когда-нибудь преодолеть эту горечь? У нее было все, чтобы сделать мужчину счастливым. Он решил, что подло бередить ее старые раны.

– Даже не знаю, чего это я разоткровенничалась с вами. Я даже Эми не рассказывала об Уэсе, а она моя лучшая подруга. Мне было очень стыдно.

– Тебе нечего стыдиться того, что выпало на твою долю. Она взглянула на него, слегка улыбнувшись:

– Зак, я знаю, вы хотите меня утешить, но все банальности мира не могут изменить положение вещей... Ну а как насчет вас, Маккензи? Как вы потеряли невинность?

– Я не из тех, кто целуется с женщиной, а потом рассказывает ей о соперницах.

– Я рассказала вам то, что не доверила и самой близкой подруге.

– Ну ладно, вы победили. Ее имя – Бобби Джо Доусон. Она была на три года старше, когда уговорила меня поиграть в маму и папу на доусоновском сеновале.

– Уговорила на что?.. – с иронией переспросила Роуз.

– Ну ладно уж, совратила меня. Мне было тогда всего четырнадцать.

– Значит, невинный маленький Зак Маккензи был совращен старой кокеткой.

Он хмыкнул:

– Я не говорил, что был тогда маленьким. Она рассмеялась:

– Поразительно, мужчины никогда не преуменьшают своих достоинств.

– Не хочу скрывать, это было восхитительно, но мои матушка и батюшка были не слишком счастливы, когда об этом разузнали. Правда, они не были изумлены. Дело в том, что они были вне себя от ярости. В тот раз отец в первый и единственный раз в жизни выпорол меня, а мама сделала и того хуже – не разговаривала со мной целую неделю. – Он усмехнулся своим воспоминаниям. – Мои родители никогда не вспоминают об этом случае, но остальная родня никогда не даст мне забыть его.

– А что случилось с Бобби Джо?

– Кажется, после того как она перепортила всех молодых парней в округе, Бобби Джо собрала вещички и отправилась осваивать новые пастбища.

– А вы когда-нибудь думаете о ней?

– До сегодняшнего дня и не вспоминал. Мы не можем все время жить прошлым, Роуз. Лучше оставить прошлое в прошлом.

– Это легче сказать, чем сделать, Зак. – Она поспешно вскочила на ноги. – Нам уже пора возвращаться. Мне нужно переодеться в форменное платье и возвращаться на работу.

Зак закончил одеваться, а она тем временем натянула чулки и ботинки. Когда они направились к коляске, он услышал винтовочный выстрел, и пуля взрыла пыль рядом с ногой Роуз.

– На землю! Падай! – завопил он и прыгнул на нее, повалив на землю. – Лежи и не двигайся, – приказал он, вытаскивая «кольт».

– Кому вздумалось в нас стрелять?

– Кто бы это ни был, ты – мишень для него. По звуку похоже на винтовочный выстрел, так что, видимо, стрелок прячется где-то вон на том обрыве.

– Кому вздумалось в меня стрелять?

– Одного парня можно подозревать наверняка. Джесс Тейт ненавидит тебя до глубины души.

– Но мистер Рейборн приказал ему оставить меня в покое.

– Рейборн не знает Тейта так хорошо, как знаю его я. Он может затаить злобу, но никогда не простит обидчика. Лежи тихо и, ради Бога, не поднимай голову. С моим «кольтом» нечего делать на таком большом расстоянии. Я попытаюсь подползти поближе.

– Нет, не нужно этого делать, Зак. Это очень опасно.

– Дорогая, я не испытываю никаких симпатий к людям, которые стреляют в мою сторону. Кроме того, по-видимому, либо этот стрелок метил в тебя, либо он просто промахнулся, потому что плохо владеет винтовкой. В противном случае он бы уже уложил тебя одним выстрелом. Но если он больше не стреляет, значит, его скорее всего толкнула лошадь. Тогда у него наверняка возникнут проблемы. Так что делай, что я сказал, и не поднимай головы.

Зак рывком преодолел расстояние, отделяющее их от деревьев, – пули взрывали пыль там, где он только что ступал. Сердце у Роуз колотилось как бешеное, когда она наблюдала, как он перебегает от дерева к дереву, прячась за ними от пуль. Затем он окончательно исчез из виду.

Вскоре она потеряла счет времени, пока внезапно не осознала, что Зак отсутствует слишком долго и она больше не слышит винтовочных выстрелов. Ее охватил страх. Что, если он ранен?

Над местностью повисла мертвая тишина. На дереве не шелохнулся ни один листок, так что стук сердца отдавался у Роуз в ушах, как гром барабана. Осмелится ли она нарушить его приказание? Он сказал ей не двигаться, но что, если ему нужна помощь?

– Зак! – закричала она изо всех сия. Когда ответа не последовало, она подняла голову и снова закричала.

– Я здесь.

Он шел обратно между деревьев, как будто на воскресной прогулке.

Она поднялась на ноги, ухватившись за край коляски, чтобы не упасть. Ноги у нее тряслись и подгибались.

– С вами все в порядке?

– Ага. Кто бы это ни стрелял, поблизости его уже нет.

– Вы видели, кто это был?

– Нет, он был слишком далеко. Пора возвращаться в город. Зак выглядел глубоко озабоченным, и, изучая его суровый профиль, Роуз вдруг осознала, что, как ни пытается, не может вызвать у себя в душе неприязни к нему.

Они проехали примерно милю, когда какой-то всадник нагнал их экипаж. Зак остановился и передал ей вожжи. Сойдя на землю, он сказал:

– Подожди тут, Роуз.

– Вы его знаете? – спросила она встревоженно. – Нет.

– Может быть, это тот самый, что стрелял в нас? Зак в ответ покачал головой.

– Нет, выстрелы были с другой стороны, так что стрелок не смог бы добраться сюда так быстро. Пойду поговорю с ним.

Она пристально следила за ними, но они говорили так тихо, что ей не было слышно, о чем шла речь. Роуз была уверена, что раньше никогда не встречала этого человека. Он был высоким и худощавым, а его лицо огрубело под действием ветра и солнца. Когда он снял потерявшую форму, жеваную и грязную шляпу, она заметила, что у него густые седые волосы.

Пока они говорили, он утирал лицо изнанкой шляпы. Потом, кивнув на прощание, незнакомец поскакал дальше. Зак вернулся к коляске.

– Кто это, Зак? – спросила она, когда они возобновили путь.

– Просто какой-то старикан, который спрашивал дорогу.

– А вы уверены, что он не имеет отношения к стрельбе?

– Ага, уверен, – ответил он.

– А вы собираетесь рассказать о происшествии шерифу? Зак фыркнул:

– Это будет пустая трата времени.

Чувствуя, что в ней закипает негодование, она спросила:

– И вы просто собираетесь забыть о том, что произошло?

– Нет, я не привык закрывать глаза, если кто-то пытается напасть на меня из-за угла. – Сказав это, Зак погрузился в свои мысли и молчал всю оставшуюся до города дорогу.

– Спасибо вам за прогулку, Зак, – бросила Роуз, когда они остановились перед крыльцом ее пансиона.

Он улыбнулся:

– Я бы с большим удовольствием сделал еще одну попытку, если бы был уверен, что она завершится не так досадно.

– Все равно мне понравилось. Кроме того, не каждый день в девушек стреляют, – усмехнулась она.

Зак заразительно рассмеялся.

– Ты правильный человек, Роуз.

Однако улыбка на его лице таяла по мере того, как он внимательно всматривался в нее. Она даже подумала, что он снова собирается ее поцеловать, но, к ее удивлению, он протянул руку и нежно провел пальцами по ее щеке.

– Будь осторожна, Роуз, – сказал он тихо. Потом забрался па козлы и тряхнул поводьями.

Со смешанным чувством удивления и растерянности Роуз стояла на крыльце и смотрела, как коляска удаляется вниз по улице. Зак Маккензи был самым удивительным мужчиной из тех, кого она знала. Но почему ей кажется, что он скрывает гораздо больше, чем показывает?