Глава 6
Ребекка, слишком взволнованная, чтобы провести в постели еще хоть одно мгновение, встала в четыре утра. Она выглянула в окно: ярко вспыхивали огни десятка кузен. Удары молотов не стихали ни на минуту с того дня, когда Ребекка прибыла в Индепенденс. Гостиница и крупные лавки оставались открытыми всю ночь, чтобы те, кто завтра уезжает с поездом, могли сделать последние покупки. Ребекка собрала пожитки и спустилась в столовую.
Она уже заканчивала завтрак, когда в дверях показались Гарт и Клэй.
– Доброе утро, – проворковала Ребекка.
– Доброе утро, Бекки, – отозвался Гарт.
Клэй проигнорировал приветствие.
– Готовы к великому дню? – улыбнулся Гарт.
– Я, кажется, вот-вот с ума сойду от волнения, – улыбнулась она.
– Ну, думаю, это грозит всем нам. Ладно, я обещал встретиться со Скоттом у загона. До встречи.
– Почему вы не разбудили нас, когда сами проснулись? – спросил Клэй, когда его брат ушел.
– О, я и не знала, что в мои обязанности входит будить вас, Я буду готовить еду для вас с Гартом, не больше и не меньше.
– Ваше великодушие, мэм, просто не знает границ. До начала путешествия необходимо установить еще одно правило. Самое важное.
– Мы должны производить впечатление новобрачных, но это не значит, что мы будем делить ложе, Клэй, – твердо сказала Ребекка.
Кажется» он удивился.
Этот человек невыносим, но она слишком долго ждала сегодняшнего дня, чтобы позволить кому-то испортить его!
– Думаю, вы и сами это прекрасно поняли, Клэйтон. – Она одарила его сладчайшей из улыбок.
Он наигранно улыбнулся в ответ.
– Нет, Ребекка, сдается мне, это вы чего-то не понимаете. Существуют некоторые права и обязанности, которые налагает на нас… то свидетельство о браке, которое вы так жаждали заполучить. И в их числе – супружеский долг. Я намерен также свято его исполнять, как и другой долг – защищать вас и заботиться о вас.
Она окаменела.
– Мне не нужно ни вашей защиты, ни вас самого в моей постели!
– Вам следовало подумать об этом раньше – до того, как вы поклялись быть моей законной женой.
– Вы отказываетесь от своих слов, Клэйтон? Мы договорились о признании брака недействительным. Если мы станем близки, это будет невозможно, и вы прекрасно это знаете.
– Признание брака недействительным – целиком и полностью ваша идея, Ребекка. Я ничего такого не говорил. Хотя я этого не хотел, теперь мы – муж и жена. А я держу клятвы, которые даю. Так что я попытаюсь стать для вас хорошим мужем, и я надеюсь, что вы со своей стороны будете хорошей женой. Если для вас это проблема – подумайте дважды, прежде чем отправляться с этим поездом, потому что вам придется исполнять все супружеские обязанности. – Он встал. – Я много думал прошлой ночью, Ребекка. Сначала я очень разозлился из-за вашего мошенничества, но по зрелом размышлении пришел к выводу, что этот брак – не такая уж плохая идея. Хорошенькая женщина будет готовить мне еду, стирать одежду и согревать постель по ночам. Да, это сделает долгое путешествие гораздо более комфортным, чем я изначально предполагал.
– Вы, южане, просто не в состоянии представить жизни без рабов, так? – Внутри у Ребекки все клокотало от ярости, но она ни за что не дала бы Клэю понять, насколько сильно его слова испугали ее.
– У вас есть еще час, чтобы все хорошенько обдумать, миссис Фрезер.
«Каков мерзавец, подумать только! И как у Гарта язык повернулся назвать своего братца справедливым и понимающим? Клэйтон Фрезер – просто грязный, подлый деспот!»
Нет уж, ему не напугать ее. Его честь, его клятвы, его долг! Ее тошнит от его раздутого самомнения. Ладно, возможно, первый удар в этой войне принадлежал ему, по не родился еще тот южанин, которому удастся обойти в тактике урожденную янки!
Ребекка уже впрягла мулов в фургон, когда подъехали Клэй и Гарт.
– Будьте осторожнее, Бекки! – Гарт помахал ей и проехал мимо.
Клэй спешился и привязал лошадь к фургону сзади, влез на козлы и взял поводья.
– У вас проблемы с мулами?
– Вы про этих четвероногих или про себя и брата?
Он бросил на нее гневный взгляд:
– Леди, вы забываетесь.
– Вы правы, Гарт такого не заслуживает. Мои извинения.
Клэй взмахнул поводьями и стал осторожно продвигаться по запруженной фургонами площади. Повозки были доверху забиты припасами. Людям явно не терпелось поскорее тронуться в путь. Многие имели упряжку огромных, неповоротливых волов и лошадь или корову, привязанную к фургону сзади.
К каждой повозке сбоку крепилась белая дощечка с номером в поезде. Клэй и Ребекка ехали пятнадцатыми.
Толпа притихла: преподобный Киркланд произнес молитву о Божьем вспомоществовании и благословил всех в путь к новой жизни, помянув при этом израильтян, которые, ведомые Моисеем, шли к земле обетованной.
Ястреб вскочил на черного мерина.
– В добрый путь, ребята! – крикнул он и, взмахнув шляпой, помчался вперед.
Восторженный гвалт поднялся над толпой, когда тронулись первые две повозки с провизией для команды Скотта.
Большинством других фургонов управляли неопытные горожане, которые никогда в жизни не имели дела с упряжкой волов или мулов, а потому вскоре на площади воцарилась известная неразбериха: у кого-то заартачились животные, кто-то задел фургоном дерево или другое препятствие.
Клэй наблюдал за всем этим, качая головой.
– Вы уверены, что сможете управлять своими мулами? – обратился он к Ребекке.
– Ну разумеется!
– А вы уже имели с ними дело?
Черта с два ему удастся подловить ее на лжи!
– Нет, но я довольно долго правила упряжкой лошадей.
– Мулы – совсем другое дело.
– Я всегда находила подход к животным! – бодро заявила Ребекка.
Она задрожала от волнения – вызвали номер четырнадцать. К фургону была привязана конная повозка, с которой махали две женщины, юная девчушка и мальчик.
Ребекка помахала им в ответ. Джим Петерсон объявил номер пятнадцать. Сердце Ребекки готово было вот-вот выпрыгнуть из ее груди.
Клэй наклонился к ней.
– Ну что, в путь? – прошептал он и поцеловал ее в губы, прежде чем пристроить фургон к концу движущегося поезда.
Ребекка отвернулась и бросила прощальный взгляд на город. Позади осталась знакомая жизнь. А впереди лежало будущее.
Ребекка покосилась на незнакомца, сидящего рядом. Поцелуй застал ее врасплох, но был не лишен сладости. Губы горели. Какое же место Клэй займет в ее будущей жизни?
К тому времени, когда в очередь встал последний, девяносто восьмой фургон, первые повозки отъехали почти на милю вперед.
К ним подъехал Гарт.
– Клэй, Скотт хочет, чтобы ты ехал в четверти мили по правому боку. Пока!
И он снова умчался.
– Ну, теперь все в ваших руках. – Клэй передал Ребекке поводья. – Не ослабляйте их, иначе мулы остановятся. Впрочем, если натянете слишком сильно, произойдет то же самое. – Он спрыгнул с медленно ползущего фургона, отвязал лошадь и ускакал на север.
Ребекке пришлось признать, что править шестеркой мулов – совсем не то же самое, что парой лошадей. Даже при совсем небольшой скорости нужно было следить за большим количеством поводьев. Какое счастье, что Клэй подарил ей перчатки! Без них она бы уже стерла руки в кровь. Однако к полудню, когда остановились на обед, Ребекка твердо верила, что держит ситуацию под контролем.
Клэй и Гарт не объявились, поэтому, перекусив сандвичем и апельсином, она пошла знакомиться с соседями. Впереди нее ехала пара из небольшой общины в Огайо – Говард и Хелена Гарсон. Они хотели попытать счастья в Калифорнии. Говард служил на стороне союзников. Этот застенчивый, вкрадчивый человек, казалось, нес на сутулых плечах всю тяжесть мира. Его жена Хелена, невысокая и крепко сбитая, была, напротив, энергичной и болтливой, а густой голос и громкий смех, казалось, исходили откуда-то из глубины ее необъятной груди.
С Гарсонами ехали трое детей: шестнадцатилетняя Генриетта, четырнадцатилетний Олден и девятилетний Джордж – и мать Говарда Элеонора.
Пара гораздо старше их ехала в шестнадцатом фургоне. Отто и Бланш фон Диман везли с собой корову и кур в клетке. Голландцы по происхождению, с ломаным английским, они поразили ее приветливостью и дружелюбием. Бланш заверила Ребекку, что та в любой момент может рассчитывать на молоко и яйца от их «хозяйства».
Бланш страдала сухим кашлем, и потому фон Диманы продали свою пенсильванскую ферму, чтобы перебраться в теплую и сухую Калифорнию.
Слава Богу, вокруг нормальные люди, а не сепаратисты с юга, удовлетворенно подумала Ребекка, когда поезд тронулся.
К вечеру она начала чувствовать боль в руках и плечах – управление повозкой не прошло даром. В шесть часов начальник поезда объявил остановку на ночлег, и Ребекка искренне обрадовалась. Угрозы нападения индейцев не было, поэтому фургоны оставили растянутыми в линию. Животных отпустили на выпас, назначили пастухов. Животные устали, казалось, не меньше самих путешественников и не проявляли стремления к чему-то большему, чем просто пощипать травку и уснуть.
По примеру остальных Ребекка распрягла мулов и подробно объяснила им, почему не надо отбиваться от стада. Они спокойно на нее посмотрели и принялись щипать траву. И почему у этих животных такая плохая репутация? Милашки за весь день не доставили ей ни малейшего беспокойства!
Вскоре подъехали верховые сопровождающие, и Клэй с Гартом в их числе. Ребекка порадовалась, когда Клэй взял топор и отправился за дровами.
Леса в этих местах почти не осталось. Уже сорок лет через эту местность шли поезда на Запад. После «золотой лихорадки» сорок девятого поток их сделался вполне спокойным, однако по окончании войны усилился вновь. Теперь поезда из Индепенденса отправлялись ровно с той частотой, чтобы успела вырасти трава на корм мулам и волам.
Ребекка, не привыкшая к походной жизни, решила приготовить на ужин что-нибудь простенькое. Гарт развел костер, и она сварила кофе, испекла печенье, приготовила бекон, а на вытопленном из грудинки жире пожарила картофель с луком. На десерт полагалось свежее яблоко.
Ребекка осталась довольна собой – ужин получился отменно вкусный. Клэй наверняка разделял это мнение, ибо не делал никаких уничижительных замечаний. Ей почти хотелось, чтобы он ляпнул какую-нибудь гадость – тогда она с чистой совестью посоветовала бы ему идти ужинать вместе с командой Скотта.
После ужина Ребекка замесила тесто, чтобы оно поднялось за ночь, – утром можно попробовать испечь хлеб.
Часам к восьми вечера кое-кто уже начал укладываться спать. Гарт пошел послушать парией, которые играли на банджо, скрипке и губных гармошках. Клэй с закрытыми глазами растянулся возле костра.
Ребекка зажгла фонарь и уселась в кресло-качалку в фургоне, чтобы почитать поваренную книгу – там предлагалось множество рецептов походной кухни. Если завтра получится удачный хлеб, послезавтра можно попробовать персиковый пирог. Ребекка, довольно долго работавшая в пекарне, относилась к необходимости печь в маленькой трехгранной походной печке как к личному вызову – и собиралась на этот вызов ответить с честью.
К несчастью, другой вызов судьбы, который она приняла, стоил ей довольно дорого – руки и плечи немилосердно болели. Она отложила книгу и натерла мазью руки, откинулась в кресле, прикрыв глаза. Какая жалость, что она не может так же легко дотянуться до плеч! Она подумала было пойти к Гарсонам и попросить кого-нибудь из женщин растереть ей спину, но вовремя опомнилась: они наверняка очень удивились бы, что она не обратилась с этой просьбой к мужу.
Ребекка открыла глаза. Клэй подошел к фургону сзади и смотрел на нее испытующе:
– Похоже, вы наслаждаетесь ощущениями в плечах. Болят?
Он же знает, что она никогда в жизни не правила шестеркой мулов! Но вряд ли его на самом деле интересует ее самочувствие. Он всего лишь нашел еще один повод уколоть ее.
– Просто усталость. Я ложусь спать.
Ребекка встала и погасила фонарь. Клэй отошел, она опустила передний и задний клапаны фургона и разделась до нижней рубашки и панталон. Меховая полость не делала крышку сундука намного мягче, а плечи, казалось, болели все сильнее.
Вскоре вернулся Гарт. Они с Клэем о чем-то переговорили вполголоса, потом вытащили скатки со спальными принадлежностями из боковых ящиков и расположились у огня. Ребекка вздохнула с облегчением: Клэй не стал выполнять своей угрозы. Конечно, это только первая ночь, а сколько их впереди – одному Богу известно.
В фургоне стояла духота, напоенная запахом фруктов и овощей. Ребекка заставила себя встать и подняла передний и задний клапаны фургона в надежде поймать ветерок. Хорошо мужчинам, они спят снаружи… Земля наверняка мягче деревянного сундука, да и считать звезды в попытке заснуть много приятнее, чем воображаемых овечек.
Но если не обращать внимание на боль в мышцах, день выдался весьма удачным. Может, путешествие окажется не таким трудным, как ее убеждали. И может быть – чем черт не шутит – Клэй вовсе не такое чудовище, каким представляется.
Клэй лежал, заложив руки под голову. Он думал о Ребекке. Он отвечает за ее безопасность и благополучие – значит, теперь ему нужно беспокоиться за двух женщин. Если повезет, они нагонят поезд, с которым уехала Мелисса. Следовало догадаться, что она сбежит с этим Бергом. Да, в тот момент, когда она рассказала ему о своем положении, его рассудок помрачился от предательства Элли и он не мог рассуждать здраво – и все же капля здравого смысла могла избавить его от необходимости этой поездки.
Клэй винил себя также за тот первый стакан, который принял из рук вероломной янки. Но это другое. Он даже отдал бы дань уважения ее изобретательности – если бы она выбрала в жертвы кого-нибудь другого.
О женщины! От них одни неприятности. Почему они не могут быть такими же честными и прямыми, как мужчины? Элли изменила ему, Лисси сбежала с янки, Ребекка Эллиот хитростью заставила его жениться на ней… Все они распутницы и обманщицы, и началось это еще с того яблока в Эдеме. Мужчины могли бы повнимательнее отнестись к этому предупреждению – так нет же, все равно они тянут руки к запретному плоду.
Но с него хватит. Урок мудрости дорого ему стоил. И нравится ему это или нет, а он накрепко связан с Иезавелью в фургоне.
– Но черта с два я снова ей поверю, – пробормотал Клэй и зло ткнул подушку кулаком.
– Все еще думаешь про Элли? – сонно спросил Гарт.
– Нет. Спи. – Клэй натянул на себя одеяло и закрыл глаза.
Когда следующим утром Ребекка взялась разводить костер, в лагере все еще спали. Хворост гореть отказывался. Тесто, которое она вчера замесила, поднялось великолепно, но перед Ребеккой маячила перспектива провести следующий час в тщетных попытках разжечь огонь. Потратив еще две спички, она уже почти решилась отказаться от своей затеи.
– Что вы там делаете? – хриплым со сна голосом спросил Клэй.
– А вы как думаете? – огрызнулась она, злая из-за неудачи, и повернулась к нему – Клэй сидел на своем матрасе и чесал затылок. – Костер развожу.
– Пытаетесь развести костер, – поправил ее Клэй. Он надел ботинки, встал, заправил рубашку в брюки и опустился на колени возле нее. – Дайте-ка мне спички, пока вы все не перевели. Кстати, который час?
– Четыре.
– Четыре часа?! Какого черта вы встали в такую рань? Мы же не тронемся раньше семи.
– Я собиралась печь хлеб.
– Ребекка, что вы вообще делаете в этом фургоне? – Клэй покачал головой. – Вы никогда не управляли мулами, не умеете стрелять из ружья и даже костер не в состоянии развести! Вам следовало бы испечь этот хлеб вчера, пока костер горел, а не пытаться развести огонь в четыре утра. За несколько часов хлеб не зачерствел бы, уверяю вас.
Черт подери, он прав! Она вполне могла бы замесить тесто вчера утром и испечь хлеб вечером. Но Клэй – последний человек, с которым она согласится.
За несколько минут Клэй развел костер и лег снова.
Ребекка испекла свой каравай и поставила кофейник. У нее оставалась уйма времени, чтобы приготовить завтрак. Когда встали фон Диманы, она попросила у них кувшинчик молока, сварила овсянку и поджарила бекон.
Часом позже Ребекка, Клэй и Гарт с аппетитом позавтракали горячей овсянкой, молоком, жареным беконом, свежим хлебом и кофе. Хлеб слегка подгорел, но ведь Ребекка никогда прежде не пекла его в походной печке. Она свято верила, что в следующий раз получится гораздо лучше.
В общем, ей уже во второй раз удалось приготовить вкусную еду, что укрепило ее уверенность в своих силах. Ребекка едва не лопалась от гордости.
– Ну, капитан Фрезер, что скажете? – спросила она, уперев руки в боки.
– Можете называть меня Клэй, – отозвался он, намазывая на последний ломтик хлеба толстый слой апельсинового джема.
– Как вам завтрак? – не отставала Ребекка.
– Неплохо.
– Нет, великолепно, и вы это знаете!
– Хлеб немного подгорел.
– Да, я заметила: вам пришлось прожевывать его, а не глотать, как остальную еду.
Гарт засмеялся, Клэй неохотно улыбнулся:
– Ну ладно, все было вкусно.
– Вот и посмотрим, как я справлюсь с этим путешествием, Клэйтон Фрезер, – пробормотала себе под нос Ребекка, глядя в спину удаляющемуся Клэю.
