Глава 3

Элли выбрала красную дверь, которая была под стать волосам Харриет (и ее красному носу).

На ее стук дверь отворил очень высокий, очень сердитый человек. Харриет спряталась у Элли за спиной.

– Вы что, читать не умеете? – крикнул человек, указывая на вывеску над дверью, а потом захлопнул дверь перед носом Элли.

«Гости» было написано на вывеске.

– Какой странный способ приветствовать гостей, – сказала Элли, рассматривая вывеску, словно она могла ответить на вопросы, крутившиеся в ее разболевшейся голове.

– Я же сказала, что он не захочет меня взять, – прошептала Харриет. – Я выиграла.

– Вздор. Этот грубиян не может быть капитаном Эндикоттом, – успокоила ее Элли, надеясь, что так оно и есть.

Человек выглядел бывалым и неотесанным, у него были бакенбарды, и он вовсе не походил на благопристойного молодого офицера, которого Элли нарисовала в своем воображении. Только хорошо одетый джентльмен с хорошими манерами должен жить в таком симпатичном доме, решила Элли.

– Наверное, это дворецкий.

Однако в это не поверил бы даже восьмилетний ребенок. Дворецкие – обычно самые чопорные создания в Англии. У них нет усов и табачной жвачки во рту, и они не открывают дверь с закатанными рукавами, показывая толстые волосатые руки с татуировкой.

– Может, это пират, который решил похитить капитана, чтобы удерживать его за выкуп? Нужно позвать стражу.

Элли пришлось схватить Харриет за воротник плаща, чтобы та не убежала от нее. Затем она взяла девочку за руку и повела ее через ухоженный двор к другой двери, выкрашенной в черный цвет. На этой двери висела вывеска со словами «Собеседования».

– Как необычно. Я думала, что вход для слуг находится сзади.

– Но ведь мы не слуги, правда же?

Положим, Элли вполне могла сойти за прислугу. Во всяком случае, она была наемным работником или надеялась стать таковым. А вот внучка лорда Хилдебранда никак не могла выступать в роли наемной работницы. И Элли решила, что нужно объяснить, кто такая Харриет, прежде чем капитан Эндикотт примет ее как свою подопечную. Но проходить собеседование? Элли, положим, была в стесненных обстоятельствах, однако унижать себя она не позволит… ради Харриет, конечно. Она вздернула подбородок и потащила девочку обратно к красной двери. Харриет упиралась, оставляя следы на подрезанной траве.

На этот раз, когда неотесанный тип открыл дверь, Элли была наготове. Прежде чем он успел закричать на них, она заявила:

– Я мисс Эллисон Силвер, а это – мисс Харриет Хилдебранд. Мы пришли к капитану Эндикотту по личному делу. – Она указала на вывеску с надписью «Гости» у себя над головой.

Тип с бакенбардами воззрился на их саквояжи и чемоданы, потом на испорченный газон и уже был готов разразиться долгой тирадой, однако сдержался и, выплюнув табачную жвачку едва ли не на ноги Элли, сказал:

– Вам не занимать наглости, леди.

Элли онемела, не зная, поблагодарить его за эти слова или оскорбиться. Но поскольку швейцар не отошел в сторону, чтобы дать им войти, она напустила на себя ледяную надменность и процедила:

– Капитан не порадуется, что вы заставили нас ждать на сыром воздухе.

– Капитан еще меньше порадуется, если я впущу вас. – Он наклонился вперед, так что Элли почувствовала, как от него пахнет луком, и ухмыльнулся. – Дело в глазах, – сказал он. – И в волосах.

Волосы она попыталась прибрать, но при чем тут глаза? Швейцар, наверное, слабоумный, решила Элли и отступила на шаг.

– Пожалуй, мы все же попытаемся войти в другую дверь.

– Это вам ничего не даст, – сообщил ей неотесанный, снова выплюнув коричневую мерзкую жидкость почти ей на ноги. – У вас не голубые глаза и у вас не белокурые волосы. И даже не рыжие и не черные. – Он перевел взгляд на Харриет. – А у капитана заведение приличное. Он не станет нанимать девочек, пусть они и рыжие. Он страшно разозлится, что вы решили привести ее, факт.

Привести ее? А где же ей оставить Харриет, у поверенного?

Швейцар покачал головой.

– Мерзость это, вот что. А теперь убирайтесь, пока я не разозлился. Забирайте своего тощего цыпленка, найдите другое гнездо и пачкайте его на здоровье. Здесь обойдутся без вашей грязи.

Единственное, что поняла Элли, так это то, что речь идет не об их ботинках.

– Пошли, Харриет, попробуем постучать в другую дверь. Возможно, там будут более гостеприимными. – Она взяла один из чемоданов. – И мы сообщим капитану Эндикотту, как грубо ведет себя его слуга.

Харриет уже поднимала свой саквояж, при этом как бы случайно толкнула швейцара в голень его медным уголком.

– Мне хотя бы не нужно писать свое имя на руке, чтобы его запомнить, – сказала она достаточно громко, чтобы он мог услышать.

Элл и потянула ее от дверей.

– Я не думаю, милочка, что этого человека зовут Змей. И я не думаю, что это разумно – восстанавливать против себя кого-то из твоей же прислуги.

– Я здесь не останусь. Вы же видите.

– Останешься, – твердо сказала Элли, стучась во вторую дверь. Дверь распахнулась.

Прихожая оказалась длинной узкой комнатой с деревянными скамьями, шедшими вдоль обеих стен. На скамьях сидело множество… Элли не употребляла таких слов, и наверное, молодые женщины в Лондоне одеваются не так, как в деревне, где не носят низкие вырезы и облегающие лифы и не раскрашивают лицо.

Элли так не думала.

Харриет тоже не думала, она широко открыла рот.

– Они похожи на…

Элли зажала девочке рот рукой. Она глубоко втянула воздух, не обращая внимания, как сильно он пахнет дешевыми духами и как слабо – мылом и водой. Под неприятными запахами чувствовался благословенный запах свежей краски.

– Тех, кто пришел наниматься в прислуги, – докончила она фразу Харриет. – Капитан, должно быть, переехал в этот дом не так давно и теперь обновляет и пополняет свой штат.

Наверное, капитан холост, подумала Элли, потому что никакая контора не послала бы таких… колоритных особ на собеседование. Элли и не знала, что губы у приличной женщины могут быть такими красными, хотя и сознавала, что у нее самой щеки теперь очень даже розовые, и не только от лихорадки. Должно быть, все они здесь простужены. Но увы, придется распроститься с мечтами о том, что миссис Эндикотт наймет ее в гувернантки. Неженатый мужчина отошлет Харриет в какую-нибудь школу либо к своим родственникам.

В противоположном конце комнаты стоял письменный стол, за ним сидел джентльмен. У него были рыжеватые волосы, аккуратно повязанный галстук и приятное, хотя и усталое лицо. Он разговаривал с одной из женщин.

Элли усадила Харриет на свободное место на скамье рядом с дверью, как можно дальше от остальных женщин, огородив девочку багажом.

– Посиди здесь, пока я сообщу о нас капитану.

Она направилась в противоположный конец комнаты к столу, не глядя на лица женщин, сидевших по обеим сторонам прохода. Одна из них крикнула:

– Эй, мисс, куда это вы? Могли бы подождать в очереди, мы же ждем.

– А здесь очередь?

– А то как же. Кто первей пришел, того первей и обслужили. Вы будете за Дарлой, вон там. – И темноволосая женщина указала на рыжую пышку, что сидела у входной двери напротив Харриет.

– Прошу прощения. Вы все хотите видеть капитана Эндикотта?

– Кэпа Джека, это верно, – ответила черноволосая. – Если пройдем мимо того типа за столом. Он держится так, будто охраняет жемчужные ворота.

Пока она говорила, молодая женщина с невероятно желтыми волосами отвернулась от стола и медленно пошла по комнате, опустив голову.

– Плохо дело, милочки! – крикнула другая рыжая, а человек за столом вздохнул и сказал:

– Следующая.

Еще одна светловолосая женщина подошла к столу, и он улыбнулся.

– Вы хотите сказать, что это не капитан Эндикотт? – спросила Элли разочарованно, потому что человек за столом показался ей добрым и вежливым.

– Не-а, это мистер Даунз, помощник Джека. Он делает всю работу, а капитан забавляется.

Элли снова посмотрела на женщин.

– Он… забавляется?

Женщина с черными волосами ткнула в бок свою соседку.

– Ее высочество желают знать, забавляется ли кэп Джек.

Соседка усмехнулась и сказала:

– Это входит в собеседование, если вы пройдете через мистера Даунза.

Элли не удержалась и ахнула.

– Он… развлекается с прислугой?

Обе женщины громко рассмеялись. Первая подмигнула и сказала:

– Только если вам повезет, золотце. Только если повезет. Но блондинки и шатенки ему не годятся.

Другая посмотрела на Харриет.

– У вашей девчонки рыжие волосы, только она слишком мала. Кэп Джек, в куклы не играет.

Элли не совсем поняла, о чем речь. Но она была уверена, что Харриет здесь не место. И ей тоже.

Развеялась ее мечта о внимательном, спокойном джентльмене, который возьмет на себя ответственность и обеспечит жизнь, полную любви и заботы, осиротевшей девочке… и ее гувернантке. Этот офицер, должно быть, отъявленный мерзавец, лондонский распутник, просто свинья какая-то. Боже!

Она вернулась к Харриет, которая вырезала на скамейке свои инициалы шляпной булавкой, оброненной кем-то из женщин.

– Этого нельзя делать! – сказала Элли, садясь и думая о том, как хорошо было бы закрыть глаза, а после увидеть, что этот кошмар исчез. Она рада была бы снова оказаться в школе миссис Семпл, где исправляла бы ошибки в спряжении французских глаголов и напоминала бы своим ученицам, что нужно сидеть прямо. Нет, если уж предаваться приятным мечтам, она лучше представит себя в Суффолке, рядом с отцом, который читает ей книжку. Но вместо этого она слышит, как царапает по дереву булавка, и это возвращает ее к реальности, в чистилище, в толпу размалеванных женщин.

– Я сказала, прекрати!

– Почему? Мы же все равно не останемся. Я слышала, что они говорили. Я слишком маленькая, а вы недостаточно хорошенькая.

– Они говорили не об этом. И мы – то есть ты – останешься. Капитан – твой опекун по закону, пока не появится кто-нибудь другой. Он обязан заботиться о тебе.

Женщина с волосами морковного цвета, сидевшая через проход, подошла и села рядом с Элли. Она была хорошенькая – мягкая, округлая, и она улыбнулась Элли. Впервые в Лондоне ей кто-то улыбнулся. И не обращая внимания на пышную грудь, вздымавшуюся над низким вырезом платья, Элли улыбнулась в ответ.

– Привет, мисс. Я Дарла Данфорт. Я раньше была Дора Доз, но Дарла звучит куда красивше, верно?

Элис прикусила язык, чтобы по привычке не поправить грамматику молодой особы.

– Я… я рада познакомиться с вами, мисс Доз. Или Данфорт. Я мисс Эллисон Силвер, а это моя подопечная, мисс Харриет Хилдебранд. Харриет, сделай реверанс.

Харриет бросила на Элли мрачный взгляд, но встала и неловко подпрыгнула, а потом плюхнулась на скамью. Манеры у нее были плохие, держалась она ужасно. Однако Элли заметила, что буква «X», которую она вырезала на скамье, получилась очень красивой. Ну что же, месяцы, – проведенные в школе миссис Семпл, не прошли впустую.

Дарла улыбнулась.

– Страшно мило. Вы приезжая, да?

Как она это поняла? Потому что Элли сидела рядом с чемоданами, ее дорожное платье испачкалось и измялось, а волосы свисали из-под шляпы, как ведьмины космы? Или потому, что ей было противно находиться в одном помещении с таким количеством женщин нестрогих правил?

– Можно сказать и так, – согласилась Элли.

– Тогда давайте я кое-что посоветую вам, золотце. Пригодится, потому что вы недостаточно молоды.

Элли выпрямилась, усомнившись в умственных способностях собеседницы.

– А волосы у вас малость темноваты для блондинки.

Волосы у нее были почти каштановые, но когда они были чистыми и блестящими, в них появлялись золотистые отблески:

– И глаза не совсем голубые.

Они были в общем-то серые.

– Однако вы ходите и говорите как леди, так что мистер Даунз может вас пропустить. Только запомните, что ваших братьев зовут Джонатан и Александр.

– У меня нет никаких братьев.

Дарла огорченно прищелкнула языком.

– Я ведь помочь вам хочу, мисс. Так вы должны отвечать, если хотите войти в дом и поговорить с кэпом Джеком. И еще говорите, что вы не помните, как звали вашу куклу и первого пони.

– У меня никогда не было пони.

Дарла продолжала, словно не слыша слов Элли:

– И родителей своих вы почти не помните.

Элли выпрямилась.

– Моя мать умерла, когда я была маленькой, однако я прекрасно помню отца. Это был один из самых образованных людей, каких я знала, он руководил своей школой. Я поступила бы дурно, сказав, что забыла его.

Дарла покачала головой.

– Если вы не собираетесь сойти за Лотти, что вы здесь делаете?

– Лотти?

Дарла указала на картину, висевшую на стене. Элли заметила ее только сейчас. Молодая леди – очевидно, леди, судя по драгоценностям у нее на шее, прекрасному дому за спиной и достоинству позы, – смотрела из позолоченной рамы. Волосы у нее были такие светлые, что могли быть солнечными лучами, а глаза такими голубыми, что напоминали летнее небо. Это была самая красивая из всех женщин, которых когда-либо видела Элли, – и она была совершенно ей не знакома..

– Теперь понятно– вы давненько не бывали в Лондоне. Все знают о единокровной сестре капитана, которая пропала пятнадцать лет назад. Портрет писали с портретов ее матери. Все эти годы графская семья искала Лотти, и кэп Джек предлагает королевскую награду тому, кто ее найдет. Вот зачем сюда пришли все эти блондинки – сообщить, что они и есть леди Шарлотта Эндикотт.

Дарла кивнула в сторону еще одной вошедшей женщины, – на этот раз настоящей блондинки, одетой в модный черный траур, хотя и не из очень хорошей ткани. Цвета глаз этой леди видно не было – их затеняла великолепная черная шляпа с широкими полями и вуалью.

– Ваша очередь, мисс, вот здесь, после мисс Силвер, – крикнула ей Дарла. – Она не задержится, так что вы успеете пройти прежде, чем запрут двери в пять часов. Следующее собеседование будет во вторник.

Молодая женщина кивнула, однако осталась стоять, глядя на картину…

Элли подтолкнула локтем Харриет, чтобы та перестала портить мебель своего опекуна, и сказала Дарле:

– Мы ничего не знаем о пропавшей девочке, и нам нужно поговорить с капитаном Эндикоттом совсем по другому делу.

– Да ну? – спросила Дарла, глядя на багаж, окружавший Элли и Харриет, и явно желая получить объяснение.

Элли считала, что не может ни с кем обсуждать свое положение, кроме капитана Эндикотта, и поэтому ограничилась фразой:

– К сожалению, это личное дело.

Теперь Дарлу совсем разобрало любопытство, ее зеленые глаза широко распахнулись, воображение разыгралось.

– Ну, мистеру Даунзу вам все же придется рассказать, иначе в дом вам не попасть. Такие здесь правила. – И она встала и направилась к своему месту на противоположной скамье, ближе к столу, потому что, пока они разговаривали, от него отошла женщина. – Удачи вам.

– И вам также, – ответила Элли, спрашивая себя, считает ли Дарла удачей, если ее наймут в этот Дом, а также зачем здесь ждут рыжеволосые или черноволосые, если они не могут выдать себя за пропавшую молодую леди. Но прежде чем она успела спросить, в комнату ожидания вошла еще одна женщина, на этот раз рыжеволосая красавица.

Огненные пряди ее волос были заколоты на макушке, где было закреплено зеленое перо, падавшее на ее фарфоровую щечку. На женщине было бархатное зеленое платье, подчеркивающее каждый роскошный изгиб ее тела. И таких изгибов у нее было великое множество.

Она не обратила внимания на сидящих на скамьях женщин, скривила губы при виде Харриет, которая ответила ей тем же, и проплыла мимо Дарлы, не удостоив ее кивком. Она не заняла места в конце той скамьи, где сидела Дарла, но, скользнув по комнате, кивнула мистеру Даунзу и проплыла прямиком в дверь у него за спиной.

– У нее на шее куница! – воскликнула Харриет, едва только за женщиной успела захлопнуться дверь.

Кое-кто рассмеялся.

– Мертвые куницы, – прошептала Элли, стараясь не высказать своего отвращения. – Меховой воротник. – Потом она наклонилась к Дарле и спросила: – Это ведь не миссис Эндикотт? – Разумеется, такая холодная женщина не пожелает оставить у себя Харриет или Элли.

– Жена кэпа Джека! – Одна из женщин хлопнула себя по колену.

Другая хихикнула.

– Навряд ли бы ей этого хотелось.

Дарла наклонилась к Элли, сердито глядя на дверь, за которой скрылось это сокровище.

– Это мадемуазель Рашель Пуатье, такая же француженка, как и я. Она просто-напросто Рейчел Поттс, строит из себя невесть что – она ведь теперь капитанская…

Элли зажала руками ушки Харриет. Она хорошо знала, какое место в жизни повес занимают женщины вроде Рашель Пуатье. Харриет мала и не поймет. Во всяком случае, Элли уповала на это.

И снова ее упования не были услышаны.

– Ой! Так она его любовница? Значит, это она будет моей мамой?

Теперь Элли положила руку на губы Харриет, пока никто ее не услышал. Харриет укусила ее, но не сильно.

– Так будет или нет? – спросила она, когда Элли отдернула руку.

– Нет. Джентльмены, особенно сыновья графов, не женятся на своих… э-э-э…

– Метрессах?

Это еще куда ни шло, подумала Элли.

– На своих метрессах. И воспитанные леди не говорят о таких вещах, как метрессы, особенно с маленькими девочками. Так что не давай ему возможности подумать, будто бы ты беспризорный ребенок с дурными манерами, который разговаривает о подобных вещах. – Капитан Эндикотт может обвинить миссис Семпл, а заодно и Элли в том, что ребенок не по годам развит. – Помни, мы должны произвести хорошее впечатление. – Она снова попыталась поправить ленту на голове Харриет.

– Тогда, наверное, вам нужно расстегнуть воротник, ущипнуть себя за щеки и надуть грудь. Хотя вряд ли у вас есть что надувать. Не то, что у Дарлы и остальных.

Может быть, лучше ей поговорить с капитаном Эндикоттом самой, без Харриет, подумала Элли. К счастью, пока женщины одна за другой подходили к столу, после чего некоторые уходили, а некоторые проходили в дверь для следующей проверки, Харриет уснула, привалившись к Элли. У той не хватило духу разбудить девочку, да и желания тоже. Так что, когда новенькие входили в комнату, она только говорила им:

– Я за Дарлой, – и оставалась на своем месте на скамье. Ей казалось, что прошло несколько часов, и вот перед ней оставалась только Дарла.

Рыжая пышка, кажется, прошла первое испытание, потому что она обернулась и, усмехаясь, помахала Элли рукой. Элли встала прежде, чем мистер Даунз проговорил «следующая», и осторожно положила головку Харриет на скамью, подложив под нее свой плащ.

– Вы не присмотрите за ней? – обратилась она к молодой белокурой женщине, которая была в очереди за ней, к той, у которой была очень красивая черная шляпка.

Девушка кивнула.

– Благодарю вас. Ах да, ваших братьев зовут Джонатан и Александр, вы не помните ничего о ваших родителях и как звали вашего первого пони.

Женщина снова прикусила губу и снова кивнула. Как раз в тот момент, когда Элли собиралась занять место перед столом мистера Даунза, забили часы.

– Пять часов, – сказал он, и в голосе его послышалось облегчение. – Больше я никого…

– Никого после меня, – настойчиво сказала Элли, быстро опускаясь на мягкий стул и всем своим видом давая понять, что мистеру Даунзу понадобится грубая сила, и в немалом количестве, чтобы удалить ее. – Меня зовут Эллисон Силвер, и я не уйду отсюда, пока не поговорю с капитаном Эндикоттом. И я пришла сюда не для того чтобы искать место горничной или чтобы притязать на свое давно утраченное наследство.

Мистер Даунз, которому на вид было, как и Элли, лет двадцать пять, покачал головой.

– Для другого вы ему не подходите по типу.

– А вы, сэр, оскорбляете меня. Вы не знаете, какое у меня дело к вашему хозяину, и при этом допускаете самое худшее.

Даунз расправил плечи. Он понял, что перед ним женщина решительная и при этом хорошо воспитанная. В ее туалете не было ничего легкомысленного, а в манере говорить не было ничего вульгарного. Мисс Силвер была загадкой. Загадки Даунз не любил. Он вообще как-то разлюбил женщин после всех этих мучительных дней.

– Вы ведь не из Общества порядочных женщин?

– Нет, но могу вступить в него, если не увижу вскоре капитана Эндикотта.

– Быть может, если вы изложите мне ваше дело… – Он посмотрел в конец комнаты, где женщины вереницей выходили на улицу, заметил Харриет, спящую на скамейке, багаж и нахмурился. – Еще и ребенок. Даю вам пять минут. Только предупреждаю – все истории я уже слышал.

Даунз сложил ладони домиком и с усталым видом откинулся на спинку стула.

Элли дали пять минут. Ей же нужно было всего две.

После чего ей понадобилась еще одна минута – чтобы помочь мистеру Даунзу подняться с пола и усадить его на стул.