Глава 3
— Не будем лгать, Обедайя. Мы просто дадим людям право думать то, что им хочется. Но без вас я ничего не смогу сделать. Ведь у вас есть лицензия аукциониста, а мне такую никогда не получить.
Мистер Обедайя Ригглз производил впечатление уверенного в себе эксперта только на помосте, за кафедрой. Но как только он расставался с молотком, то сразу превращался в бледного робкого человечка с большими глазами, придававшими ему удивленный вид. И теперь его большие глаза выражали крайнее смущение, кода он, кивнув на картину, которую Эмма взяла в руки, пробормотал:
— И что же вы думаете об этом полотне?
— Ее владелец утверждает, что она принадлежит к школе Анжелики Кауфман, — принялась размышлять вслух Эмма. — И я склонна принять это утверждение — как и мой отец. Картина хороша и как раз в ее стиле. Вы со мной согласны?
— У меня недостаточно знаний, чтобы соглашаться с вами… или не соглашаться, мисс Фэрборн. Вот почему ваша идея едва ли сработает. Даже если вы приставите к моему виску пистолет, я не смогу указать на различие между Тицианом и Рембрандтом, не говоря уже о том, чтобы сказать что-то о манере этой женщины.
— А я могу. Что же касается картин на нашем складе, то все они описаны папой и документированы. Поэтому можно не сомневаться.
— Вы собираетесь выставить их на следующем аукционе? — изумился Обедайя. — Я думал, что вы будете выставлять лучшие полотна, чтобы те, что похуже, не обесценивали настоящие шедевры соседством с ними. К тому же я полагал… Ох, мисс Фэрборн, я знаю, как объявлять лоты на аукционе, будь то картины или свиньи, но это все, что я умею. Ваш отец сам занимался накладными и удостоверял подлинность картин. Он ведал также финансами и записями. Я не могу заменить его в этом случае, так что…
— Зато я могу, Обедайя. Я часто помогала отцу и кое-чему научилась, находясь рядом с ним. Я была для него точно таким же подмастерьем… как Роберт.
На мгновение Эмму охватила паника, потому что Обедайя впервые на ее памяти казался упрямым и непреклонным. Но все же она добавила:
— Я смогу взять на себя все это только в том случае, если люди будут считать, что теперь вы глава «Дома Фэрборна». То есть предлагаю маленькую хитрость… никто не станет доверять женщине, взявшей на себя роль управляющего компанией, верно? А вот вы… В общем, я уверена: отец хотел бы, чтобы «Дом Фэрборна» просуществовал еще хоть какое-то время.
Сказав это, Эмма тяжко вздохнула. Ах, было бы ужасно, если бы все, созданное ее отцом, внезапно исчезло. От одной только мысли об этом ей становилось плохо и болезненно сжималось сердце. Ее ужасала мысль о том, что брат Роберт, вернувшись домой, застанет столь печальную картину, когда окажется, что большая и лучшая часть его наследства исчезнет. Ей вдруг вспомнилось то приятное волнение, которое испытывали они с братом, когда отец три года назад купил это здание. Тогда Роберт почти каждый вечер привозил ее сюда в карете, чтобы она могла наблюдать за перестройкой особняка. И во время этих поездок он делился с ней своими мечтами по поводу дальнейшей судьбы «Дома Фэрборна». Планы Роберта были прямо-таки грандиозными, и Эмма уже представляла, как «Дом Фэрборна» соперничает с аукционами «Дома Кристи». Теперь же воспоминания обо всем этом наполнили ее сердце болью, и она, взглянув на Обедайю, пробормотала:
— Ну, что скажете, старый друг? Будем ли мы продолжать дело вместе — или «Дом Фэрборна» умрет, испустив последний писк?
Увлажнившиеся глаза Обедайи говорили о том, что он тоже погрузился в воспоминания о прошлом.
— Похоже, нам стоит попытать счастья, если вы так решительно настроены, — ответил он. — Ваш отец купил мне лицензию. И по-видимому, будет правильно, если я буду и в дальнейшем руководить распродажей. — Он улыбнулся и добавил: — Я постараюсь выглядеть наилучшим образом, как человек, знающий гораздо больше, чем знаю я. Но уверен, что меня разоблачат, если кто-то пожелает сдернуть с меня маску.
— Да никто не станет даже пытаться это сделать! К чему беспокоиться?
Обедайя пожал плечами, но спорить не стал.
— Ну что ж… Думаю, надо распаковать то серебро, которое вы отложили, чтобы я мог составить опись…
Оставив Эмму, он вернулся в хранилище.
А она собралась домой, испытывая огромное облегчение. Ведь Обедайя все же согласился остаться и принять на себя ту роль, которую она ему навязала. И никто бы не усомнился в его способностях. В конце концов, называть лоты на аукционах — его профессия. Да и никто по-настоящему не знал, как функционировал «Дом Фэрборна» и кто являлся экспертом в той или иной области.
«Впрочем, один человек может знать кое-что, — подумала Эмма. — Саутуэйт наверняка обладает весьма обширными знаниями в этой области». И конечно же, было бы очень хорошо, если бы он пореже посещал «Дом Фэрборна». Пусть бы занимался своими делами в Кенте и не уделял слишком много времени компании.
— Найтингейл сделал мне предложение, — сказала Эмма этим же вечером подруге.
Голубые глаза Кассандры широко раскрылись. Очень темные ресницы, обрамлявшие эти глаза, придавали драматизм ее удивлению. Как и чуть приоткрытые полные губы.
Наконец удивление сменилось на лице Кассандры выражением любопытства, и она спросила:
— А он объяснился в любви?
Эмма с усмешкой ответила:
— Попытался. Представь себе голос, монотонно жужжащий как надоедливая муха и изрекающий вполне предсказуемые вещи с энтузиазмом, достойным заученных наизусть школьных уроков. Я прервала его излияния, и он тотчас же признал, что нам не стоит притворяться, что мы испытываем друг к другу какие-то чувства.
Эмма взяла одно из ожерелий, разложенных на бархатной скатерти в ее столовой, и принялась его разглядывать. Немного помолчав, она продолжала:
— Это предложение стало самым скучным и прозаическим. В конце концов он пригрозил покинуть свой пост в компании, если я не выйду за него.
Явно сочувствуя подруге, Кассандра заметила:
— Но мистер Найтингейл очень красив. У него хорошая фигура, и он с легкостью умеет себя держать в обществе. Вероятно, он решил, что его предложение будет охотно принято.
— Охотно принято? Ты недооцениваешь его самонадеянность. Он полагал, что я упаду в обморок от счастья, раз мне достается такой улов. Он считает меня старой девой, которой неожиданно привалила удача, хотя я никогда не давала ему повода считать, что отношусь к нему благосклонно.
— Ты говоришь так, будто это ничего для тебя не значит, но по тому, как ты раскраснелась, можно судить о том, насколько тебя возмутило это его предложение.
Перебирая крошечные звенья изящной цепочки, Эмма проговорила:
— Он также вообразил, что я стану претендовать на наследство. Вообразил, что делает предложение богатой наследнице. Когда я рассеяла это его заблуждение, он попытался убедить меня в смерти брата. И при этом говорил очень грубо.
Кассандра молча кивнула, пытаясь осознать и переварить слова подруги. Эмма же пробурчала:
— Если хочешь что-то сказать, говори. Не стоит щадить мои чувства.
— Мне нечего сказать. Хотя… Если бы и было что, то, пожалуй, я бы слегка пожурила тебя за то, что ты так решительно настроена против человека, желающего спасти тебя с тонущего корабля.
— С тонущего?! Но я объяснила ему, как много раз пыталась объяснить и тебе, что в данном случае тонущий выживет.
— Успокойся, Эмма. Умоляю тебя, продолжай. И расскажи, как ты отвергла его предложение.
— Слава Богу, все закончилось очень быстро. Он ушел безработным… и без богатой невесты. А я осталась без мужа и без распорядителя по выставочному залу. Должна признать, что последняя потеря для меня очень болезненна.
— Эмма, а ты не попыталась уговорить его остаться до следующего аукциона? Например, могла бы сказать, что откладываешь ответ на его предложение…
— То есть оставить все в подвешенном состоянии?
— Просто ты могла оставить ему надежду. Могла бы сказать, что хочешь как следует все обдумать.
— Я и так уже знаю, каковы мои чувства. И было бы нечестно водить его за нос.
— Я подозреваю, что мистер Найтингейл удовольствовался бы и малым. Возможно, его могла бы удержать даже надежда на то, что со временем он завоюет твое сердце.
— Но ты же не предлагаешь мне флиртовать с ним?
Кассандра рассмеялась:
— Ты так говоришь об этом, будто считаешь флирт преступлением. Но поверь, капелька флирта не повредила бы. Как-нибудь тебе следует попробовать. Право же, стоит. А по слухам, мистер Найтингейл умеет льстить должным образом и…
— Ты говоришь о его умении льстить своими сладкими речами? — перебила Эмма.
— Я говорю о том, что любовницы Найтингейла остаются уверенными в его обожании. И не думаю, что для них важно, как именно он выражает свои чувства.
Эмма почувствовала, что краснеет. Сейчас Кассандра говорила о том, в чем она, Эмма, очень мало разбиралась. И отсутствие определенного рода опыта в таком возрасте уже начинало ее раздражать и тяготить.
— Меня не интересует мужская лесть, в какой бы форме она ни выражалась. Что же касается восхищения и обожания, то он ясно дал мне понять, что ничего подобного в моем случае не испытывает. Только, пожалуйста, избавь меня от унижения и не заставляй рассказывать, в каких выражениях он это высказал.
В глазах Кассандры заплясали веселые огоньки.
— В таком случае нам следует найти для тебя другого мужчину — такого, который будет понимать, что твоей благосклонности нельзя добиться оскорблениями.
— Нет-нет, Кассандра! Я буду слишком занята, чтобы тратить время на такие глупости. А теперь… Хватит об этом! Давай поговорим о твоих исключительных драгоценностях.
— Ну… Если ты настаиваешь… И все же я с нетерпением буду ждать того дня, когда ты поймешь, что на самом деле мужского внимания никогда не бывает достаточно.
— Ох, Кассандра, я…
Эмма снова покраснела.
— Прости, я, кажется, тебя смутила. Ладно, хорошо. Согласна перейти к скучному обсуждению моих финансовых трудностей и моей единственной надежде выправить положение дел. — Кассандра взглянула на коллекцию украшений, которую принесла с собой (драгоценности покрывали весь стол и походили на клумбу сверкающих цветов всевозможных оттенков и тонов). — Когда они будут проданы, я буду плакать, но выбора у меня нет, если я не хочу вернуться в унылый дом брата, — добавила она со вздохом.
— Я знаю, что кое-что из этого тебе подарила тетка. Она не разгневается, когда узнает, что ты продала подарки?
— Нет-нет, я рассказала ей о своих планах, и она посоветовала мне продать те из украшений, что подороже. Надеюсь, у тебя найдутся две тысячи. Ведь твой отец оценил их в такую сумму, верно?
— Раз уж ты разрешила мне придержать их до следующего аукциона, то полагаю, что мы справимся. Вчера они ушли бы за бесценок, но на следующем аукционе будут гвоздем распродажи.
Кассандра скептически усмехнулась:
— Значит, ты совершенно уверена, что следующий аукцион состоится? Даже без мистера Найтингейла?
— Совершенно уверена. Обедайя согласился остаться в «Доме Фэрборна». Я получу еще одну партию товара и сделаю все возможное, чтобы не разочаровать тебя. А может быть, хочешь забрать драгоценности домой и подержать при себе, пока не приблизится время распродажи? — спросила Эмма, заворачивая каждый из предметов в мягкую ткань.
— Ох, нет-нет! Привезти все это сюда и так-то было очень тяжело. Если я заберу драгоценности, то могу утратить решимость.
— Тогда пойдем со мной. Я покажу тебе, как собираюсь их хранить.
Уложив в шкатулку все предметы, тщательно завернутые в ткань, Эмма направилась в комнаты отца. Возле двери ее шаги замедлились, и она остановилась, чтобы собраться с духом. Ей вдруг вспомнилось, что именно в этой маленькой комнатке отец рассказал ей о том, что корабль Роберта затонул, однако заверил: вопреки всему Роберт вернется домой.
Переступив порог, Эмма приблизилась к одной из стен, нашла щеколду позади лепного украшения и отодвинула деревянную панель, открыв таким образом ящик, утопленный в стене и запертый на замок. Ключ от замка висел на длинной цепочке у нее на шее. Она выудила его из-за корсажа, открыла ящик и уложила в него драгоценности.
— Видишь? Теперь все скрыто и заперто на замок, — сказала Эмма, повернувшись к подруге.
Кассандре кивнула, потом вдруг спросила:
— А ты действительно думаешь, что сумеешь обойтись без мистера Найтингейла? Ведь смерть твоего отца сделала его еще более необходимым, чем прежде, не так ли?
— Полагаю, ты переоцениваешь его значение. Как и он сам.
— Но ведь есть леди, которые готовы были прийти на аукцион и купить что-нибудь только ради того, чтобы увидеть Найтингейла и услышать его комплименты и остроты, — заметила Кассандра.
Эмма нахмурилась и пробурчала:
— Надеюсь, что слово «комплименты» ты употребляешь в буквальном смысле. Что же касается Найтингейла… Поверь, после произошедшего я просто не смогла бы позволить ему остаться.
— В таком случае тебе надо нанять на его место другого красивого молодого мужчину приемлемого происхождения и воспитания, — сказала Кассандра. — Давай-ка спустимся вниз и сочиним объявление о найме нового распорядителя.
Эмма встала из-за письменного стола, отнесла Кассандре первый вариант такого объявления и пояснила:
— Я не хочу ставить общество в известность о том, что «Дом Фэрборна» ищет нового распорядителя. Поэтому указываю только требования к кандидату, но не называю ни компании, ни области интересов этой компании. Как думаешь, такой вариант подойдет?
Кассандра с усмешкой ответила:
— Прекрасно подойдет, если ты ищешь человека на место викария.
Эмма вырвала бумагу из рук подруги.
— А я считаю, что составила объявление прекрасно.
— Но ведь ты ищешь не кого попало для самой ординарной работы, Эмма. Ты должна заинтересовать возможного претендента на это место. Должна сделать так, чтобы оно показалось привлекательным.
Кассандра встала, взяла у подруги черновик и направилась к письменному столу. Усевшись, тряхнула своими длинными черными локонами, обмакнула перо в чернила и проговорила:
— Для начала уберем слово «прилежный». Оно звучит так, будто мы ищем чернорабочего.
— Но я всего лишь подумала…
— Знаю, что ты подумала. Тяжелый каждодневный труд за те деньги, что сможешь выплачивать. Так вот… — Кассандра подчеркнула то, что сочла неприемлемым. — Следует также изъять слова «трезвомыслящий» и «скромный». Ни один мужчина, знающий себе цену, не сочтет это комплиментом. — Она прищелкнула языком и добавила: — Как хорошо, Эмма, что я здесь и могу давать тебе советы. Не будь меня, ты бы наняла послушного и очень скучного человека. И ничего хорошего из этого не вышло бы. — Кассандра еще что-то подчеркнула, потом заявила: — А теперь мы должны пояснить, что у нас весьма неординарная ситуация. Молодые люди, годные для того, чтобы служить приказчиками в галантерейных магазинах, нам не подойдут. Потому что этот человек… — Кассандра ненадолго задумалась. — Потому что этот человек будет присутствовать на приемах во время предварительных показов и, таким образом, окажется среди людей высшего общества. Он будет пить бренди с джентльменами и станет близким другом некоторых высокородных леди. И если он…
— У тебя нет доказательств того, что это случится, — перебила Эмма. — Я имею в виду… интимные отношения.
Подруга кивнула:
— Ладно, хорошо. Он станет наперсником некоторых леди, если это слово тебе нравится больше. Хотя я считаю, что ты должна объяснить все начистоту, должна сказать, что в этой должности есть весьма приятные моменты.
Эмма невольно рассмеялась:
— Я уже начинаю сомневаться, что мне вообще стоит платить этому человеку. Полагаю, это он должен будет платить мне, если принять во внимание все те преимущества, которые сулит ему это место.
Кассандра тоже засмеялась и, продолжая что-то писать, пробормотала:
— Так, так, так… Вот теперь все. — Она положила перо. — Ну, что ты об этом думаешь?
Эмма пробежала глазами текст на странице, теперь пестревший многочисленными зачеркиваниями и вставками. И она не могла отрицать: перечисленные в этом объявлении требования прекрасно подойдут тому, кто заменит мистера Найтингейла, — главным образом потому, что они описывали самого мистера Найтингейла или кого-то очень похожего на него.
— Я дам тебе имя стряпчего, который сможет стать посредником в твоем деле. И уж он-то позаботится о том, чтобы у твоей двери не толпились докучливые и неподходящие претенденты, — сказала Кассандра.
— Полагаю, тебе надо быть со мной, когда я стану разговаривать с любым из тех, кого он мне пришлет. Возможно, и мистеру Ригглзу стоит при этом присутствовать.
— Не думаю, что это поспособствует достижению цели. Мы ведь не собираемся лгать о положении дел, не так ли, Эмма? И я опасаюсь, что мистер Ригглз не сумеет выдержать нужный нам тон.
— Хочешь сказать, что он станет возражать, когда я буду описывать будущее «Дома Фэрборна» с безграничным оптимизмом?
— Да, возможно. Он может также возразить, когда мы станем расписывать наши грядущие успехи.
Эмма представила Обедайю во время таких собеседований и поняла, что Кассандра права. Конечно же, Обедайя не сможет притворяться должным образом.
— Что ж, хорошо. Я опубликую это объявление. Встретимся здесь через неделю, чтобы понять, кто желает занять это место. Договорились?
— Полагаю, что претендентов будет вполне достаточно, — сказала Кассандра. — Надеюсь, что хоть один из них подойдет тебе и что он будет обладать приятной внешностью и надлежащим шармом.
— Хочешь сказать — подойдет для «Дома Фэрборна»?
Кассандра с отсутствующим видом накручивала на палец свой локон, черный как вороново крыло.
— Да, конечно. Я имела в виду именно это. Именно это…
