Глава 4

– Эшборн! Ну и сюрприз! Не могу поверить, что вижу твою уродливую рожу!

Через бальный зал Блайдон-Мэншн к герцогу приблизился Уильям Данфорд, один из его ближайших друзей во времена, когда они оба учились в Оксфорде.

Данфорд с чувством похлопал друга по спине:

– Что ты здесь делаешь? Я думал, ты категорически против подобных сборищ.

– Разумеется, против, вот почему у меня нет намерения оставаться на этом славном маленьком банкете более десяти минут.

Алекс говорил небрежным тоном, но его бурный темперамент готов был вот-вот прорваться. Не успел он войти в зал, как в нем воцарилась тишина, вызванная появлением гepцога Эшборна в элегантном вечернем костюме.

Нервные мамаши тут же потребовали от своих дочерей, чтобы те клятвенно им пообещали держаться подальше от этого плута, хотя втайне надеялись, что он одарит вниманием их дочерей. Те же, у кого не было дочерей на выданье, тотчас расступились, уступая герцогу дорогу.

Алекс вздохнул. У него не хватало терпения принимать участие в бесцветной светской болтовне. Единственное, чего он хотел, – найти Мег и, убедившись, что с ней все в порядке, удалиться. Любовница уже ждала его в уютном особняке, и Алекс предвкушал долгую сладкую ночь с ней.

Пока же он приготовился выдержать полчаса скуки, однако встреча с Данфордом несколько облегчила положение: по крайней мере, появилась надежда на приличный разговор.

Данфорд не был таким плутом, как Алекс, но по многим качествам приближался к нему, однако большая часть светского общества прощала его проделки, потому что он был непобедимо очарователен. Алексу никогда не удавалось полностью следовать примеру друга; приятели признавали его приветливость, но не прощали того, что герцог Эшборн не отличается терпимостью по отношению к обществу. Алекс редко снисходил до того, чтобы скрывать скуку, когда его вовлекали в разговор с кем-либо, кого он находил неинтересным. Ходили слухи о том, что не одна леди стремительно убегала от него в ужасе, терроризированная его суровостью.

– Скажи, Эшборн, – на лице Данфорда появилась усмешка, – почему ты оказался здесь?

– Ах, право же, – пробормотал Алекс, – я и сам не знаю.

Он прибыл на бал часом раньше и в течение этого времени изучил весь дом, потревожив немало лакеев, горничных, а также одну уединившуюся парочку. Тем не менее, он не обнаружил ни малейших признаков Мег. В бальном зале служанки тоже не было. Алекс уже готов был сдаться и прекратить поиски, когда его окликнул Данфорд:

– Признавайся, приятель, ты определенно кого-то здесь ищешь.

Алекс ответил вздохом:

– Это длинная история, и вряд ли ты найдешь ее интересной.

– Чепуха. Обычно самыми интересными бывают именно длинные истории. К тому же если эта история привела тебя в ряды светских шалопаев, то причина тому женщина, которой ты очень заинтересовался.

Кивнув другу, Алекс кратко поведал историю о том, как его племянник был спасен отважной кухонной девушкой. Разумеется, он опустил часть, относившуюся лично к нему:

– Это не столь уж волнующее повествование. В данном рассказе нет ни романтики, ни чувств. Боюсь, тебе придется признать, что мое сегодняшнее поведение совершенно безупречно.

– Но это же скучно!

Алекс кивнул, не скрывая разочарования.

– Право же, мне трудно пережить эту неудачу. Думаю, я способен взвыть от тоски, если какой-нибудь чертов денди подойдет ко мне и спросит, каким способом я завязываю галстук.

– Видишь ли, – задумчиво начал Данфорд, – я тоже подумываю о том, чтобы ускользнуть. Почему бы нам не отправиться в «Уайтс» и не опрокинуть по стаканчику? Перекинуться в картишки тоже недурно после того, как ты битый час предавался утехам светской жизни.

Алекс тотчас же согласился поддержать компанию:

– Хорошая мысль. Пожалуй, действительно пора уносить отсюда ноги…

Тут он умолк, заметив восхищение друга, внезапно изменившее его лицо.

– В чем дело?

– Господи! – выдохнул Данфорд. – Какие краски…

– Ради всего святого, о ком ты на этот раз?

Данфорд пожал плечами:

– Должно быть, это и есть Эмма Данстер, явившаяся к нам из забытых Богом колоний. Но как оттуда мог появиться кто-нибудь столь прелестный?

– Это больше не колонии, Данфорд. – Алекс вспомнил тираду, произнесенную Мег. – Они давно свободны и называются теперь Соединенными Штатами Америки.

Речь Алекса вывела Данфорда из мечтательной задумчивости, и он повернулся к приятелю со странным выражением на лице:

– С каких это пор ты стал симпатизировать нашим мятежным колониям?

– С тех пор как… Впрочем, это не важно. Так кто эта пресловутая особа, вызвавшая у тебя такой восторг?

– Посмотри и убедись сам. Не классическая красавица, готов это признать, но выглядит неплохо. Каштановые волосы и эти нежные фиалковые глаза с золотыми искрами…

Какое-то неприятное ощущение начало расти на дне желудка Алекса, как только он услышал описание мисс Эммы Данстер, данное Данфордом. Не может быть…

Алекс медленно обернулся и в тот же миг убедился, что на другой стороне зала прямо напротив него стоит отважная Мег. Если не считать такого пустяка, как перевоплощение в Эмму Данстер, все сходилось до мельчайших деталей.

Тело Алекса отреагировало немедленно: все его мышцы напряглись, но он не мог понять, вызвано ли это реакцией на обман или желанием.

В то же время Эмма явно не замечала его присутствия и устало улыбалась одному из поклонников. Черт возьми! Но о чем она думает, собираясь танцевать всю ночь в то время, как, возможно, получила сотрясение мозга?

Алекс нахмурился, но все же не поддался искушению подойти к ней, схватить за плечи и встряхнуть, чтобы внедрить в ее голову хоть немного здравого смысла.

Увы, она и впрямь была прелестна. Ее маленькая фигурка в платье из лилового атласа, из которого выступали кремовые плечи и верхняя часть груди, смотрелась просто неотразимо. Молодым женщинам в их первый сезон полагалось носить платья бледных пастельных тонов, но Алексу было приятно видеть, что Эмма презирает условности такого рода. Она выбрала более яркий цвет для своего туалета, что соответствовало ее боевому характеру и выделяло ее из толпы бесцветных девиц. Волосы ее были распущены, и это тоже не соответствовало моде.

Все это свидетельствовало о свободной и живой натуре, и Алекс тотчас же вспомнил о вспыльчивости Мег, то есть Эммы. Однако в ее взгляде он разглядел уязвимость и усталость, из чего следовало, что головная боль все еще ее тревожит.

Что-то в ее облике пробудило в герцоге желание защитить ее, однако он не двинулся с места.

Заметив нечто странное в выражении лица друга, Данфорд хмыкнул:

– Вижу, эта девушка задела тебя за живое? Я тоже…

– И думать о ней не смей, – мгновенно отреагировал Алекс и тотчас же нахмурился, поняв, что не он один подпал под чары красавицы.

Молодые повесы выстроились в очередь, спеша представиться молодой американке. Мысленно герцог сделал зарубку в памяти, чтобы позже вразумить самых ретивых из них.

Данфорд в изумлении поднял глаза:

– Не слишком ли ты много позволяешь себе – ведь ты даже не встречал эту крошку.

– Оказывается, встречал, только не знал этого.

На лбу Данфорда обозначилась морщинка.

– Как я понимаю, тебе расхотелось идти в «Уайтс»?

Алекс ответил плутоватой улыбкой:

– Кажется, этот вечер внезапно стал интересным.

Проходя по залу, Алекс старался не попасться на глаза Эмме и наконец устроился в нише прямо у нее за спиной. От гостей его надежно укрыла тяжелая малиновая портьера, в то время как ему было слышно каждое слово, произносимое девушкой и ее собеседниками.

– Какого черта ты здесь прячешься? – спросил Данфорд, появляясь рядом с ним.

– Говори тише и не привлекай внимания, иначе кто-нибудь может тебя заметить! – Герцог потянул друга к себе, и портьера скрыла их обоих.

– Похоже, ты рехнулся, – пробормотал Данфорд. – Не думал, что доживу до такого дня, когда надменный герцог Эшборн будет следить за женщиной из-за портьеры.

– Заткнись!

Данфорд хмыкнул, и Алекс бросил на него свирепый взгляд, а затем переключил внимание на более важные вещи.

– Кажется, я нашел то, что хотел, – сказал он, ухмыляясь и потирая руки.

– Неужели? А я думал, ты пока довольно далеко от цели, – продолжал иронизировать Данфорд.

Алекс испепелил его взглядом.

– Попомни мои слова, я буду к ней много ближе к концу ночи.

Он тут же снова обратил все свое внимание на то, что ему удавалось увидеть в щель между портьерами, потом торжествующе улыбнулся и, как лев, готовящийся к прыжку, устремил неподвижный взгляд на женщину с пламенно-рыжими волосами, стоящую не более чем в пяти футах от него.

Все то время, пока Эмма принимала дань поклонения от стоящих в очереди претендентов на то, чтобы быть ей представленными, на ее лице оставалась вежливая улыбка. Тетя Кэролайн уже объявила ей, что бал и сама Эмма пользуются головокружительным успехом. Насколько велик этот успех, доказывало то, что все больше молодых людей обращались к ней и ее мужу с просьбой представить их племяннице.

Эмма держала себя превосходно: она выглядела оживленной, остроумной и, к счастью, не сделала ничего неподобающего. Кэролайн знала, что оставаться неизменно корректной – тяжкое испытание для Эммы, тем большим было ее восхищение поведением племянницы.

В свою очередь, Эмма не находила необходимость безупречного поведения столь уж тягостной, к тому же она слишком устала, чтобы оправдывать свою репутацию вечной шалуньи. Все, на что она была сейчас способна, – это болтать ни о чем с молодыми людьми, которых ей только что представили.

Тем не менее, даже страдая от ужасной головной боли, Эмма ни за что бы не позволила судить о себе как о робкой и пугливой девице.

– Эмма, дорогая, – окликнула ее тетка, – позволь тебя представить лорду и леди Хэмфриз.

Эмма с улыбкой протянула руку каждому из этой упитанной пары. Глава семейства был лет на тридцать пять старше Эммы: он вежливо с ней раскланялся и поцеловал кончики ее пальчиков.

– Рада познакомиться с вами обоими, – любезно произнесла Эмма, не пытаясь скрыть своего сильного американского акцента.

– Так это правда! – с торжеством констатировал лорд Хэмфриз. – Вы из колоний! Наш старый добрый Перси побился со мной об заклад, считая что вы из Франции. Я оказался прав, и теперь мне пора получить выигрыш.

Прежде чем Эмма успела что-либо сказать, он повернулся и отправился искать своего приятеля.

Эмму несколько удивил избыток внимания к ней, и она была даже несколько взволнована тем, что люди способны заключать из-за нее пари. Нед считал, что в обществе нередко заключают пари просто шутки ради, чтобы позабавиться. Неужели им больше не на что потратить время?

Эмма повернулась к леди Хэмфриз и, насколько могла любезно, улыбнулась ей:

– Скажите, как ваши дела?

– Спасибо, очень неплохо, – ответила леди Хэмфриз. Хотя ее манеры не вызывали нареканий, все же она показалась Эмме слегка глуповатой. – А правда, что по улицам Бостона свободно разгуливают дикие медведи? Я слышала, что в колониях их не меньше, чем дикарей!

Глаза Кэролайн округлились, и она даже издала стон, опасаясь, что племянница разразится длинной проповедью на тему о достоинствах Соединенных Штатов. Тем не менее, ничего подобного не произошло.

– На самом деле Бостон – вполне цивилизованный город. Вы бы там чувствовали себя вполне уютно – таков был вежливый ответ.

– Не может быть! – воскликнула потрясенная леди Хэмфриз.

– Уверяю вас, там есть даже портнихи!

– Неужели?

– И модистки тоже! И белошвейки! – Эмма широко раскрыла глаза: – Но когда город наводняют стаи голодных волков, все это оказывается уничтоженным.

– Волков? Невероятно!

– Да, и они ужасно свирепые! Жителям приходится запираться и неделями не выходить из дома.

Леди Хэмфриз принялась яростно обмахиваться веером.

– О Боже! О Господи! Прошу меня извинить. Я должна немедленно рассказать об этом Маргарет. – Она стремительно исчезла в толпе гостей.

Эмма повернулась к тетке и кузине, которые с трудом сдерживали смех.

– И все-таки, дорогая, – вытирая слезы, заметила Белл, – тебе не следовало этого делать.

Эмма фыркнула.

– Должна же и я получить хоть капельку удовольствия, – комично морщась, сказала она.

– Конечно, конечно. – Кэролайн покачала головой. – Но все-таки этот фарс, который ты разыграла с леди Хэмфриз… Через десять минут об этом узнают все.

– Чепуха! Здравый смысл победит, и никто не поверит этому. Кстати, меня совершенно не интересует, что подумают те, кто им не обладает. – Эмма с вызовом подняла брови.

– Она, пожалуй, права. – согласилась Белл.

– Должна признать, я сама всегда находила леди Хэмфриз несколько нелепой, – сдалась Кэролайн.

Через минуту возле Эммы появился один из друзей Неда и, пригласив ее на танец, заставил Алекса нахмуриться.

– Кажется, мы ревнуем, а? – ядовито осведомился Данфорд.

– Ничуть не бывало, – спокойно возразил Алекс. – Здесь нет причины для ревности.

Данфорд задумчиво покачал головой: он с университетских времен не видел, чтобы его друг так волновался из-за женщины.

Танец закончился, и Эмма вернулась туда, где стояла ее тетка.

– Надеюсь, ты получила удовольствие от танца, дорогая? – спросила Кэролайн.

– О да, Джон прекрасный партнер, – не задумываясь ответила Эмма. – К тому же этот в высшей степени приятный молодой человек обещал научить меня фехтованию.

Алекс сжал зубы. Черт, только этого ему недоставало.

– Не знаю, стоит ли учиться фехтованию, но я рада, что он тебе понравился, – заметила Кэролайн. – Между нами, очень достойная партия. Его отец – граф, и с большим состоянием.

Эмма прищурилась.

– Рада за него, но пока я не собираюсь замуж.

Алекс тут же расслабился. Такая ситуация его вполне устраивала – ведь он тоже не стремился к браку. Эмма похлопала Кэролайн по руке:

– Не волнуйтесь, милая тетушка. Когда придет время, я найду достойного мужа, и непременно американца, потому что я не собираюсь бросать «Данстер шиппинг».

– Боюсь, в Лондоне не так много американцев, – попыталась урезонить племянницу Кэролайн.

– В таком случае я, пользуясь случаем, просто повеселюсь в компании остроумных молодых людей, таких, как Джон.

В Алексе снова забурлило раздражение, и Данфорд уже подумывал, не следует ли ему удержать друга, если тому вздумается выпрыгнуть из засады, что сделало бы их обоих героями весьма нелепой сцены.

В этот момент к ним подошла Белл: щеки ее порозовели.

– Эмма, – произнесла она, слегка задыхаясь, – пойдем со мной, я познакомлю тебя кое с кем из друзей Неда. Не сомневайся, они тебе понравятся. К тому же они просто умирают от желания познакомиться с тобой. – Она забавно подмигнула.

– Хорошо, но могут они несколько минут подождать. У меня что-то голова разболелась, – ответила Эмма небрежно.

На самом деле в этот самый момент у нее появилось ощущение, будто кто-то колотит ее по виску деревянной дубинкой: как видно, танец с Джоном Миллвудом не прошел даром.

Эмма многозначительно посмотрела на Белл, которая пообещала не говорить матери о недавнем происшествии, потом повернулась к Кэролайн:

– Тетя, будет очень невежливо, если я минут на десять – пятнадцать уйду в свою комнату? У меня стучит в висках, и мне бы хотелось покоя хоть на несколько минут, чтобы прийти в себя.

– Конечно, дорогая, я скажу всем, что ты пошла в дамскую комнату освежиться.

– Спасибо. – Эмма облегченно вздохнула. – Я не надолго, обещаю. – Она выскользнула из зала и быстро поднялась по лестнице в спальню.

Брови Алекса взметнулись вверх, когда он расслышал просьбу Эммы, а на лице его появилась восторженная улыбка.

– О нет, – попытался урезонить его Уильям. – Последовать за благородной леди в ее спальню – это уже слишком! Даже тебе это не сойдет с рук.

– Не надо меня пугать!

Данфорд тут же попытался прибегнуть к иной тактике:

– Если тебя там застанут, ты погубишь репутацию девушки в первый же вечер и, кроме того, тебе придется жениться на этой крошке. Пойми, выкрутиться не удастся: честь потребует такого шага.

– Ха, меня никто не увидит, – возразил Алекс будничным тоном. – Если кто мной поинтересуется, скажи, что я пошел освежиться. – С этими словами он выскользнул из своего тайного убежища и, неслышно шагая, последовал за Эммой.

Коридор оставался почти не освещенным, чтобы подвыпившие и склонные к уединению гости не разбредались по всему дому, но Эмма без труда нашла свою комнату. Войдя, она зажгла свечу, затем, зевнув, сбросила туфли и, присев на постель, принялась тереть виски.

Несмотря на головокружение, первый лондонский бал ей понравился. Разумеется, здесь она встретила множество надутых и самодовольных аристократов, но в то же время познакомилась и со многими умными интересными людьми.

Если бы не эта чертова шишка на голове! Без нее она чувствовала бы себя намного лучше.

Ощущая ужасную усталость, Эмма закрыла глаза, невольно думая о том, какие нечеловеческие усилия потребуются, чтобы подняться с постели и вернуться в бальный зал.

Бесшумно войдя в комнату Эммы, Алекс мысленно благословил то, что петли на двери комнаты хорошо смазаны. На мгновение остановившись, он огляделся.

В состоянии покоя Эмма казалась нежной и доброй – и никакого намека на то, что эта девушка обладала язвительным язычком и умом, острым, как рапира. Внезапно Алекс подумал, что больше всего на свете хочет заключить ее в объятия и нежно убаюкать.

Он тут же нахмурился, удивляясь целомудренности своих мыслей: ему трудно было припомнить случай, когда бы он испытывал столь нежные чувства к женщине.

Внезапно Эмма потянулась с кошачьей грацией, и, когда ее груди явственно обозначились под платьем, Алекс ощутил яростный порыв желания.

Он сделал шаг вперед как раз тогда, когда Эмма, опустив веки, свернулась клубочком, размышляя о том, что одиночество – благословенная вещь.

Затем Алекс с громким щелчком захлопнул дверь изнутри.

В ужасе открыв глаза, Эмма чуть не задохнулась, когда увидела черноволосого зеленоглазого мужчину, чье мощное тело заполнило всю спальню.

– Привет, Мег!