– …И это случилось в те дни, когда император Август издал указ о всеобщем налоге…

Звучный голос викария наполнял маленькую каменную церковь. Трот закрыла глаза, впитывая знакомые слова. Ее отец всегда возвращался в Макао на праздники, чтобы побыть с родными, а в сочельник читал домашним истории о рождении Христа тем же торжественным голосом, что и уорфилдский викарий.

Сидя на семейной скамье между Домиником и его сестрой Люсией, Трот опять испытала чувство принадлежности к особому кругу людей, исчезнувшее после смерти отца. Живя в Кантоне, на Рождество она тайком читала отцовскую Библию, но это было совсем не то. Сегодня Трот вновь ощутила себя христианкой. Отец порадовался бы, увидев ее в эту минуту.

Как и подобало дочери китаянки, почтение, которое Трот питала к Гуань Инь и Будде, ничуть не умаляло ее любви к Рождеству. Кайл понял бы ее потребность следовать и тому и другому духовному пути – в сущности, он сам следовал им, но Трот не решалась рассказать об этом никому из новых знакомых. Пожалуй, Мериэл тоже поняла бы ее: Трот подозревала, что ее невестка скорее язычница, нежели христианка. Но сегодня графиня внимательно и почтительно слушала мессу и пение, напоминая безмятежного ангела с серебристыми волосами. Впрочем, Мериэл отличалась уравновешенностью и редко выказывала предпочтения.

Служба кончилась. Переговариваясь тише и улыбаясь задумчивее, чем обычно, прихожане покидали церковь и расходились по домам. У церкви обитателей Уорфидд-парка ждал экипаж, но когда Трот увидела, что начался легкий снегопад, она решила:

– Я вернусь обратно пешком. Здесь недалеко, а вечер такой чудесный.

К ее удивлению, Доминик отозвался:

– Если вы не против, я присоединюсь к вам.

– Конечно, нет. – Трот взяла его под руку, и они направились к поместью по тропе, ведущей наперерез через поля. Как обычно, общество Доминика вызвало у Трот светлую печаль. Хотя она старалась не думать о Кайле, в этот снежный вечер было невозможно не мечтать о несбыточном.

На полпути к Уорфилду Доминик тихо заговорил:

– Скорее бы прошли праздники! Меня не покидает мысль о том, что в прошлом году в это же время Кайл был еще жив. Он провел Рождество в Индии и написал мне, что ему недостает наших семейных торжеств. Он… пообещал на следующее Рождество вернуться домой.

– Ему не терпелось вернуться на родину и увидеться с близкими. – Трот крепче сжала руку Доминика, понимая, зачем он вызвался сопровождать ее. За последние семь лет из всех обитателей Уорфилда только она виделась с Кайлом, рядом с ней Доминику становилось легче. – А мне странно думать о том, что еще год назад я даже не знала о существовании Кайла. Как может такое краткое знакомство изменить всю жизнь?

Доминик слабо улыбнулся.

– Мериэл преобразила всю мою жизнь за считанные дни. Это сделала любовь. – Его улыбка погасла. – В глубине души я до сих пор не верю, что Кайл умер. Порой ночью мне кажется, что стоит только протянуть руку – и я коснусь его. Что он вовсе не покинул землю… Но когда я пытаюсь мысленно понять, где он теперь, то изнываю от боли.

Трот прекрасно понимала его.

– Наверное, это доказательство тому, что дух не исчезает и после смерти. Кайл по-прежнему с нами, он скорбит о том, чего лишился…

Доминик повернулся к ней.

– Вы и вправду верите в это?

Трот вздохнула.

– Мне хотелось бы верить.

Они дошли до ограды сада, через которую вели ступеньки. Доминик поднялся первым, подал руку Трот и помог ей перебраться через изгородь. Знакомство с Домиником дало Трот возможность понять, откуда у Кайла столь изысканные манеры и почему он относился к ней галантно, считая, что такого обращения заслуживает каждая женщина. Трот нравилось вспоминать, как Кайл заботился о ней, оберегал, словно драгоценную фарфоровую статуэтку. После жизни в облике мужчины такая перемена была особенно приятна.

Сметая юбками снег со ступеней, Трот сошла на землю. Рыхлый снег покрыл ее слоем толщиной всего в дюйм, но этого хватило, чтобы превратить холмы в сказочную страну.

– Кайл сказал: если вы не поверите, что я его жена, я должна спросить вас, как вы побывали в тайном убежище священника в Дорнли. Но вы ни разу не усомнились в моих словах. А ведь вам наверняка приходило в голову, что я самозванка.

– Никогда. – Доминик снова взял ее под руку, ведя по обледенелой тропе. – Я сразу понял, что вы любите его. Будь вы самозванкой, вам не удалось бы сыграть влюбленную женщину.

Трот заморгала, слезы жгли ей глаза. Неужели ее чувства так очевидны? Значит, и Кайл мог обо всем догадаться? В то время она изо всех сил старалась их скрыть. Кайлу была нужна любовница и спутница, а не женщина, сгорающая от любви. Трот прибегла к помощи всех навыков притворства, чтобы казаться такой, какой хотел ее видеть Кайл.

Но теперь, когда было уже слишком поздно, она горько раскаивалась в том, что Кайл так и не узнал всей правды.