Губернатор жил в великолепном трехэтажном особняке в предместье Кингстона. Длинные веранды простирались вдоль фасада и стен, выходящих на восток. До того как около пятнадцати лет назад Тревор стал губернатором Ямайки, он жил в Англии, в особняке, похожем на этот. Вместе с должностью губернатора Тревор получил большой земельный участок, простирающийся на несколько миль в глубь острова. Это позволяло ему ежегодно пополнять свои регулярные доходы за счет прибылей от огромных плантаций. Из соображений выгоды он приказал построить особняк на границе земельных владений, подходящей к городу, чтобы было удобнее добираться до канцелярии.

Его покойная жена Лидия, изумительно красивая и хрупкая женщина, едва переносила климат колонии и трудности, неизбежно связанные с жизнью на острове. Десять лет назад она умерла от тропической лихорадки, оставив безутешному мужу двоих детей. Смерть Лидии глубоко потрясла Эдварда, и он посвятил себя воспитанию Мэдди и Эндрю. Много лет после смерти Лидии они провели втроем. Когда же пришло время послать Эндрю в школу в Англию, Мэдди и Эдвард сблизились еще больше, и девочка стала чуть ли не единственной радостью губернатора.

Когда ландо Эдварда наконец остановилось возле его дома (до этого он успел ненадолго заглянуть в свою канцелярию), губернатор вышел из экипажа куда проворнее, чем можно ожидать от человека его комплекции, и быстро направился к дому по мощеной дорожке. Но не успел он взойти на крыльцо, как дверь распахнулась и навстречу ему выбежала грациозная молодая девушка.

Семнадцатилетняя Мадлен Тревор, как и сказал Эрику ее отец, была удивительно хороша собой. Чертами лица, цветом глаз и волос она походила на свою покойную мать: ее светлые локоны так блестели, что порой казалось, будто ангельское личико девушки с огромными темно-синими глазами окружает золотистое сияние. Бледный цвет лица и хрупкость вызывали ассоциации с китайской фарфоровой куклой. На первый взгляд она казалась такой же хрупкой, как и ее мать, однако Эдвард прекрасно знал, что, к счастью, все это лишь видимость. На самом деле его дочь Мадлен, сильная и упорная, всегда осуществляла свои намерения. Однако чаще всего она проявляла послушание и сговорчивость. Эдварду казалось, что Мадлен выросла слишком уж быстро, и хотя временами она вела себя по-детски, но считала себя взрослой леди.

Быстро сбежав по ступенькам навстречу отцу, Мадлен вместе с тем держалась с достоинством взрослой дамы, что, вообще-то говоря, давалось ей нелегко. Эдвард сразу заметил, что дочь возбуждена.

— Ох, Папа, я так рада, что ты наконец вернулся. Она здесь. К нам приехала кузина Кэтти!

И Мэдди, схватив отца за руку, потащила его за собой. Внешне похожая на мать, Мадлен унаследовала от отца разговорчивость. Не успел Эдвард ответить ей, как она снова защебетала:

— Кэтти ничего не говорит, но думаю, она прибыла на одном из тех кораблей. Ох, папа, а как по-твоему, это действительно так? Филипп Дюмонт заходил к нам сегодня, еще до появления Кэтлин, и сказал, что капитан Кросс один захватил целый испанский флот! Я пыталась расспросить Кэтлин, но она словно язык проглотила. Ох, папа, а как она выглядит, ты и не представляешь себе!

Эдвард снисходительно слушал болтовню дочери. Войдя в дом, он огляделся.

— Она в гостиной, — сообщила Мадлен. — Я только что отправила к тебе курьера. Может, хоть ты сумеешь что-нибудь узнать у нее. Мне-то она вообще ничего не хочет говорить! Ох, папа, Кэтлин выглядит еще хуже, чем обычно! На ней эти ужасные старые бриджи и какая-то уродливая старая шляпа… А волосы зачесаны назад и заплетены. А еще это — ну, ты знаешь, что она обычно носит, стараясь скрывать…

— Мадлен, прошу тебя! — воскликнул Эдвард. — Я привык к внешнему виду Кэтлин сразу, как только она появилась в нашем доме. В течение многих лет эта одежда помогала ей скрываться от любопытных взглядов. В самом деле, подумай сама, не может ведь она сойти с корабля в бальном платье? Если ты немного помолчишь, я, возможно, доберусь до Кэтлин, и тогда, надеюсь, мы получим ответы на интересующие нас вопросы.

Мадлен смущенно опустила глаза:

— Конечно, папа…

Губернатор и его дочь вошли в гостиную, и Эдвард широко распахнул свои объятия. Смеясь от радости, Кэтлин бросилась к нему. Она слышала болтовню Мадлен в передней, и ее немало позабавило то, как юная кузина описывала ее.

— Я так рада, что вижу тебя, Эдвард!

— Добро пожаловать, Кэтлин! Твой дом на острове всегда рад тебе! — Чуть отступив, губернатор внимательно осмотрел Кэтлин. Сейчас она и в самом деле почти не походила на восхитительное и женственное создание, каким бывала, если сама хотела. Тревор покачал головой: — Мадлен права — ты выглядишь странно, но я понимаю, что тебе это необходимо… Присаживайся, Кэтлин. — И он, указав ей на стул, сел рядом. — Мадлен сказала, что ты не рассказываешь ей о своих последних приключениях.

— По правде говоря, я ждала тебя. И потом, Мэдди засыпала меня вопросами. Даже если бы я и хотела ей ответить, то и слова вставить не успела бы.

Юная Мэдди гордо вскинула голову:

— Меня зовут Мадлен, Кэтлин, смею тебе об этом напомнить. Мэдди — это что-то совсем уж детское.

— Пожалуйста, прости меня… Мадлен.

— И не думай смеяться надо мной!

— Да, Мадлен, ты и впрямь стала восхитительной юной леди и с тех пор, как я видела тебя в последний раз, примерно год назад, очень переменилась. Но пойми и ты — мне нужно время, чтобы привыкнуть к этому…

Мадлен бросилась на шею кузине.

— Я так рада, что ты наконец здесь!

— Спасибо! — Кэтлин искренне любила свою маленькую кузину, но не привыкла к открытому проявлению чувств.

— Мадлен, скажи, чтобы нам подали чай, — попросил Эдвард. — Уверен, Кэтлин не откажется слегка закусить.

— Ну конечно! Я так обрадовалась Кэтлин, что совсем забыла о гостеприимстве. Прости меня, дорогая! Я сейчас же позабочусь о чае и попрошу Оливию приготовить тебе ванну.

Кэтлин проводила глазами Мадлен. Буквально в несколько секунд этот веселый ребенок превратился в хозяйку дома.

— Забавно, не правда ли? — улыбнулся Эдвард. — Но иногда это сбивает с толку. Приходя домой, я теперь никогда не знаю, какой меня встретит Мадлен, — как будто у меня не одна дочь, а несколько!

— Она очаровательна, Эдвард!

— Спасибо! Ну а теперь, Кэтлин, мы с тобой можем наконец поговорить. Услышав о прибытии «Сейведжа», я, конечно, сразу отправился в док, и капитан Кросс сообщил мне о смерти Майлза. Господи, неужели это правда?

— Увы, это так. — И Кэтлин печально кивнула. — Что еще успел рассказать тебе Кросс?

— Да почти ничего. Мы договорились обсудить все дела попозже. Когда Кросс заговорил о твоем отце, я не знал, насколько он осведомлен о тебе и о твоей морской жизни.

— Капитан Кросс знает обо мне все. — Девушка отвела глаза и ее необычная интонация заставила Эдварда предположить, слова Кэтлин означают нечто большее.

— И как же это произошло?

— Это случилось, когда наше сражение с «Кастанедой» близилось к концу. Отец погиб от пули. В целом же вся история представляется мне довольно странной.

— То есть?

— Видишь ли, отца ранили не в сражении, развернувшемся на борту галиона. Отец успел сообщить мне, что кто-то сказал ему будто меня ранили. И он отправился разыскивать меня, — На глаза Кэтлин навернулись слезы.

— Прости, дорогая, я понимаю, что все это причиняет тебе боль. Но у меня к тебе много вопросов. Ты можешь говорить? — Кэтлин кивнула, и Эдвард продолжил: — При каких обстоятельствах пошел ко дну «Хейзер» и какова роль капитана Кросса всей этой истории?

Кэтлин в нескольких словах рассказала о вмешательстве Эрика Кросса в ход их сражения с «Кастанедой» и о том соглашении, которое она впоследствии заключила с ним. Пересказала девушка и основные события битвы у Исла-де-Кала, опустив, разумеется, интимные подробности.

Когда Кэтлин закончила, Эдвард спросил:

— Так ты говоришь, что взрыв на корабле произошел не во время сражения, а после?

— Да. Мы можем лишь предполагать, что это сделали испанцы. Кто-то из них мог незаметно подплыть к «Кастанеде» и проникнуть на борт.

— А этот взрыв не простая случайность?

— Нет. Взрыв прогремел ниже ватерлинии, тогда как запасы пороха хранились на «Хейзере» выше нее, чтобы отвратить случайность такого вот рода. Нет, в том, что это были испанцы, я ничуть не сомневаюсь. «Хейзера» больше нет, как и моего отца. Эдвард взял Кэтлин за руки:

— Моя дорогая девочка, ты и в самом деле прошла через суровые испытания. Я-то знаю, как ты была привязана к отцу, а он — к тебе.

— Пожалуйста, Эдвард, я слишком устала… Думаю, мне лучше принять ванну. Она, должно быть, уже готова…

— Ну конечно, девочка моя, конечно… Мы поговорим с тобой позже… А, Мадлен, — улыбнулся он дочери, которая вошла в комнату. — Кэтлин собирается принять ванну.

— Что?! Значит, она обо всем уже рассказала тебе? Но это же просто нечестно!

Кэтлин подошла к юной кузине.

— Уверена, отец расскажет тебе обо всем. А я пока немного приведу себя в порядок к ужину.

— Да уж, Кэтлин. Если Эндрю увидит тебя в этой одежде…

— А разве Эндрю здесь? Когда же он вернулся из Лондона?

— Недавно, в прошлом месяце, — ответил ей Эдвард. — Ты его не узнаешь. А впрочем, ты ведь довольно часто встречалась с ним в Лондоне, не так ли? И как это я об этом забыл… Сам Эндрю писал нам настолько нерегулярно, что основную информацию о нем мы получали от тебя.

— Да, Эндрю не любит писать письма, — улыбнулась Кэтлин. — Но еще больше ему не по вкусу, когда нарушают правила приличия. Поэтому поспешу-ка наверх, пока он не пришел. Иначе мне угрожает лекция о хороших манерах, что помешает нам насладиться великолепным ужином, запахи которого уже доносятся из кухни, где, кажется, вовсю колдует Руфь…

— Ты права, — согласилась Мадлен. — В последнее время Эндрю очень важничает. Поэтому лучше поторопись… — Она взяла кузину за руку. — Пойдем, я провожу тебя, и мы посмотрим, не нужна ли тебе моя помощь. Я приготовила для тебя твою старую комнату, и все твои сундуки слуги уже принесли с мансарды. Я прикажу Оливии выгладить тебе какое-нибудь платье, чтобы ты предстала перед Эндрю во всей красе. Хотя уверена, когда он услышит обо всех твоих проделках, нам в любом случае не избежать его занудной и длинной лекции о правилах хорошего тона…

Проводив глазами девушек, Эдвард направился в кабинет. Он вспомнил свою последнюю встречу с Майлзом О'Ши, и интуиция подсказала ему, что во всей этой истории кроется нечто большее, чем полагает Кэтлин.

В последний раз, когда губернатор виделся с Майлзом, тот был расстроен и встревожен. А сейчас он мертв…

Да, Эдварду было над чем подумать.

Прошло чуть больше часа. Кэтлин стояла перед огромным зеркалом и не узнавала себя. Ванна успокоила и приободрила ее. В последние недели она купалась лишь в чуть теплой, а то и в холодной морской воде. И, как всегда, возвращаясь на берег, Кэтлин мечтала полежать в горячей воде с ароматическими добавками.

Посмотрев на себя в зеркало, девушка одобрительно кивнула, поправила корсаж и вдруг подумала, что капитану Кроссу, наверное, понравилось бы ее перевоплощение.

— Господи, что за вздорные мысли! — с упреком обратилась она к женщине в зеркале. — Какое тебе дело до того, что он думает! Кросс забыл о тебе еще две недели назад, когда ты вышла из его каюты — вернее, когда сам велел выпроводить тебя со своего корабля, не сказав ни слова на прощание. Ничуть не сомневаюсь, он уже нашел какую-нибудь девку, которая тут же упала в его объятия. Что ж, пусть развлекаются сколько угодно!

Кэтлин так и не объяснила себе, почему мысль о том, что Эрик сейчас с другой женщиной, злит ее. И чтобы не задавать себе лишних вопросов, отвернулась от зеркала и вышла из комнаты. В длинном холле, ведущем к широкой лестнице, девушка огляделась. Здесь почти ничего не изменилось со времен ее детства.

Она часто приезжала сюда со своей матерью Анной, когда Майлз уходил в море. Кэтлин было пять лет, когда Эдвард и Лидия переехали в Кингстон со своим восьмилетним сыном и крошкой дочерью. Анна и Кэтлин жили в Чарлстоне, но бывали на Ямайке очень часто. Анна и Лидия, кузины, выросли в сельской местности Йоркшира и очень дружили. Лидия, тосковавшая по Англии постоянно приглашала к себе Анну. Та охотно принимала приглашения, поэтому Кэтлин гостила в этом доме так часто, что считала себя членом семьи Тревора.

Правда, в последние годы ее визиты в Кингстон стали менее регулярными. Она проводила здесь не более нескольких недель в году.

Дойдя до лестницы, девушка услышала голоса внизу и сразу у шала спокойные, ровные интонации Эндрю и его высокомерный тон. В детстве она бегала за кузеном по пятам, во всем подражая ему. Они подружились, и, когда Кэтлин отправили в Англию учиться в школе, Эндрю вскоре последовал за ней, чтобы получить серьезное образование. Там они встречались очень часто, и Кэтлин считала Эндрю одним из самых близких своих друзей. Когда же она повзрослела и превратилась в благовоспитанную молодую леди, кузен часто сопровождал ее на светские приемы. Кэтлин знала: этому радовались и Майлз, и Эдвард, питавшие надежду на то, что однажды их отпрыски поженятся. Но Эндрю был для Кэтлин только другом.

Спустившись, она увидела Эндрю, великолепного в своих серых одеждах и напудренном парике. Девушка поцеловала его в щеку:

— Очень рада видеть тебя, Эндрю.

— Я тоже рад тебя видеть, Кэтлин, однако то, что я услышал о тебе от отца, шокировало меня. Мало того, что все эти годы ты жила на борту корабля, как самый обыкновенный матрос… Но взять на себя командование кораблем и повести его в сражение… в открытом океане…

— Все это было не в океане, Эндрю, а всего лишь на Карибах, и, будь жив мой отец, он поступил бы так же.

— Поверь, мне очень жаль, что твой отец погиб, однако теперь, когда тебя некому защищать, ты должна раз и навсегда покончить со всем этим. В самом деле, зачем тебе переодеваться пиратом?

— Не пиратом, а капером, — поправила его Кэтлин.

— Хорошо, капером. Хотя, по-моему, разница невелика!

— Эндрю! Не забывай, что Кэтлин имеет право сама распоряжаться своей жизнью, — заметил Эдвард.

— Ты что, одобряешь ее поведение?

— Нет, я считаю, что все это очень опасно. Но не осуждаю Кэтлин за ее выбор.

— А вот, по-моему, то, чем занимается Кэтлин, так романтично… — пришла на помощь кузине Мадлен. — Мчаться вперед, навстречу опасности, с саблей в руке…

— Что за чушь! — воскликнул Эндрю. — Страшно даже подумать, что женщина может держать в руках оружие. А уж жить среди этих скотов, называющих себя матросами, просто возмутительно.

— Мои матросы вовсе не скоты, Эндрю, — рассердилась Кэтлин. Она уже смирилась с тем, что кузен порицает ее поведение, но не собиралась молчать, когда оскорбляли членов ее команды. — Все они превосходные матросы и воины, но самое главное — мои друзья. И я не позволю их оскорблять — ни тебе, ни кому-то другому.

— Друзья, ха-ха-ха! Интересно, насколько же близкие…

— Эндрю, хватит! — взорвался Эдвард. — Я не желаю слышать ничего подобного о моей Кэтлин.

— Я вовсе не сомневаюсь в том, что она добродетельна, но подумайте о скандале вокруг доброго имени…

— Вокруг чьего имени? — горячо перебила его Кэтлин, — Моего или твоего?

— Послушай, кузина, я не совсем понимаю твой вопрос…

— Перестаньте, ведь вы родственники и друзья, а ведете себя как противники на поле битвы, — одернула их Мадлен. Легко и непринужденно она встала между Кэтлин и Эндрю и повела их в гостиную. Ее мягкий тон заставил их забыть о горячем споре. — Кэтлин вернулась домой вовсе не для того, чтобы ты донимал ее своими вопросами. И если папа предложит кузине бокал вина, мы выпьем за ее возвращение — до того, как вы наговорите друг другу колкостей, о которых потом пожалеете. — Мадлен усадила Кэтлин на диван, а Эдвард налил ей шерри. Девушка обратилась к брату: — Может, что-нибудь скажешь, Эндрю?

Кэтлин, Эндрю и Эдвард с изумлением наблюдали за Мадлен. Когда же Эндрю, подчиняясь сестре, поднял свой бокал и посмотрел на Кэтлин, на лице его заиграла улыбка.

— За кузину Кэйт. Добро пожаловать домой! Все подняли бокалы.

Кэтлин показалось, что она вернулась в старые добрые времена, когда все они уселись и начали непринужденно беседовать. Однако она прекрасно понимала, что на самом деле все изменилось и уже никогда не будет так, как бывало прежде. Скоро ей предстояло вернуться в Чарлстон. Больше Кэтлин не придется прибегать к обычным уловкам, переодеваться, тайком пробираться в дом с черного хода, делать вид в светском обществе, будто ее шокируют слухи о таинственной женщине-капере.

Скорее всего ей будет очень недоставать привычных радостей, снизанных с морем. Шесть месяцев в году Кэтлин вела жизнь, полную опасностей, однако теперь все это уже в прошлом. Девушка вдруг почувствовала одиночество и пустоту.

— …не будет возражать, не так ли, Кэтлин?

— Прости? — Кэтлин вздрогнула.

— Я сказал, что сегодня к ужину у нас будут гости. Надеюсь, ты не возражаешь?

— Конечно, нет, — быстро ответила Кэтлин, хотя и немного огорчилась. Ей так хотелось остаться сегодня в тесном семейном кругу и вдоволь поболтать о жизни, не думая о том, что надо держать язык за зубами и не говорить лишнего. Однако, не выказав разочарования, она улыбнулась. — Что, Мадлен, ждешь поклонников?

— Да нет же! Капитан Кросс — старый друг нашей семьи. Почувствовав, как задрожал в ее руке бокал, Кэтлин быстро поставила его на стол. Слова Мадлен ошеломили ее — этого уж она никак не ожидала. Конечно, ей приходило в голову, что Кросс посещает каких-то людей на острове, участвует в вечеринках, и поэтому, желая избежать встреч с ним, она твердо решила отклонять все приглашения. Но Кэтлин и не предполагала, что Кросс — друг Эдварда.

Она представила себе высокого, широкоплечего Эрика, стоящего перед ней в этой изысканно обставленной комнате. Его мягкие темные волосы кольцами ниспадают на воротник, и он смотрит на нее глазами, полными… Полными чего? Гнева? Ненависти? Жалости?

Кэтлин боялась увидеть здесь Эрика, но при этом ее охватило странное возбуждение. И это пугало девушку гораздо больше, чем все прочее. Она быстро поднялась, и все с удивлением посмотрели на нее.

— Кэтлин, дорогая моя, что-то не так? — Озабоченный, Эндрю подошел к кузине.

— Нет! Я очень устала, только и всего. И у меня ужасно болит голова. Думаю, сегодня мне лучше поужинать одной, у себя в комнате. — Она хотела придумать что-нибудь более правдоподобное, но было уже поздно. Камерон, невозмутимый дворецкий Треворов, показался в дверях гостиной и спокойно объявил:

— Капитан Эрик Кросс.

Выходя из экипажа у особняка губернатора, Эрик подумал, что наверняка опоздал. После визита губернатора капитан был страшно занят. Поговорив с матросами «Сейведжа» и «Ависперо», Эрик убедился в том, что вполне может положиться на них: они обещали не болтать лишнего. Венц оказался прав, утверждая, что все матросы относятся к Кэтлин с глубоким уважением.

Кроме того, Эрик успел потолковать и с несколькими знакомыми торговцами, заверившими его, что они обеспечат специальное помещение в торговом складе для любых товаров, которые он захочет там разместить, прежде чем выставлять на продажу. Побеседовав с банкирами и торговцами, Эрик снял номер на самом лучшем постоялом дворе Кингстона. Там к нему присоединился Эмонс, который тут же начал приводить в порядок одежду хозяина. В течение нескольких лет Эмонс выполнял все желания капитана и уже научился угадывать их.

Приняв горячую ванну, Эрик надел заранее приготовленный костюм. Едва он покончил с туалетом, как в дверь постучали — это пришел Венц, чтобы сообщить ему тревожные новости. Кэтлин так и не удалось найти. Хорошее настроение Эрика улетучилось. Приказав Венцу продолжать поиски, он послал Эмонса нанять для него экипаж. Капитан несколько приободрился, отправившись в гости к губернатору. Поскольку Тревор знал Майлза О'Ши, возможно, у него есть сведения и о Кэтлин. Хотя Эрик до сих пор не уяснил себе, почему ему так важно разыскать зеленоглазую злючку, в нем укрепилась мысль, что они встретятся снова.

Поклонившись капитану, Камерон проводил его в гостиную.