На улицах Кингстона стоял обычный деловой шум. Эрик шел по Саут-стрит, направляясь к канцелярии губернатора. Добравшись до высокого здания, капитан с удивлением обнаружил, что суматоха, царящая внутри, под стать шумному оживлению снаружи. Клерки сновали взад и вперед с солидными папками документов. Войдя в приемную губернатора, Эрик назвал свое имя Лемюелю Баскомбу, секретарю Тревора.

— Да, капитан Кросс, губернатор ждал вас, но сейчас он занят. Присядьте. Он скоро освободится. — Баскомб указал капитану на стул и, казалось, тотчас же забыл о нем, вернувшись к своим бумагам.

Усевшись, капитан предался воспоминаниям о своем утреннем свидании с Кэтлин. Он улыбнулся: его план и в самом деле сработал. Однако он подумал: Черт побери, чтобы добиться успеха, мне надо действовать с величайшей осторожностью, как если бы я планировал вооруженное нападение и осаду. Но тогда мне необходима долгая подготовка, прежде чем эта осада завершится успехом…

Кэтлин действительно стала очень дорога ему. Эрику хотелось избавить ее от всех страхов и огорчений прошлого. Для этого придется действовать весьма осмотрительно. Капитан сознавал, что это очень нелегко, ибо даже воспоминание о Кэтлин вызывало в нем неукротимое желание. Он пытался успокоить себя, объясняя это тем, что никогда еще ни одна женщина не отказывала ему. Однако в глубине души Эрик догадывался, что дело не только в этом.

Внезапно дверь в кабинет Тревора распахнулась, и на пороге показался губернатор с каким-то незнакомым Эрику человеком. Обменявшись крепким рукопожатием, мужчины простились, и гость губернатора ушел. Тревор взглянул на Эрика.

— Пожалуйста, заходите, капитан Кросс. Нам с вами надо кое-что обсудить. — Голос его звучал довольно сухо.

— Спасибо, что нашел для меня время, Эдвард. — Эрик зашел в кабинет Тревора и опустился на стул. — После событий вчерашнего вечера я не удивился бы, если бы ты отказался встречаться со мной… Позвольте же извиниться перед вами, сэр, и положить конец этой неприятной истории.

— Честно говоря, капитан, я и сам хотел бы этого. — Тревор тяжело вздохнул. — Я всегда считал тебя своим другом и союзником, и, хотя твои личные дела меня не касаются, мне трудно смириться с твоей враждебностью к моей дорогой племяннице.

— Великолепно, губернатор. Я искренне рад тому, что у Кэтлин такие преданные и любящие родственники, всегда готовые прийти ей на помощь.

— Кросс, эти слова расходятся с моим представлением о твоем отношении к Кэтлин.

— Знаю. — Эрик смущенно улыбнулся. — По правде говоря, никому еще не удавалось вывести меня из состояния душевного равновесия так легко, как твоей несравненной племяннице. Но пожалуйста, поверь, я желаю Кэтлин только добра и с радостью сообщаю тебе, что сегодня утром провел с ней несколько исключительно приятных минут в саду возле твоего дома, где смиренно молил ее о прощении.

— И что же, она простила тебя?

— С твоего разрешения я заеду к вам сегодня после ужина. Эдвард расхохотался:

— Мой дорогой мальчик, ты до того обаятелен, что мог бы выманить у нищего последний грош… Но…

— Но ты боишься за Кэтлин, верно? Губернатор пристально посмотрел на Эрика:

— Ты прав. Она дорога мне, как собственная дочь. Кроме того, Кэтлин гораздо более ранима и беззащитна, чем моя юная Мадлен.

Мозг губернатора Тревора функционировал как сложное и совершенное устройство: информация, даже самая незначительная, откладывалась в его памяти навсегда. Теперь Эдвард снова вспомнил вчерашнюю дерзость Кросса.

— Эдвард, позволь заверить тебя, что, несмотря на необычное поведение и образ жизни твоей племянницы, я относился и отношусь к ней как к настоящей леди. И даю тебе слово, что всегда буду относиться к ней именно так, как того заслуживает истинная леди и племянница губернатора Ямайки.

Эдвард Тревор превосходно разбирался в людях и легко отличал правду от лжи. Искренность Эрика и то, с каким энтузиазмом он говорил о Кэтлин, убедили губернатора, что капитан не лукавит.

— Счастлив слышать от тебя эти слова, Эрик. Давай отложим деловые разговоры, и я расскажу тебе нечто более важное.

— Это связано с Кэтлин? — встревожился Эрик.

— Да, именно. Я даже хотел вчера поговорить с тобой наедине.

— В чем же дело, губернатор? Продолжай, пожалуйста. Что тебя так беспокоит?

Эдвард поднялся и в волнении заходил по комнате.

— Это связано со смертью Майлза… и со взрывом на борту «Хейзера». Кэтлин рассказала мне обо всем этом вчера вечером, и, хотя она держалась молодцом, я видел, что племянница очень подавлена. Поэтому не стал подробно расспрашивать ее.

— Я с радостью расскажу обо всем, что знаю.

— Дело в том, Кросс, — Эдвард зашагал по комнате еще быстрее, — что я и сам не могу сказать, каких подробностей мне недостает.

— Честно говоря, я ничего не понимаю, сэр.

— Может, все дело в моей излишней подозрительности, но я заметил какие-то странные совпадения, и они особенно тревожат меня…

— О чем ты? — удивился Эрик. — Взрыв, потопивший «Хейзер», действительно случай необычный, ибо он произошел не во время, а после боя. Однако мне кажется, что это дело рук испанцев. Кто-то из них вполне мог поджечь пороховой склад. А что касается смерти капитана О'Ши… Что ж, это весьма трагично, но, увы, случается довольно часто во время сражения.

— Так, стало быть, тебе неизвестны обстоятельства смерти Майлза? — спросил Эдвард.

— Меня в тот момент не было на «Хейзере», но, как я полагал… Эдвард покачал головой:

— Майлз погиб не во время сражения.

— Что?! — Эрик вскочил.

— Да, это так. Кто-то, случайно или намеренно, сказал ему, что Кэтлин ранили. Поэтому Майлз покинул «Кастанеду», бросился к дочери, и именно там, вдали от сражения, его настигла пуля.

— Но кто же сказал ему это?

— Кэтлин пыталась узнать у Майлза, кто это был, но он не успел ответить ей… Боюсь, нам этого уже не выяснить. — Эдвард внимательно посмотрел на взволнованного Эрика. — Теперь ты, надеюсь, понимаешь причину моей тревоги…

— Конечно. Две трагедии, случившиеся при весьма странных обстоятельствах. Да, здесь необходимо расследование. Причем самое тщательное.

Эдвард с облегчением вздохнул. Никто лучше, чем Эрик, не проведет расследования. Сам он, не располагая фактами, подтверждающими его подозрения, хотел бы избежать официального расследования, чтобы не тревожить Кэтлин…

— Очень рад, что ты согласен со мной. Думаю, только ты и способен во всем этом разобраться.

— Спасибо за доверие. Постараюсь раздобыть ответы на все интересующие тебя вопросы. И очень благодарен тебе, что ты поделился всем этим со мной. Если смерть Майлза — результат какого-то заговора, то эти козни связаны и с Кэтлин — иначе зачем преступники взорвали «Хейзер» после гибели Майлза? Ответ только один: чтобы погубить и Кэтлин.

— Этого я тоже боюсь… А теперь кое-что еще. Так, мелочь, но что-то подсказывает мне, что она важна.

— Весь внимание.

— Я вспомнил об одном инциденте во время моей последней встречи с Майлзом. Это было три-четыре месяца назад, перед тем как Кэтлин в очередной раз отправилась в море на «Хейзере», Накануне их отплытия мы с Майлзом зашли в таверну. Мы сидели за столиком и болтали, и вдруг Майлз побледнел как полотно, будто увидел привидение. Я спросил его, в чем дело, и он ответил: «Может, так оно и есть». Проследив за направлением его взгляда, я увидел человека огромного роста, который выходил из таверны. Когда я спросил Майлза, кто этот гигант, он странно посмотрел на меня и сказал: «Демон из прошлого, которого я считал давно мертвым». Но потом Майлз рассмеялся, приписав все тому, что хватил лишнего… — Эдвард покачал головой: — Но я-то вижу, когда человек лжет, а когда говорит правду, Эрик… И я понял, что тогда Майлз солгал мне. Я сразу заметил, что он очень напуган. Вскоре после этого мы с ним попрощались, и с тех пор я его больше не видел.

— А гигант? Его ты встречал потом? А может, наводил о нем справки?..

— Нет, великана я больше не видел и никого не расспрашивал о нем. Как дурак, я вскоре забыл об этом. А как по-твоему, Эрик, есть какая-то связь между этим происшествием и смертью Майлза?

— А ты думаешь, нет? — Эрик вспомнил рассказ Кэтлин о гиганте, который когда-то изнасиловал ее. Интуиция подсказывала капитану, что это тот самый человек. Внезапно Эрик протянул руку губернатору: — Спасибо за все, что сообщил. А теперь прости — я поспешу в доки и начну расследование.

— Но мы же не обсудили дела…

— Ничего, Эдвард, дела подождут. Думаю, сейчас главное — обеспечить безопасность Кэтлин.

— Ты действительно считаешь, что над ней нависла серьезная угроза? — озабоченно спросил Эдвард.

— Пока не знаю, но обещаю выяснить все это. Я приставлю к Кэтлин нескольких человек — пусть следят за ней всякий раз, когда она будет уходить из дому. Если у меня возникнут какие-то подозрения, я тотчас сообщу тебе об этом.

— Спасибо, Эрик. Все это и в самом деле очень меня встревожило, я не спал прошлую ночь. Все вспоминал лицо Майлза, когда он увидел этого человека. Оно выражало глубокое потрясение, ненависть и страх. А до этого я никогда не видел, чтобы Майлз О'Ши чего-то боялся.

Покинув канцелярию, Эрик направился к человеку, способному хоть что-то прояснить. Ирония ситуации состояла в том, что это был Андре Рено, вспыльчивый француз, только вчера угрожавший ему смертью.

Моля Господа, чтобы Рено помог ему, Эрик думал, как бы избежать ссоры с ним. Ведь от этого человека теперь зависит безопасность Кэтлин.

— Я должен сделать все, чтобы защитить ее, — бормотал Эрик, даже не замечая того, что говорит вслух. Народ расступался, освобождая дорогу этому мрачному высокому и сильному человеку, спешащему к морским докам.

— Думаю, он у себя, сэр, — сообщил Эрику боцман «Алакрана». — Сходить за ним?

— Нет, спасибо. Я сам найду его. — Кросс направился прямо к юту и решительно постучал в дверь.

— Входите! — послышался голос Андре.

— Капитан Рено, мне необходимо поговорить с вами. Андре настороженно прищурился, а рука его потянулась к эфесу сабли.

— Надеюсь, сабля вам не понадобится, Рено. По крайней мере для разговора со мной.

— Аи contraire, капитан, у нас ведь с вами договоренность… Раньше или позже, но вам придется ответить за свои поступки.

Эрик тяжело вздохнул:

— Что ж, по-видимому, нам и в самом деле пора объясниться. Сейчас готовится страшное злодеяние, в сравнении с которым ваши угрозы кажутся просто мелочью.

— Вы обидели мою Кэтлин. Полагаю, вы… вы обманули ее. — Эрик пожал плечами:

— Как вам угодно, Рено, однако если выяснение отношений повлечет за собой смерть одного из нас, а уж тем более обоих, охранять нашу прекрасную даму от грозящей ей страшной опасности будет некому.

— От какой опасности?

— Могу сказать только одно: кто-то, по-видимому, хочет убить ее.

— Что за чушь? Кто хочет зла Кэтлин?

— Это вовсе не чушь, друг мой, — взволнованно проговорил Эрик. — У меня есть основания считать, что смерть Майлза О'Ши не случайность, а взрыв на «Хейзере» — дело рук не испанцев, а кого-то из членов команды.

Андре глубоко задумался.

— Эти печальные события очень встревожили меня, однако не вижу причин считать их чем-то большим, нежели простым совпадением. Все члены команды «Хейзера» были безоговорочно преданы своему капитану. И у меня нет оснований предполагать, что один из них совершил предательство. Почему я должен сомневаться в проверенных, испытанных людях?

— Значит, все члены команды всегда отличались безупречным поведением? А что вы скажете о человеке по имени Кларк?

Андре побледнел.

— У меня нет знакомых с таким именем.

Эрик с силой ударил кулаком по столу.

— Черт побери, да не лгите же мне! Кэтлин рассказала мне о том, что с ней тогда случилось!

— Ложь! Она никогда не сделала бы этого!

— И тем не менее это так. Она говорит, что Кларк и тот, другой… — Эрик запнулся, вспоминая его имя.

— Тулли, — спокойно подсказал ему Андре.

— Да, Тулли… Так вот, Кэтлин рассказала мне, что в наказание их протянули под килем, бросили в лодку и отправили в море.

— Да, это правда. Тулли был уже мертв, когда мы опустили его в лодку.

— А Кларк?

— Неминуемая смерть ждала и его, — удрученно сказал Андре.

— То есть когда вы опускали его в лодку, он был жив??

— Да, Кларк еще дышал. Но…

— Так, значит, он может быть жив и до сих пор!

— Non! Это невозможно! Мы находились в открытом море, на расстоянии многих миль от земли. Никто не выжил бы с такими ранами под лучами палящего солнца и без воды. Этот скот давно мертв. И почему вы вспомнили о нем сейчас? Почему?

Эрик быстро рассказал французу о гиганте, так напугавшем Майлза.

— Но ведь у вас нет никаких доказательств! — возразил Андре, не желая верить в то, что Кларку удалось избежать наказания. — На свете много людей огромного роста, вот даже и вы, например! И потом, Майлз ничего мне об этом не говорил! Значит, он понял, что ошибся, мало ли что ему померещилось…

— Но как вы объясните эти два трагических случая? — не сдавался Эрик.

— Да это просто-напросто случайности, только и всего! Mon Dieu, что же еще?

Эрик пожал плечами:

— Может, вы и правы, — сказал он и вдруг пристально посмотрел в глаза французу. — Но абсолютно ли вы уверены, что жизни Кэтлин ничто не угрожает?

Этими словами он добился своего. Беспредельная преданность француза Кэтлин О'Ши не позволила бы ему подвергать ее жизнь даже малейшей опасности. Однако он все еще сомневался:

— Non, я никогда не стал бы рисковать ее жизнью. Но если верно то, что этот подлец до сих пор жив и виновен в гибели Майлза О'Ши, то, убив капитана, он должен был бы успокоиться. Зачем ему сводить счеты с девушкой, жертвой его злодеяний?

— Этого я не знаю. Но если, убрав Майлза О'Ши, он собирался оставить в живых Кэтлин, почему прозвучал взрыв на «Хейзере»? Думаю, кто-то хотел и ее смерти. Она ведь и в самом деле была на волосок от гибели… — Эрик содрогнулся, вспомнив, как Кэтлин потеряла сознание и лежала под мачтой всего в нескольких шагах от бушующего пламени…

— Не кажется ли вам, мой дорогой капитан, что в нашем разговоре слишком много если? Есть ли у вас какой-то определенный план?

— Прежде всего мы должны допросить всех членов команды «Хейзера», находившихся на борту в момент взрыва. Кроме того, может, найдется человек, случайно слышавший, кто сообщил Майлзу о ранении Кэтлин…

— Это не так уж сложно, однако требует времени. Полагаю, нам следует начать немедленно — до того, как члены команды вкусят свободу на берегу и зальют все свои воспоминания дешевым ромом. Итак, что мы делаем в первую очередь?

— Если наши предположения верны, то тот, кого мы ищем, человек, нанятый Кларком, наверняка находился на борту корабля в момент взрыва. Значит, нужно допросить всех, кто был там… — И тут Эрика осенило: — А кто отвечал за боеприпасы на «Хейзере»? Вот этот человек и мог без особых проблем потопить корабль.

— Его зовут Григ. В момент взрыва он находился на борту корабля. Хотя, не припоминаю, чтобы видел его незадолго до взрыва…

— Да? — Эрик задумался. — Скажите, а долго ли этот Григ был у вас на борту?

— Нет, это новичок. Мы взяли его в Кингстоне четыре месяца назад.

— Как раз в то время, когда Майлза так напугал гигант, похожий на Кларка?

— Mon Dieu, еще одно совпадение! Нет, это уж слишком! Впрочем, кто знает, может, он и вправду замешан во всем этом…

— Пошлите за ним немедленно!

Андре нахмурился.

— Сейчас он на берегу. И нужно время, чтобы его разыскать.

— Начните поиски сейчас же, — потребовал Эрик. — И одновременно начните допрашивать и других членов команды!

— Но если Григ — тот, кого мы ищем…

— Даже если и так, нам не следует пугать его раньше времени. Стоит ему только заподозрить, что его происки раскрыты, он, несомненно, попытается бежать, и тогда мы уже никогда не узнаем, откуда нам ждать нового удара в спину. Кроме того, даже если нам удастся его устранить, стоящий за ним Кларк все равно останется на свободе! Главное для нас — не возбудить у преступника подозрений. Тогда мы сможем постоянно и незаметно следить за ним, пока он не выведет нас на того, кто за ним стоит.

— А вы и впрямь умны… — заметил Андре.

— Спасибо. — Эрик улыбнулся и, поскольку француз все еще стоял в дверях, спросил: — Что-нибудь еще?

— Oui. Я должен узнать у вас одну вещь… — Андре пристально посмотрел на капитана. — Скажите, почему Кэтлин пыталась покончить с собой?

Эрик знал, что рано или поздно француз спросит его об этом, однако так и не придумал, что бы ему ответить. Помолчав немного, он сказал:

— Она была в полубессознательном состоянии. И не понимала, что делает.

— Да, но почему Кэтлин была в полубессознательном состоянии?

— Если хотите узнать больше, спросите об этом Кэтлин. Я не могу ничего вам сказать. — Эрик ожидал вспышки гнева, но француз остался спокоен. — Еще вопросы, Андре?

— Почему вы все это делаете?

— Что именно?

— Почему вы ни перед чем не останавливаетесь, чтобы спасти жизнь моей Кэтлин? Зачем вам все это?

— Майлз О'Ши был моим другом.

Андре недоверчиво улыбнулся и покачал головой:

— Не думаю, что это так просто, сэр… А если вы и сами верите в это, значит, не так умны и проницательны, как я думал…

Джонас Григ сидел в полутемном углу таверны «У петуха и буйвола» , жадно отхлебывая из высокой пивной кружки отвратительный на вкус напиток. То, что недавно случилось с ним, видимо, возбудило подозрения капитана Кросса и Рено, от которых он только что отделался. Они учинили ему долгий и подробный допрос — как, впрочем, и еще нескольким членам команды. Однако его ответы, похоже, их вполне удовлетворили, и они отпустили его, извинившись за то, что побеспокоили во время отпуска на берегу.

На самом деле такой поворот событий ничуть не обескуражил Грига — ведь всю жизнь он развивал в себе дар прикидываться невинным. Сама природа содействовала ему в этом, одарив приятной наружностью и простодушным лицом. Даже шрам от удара саблей, пересекающий лицо от правой брови до подбородка, не портил его. И уж конечно, это не мешало ему заниматься тем, что он умел лучше всего, — лгать. Пожалуй, только в этом Григ и преуспел, довольно рано обнаружив, что такой талант может принести ему неплохую прибыль. И тогда этот человек начал продавать свои способности за самую высокую цену. Его не волновало, что, заключая сделки, ему частенько приходилось совершать убийства. Душа его была столь же черна, сколь прекрасно лицо, и с каждым годом злодеяния этого человека становились все чудовищнее.

Джонас Григ не знал угрызений совести. В детстве он не испытывал их, ни бросая кошек в колодец, ни развинчивая болты, закреплявшие колеса повозки его отца. Сейчас, выстрелив в Майлза О'Ши; и взорвав «Хейзер», Григ тоже не чувствовал за собой вины.

Однако он очень испугался, когда Рафферти, боцман Рено, окликнул его возле таверны и приказал вернуться на борт «Алакрана». Но, стоя перед двумя мужчинами, пославшими за ним, Григ смотрел им прямо в глаза честным, преданным взглядом и четко отвечал на все вопросы. Время от времени он делал вид, будто задумывается над каким-то вопросом, и тогда ненадолго умолкал.

Джонасу даже удалось имитировать гнев, когда ему сказали, что, возможно, кто-то нарочно подстроил убийство капитана О'Ши. И оба мужчины остались довольны, когда Григ, услышав это предположение, изобразил глубокую печаль. Кроме того, он горячо заявил, что готов немедленно отомстить тому, кто совершил это подлое преступление, и это особенно расположило к нему мужчин. Он также сообщил им, что не видел никого рядом со складом боеприпасов на корабле, и они явно поверили ему. Впрочем, здесь Григ не солгал — ведь это именно он отнес два бочонка с порохом в трюм, расположенный в среднем сечении корабля, и поджег длинный фитиль, после чего быстро выбежал на палубу.

Свидетелей его преступлений не было, и Григ не сомневался, что допрашивающие поверили во все. Правда, его слегка разочаровало, что преступления, казавшиеся ему безупречно спланированными, все же возбудили подозрения. Однако зачем беспокоиться?! Капитан Кросс, видимо, не слишком заинтересован в том, чтобы во всем разобраться. Очевидно, Кросс считал оба происшествия несчастными случаями, но проводил расследование по поручению осторожного губернатора Ямайки. Только после расследования, по словам Кросса, он мог бы официально заявить в адмиралтейство о своей добыче и потребовать соответствующего вознаграждения. Григ принял его слова на веру, воображая, что он так же легко определяет ложь других, как лжет сам.

Допрос выглядел чистой формальностью, и мужчины скоро отпустили Грига, убежденного в том, что отныне он вне подозрений.

Единственная проблема Джонаса состояла сейчас в том, что он выполнил задание не до конца. Ему ведь не удалось убить Кэтлин. А ему приказали покончить с отцом, дочерью и уничтожить их корабль.

— Ну что ж, по крайней мере два дела из трех — не такой уж плохой результат, — рассуждал Григ. И не желал больше испытывать судьбу. Конечно, тот гигант, Кларк, разозлится, узнав, что всех его поручений Григу выполнить не удалось. Джонас знал, где сейчас найти Кэтлин, его будущую жертву, но не хотел показываться в тех местах.

Джонас работал так, что все его преступления выглядели как несчастные случаи, не вызывающие подозрений. Однако теперь, когда два недавних несчастных случая насторожили людей, Григ сомневался, что ему удастся скрыть следы третьего преступления. Решив пока подождать, он послал сообщение Кларку. Однако письмо достигнет Тортуги только через неделю. Пройдет еще столько же времени, прежде чем он получит ответ Кларка или же тот приедет сам. Сейчас Григу оставалось лишь наблюдать за Кэтлин, чтобы та никуда не ускользнула без его ведома.

Он заказал себе еще рома у милашки служанки, не подозревая о том, что в другом конце зала, за столом вместе с несколькими матросами с «Сейведжа», сидел человек, которому было поручено следить за каждым его движением и докладывать об этом капитану Кроссу.

Около восьми вечера взволнованная Кэтлин сидела в гостиной, где вся семья собралась после ужина. Мадлен пела, чтобы развлечь Эдварда, а Кэтлин и Эндрю по очереди аккомпанировали ей на фортепьяно.

— И зачем только я позволила Кроссу прийти к нам вечером? — без конца спрашивала себя Кэтлин. И находила этому лишь одно объяснение: она просто-напросто хотела увидеть его.

Девушка еще не вполне пришла в себя после сегодняшней встречи с ним. Весь день она думала только об Эрике.

Едва Мадлен закончила песенку, как на пороге показался Камерон и объявил о прибытии капитана Кросса.

Эдвард поднялся навстречу капитану, а юная Мадлен последовала за отцом к дверям.

— Добро пожаловать, капитан. — Она тепло улыбнулась Кроссу.

Эрик взял ее руку.

— Спасибо, что позволили мне прийти. От всей души надеюсь, что мое глупое поведение забыто и я прощен… Давайте же начнем все сначала…

— Уверяю вас, капитан, я и не вспоминаю о вчерашнем! — Мадлен взяла Кросса под руку и ввела его в гостиную. — Сделаем вид, будто того вечера вовсе не было, правда, Эндрю?

Эрик и Эндрю обменялись враждебными взглядами.

— Добро пожаловать, капитан Кросс, — холодно сказал Эндрю.

— Эндрю… еще раз приношу извинения за свое поведение, — проговорил Эрик.

— Не извиняйтесь, сэр. Я знаю, что ваши отношения с мисс Валентин наладились, а большего мне и не нужно…

— С мисс Валентин? — удивился Эрик.

— То есть с Кэтлин, — подсказала ему Мадлен. Взглянув на Кэтлин, Эрик тепло, но растерянно ей улыбнулся.

— Предлагая начать все сначала, я не думал, что нам придется изменить и имена.

Все рассмеялись.

— Нет же, мой мальчик, мы вовсе не собирались придумывать себе новые имена, — пояснил Эдвард. — Хотя наша милая Кэтлин постоянно меняется и легко меняет и имена соответственно своему костюму… Ради Бога, сэр, садитесь…

Эрик расположился на диване рядом с Кэтлин, и теперь та пустилась в объяснения:

— Капитан, мое настоящее имя — мисс Валентин. Много лет назад отец решил, что ради безопасности жены, ребенка и семьи брата, живущей в английской колонии, ему следует заниматься морской торговлей под другим именем. И он взял имя О'Ши — девичье имя моей матери. Сама же мать сочла эту затею нелепой и абсурдной — она не видела ничего позорного в том, чтобы честно заниматься каперством на море. Однако мой дядя Оуэн думал иначе.

— И совершенно справедливо, — вмешался Эндрю. — Твой дядя сумел построить настоящую финансовую империю…

— С помощью денег моего отца, — перебила его Кэтлин. — Не забывай, мой отец был его полноправным партнером в этом деле. Это и его стараниями тоже было положено начало тем капиталам, которыми Оуэн управляет сегодня…

— Верно, однако, хотя ты и считаешь каперство честным ремеслом, многие видят в нем узаконенное пиратство, — не уступал Эндрю.

— Эндрю, прошу тебя… Не забывай, что и капитан Кросс… — остановил сына Эдвард.

Но Эрик только улыбнулся:

— Нет-нет, Эдвард, все в порядке. Я совершенно согласен с Эндрю. Не многие каперы отказываются от нечестной наживы… Вот Майлз О'Ши — или, как я теперь понимаю, Майлз Валентин — был необычайно честен и щепетилен в этом вопросе. Уверен, он никогда не преступал закона.

— Спасибо, капитан, — улыбнулась Кэтлин.

— А вы сами, капитан Кросс? — спросил Эндрю. — Неужели ни разу в жизни вы не испытывали искушения преступить закон, действуя не во имя интересов нашего короля, а руководствуясь лишь своей личной выгодой?

— Эндрю! — одернула брата Мадлен.

— Ничего, Мадлен, я охотно отвечу на этот вопрос, — успокоил ее Эрик. — Нет, сэр, никогда. Богатство не имеет для меня большого значения. Я всегда действую в интересах своей страны. И признаться, меня привлекают сам риск и волнение, связанные с преследованием корабля, погони, сражения…

Мэдди вздохнула:

— Боюсь, мне не понять того восхищения, с каким мужчины говорят о войне и сражениях…

Глаза Кэтлин вспыхнули.

— Во всем этом, дорогая кузина, привлекательна опасность, а не война сама по себе. Главное — перехитрить противника, знать, что выживешь только в том случае, если применишь все свои силы и навыки. Собственное могущество опьяняет, когда чувствуешь себя хозяином своей судьбы…

— Кэтлин, ты говоришь так, будто сама испытала все это, — заметил Эндрю.

— Но так оно и есть, сэр, — твердо сказал Эрик. — Мои матросы и я сам видели поразительное мастерство Кэтлин. Во время сражения с кораблями испанского торгового флота наша замечательная леди-капитан сумела захватить один из кораблей сама, не прибегая к нашей помощи. Более того, сделала это без единого выстрела. Своим маневром она спасла жизни многим матросам, этот успех оказался решающим в нашем сражении с испанцами.

— Ох, Кэтлин, какая же ты молодчина! И как это только тебе удалось?! — воскликнула восхищенная Мадлен.

Кэтлин, удивленная неожиданной похвалой Кросса, посмотрела на него.

— Как прикажете понимать перемену в ваших оценках, сэр. Помнится, после битвы вы угрожали мне суровым наказанием за непослушание. А теперь готовы наградить меня за мои подвиги!

Эрик улыбнулся:

— Вы рисковали жизнью, дорогая. Только страх за вас не позволил мне отдать должное вашей смелости…

— Вы сочли мой риск ошибкой, хотя сами, наверное, не раз ошибались подобным образом. Неужели жизнь вас ничему не научила?

Кросс не мог оторваться от ее огромных изумрудных глаз.

— Научила, да еще как…

Мадлен, увлеченная разговорами о море, попросила:

— Пожалуйста, расскажите нам подробнее о вашем сражении с испанцами. Я ведь так и не знаю, как вам удалось захватить целый флот.

Вздохнув, Эрик начал свой рассказ — захватывающий, яркий и вместе с тем правдивый, хотя он, конечно, опустил интимные подробности. Время от времени его дополняла Кэтлин, описав то, что произошло после взрыва на «Хейзере». Она поведала о том, как храбрый капитан рисковал жизнью, чтобы вынести ее с горящего корабля.

Мадлен, слушая все это, испытала легкую зависть к кузине, успевшей столько пережить.

Как и многие девушки ее возраста, Мадлен представляла себе эту историю в самом романтическом духе. Глядя на Кэтлин, беседующую с капитаном Кроссом, она вдруг подумала: «Господи, да они же влюблены друг в друга!» Мадлен не помнила, чтобы кузина разговаривала с кем-то еще так приветливо. Мэдди даже удивлялась той решительности, с какой Кэтлин отвергала поклонников, осаждавших ее во время предыдущих визитов к Треворам. А теперь она ласково улыбается человеку, тоже явно не равнодушному к ней…

Мэдди считала кузину своим лучшим другом. Сейчас, видя ее рядом с Кроссом, девушка решила, что они — идеальная пара. «Да, — подумала Мадлен, — эти двое созданы друг для друга». Однако она угадала и то, что им самим еще только предстоит сделать это открытие.

— Все это необычайно интересно, — проговорил Эдвард, когда Эрик кончил свой рассказ. — Я восхищен вами обоими. Кэтлин, дорогая, твой отец гордился бы тобой.

— Спасибо, Эдвард, — ответила Кэтлин. — А ты, Эндрю, что же молчишь? Неужели тебе нечего сказать?

Ее кузен налил себе еще бренди.

— Думаю, мои слова не слишком тебе понравятся, Кэт. Когда-то я уже говорил тебе о моих сомнениях и страхах, но, кажется, ты пропустила все это мимо ушей. По-моему, тебе нравится делать то, что шокирует всех других… Но признаться, — он широко улыбнулся, — ты делаешь все это чертовски хорошо!

Кэтлин подбежала к кузену, поднялась на цыпочки и нежно поцеловала его в щеку.

— Ты и не представляешь себе, как много значит для меня твоя похвала. Спасибо, Эндрю!

Эрик настороженно следил за Кэтлин, размышляя о том, насколько близко ее родство с Эндрю. Ведь браки между дальними родственниками не считаются предосудительными… Чтобы разрешить этот мучительный вопрос, он обратился к Эдварду:

— Губернатор, а что, Майлз О'Ши был близким родственником твоей семьи?

— Вообще-то мне он и вовсе не был родственником.

— Вот как? Но Мэдди называет Кэтлин кузиной… — Такой поворот и вовсе не устраивал Эрика.

— Видите ли, кузинами были наши матери, Анна и Лидия, — пояснила Мадлен. — То есть отец матери Кэтлин и мать моей матери были братом и сестрой… — Запутавшись в сложных родственных связях, Мадлен помолчала. — Или это была мать матери Кэтлин? — Она сконфуженно улыбнулась. — Нет, это все не так просто, как я предполагала…

Эдвард пришел на помощь дочери:

— Родственные связи между моими детьми и Кэтлин и впрямь довольно сложны… Впрочем, хотя они и в дальнем родстве, все мы живем как одна дружная семья.

«Итак, они настолько дальние родственники, что брак между Кэтлин и Эндрю вполне возможен», — подумал Эрик. Желая узнать еще больше, он решил исподволь все выяснить.

— Как благородно, Эдвард, что твой дом всегда открыт для Кэтлин. Полагаю, так оно и было все эти годы?

Тень печали пробежала по лицу Тревора.

— Ничего такого в этом нет, капитан… Моя покойная жена плохо переносила тропический климат, да и одиночество тоже — а ей приходилось много бывать одной, когда мы переехали в Кингстон. Пока они жили в Англии, Анна и Лидия очень дружили. Потом Анна вышла замуж за Майлза и уехала с ним в колонию. После того как мы с Лидией обосновались здесь, Анна часто гостила у нас, а Майлз отправлялся в море. Моя жена очень ценила ее общество. Потом Лидия подхватила тяжелую тропическую лихорадку, и я настаивал на том, чтобы Анна уехала от нас вместе с маленькой Кэтлин, однако та и слышать об этом не хотела. Она удалила всех домочадцев из комнаты моей больной жены и ухаживала за ней одна. К несчастью, ее усилия оказались тщетными — моя жена умерла. Анна же, утомленная уходом за ней, тоже заболела лихорадкой и уже не могла сопротивляться болезни. Она умерла через неделю после Лидии. — Эдвард налил себе виски. — Итак, теперь ты понимаешь, почему все мы души не чаем в Кэтлин. Даже если бы я не относился к этой девушке как к собственной дочери, все равно мы чувствовали бы себя в долгу перед ней.

Кэтлин, взволнованная воспоминаниями губернатора, покачала головой:

— Ну-ну, Эдвард, если уж кто перед кем в долгу, так это я перед тобой. Тебе ведь пришлось столько вынести из-за меня в последние годы…

— Я всегда считал, что храбрость и бесстрашие Кэтлин унаследовала от отца, — проговорил Эрик. — Но теперь вижу, что ошибался… Твоя мать, Кэтлин, была необыкновенной женщиной…

Кэтлин потупила глаза.

— Верно. Ее смерть была тяжелым ударом для отца. Он обожал ее.

— Но у Майлза оставалась ты! Его утешение и радость, дарившая ему мир и спокойствие…

К удивлению Эрика, при его словах все разразились громким хохотом.

— Честно говоря, я не слишком уверен в том, что Кэтлин всегда дарила отцу мир и спокойствие, — заметил Эндрю.

— Это уж точно! — согласилась Кэтлин.

— Видите ли, — продолжал Эндрю, — после смерти Анны мой отец предложил Майлзу, чтобы Кэтлин жила у нас, пока тот будет в море. Капитан согласился, понимая, что с нами, детьми, его дочери будет лучше, чем в колонии у бездетных тетки и дяди. К несчастью, Майлз не учел одного обстоятельства. Даже в нежном возрасте Кэтлин решила сделать выбор сама.

— Я тайком пробиралась на борт «Хейзера» несколько раз, — объяснила Кэтлин. — Конечно, отец находил меня и отправлял назад, на берег, считая, что девочку нужно держать подальше от грубых и неотесанных матросов. Но каждый раз я снова возвращалась на корабль.

Эдвард рассмеялся, вспомнив изобретательность Кэтлин.

— Она была настоящей пронырой, эта маленькая хитрая злючка. Однажды мы заперли ее в комнате, а она спустилась вниз по решеткам, обвитым плющом, и снова убежала на корабль.

— И когда отец обнаружил меня на борту «Хейзера», то приказал убрать эти садовые решетки…

— Неужели ты и после этого умудрилась сбежать на корабль?

— Разумеется! Я была страшно упрямой, и если уж что-то для себя решала… В конце концов все это стало своеобразной игрой: ребенок соревновался в хитрости и изобретательности со взрослыми…

— Но… как же ты умудрилась убежать из дому, когда взрослые сняли садовые решетки? Спустилась по водосточной трубе? — спросил Эрик.

— О нет, наша Кэтлин придумала кое-что получше, — усмехнулся Эндрю. — У нее ведь был специальный штат шпионов, работавших на нее…

— И кто же эти шпионы? — нахмурился Эрик.

— Мои кузен и кузина! — гордо сообщила Кэтлин. — Шестилетняя Мэдди была такая доверчивая и легковерная.

— Я никогда не была легковерной! — возмутилась Мадлен. — Просто я всегда понимала тебя и старалась помочь, если могла.

— Нет, Мэдди, — возразил Эндрю, вспомнив, как Кэтлин обманывала свою простодушную маленькую кузину. — Ты и в самом деле была легковерной, это уж точно…

— Все это было еще до того, как Эндрю поехал учиться в Англию, — уточнила Кэтлин. — Ну и в конце концов отец понял, что удерживать меня на берегу бессмысленно. Так я оказалась на борту «Хейзера». И плавала четыре года, пока… пока отец не решил, что мне пора стать настоящей леди. Не могла же я всю жизнь оставаться морским волком.

— Но ведь ты и после этого плавала с отцом, — возразил Эрик.

— Да, мы с ним заключили соглашение. Шесть месяцев в году я должна была проводить на берегу, обучаясь всему тому, что положено истинной леди. А потом на шесть месяцев уходила в море, что было мне гораздо больше по душе.

— А что же ты собираешься делать теперь, оставшись без «Хейзера»?

— Пока не знаю. — Она внезапно встала. — Кажется, мы слишком здесь засиделись. Пойду-ка я в сад, подышу воздухом.

Эрик быстро подошел к Кэтлин.

— Можно составить тебе компанию? В такой чудесный вечер я тоже не прочь подышать свежим воздухом.

Веранду заливал серебристый свет полной луны; легкий ветерок играл листвой деревьев. Кэтлин прислонилась к колонне.

Облокотившись на перила веранды, Эрик посмотрел вниз и понял, что Кэтлин и в самом деле была храбрым ребенком, если же не боялась спуститься по решеткам, обвитым плющом.

— Представляю себе твою решительность и отвагу.

— Да, несмотря на мою привязанность к этой семье, у меня было особое отношение к отцу. Я знала, что нужна ему точно так же, как и он мне…

— Значит, ты все-таки допускаешь, что тебе кто-то нужен? — Казалось, Эрик только что одержал маленькую победу.

— Тогда я была ребенком. А сейчас я — женщина.

— О да, Кэтлин, сейчас ты женщина. Прекрасная, умная, смелая и очаровательная. — Эрик быстро направился к ней, но девушка спустилась в сад. Он последовал за ней. Кэтлин тихо шла по дорожкам, залитым лунным светом.

— Капитан, боюсь, вы что-то перепутали, из-за полной луны, должно быть. Ведь только прошлым вечером вы называли меня упрямой маленькой злючкой.

— Тогда я был очень рассержен. А ты… ну признайся, ты ведь и вправду была упрямой маленькой злючкой…

— Да, уж этого не стану отрицать. — Кэтлин вздохнула, наслаждаясь его обществом. — Скажите, капитан, почему вы послали своих людей разыскивать меня?

— Я не привык, чтобы мне отказывали в том, чем я дорожу.

— А я… Я дорога вам?

Эрик пристально взглянул в глубокие изумрудные глаза Кэтлин. Страсть и желание вспыхнули в нем.

— Разве ты сомневаешься?

Внезапно она повернулась и быстро побежала в глубину сада.

— Кэтлин, вернись! — Догнав девушку, Эрик нежно, но решительно повернул ее к себе.

— Почему ты убегаешь от меня, Кэтлин? Я не причиню тебе никакого зла…

— Уж вам-то, капитан, это должно быть понятно гораздо лучше, чем кому бы то ни было другому…

— Забудь о своем прошлом, Кэтлин! Пусть его злые духи оставят тебя наконец в покое! Оно не должно стоять между нами.

— Но я никогда не смогу поверить ни одному мужчине! Эрик указал ей на серебряный диск луны:

— Посмотри на луну, Кэтлин! И на эти деревья, на сад… Твоя красота затмевает очарование самой прекрасной розы, а лицо излучает мягкий свет, рядом с которым меркнет сияние луны… Наверное, ни один мужчина не мог бы при взгляде на тебя остаться равнодушным и не желать тебя больше всего на свете… Посмотри, какая дивная спокойная ночь. Она создана для любви. В такую ночь, как эта, никто не должен быть одинок. Поверь мне, Кэтлин… Поверь мне…

Глубокий голос Эрика, казалось, гипнотизировал ее. Однако Кэтлин, взволнованную его близостью, удивило, что все эти поэтические слова исходят из уст такого человека. Охваченная внезапным раздражением, она отступила от капитана и рассмеялась.

— Что же тут смешного? — рассердился Эрик.

— Да вы сами, капитан! — улыбнулась Кэтлин. — Скажите мне правду, сэр… Сколько раз вы произносили эти слова? И скольких легкомысленных девушек одурачили ими? Только честно!

Эрик вдруг осознал, что и впрямь уже не раз повторял эти слова. И кстати, с большим успехом!

— Сколько раз? Боюсь, не стоит говорить правду… Но как ты догадалась?

— Трудно поверить в такие слова, когда их произносит человек дела, а особенно вы, капитан. Думаю, вам гораздо проще было бы обойтись без них и просто похитить доверчивую девушку, перекинув ее через плечо.

— А, так тебе этого хочется? — весело подхватил Эрик. — Что ж, мне и в самом деле следовало бы схватить тебя и унести подальше отсюда.

— Но я же не о себе говорила, капитан…

— Разве? — Эрик бросился к Кэтлин. Однако она была настороже и, проворно отскочив, снова устремилась в дальний уголок сада. Эрик последовал за ней, и они резвились, как дети, играющие в салочки. Перед ними замаячили контуры лабиринта, и Кэтлин вскоре оказалась во внутреннем дворике.

Внимательно оглядевшись, она обнаружила, что Эрика рядом нет. Кэтлин настороженно всматривалась в темные тени, пытаясь заметить какое-нибудь движение. Но вокруг было необыкновенно тихо.

— Эрик? — позвала она.

Из густой тени справа от нее показалась сильная рука Эрика и схватила ее. Но держал он Кэтлин не крепко, и, смеясь, она отбежала. Их игра возобновилась. Они носились по открытому пространству лужайки, и, когда Эрик подбегал к ней, Кэтлин бросалась в сторону.

— Все, довольно, — рассмеялась она, задыхаясь от бега. — Перемирие.

— Ни за что! Война так война!

Они посмотрели друг на друга, и Эрик внезапно схватил Кэтлин и заключил в объятия.

— Прошу тебя, Кэтлин, скажи мне… Скажи, что мне сделать, чтобы ты стала моей? Я хочу тебя…

Их сердца бились сейчас в унисон. На своих щеках Кэтлин ощутила его влажное и горячее дыхание. Ее охватил трепет от волнующей близости Эрика.

— Я принадлежу только себе, и никому больше, капитан. А теперь, пожалуйста, пустите меня, я пойду.

— Не могу, Кэтлин, — прошептал он. — Да поможет мне Господь, ибо я не могу…

Губы его отыскали нежное углубление на ее шее, и Эрик провел языком по голубой жилке. Он осыпал поцелуями плечи и грудь Кэтлин, а его руки скользили по ее спине. Девушку охватила сладкая истома, но она все еще пыталась овладеть собой.

— Эрик, нет… пожалуйста… Я не могу дать вам того, чего вы хотите… не могу!

Жалобный голос Кэтлин поразил Эрика, и он, слегка отстранившись, посмотрел в ее огромные изумрудные глаза. Желание обладать Кэтлин затмило его рассудок. Забыв обо всем на свете, он горячо шептал:

— Милая Кэйт… Восхитительная Кэйт… Только не убегай от меня больше…

Но Кэтлин, сгорая от желания, все еще держала его на расстоянии.

— Господи, ты же мучаешь меня, Кэйт. А я-то всерьез считал, что человек, умудренный жизненным опытом, не может сходить с ума от любви! Страсть? О да, я испытал и страсть, и мимолетное желание, но все это не идет ни в какое сравнение с тем, что я чувствую, глядя в твои горящие глаза…

Говоря это, Эрик ласкал дрожащую Кэтлин. Он осторожно вынул шпильки из ее волос, и тяжелые локоны рассыпались по плечам и спине девушки.

— Знаешь ли ты, что делаешь со мной, Кэйт… нежная моя Кэйт… делаешь своим удивительным женским телом… Господи, если бы ты только знала, как давно я мечтал об этом. — И с этими словами он запустил пальцы в длинные волосы Кэтлин. Притянув ее ближе, Эрик зарылся лицом в шелковистую массу волос, наслаждаясь их нежным ароматом.

Кэтлин едва дышала. Эрик был так близко от нее, а от его слов, таких нежных и полных любви, у нее мутился разум. Правда ли, что он любит ее, или же произносит все эти слова в надежде подчинить ее своей воле? На этот вопрос Кэтлин не знала ответа.

— О, Кэтлин, позволь мне поцеловать тебя!

Сердце девушки забилось быстрее, когда он нежно и горячо приник к ее губам. Она не могла уже противиться ему. Его опытные, умелые пальцы все больше распаляли Кэтлин. Платье наконец соскользнуло с ее плеч. С нежным нетерпением Эрик освободил груди Кэтлин и покрыл их поцелуями. Его язык прошелся по затвердевшему соску, и он вобрал его в рот. Кэтлин затрепетала от восторга. Огонь в ней бушевал все сильнее. Она тяжело задышала. Не в силах больше сдерживать себя, девушка откинула голову и отдалась удивительным ощущениям. И, поняв, что она сдалась, Эрик чуть не вскрикнул от радости.

Пытаясь держать страсть под контролем и желая доставить Кэтлин никогда еще не изведанное ею наслаждение, он вместе с тем все еще опасался пробудить ее страхи. Когда же его твердая плоть прижалась к бедрам Кэтлин, она откинулась на его руку, подставляя губам Эрика свою грудь. Он осторожно покусывал ее затвердевшие соски. Кэтлин затрепетала еще сильнее, обхватила руками лицо Эрика и запустила пальцы в его темные волосы. Ее внезапная вспышка страсти вскружила ему голову. Тяжело дыша, он искал рот Кэтлин.

— Вот что ты делаешь со мной, Кэйт! Ты заставляешь меня сгорать от желания, удовлетворить которое не может никто, кроме тебя.

Снова легко коснувшись набухших от желания сосков, Эрик устремился вниз, к ее упругим бедрам. Потом его рука оказалась между ног Кэтлин и нащупала треугольник вьющихся волос. Медленно, осторожно запустил он свои пальцы во влажные складочки ее тела, поглаживая бугорок чувствительной плоти. Кэтлин застонала от наслаждения, уже не скрывая его, еще сильнее откинулась назад, словно пытаясь вобрать в себя его ладонь.

Эрик зажег в ней трепещущее пламя, а сейчас она сгорала от страсти. И когда волны неописуемого восторга пробежали по всему телу Кэтлин, к ней вдруг вернулись прежние страхи. Тело пожирало желание, но разум восстал против этого. Она знала, что такое не должно произойти с ней. Разве Кэтлин не убеждала себя всю жизнь, что ей не дано испытать женских радостей? От его набухшей плоти исходил жар, и Кэтлин вдруг отчетливо поняла, что скоро нежные ласки иссякнут и в нее войдет то, что было причиной самых темных ее страхов.

«И что же случится потом? — с ужасом подумала она, стараясь отогнать от себя волны желания. — Что будет, если тело Эрика сольется с моим? Чудовищная боль, мука, которую мне не вынести!»

А губы Эрика уже снова ласкали ее грудь. Кэтлин попыталась отстраниться, страстно желая его и боясь своего желания.

— Нет, Эрик, нет… Пожалуйста, не надо…

Однако он не прекращал эти безжалостные мучения. От прикосновений его пальцев в теле Кэтлин разгорался огонь, угрожавший поглотить все ее существо. Все смешалось: опасения, страх, наслаждение, — и, уже не помня себя, она снова выдавила с трудом:

— Нет, пожалуйста, остановись. Я не могу…

— Не убегай от меня, Кэйт! Господи, пожалуйста, только не убегай!.. — Эти слова прозвучали как мольба, и Кэтлин почувствовала его влажное, горячее дыхание на своих щеках. — Пожалуйста, позволь себе познать то блаженство, которое мужчина и женщина могут подарить друг другу. Забудь навсегда о призраках прошлого, разделяющих нас. Позволь показать тебе…

— Нет! — Собрав все свои силы, Кэтлин вырвалась наконец из его объятий. На глаза ее навернулись слезы. Порочное тело, так предательски изменившее ей, все еще кричало от страсти и тянулось к Эрику, но это еще больше напугало девушку. Пряча свои груди от его жадного взгляда, она повторила: — Нет!

В его глазах застыли страсть и боль, и он тяжело дышал.

Слезы потекли по щекам Кэтлин, и, приглушенно вскрикнув, она побежала к дому. Эрик бросился за Кэтлин, но внезапно остановился и посмотрел ей вслед. Скоро он потерял ее из виду.

Страсти все еще бушевали в нем. Эрик прислонился к дереву и посмотрел на небо. Звезды сияли как бриллианты, но луна уже скрылась за ветвями деревьев.

Эрик вдруг почувствовал себя старым и очень усталым. Он знал, что еще не раз увидит эту огромную луну — если не завтра, так через несколько недель. Но увидит ли он женщину, мысли о которой неотступно преследовали его? Это было совсем другое дело. Он никогда еще не испытывал такого желания. Он хотел обладать не только ее телом, но и душой. Мечтал завоевать ее любовь. Неужели судьба обойдется с ним так жестоко, что Кэтлин никогда не будет принадлежать ему?

— Нет! — воскликнул Эрик. — Этого просто не может быть! Я завоюю ее и сделаю своей. И даже если мне понадобится для этого вся моя жизнь, я добьюсь того, чтобы она в конце концов мне поверила! Сегодня ночью я уже был близок к цели, и если теперь проявлю терпение, то через какое-то время Кэтлин отдастся мне по собственной воле! Я убежден в этом.

Эрик стоял в саду, пока не успокоился, и только после этого вернулся к дому. Но, поднявшись на веранду, он снова посмотрел на темное небо. Ночной ветерок легко шелестел в листьях деревьев, и на своих нежных крыльях он унес тихие слова Эрика:

— Уже скоро, любовь моя, скоро…

Глава 13

Лампа в ее комнате не горела, и Кэтлин, стоявшая у окна, радовалась этому. Все еще дрожа, она смахнула слезинки со щек и продолжала наблюдать за Эриком, направлявшимся к дому. Пожирая его глазами, девушка восхитилась грацией капитана.

Кэтлин была растеряна, испугана, возбуждена… Обуреваемая противоречивыми эмоциями, она тщетно пыталась разобраться и них. Девушка знала, что тело изменило ей, ответив на ласки Эрика, но понимала и то, что и разум тоже не вполне повинуется ей. Слишком уж Кэтлин хотелось уступить его страсти — как, впрочем, и своей собственной.

Она потеряла счет времени, когда раздался негромкий стук в дверь. Не дожидаясь, пока кузина ответит, Мадлен тихо проскользнула в комнату.

— Кэтлин, все в порядке?

— Да, Мэдди, все хорошо.

— Эрик сказал, что ты почувствовала себя неважно в саду и потому решила вернуться к себе.

— Сейчас все в порядке. Просто у меня немного разболелась голова, только и всего.

— Кажется, с тобой часто происходит что-то подобное, когда капитан поблизости, — заметила Мэдди.

— Не говори глупостей. При чем тут капитан Кросс?

— Хотя я и моложе тебя на несколько лет, но уже не так наивна, как раньше. — Мадлен подошла к кузине. — Ты что, плакала?

Сейчас на Кэтлин падал свет лампы, и покрасневшие, распухшие от слез глаза выдавали ее. Она быстро отвернулась.

— Бог с тобой. Я просто очень устала. Думаю, мне лучше лечь. — Однако от Мэдди было не так-то легко отделаться.

— Кэтлин, скажи, капитан Кросс обидел тебя?

— Нет! — не выдержала Кэтлин. Охваченная тоской, она бросилась на кровать и разрыдалась, как дитя.

В юной Мадлен внезапно проснулся материнский инстинкт. Присев на кровать, она поглаживала кузину по спине до тех пор, пока та наконец не успокоилась.

— Ох, Мэдди, прости меня. Мне не следовало так распускаться… при тебе…

— Что за чушь! — возмутилась Мадлен. — Время от времени всем необходимо выплакаться. К тому же женщин ведь не зря называют слабым полом…

— Не говори глупостей! Женщины — вовсе не слабый пол. То, что мы якобы слабые и зависимые создания, — всего-навсего выдумки, распространяемые мужчинами. Это позволяет им важничать, задаваться и выставлять себя героями…

— Может, ты и права, — задумчиво проговорила Мадлен, — но только я никогда еще не замечала, чтобы наш смелый и мужественный капитан задавался и выставлял себя героем.

— Но я вовсе не имела в виду капитана Кросса. Все это к нему не относится, — возразила Кэтлин.

— Так ты не о нем? Странно! Всего несколько минут на зад ты гуляла с ним в саду, а теперь вдруг запираешься в своей комнате и рыдаешь так, будто твое сердце разрывается на части. О ком же еще я могла подумать, если не о капитане Кроссе?

— Думай о нем сколько угодно, только меня к этому не приплетай!

— Кэтлин, прошу тебя, я ведь уже не ребенок. Расскажи мне откровенно все, что накопилось у тебя на сердце. Может быть, я как-то тебе помогу.

— Ты очень добра, Мэдди… Я понимаю, что намерения у тебя самые лучшие, однако ты мне ничем не поможешь. Да и никто не поможет. Прошу тебя, не спрашивай меня больше ни о чем.

— Ладно, Кэтлин, больше я и слова не скажу. Вот разве что… В общем, по-моему, ты сама причиняешь себе страшную боль!

— Мэдди!

— Да, именно так. Капитан Кросс — удивительный человек, сразу видно, как ты ему дорога. И если ты спросишь меня, что обо всем этом думаю, то так и знай: тебе было бы гораздо легче сразу признаться себе в том, что ты по уши влюбилась в него!

Потрясенная, Кэтлин потеряла дар речи, и, пока она собиралась с мыслями, Мадлен вихрем выбежала из комнаты.

— Как все это нелепо, — проговорила Кэтлин. — И почему только я не могу любить Кросса, не могу?.. Не могу чего? спросила она себя. — Испытывать желание и влечение? Испытывать то, что я всю жизнь от себя скрывала? Что же произошло мной? Все правила, которых я всегда придерживалась, рассыпались как карточный домик, и все мои волнения так или иначе связаны Эриком Кроссом!

Услышав шум колес экипажа, Кэтлин быстро потушила свет и подбежала к окну и успела увидеть, что Эрик удаляется от особняка. Когда же экипаж скрылся в темноте, Кэтлин, прижавшись лбом к холодному стеклу, еще долго глядела ему вслед.

Она слышала, как внизу ее родственники желают друг другу спокойной ночи, отходя ко сну. Когда же в доме смолкли все звуки Кэтлин вышла на балкон. Облокотившись на перила, она дума обо всем, что произошло сегодня между ней и Эриком, а также неожиданном поведении Мадлен… Услышав шум на балконе, Кэтлин нахмурилась, недоумевая, кто мог появиться здесь в столь поздний час.

— Эдвард? Эндрю? — прошептала она, всматриваясь в темноту. Ответа не последовало, но навстречу ей двинулась огромная тень.

— Добрый вечер, Кэтлин! — проговорил… Эрик Кросс!

— Что вы здесь делаете, капитан? — Кэтлин быстро запахнула шлафрок. — Все уже спят…

— Знаю, но ты так быстро убежала от меня, что я решил выяснить, все ли в порядке… Впрочем, я был убежден, что ты еще не спишь…

— Я собиралась лечь спать, капитан. Спешу заверить, что со мной все в порядке… Нет, не совсем — полный порядок воцарится, когда вы уйдете отсюда.

— А, так я и думал. Ты сердишься на меня.

— Нет, вовсе нет… То есть я хочу сказать, да. — Мысли мешались в голове Кэтлин. Казалось, Эрик ни на минуту не оставляет ее в покое, чтобы она не могла разобраться в своих чувствах. И девушка не знала, что ответить ему.

Да, она не находила слов, а именно этого и добивался Эрик Кросс. И он удовлетворенно улыбнулся — пока все идет так, как он задумал!

— Ты огорчена тем, что произошло сегодня вечером? Не отрицай этого, Кэтлин! Но только вот не пойму: на кого ты сердишься — на меня или же на себя?

— С какой стати мне сердиться на себя? Я не сделала ничего постыдного.

— Верно. Как и я. Вот об этом я и пришел тебе сообщить. Я слишком далеко зашел сегодня, и ты убежала от меня. Что ж, я готов простить тебя за это, если только…

— Простить меня за это?! — возмутилась Кэтлин. — Нет, вы только подумайте, до чего он добр и снисходителен! Да вы просто-напросто дерзкий негодяй! Неужели каждая женщина, отказывающаяся переспать с вами, должна просить у вас за это прощения? Какая наглость! Уж не считаете ли вы, что ни одна женщина не в силах противостоять вашему очарованию?

Эрик прищурился.

— Уж не хочешь ли ты сказать, что совершенно равнодушна ко мне, дорогая?

— Да, равнодушна и не желаю иметь с вами ничего общего!

— И что же, моя близость тебе безразлична?

— Да! Безразлична!

— Гм… Признаться, мне странно это слышать, дорогая. Когда я нахожусь в такой близости от тебя, то со мной творится такое, что я и передать не могу… А тебе — хоть бы что… Конечно, я готов объяснить твое учащенное дыхание тем, что вечер выдался жарким. Твоя грудь вздымается так соблазнительно…

Шлафрок Кэтлин чуть распахнулся, открывая жадным глазам Эрика пышные холмики. От слов Эрика щеки ее раскраснелись, и она быстро запахнула шлафрок.

— Прошу вас, оставьте меня одну.

— Я же сказал тебе, Кэтлин: не могу! — Его рука протянулась к ее волосам, но она тотчас отстранилась.

— Вы уже слышали: я не могу дать того, что вы просите.

— А чего же такого особенного я у тебя прошу? — Глаза Эрика вспыхнули.

— Вы просите… вы хотите… чтобы я… — Кэтлин запнулась, не решаясь продолжить. — Чтобы…

Обхватив лицо Кэтлин ладонями, Эрик заставил ее посмотреть себе прямо в глаза.

— Я хочу любить тебя, Кэтлин. И хочу, чтобы ты любила меня!

— Но я не могу! — Кэтлин казалось, будто ее разрывают на части. Молодая женщина мечтала бы раствориться в объятиях Эрика, но страх и гордость удерживали ее от этого.

— Скажи, сегодня вечером, в саду, ты ведь хотела меня, правда?

— Нет!

— Не отрицай этого, Кэйт! Я же был рядом с тобой… И слышал стоны желания. Не лги мне и самой себе!

— Перестаньте! — Кэтлин оттолкнула его руки, сжимавшие ее лицо, и вырвалась из объятий капитана. Теперь, оказавшись на свободе, она бросилась к себе в комнату.

Однако Эрик решил не отпускать ее, пока она не посмотрит в лицо собственным страхам. В одно мгновение нагнав Кэтлин, он снова заключил ее в объятия.

— Пусти! Пусти немедленно, не то я закричу и подниму на ноги весь дом.

— Сомневаюсь, Кэтлин, — спокойно проговорил Кросс. — Тем самым ты признаешься в том, что оказалась слабой и беспомощной. А тебе, гордой и независимой Кэтлин О'Ши Валентин, это не совсем по вкусу! — Девушка, прижатая к его могучей груди, собрала всю свою гордость, вскинула голову и расправила плечи с поистине королевским достоинством. Это тронуло Эрика, но он понимал, что Кэтлин сейчас не нужны нежные и ласковые слова. Этой женщине нужно наконец сказать всю правду о ней самой, пока ее тело еще помнит его страстные объятия, пока эмоции еще не скрыла маска холодного безразличия.

— Ну, что еще? — высокомерно осведомилась Кэтлин. Голос Эрика был холодным и жестким:

— Представь себе, в какую ярость придет твой дражайший кузен Эндрю, если застанет нас вместе в такой час? Ему останется лишь вызвать меня на дуэль, а мне — только убить его!

— Ты не посмеешь! — Кэтлин побледнела от гнева. — Ты никогда не посмеешь сделать этого!

— А как ты меня остановишь?

— Черт бы тебя побрал, Кросс… Дай мне только оружие, и я покажу тебе!

Эрик загадочно усмехнулся:

— Что ж, может, ты и находишь такой способ выяснения отношений привлекательным, но это совсем не то, чего я хотел бы для нас с тобой!

— Мерзавец, ты что же, шантажируешь меня, надеясь, что я отвечу на твои гнусные ухаживания? Я презираю тебя!

— Нет, Кэтлин, тебе не за что презирать меня. И кроме того, шантажируя тебя, я вовсе не собираюсь насильно овладеть тобой в твоей же постели…

— Ах вот как? Тогда чего же ты добиваешься?

— Чтобы ты выслушала меня, Кэтлин… внимательно выслушала все, что я скажу о тебе самой.

Однако именно этого Кэтлин слушать не хотела и потому снова начала вырываться. Но тщетно она упиралась кулаками в его широкую грудь — Эрик не ослаблял объятий.

— Да отпусти же ты меня наконец, черт бы тебя побрал! — не выдержала она.

— Нет, Кэтлин, не сейчас. Сначала я выскажу тебе всю правду прямо в глаза. — Он с силой схватил ее за руки своими сильными пальцами. — Ты — женщина, Кэтлин, не забывай об этом. Согласись наконец, что ты, как и все, способна на любовь и нежность. Признайся сама себе в том, что, когда ты рядом со мной, сердце твое начинает биться быстрее… Признай и то, что каждый раз, когда я прикасаюсь к тебе, ты загораешься желанием, как каждая женщина, жаждущая любви… Признай же, Кэтлин, что ты хочешь меня, или же, клянусь Господом, я сам заставлю тебя это признать!

С этими словами он с силой прижался к ее губам. Как дикий зверек, она отчаянно отбивалась, пытаясь освободиться, но Эрик не позволил ей этого. Напротив, он сжимал ее все сильнее и сильнее — так, что с каждым едва заметным движением Кэтлин охватывало все большее возбуждение. Кончик его языка вошел в ее рот, и голова у Кэтлин закружилась так, что она уже не делала попыток освободиться из сладостных объятий. Томная и жаркая волна чувственного наслаждения захлестнула ее, однако Кэтлин решила не сдаваться. Она осыпала грудь и плечи Эрика ударами кулаков, но он, схватив ее руки, прижал их к своему телу. Теперь Кэтлин уже не могла сопротивляться его ласкам!

Пока губы и язык дарили ей наслаждение страстного поцелуя, Эрик ласкал упругие круглые ягодицы Кэтлин. Чувствуя силу его ладоней, она таяла от нежности. Рука Эрика скользила вверх и вниз по ее бедрам, забираясь в потайное углубление между ног и тут же удаляясь. Он повторял эти движения до тех пор, пока в Кэтлин не вспыхнул огонь страсти, да с такой силой, что она вся дрожала в объятиях Эрика.

Поняв, что Кэтлин уступает, Эрик не ослабил своих атак. Он помнил, что Кэтлин уже сдавалась ему, принимая его ласки, но потом испугалась и убежала. На сей раз он не позволит ей убежать. Он пустит в ход все любовные ухищрения, весь опыт, приобретенный в объятиях других женщин, и заставит ее задыхаться от страсти, умоляя о большем…

В этой молчаливой борьбе шлафрок Кэтлин распахнулся и при первом легком прикосновении Эрика упал к ее ногам. Он сорвал с Кэтлин тонкую ночную рубашку, и теперь она стояла перед ним обнаженная, ничем не защищенная от горячих прикосновений его рук. Эрик крепко обхватил ее за талию. Кэтлин изогнулась от любовного томления. Пальцы ее скользили по груди Эрика, пока не добрались до его широких плеч, коснувшись мягких волос. С глухим стоном Эрик подхватил Кэтлин на руки.

Слегка покачивая Кэтлин, обвившую гибкими руками его шею, он носил ее по комнате. Лунный свет, проникавший сквозь открытую дверь балкона, заливал серебристым сиянием влюбленную пару. Эрик осторожно опустил Кэтлин на кровать, сгорая от нетерпения, разделся и быстро лег рядом.

Руки его скользили по телу девушки, распаляя в ней пламя страсти. Он то убыстрял, то замедлял ласки, то прекращал их совсем, но только для того, чтобы через мгновение возобновить их снова… И вместе с тем Эрик оттягивал ту последнюю минуту наслаждения, о которой его уже молила Кэтлин, сама не понимая, чего именно она жаждет, но задыхаясь от пожиравшей ее страсти. Когда же язык Кэтлин проник глубоко в рот Эрику, тот понял, что пропал. Он больше не мог сдерживаться, разум изменил ему, и тогда, задыхаясь от страсти, Эрик прошептал:

— Признай же это, Кэтлин! Признай это теперь… Скажи мне, что хочешь меня! Скажи это, позволь мне показать тебе то, чего так страстно ждет твое тело… Скажи мне…

Охваченная жгучим стыдом, Кэтлин извивалась от ласкающих прикосновений руки Эрика. Когда-то она дала слово, что никогда не отдаст себя ни одному мужчине на свете. Но сейчас, несмотря на муку и унижения, снедавшие ее душу, она простонала:

— Да, Эрик… да…

— Что да, Кэтлин? Скажи же мне это, признай это, прошу тебя… — Голос его нежной мольбой отозвался в душе Кэтлин. — Пожалуйста, Кэтлин, ради Бога, скажи мне! Я так хочу услышать это от тебя…

— Я хочу тебя, Эрик! — прошептала в отчаянии Кэтлин и повернула голову, ища губами его губы. — Прошу тебя, люби меня… Возьми меня!..

Эрик издал торжествующий крик и посмотрел на задыхающуюся от страсти Кэтлин. Он увидел, как расширились от страха ее огромные изумрудные глаза и быстро проговорил:

— Нет-нет, любовь моя. Прошу тебя, не убегай от меня. Тебе нечего бояться, клянусь. Я не причиню тебе боли, ты испытаешь наслаждение. Тебе будет хорошо со мной…

И, взяв руку девушки, Эрик поднес ее к своей возбужденной плоти. Он чуть не закричал от радости, когда Кэтлин боязливо обхватила его плоть и погладила то, что прежде внушало ей только ужас.

— О Господи, Кэтти, я сейчас умру от наслаждения, — пробормотал Эрик.

Оба они задыхались от пьянящей страсти. Уже не в силах выносить ее прикосновений, Эрик вскрикнул и устремился в жаркую расщелину между ног Кэтлин. Она застонала, когда он вошел в нее и начал ритмично двигаться. Не испытывая уже ни стыда, ни смущения, Кэтлин обхватила Эрика своими ногами.

Он входил в нее все глубже и глубже и все ускорял ритм движений. Наконец и сама Кэтлин начала двигаться под Эриком в едином с ним ритме. Сильными и нежными движениями он уносил ее в безумный мир страсти, до тех пор пока дрожь наслаждения не прошла по телу Кэтлин. Она выкрикивала имя Эрика, все громче и громче, уже не сдерживая своих чувств.

Поняв, что Кэтлин уже достигла вершины блаженства, он перестал сдерживаться и, испустив хриплый стон наслаждения, разлил в ее теле свое горячее семя. Медленно приходя в себя после неистового блаженства, Эрик покрыл лицо и изящную шею Кэтлин нежными поцелуями и только тут почувствовал, как необыкновенный и сладостный покой наполняет все его существо. Он все еще оставался в ней, когда разум стал возвращаться к нему. Теперь эта прекрасная женщина принадлежит мне! Теперь она уже не будет бояться моих прикосновений и между нами не встанут злобные тени ее прошлого!

Но когда Эрик попытался заключить Кэтлин в объятия, она быстро отстранилась и, встав на колени, как дикая кошка, уставилась на распростертого перед ней Эрика.

Не замечая своей наготы, она посмотрела на него горящими от ярости глазами.

— Убирайся вон отсюда!

— Что случилось, Кэтлин? — растерянно пробормотал он.

— Ты что, оглох? Я же сказала: убирайся!

— Кэтлин, но я…

— Ты получил то, чего хотел, верно? А теперь убирайся вон!

Покачав головой, ничего не понимающий Эрик сел в кровати и попытался обнять Кэтлин, но та ударила его.

— Нет, любовь моя, я никуда не уйду. Почему ты так рассержена? Я думал, что…

— Плевать мне на то, что ты думал! — Кэтлин быстро поднялась, подбежала к огромному шкафу и распахнула его дверцы. Там она хранила свою абордажную саблю. Вытащив ее из ножен, она обнажила острое лезвие и направила его на Эрика.

Его охватил гнев. Он ожидал, что Кэтлин успокоится теперь в его объятиях, ответит на ласки! И что же? Эта злючка угрожает ему! Разочарованный, он не понял, чем вызвана ее ярость.

— Черт бы тебя побрал, Кэтлин, немедленно брось оружие! — тихо сказал он, опасаясь поднимать шум.

Нагнувшись, Кэтлин подобрала с пола штаны Эрика и швырнула их ему.

— Надевай и убирайся отсюда! Если ты произнесешь хоть одно слово, обещаю тебе, я так обезображу твое лицо, что ни одна женщина на свете никогда не подойдет к тебе! Впрочем, может, я и впрямь так сделаю. — Она презрительно улыбнулась, когда Эрик начал одеваться. — Чтобы спасти доверчивых и неосторожных женщин от унижения.

Стиснув зубы, Эрик оделся. Кэтлин сейчас вооружена и опасна, но он не позволит ей одержать верх над собой! Капитан выполнял ее требования, чтобы потом вырвать у нее из рук оружие.

— Может, и тебе не помешало бы одеться? — бросил он с холодным сарказмом, направляясь туда, где лежал его жилет.

Кэтлин не двигалась, держа наготове саблю. Повернувшись к ней спиной, Эрик медленно надел плащ, и в этот момент ее действительно охватило желание убить его. Но несмотря на ярость, мысль о том, что он умрет, так поразила Кэтлин, что из ее груди непроизвольно вырвалось рыдание. Услышав странный звук, Эрик быстро обернулся и посмотрел на нее. На глаза Кэтлин навернулись слезы, и Эрик, воспользовавшись ее минутной слабостью, бросился к ней. Однако Кэтлин тут же снова направила на него острие сабли. Эрик остановился, почувствовав прикосновение острия к своей груди. Опустив глаза, он увидел, что сабля прорвала тонкую батистовую сорочку.

— И точно так же я могла бы поступить с тобой, капитан. — Кэтлин указала на прореху в сорочке. — Не испытывай моего терпения. И вот еще что: хорошенько запомни то, что я тебе сейчас скажу. — С этими словами Кэтлин коснулась острием щеки Эрика, спокойно смотревшего на нее. — Я ненавижу тебя. Презираю тебя. Ты отвратителен мне. И если я еще когда-нибудь увижу тебя рядом, то, клянусь Господом, тут же убью.

Эрик холодно кивнул:

— Как пожелаешь, дорогая.

С этими словами он повернулся к двери.

Кэтлин опустила саблю, и Эрик тут же бросился к ней, выбил из рук оружие, наступил на саблю ногой и схватил Кэтлин.

— А теперь послушай и запомни хорошенько. Я считал тебя прекрасной и умной женщиной, способной наслаждаться любовью, дарить ее. Но теперь вижу, что ты не женщина вовсе. Ты бессердечное и холодное создание, не знающее никаких чувств, кроме ненависти. — Эрик сознавал всю жестокость своих слов, но в гневе своем не мог остановиться. А между тем он хотел бы сказать Кэтлин, как сильно любил ее, и о том, как она отняла у него эту радость, зачем-то разрушив все очарование этой восхитительной ночи. Но несмотря на его злобные слова, Кэтлин гордо смотрела на Эрика. — Да поможет тебе Господь, Кэтлин, — печально прошептал он, — ибо я помочь тебе не могу.

И, взглянув в последний раз в ее огромные изумрудные глаза, — Эрик быстро вышел из комнаты. Он исчез в темноте, а Кэтлин вдруг почувствовала, что слезы, которые она так долго сдерживала, побежали у нее по щекам. Она бросилась на кровать и обхватила себя руками. Содрогаясь всем телом от рыданий, Кэтлин вспоминала жестокие слова Эрика. Хотя она и презирала себя за то, что покорилась мужской силе, она вдруг ощутила безнадежное одиночество.

— Да поможет мне Господь, — прошептала Кэтлин сквозь слезы.

Всю ночь Кэтлин не сомкнула глаз. Перестав плакать, она ходила по комнате, обдумывая план мести Эрику. Никогда еще она не была так подавлена. Кэтлин пыталась убедить себя в том что ненавидит Эрика, однако, вспоминая о его нежности, испытывала странное облегчение. Долгие годы Кэтлин считала себя неспособной к женским радостям. Но Эрик показал ей, что это не так. И Кэтлин внезапно ощутила благодарность к нему за нежное терпение и настойчивость. Однако, тут же вспомнив его жестокий взгляд, она содрогнулась, и боль пронзила все ее существо.

«Что ж, может, он и прав, — размышляла Кэтлин. — Может, в душе моей и впрямь нет места любви… Возможно, я и недостойна любви…» Ее снова охватил стыд за свое тело, ответившее на ласки Эрика. Гнев, облегчение, благодарность, боль — все эти чувства сменялись попеременно, но наконец одно из них подавило все остальные.

Первые предрассветные лучи уже окрасили небо в бледно-розовый цвет, когда Кэтлин вышла на балкон. Роскошный сад окутывала туманная дымка. Кэтлин все еще преследовали жестокие слова Эрика: Ты — не женщина вовсе… Ты — не женщина вовсе… Не женщина вовсе…

Быстро вернувшись в комнату, она позвала служанку Оливию, чтобы та помогла ей одеться. Оливия принесла ей поднос с горячим какао и печеньем и занялась ее туалетом.

Кэтлин надела свое самое красивое платье, бледно-розовое, с пышными оборками. В нем она выглядела очень женственно. Посмотрев в зеркало и оставшись довольна собой, Кэтлин отпустила Оливию и направилась к Мадлен.

Вчера Мадлен уговорила кузину поехать вместе с ней к мадам Руссель, портнихе, и обновить свой гардероб. До Бала урожая оставалось меньше двух недель, и Мадлен убеждала кузину заказать себе хотя бы одно новое платье по этому случаю. Кэтлин же, взволнованная встречей с Кроссом, не могла думать вообще ни о чем, а уж о нарядах и подавно. Однако сегодня все изменилось. Сегодня одежда стала важна для Кэтлин. Она ведь намеревалась показаться этому дерзкому капитану Кроссу во всей красе, а для этого нужно многое. И новый гардероб совсем ей не повредит.

Войдя в комнату Мадлен, Кэтлин раздвинула легкие занавески.

— Вставай, соня! Солнце уже высоко!

Мадлен села на кровати и вопросительно уставилась на кузину:

— И как это тебе удается быть такой бодрой в столь ранний час?

— А я не понимаю, как можно быть такой ленивой! Ну же, лежебока, вставай! И одевайся — да побыстрее! Сегодня я собираюсь воспользоваться услугами мадам Руссель и всех лучших торговцев Кингстона. И мне понадобится твоя помощь… Я пришлю к тебе Оливию, а сама подожду внизу. — В дверях Кэтлин остановилась. — Если ты поторопишься, мы успеем заехать к мистеру Захари. Видишь ли, у моей маленькой очаровательной кузины не за горами день рождения. И я помню, что ей пришлись по душе чудесные гребни в лавке Захари.

Покидая кузину, Кэтлин не сомневалась, что теперь та поторопится.

В столовой уже стоял завтрак, и Кэтлин решила как следует подкрепиться. Впервые за долгое время она снова почувствовала свежий ветер в парусах и с нетерпением ждала Мэдди, чтобы приступить к осуществлению своих намерений.

Мадлен, быстро одевшись, спустилась вниз.

— Скажи, дорогая кузина, что заставило тебя изменить планы? Вчера ведь ты категорически заявила, что новые платья тебе не понадобятся…

Кэтлин пожала плечами:

— Подумав хорошенько, я решила, что одно новое платье для, Бала урожая мне вовсе не повредит. Кроме того, я вспомнила, что на следующий день после бала, в воскресенье, состоится большой пикник у нас в саду, где тоже недурно пощеголять нарядами. Как по-твоему, могу ли я рассчитывать на помощь мадам Руссель? Ведь до бала осталось меньше двух недель…

— Ну конечно! Мадам шьет быстро и очень искусно! Уверена, к следующей субботе оба платья будут готовы. Ты уже придумала фасон?

— Да. — Кэтлин быстро описала Мадлен, каким бы хотела видеть свое новое бальное платье, и глаза ее юной кузины расширились от восхищения. Пока они обсуждали отделку платья, Мадлен пыталась понять, что вызвало такие перемены в настроении Кэтлин. Не прошло и двух дней после приезда кузины, а у нее уже новые планы!

Однако сама Мадлен, не считая вечеринок и балов, больше всего на свете любила ездить за покупками и поэтому не стала ни о чем спрашивать Кэтлин.

Мадлен попросила подать экипаж. Камерон усадил обеих молодых леди, и Кэтлин взяла поводья.

Остановившись у магазина мадам Руссель, Кэтлин бросила монетку подростку-мулату, велела ему присмотреть за лошадьми, и молодые женщины вошли в салон.

— Мадемуазель Тревор, как я рада видеть вас! — Мадам Руссель приветливо кивнула и Кэтлин, однако, поскольку накануне та решительно отказалась от нового платья, хозяйка салона сосредоточила внимание на Мадлен. — Прошу прощения, но ваше платье к Балу урожая еще не готово. Я же просила вас приехать завтра. Может, вы хотите заказать что-то еще?

— Нет, спасибо, — проговорила Мадлен. — Мы приехали потому, что моя кузина хочет заказать несколько новых платьев.

— Ах, ну конечно! — Мадам взглянула на высокую темноволосую Кэтлин. — Я буду только счастлива сшить наряд для такой красавицы, как мадемуазель Валентин! У меня есть ткани такой расцветки, которая очень подойдет вам.

— Вообще-то, мадам, я хотела бы иметь платье, похожее на то, что я видела несколько месяцев назад в Лондоне. Здесь я ничего подобного не встречала, но уверена, что вы справитесь с этой сложной задачей.

— Несомненно! Пожалуйста, садитесь, и я сделаю набросок по вашему описанию! — Портниха усадила Кэтлин и Мэдди на огромный плюшевый диван и приказала подать им чай. Потом взяла в руки перо и бумагу.

— Мое платье должно не вполне соответствовать нынешней моде. Прежде всего я не хочу никаких буфов — ни сзади, ни по бокам. Напротив, пусть платье плотно облегает фигуру.

Мадам с сомнением посмотрела на нее:

— Да, это и в самом деле отличается от теперешней моды. Однако при вашей прекрасной фигуре вы вполне можете позволить себе и такой фасон…

И три женщины занялись обсуждением деталей. Уже через несколько минут эскиз платья Кэтлин был готов на бумаге.

На прощание мадам заверила своих клиенток, что платья будут скоро готовы, и Кэтлин и Мэдди покинули ее.

Желая подобрать украшения к новым нарядам, Кэтлин и Мэдди посетили магазины, расположенные по обе стороны шумной торговой улицы. В одном из них они купили моток золотистых нитей, чтобы вплести их в волосы Кэтлин. В другом выбрали изящное золотое ожерелье для Кэтлин. Теперь ей осталось позаботиться лишь о золотистых туфлях. Мэдди предложила сесть в экипаж и направиться к мистеру Литтону, превосходному сапожнику, чья мастерская находилась по соседству с лавкой мистера Захари. Именно там Мэдди и присмотрела жемчужно-перламутровые гребни.

В полдень Кэтлин остановила экипаж неподалеку от мастерской Литтона, к немалому разочарованию Мадлен, решившей, что кузина забыла о своем обещании. Огорченная, Мадлен последовала за кузиной в мастерскую сапожника.

Кэтлин повезло: у мистера Литтона оказались золотистые туфельки, как будто сделанные точно на ее ногу.

Когда молодые женщины покинули мастерскую, Кэтлин устало вздохнула:

— Я умираю от голода, Мэдди! Может, перекусим в кафе! на открытом воздухе? — Она лукаво посмотрела на удрученную Мадлен. — Если, конечно ты не предпочитаешь отправиться куда — то еще.

Мадлен через силу улыбнулась. Ведь только утром Кэтлин обещала купить ей гребни в подарок на день рождения! Однако напомнить об этом кузине Мадлен не осмелилась: хорошие манеры были для нее превыше всего.

— Что ж, пойдем перекусим…

Но Кэтлин не забыла своего обещания. И когда они направились к экипажу, внезапно остановилась:

— Ох, гляди-ка, Мадлен, да ведь это же лавка мистера Захари! — Она задумалась. — Господи, да что же такое я собиралась здесь купить? Никак не вспомню…

Заметив лукавый огонек в глазах кузины, Мадлен поняла, что та разыгрывает ее!

— Кэтлин Валентин, ты прекрасно помнишь, что собиралась купить в этой лавке. И очень нехорошо дразнить меня!

Кэтлин расхохоталась, и они направились к магазину Захари.

— Мадлен, ты все такая же легковерная!

Смеясь, девушки вошли в лавку. Кэтлин спросила продавца про гребни и занялась покупкой, а Мадлен начала рассматривать антикварные вещи. Она сразу обратила внимание на небольшую хрустальную шкатулку. На крышке ее был выгравирован изящный корабль, несущийся по морю на раздутых парусах и очень напоминающий «Хейзер». Мадлен тотчас решила, что эта шкатулка — замечательный подарок для Кэтлин. Ей очень хотелось сделать сюрприз кузине.

— Кэтлин, не подождешь ли меня в экипаже? Мне нужно кое-что обсудить с мистером Захари…

— Конечно, подожду, — ответила заинтригованная Кэтлин. — Не стоит оставлять лошадей без присмотра на долгое время…

— Спасибо, — улыбнулась Мадлен.

Как только дверь за Кэтлин закрылась, Мадлен расплатилась с продавцом и попросила вырезать в самом низу хрустального стеклышка инициалы Кэтлин.

Взяв в руки поводья, Кэтлин огляделась. Почему-то повсюду она видела только пары: элегантные джентльмены сопровождали нарядных дам. Казалось, эту улицу не посещают одинокие люди! Сделав это невеселое наблюдение, Кэтлин вдруг заметила знакомый силуэт, и сердце так и замерло у нее в груди. На другой стороне улицы, в дверях какой-то лавки, стоял… Эрик Кросс! Выйдя из лавки, он прищурился от яркого полуденного солнца и, как и Кэтлин, оглядел оживленную улицу. Не успела Кэтлин отвести взгляд, Эрик уже заметил ее. Она тут же отвернулась, но через минуту чья-то тяжелая рука фамильярно опустилась на ее бедро.

— О-о-о, и кто же это такой?

Почувствовав, что от незнакомца несет спиртным, Кэтлин инстинктивно отстранилась.

— Убери руки, жалкий пьяница!

Но тот в ответ только глупо засмеялся:

— Что, все строим из себя сильных и важных, да? Только не пытайся меня обмануть, мисси! Я-то уж знаю, что за бабы ходят по этим улицам без сопр… спрво… без… — Он был так пьян, что едва выговаривал слова. — В общем, шляются тут без мужика. Но только ты не бойся, старина Роско тебя защитит. Давай иди сюда, ко мне… — Пьяный потянулся к Кэтлин и грубо потащил ее из экипажа.

Пышная юбка затрудняла движения Кэтлин. Ей не удалось ни оттолкнуть пьяного ногой, ни схватить кинжал в ножнах, висевший на ее бедре. Ей оставалось лишь осыпать лицо и плечи пьяницы ударами, но и это не помогло.

Роско только хохотал, забавляясь попытками Кэтлин освободиться. Но вдруг он удивленно вскрикнул: какая-то неведомая сила повернула его и подняла вверх. Кэтлин чуть не упала, когда Роско выпустил ее, и теперь удивленно наблюдала за Эриком. Тот, с яростью взглянув на ее обидчика, поднял его еще выше над землей.

— Вы, сэр, позволили себе слишком много. Искренне советую вам больше никогда не прикасаться к этой леди. — С явным отвращением Эрик отшвырнул пьянчужку, и тот растянулся в грязи.

Глаза Роско расширились от страха — он убежал бы прочь, спасая шкуру, да не тут-то было! Сзади на плечо ему опустилась чья-то рука.

— Рафферти, — сказал Эрик матросу, державшему пьянчужку, — как мило, что ты пришел леди на помощь… — В голосе Кросса слышался сарказм, и Кэтлин не поняла, чем Рафферти рассердил капитана. — Я поговорю с тобой, но чуть позже. А пока проводи нашего приятеля в какое-нибудь более комфортабельное место.

Рафферти прекрасно понял, чем недоволен его капитан и что он называет комфортабельным местом. Это ведь была его, Рафферти, обязанность — охранять Кэтлин, а он с таким опозданием пришел ей на помощь! Рафферти смущенно кивнул Эрику и удалился, волоча за собой Роско. Он вел его на борт «Сейведжа». Там пьянчужку ждал допрос. Конечно, скорее всего его выходка была хулиганством, однако Рафферти знал, как Кросс дотошен во всем, что касалось этой женщины.

— Позвольте мне. — Эрик обнял Кэтлин за талию и осторожно опустил на землю.

Видя, что вокруг них уже собрался народ, привлеченный шумным происшествием, Кэтлин не возразила ему. Однако постепенно люди стали расходиться. Кэтлин, избегая взгляда Эрика, разгладила измятую юбку.

— Он не ушиб тебя?

— Ну вот еще! — — Кэтлин бросила на Кросса ледяной взгляд и снова отвела глаза. — Это ведь был всего-навсего безобидный пьянчужка. И я справилась бы с ним сама.

— Не сомневаюсь, — пожал плечами Эрик. — Но думаю, тебе следовало бы поблагодарить меня…

— Это еще за что? Уж не за то ли, что ты одолел жалкого пьяницу, который вдвое меньше тебя и во столько же старше?

Эрик рассмеялся:

— Ох, Кэйт… Вижу, события прошлой ночи не притупили твой остренький язычок!

— Да как ты смеешь!.. — Кэтлин быстро огляделась, желая убедиться, что никто не слышит ее. Расстроенная и смущенная тем, что он так непринужденно заговорил о прошлой ночи, Кэтлин занялась лошадью, как бы пытаясь успокоить животное, хотя оно не проявляло ни малейшего волнения. Эрик остановился неподалеку от нее.

— Того, что произошло прошлой ночью, вообще не должно было быть! И поэтому никогда не напоминай мне об этом! Ты что, не расслышал, что я тебе тогда сказала? Я не хочу иметь с тобой ничего общего!

Эрик, взяв поводья из рук Кэтлин, сделал вид, будто внимательно их разглядывает.

— Прошлой ночью ты наговорила мне очень много, Кэт, причем не только оскорбления и проклятия. Успокоившись, я обдумал все, что между нами произошло… И услышал то, что сказало мне твое тело. — Оглядев Кэтлин, он заметил темные круги у нее под глазами. — Похоже, не я один провел ночь без сна!

— Ты негодяй, — бросила Кэтлин, желая, чтобы Мэдди побыстрее вышла, ибо, несмотря на гнев, присутствие Эрика очень волновало ее.

Эрик отвел взгляд и, пораженный внезапной мыслью, улыбнулся:

— Скажите мне, мисс Валентин, а что это привело вас сегодня в город?

— А вам-то что?

— Осмелюсь предположить, вы выехали за покупками? Хотите купить новое платье или украшения, чтобы казаться еще красивее, да? Неужели мои слова так задели тебя, что ты решила их опровергнуть?

Кэтлин не верила своим ушам. И как это ему удается проникать в самые тайные ее мысли? Она решила ни за что не признаваться Эрику.

— Не заблуждайтесь, капитан, — насмешливо проговорила она. — Мир вращается не только вокруг вас. Так вот: сегодня я выехала в город лишь по просьбе кузины, и, уверяю вас, моя прогулка не имеет к вам никакого отношения!

— Не верю тебе, Кэйт. Полагаю, я пробудил в тебе дух противоречия и ты отправилась в город купить себе… Ну, то оружие, которым надеешься меня сразить!

— Что за вздор! Капитан, вы льстите себе. Я приехала в город только затем, чтобы купить подарок Мадлен, других дел у меня нет.

— Неужели? Так, стало быть, ты на меня нисколько не рассердилась за вчерашнее?

— Я?! Да меня душит бешенство, самонадеянный болван! Ты просто безумец, если думаешь, будто я намерена тратить время и деньги, чтобы произвести на тебя впечатление!

— Если хочешь знать, Кэтлин, — доверительно проговорил Эрик, — я думаю, ты вовсе не так сердишься на меня, как пытаешься себя в этом убедить. И кроме того, уверен: твоя задача — доказать мне, что ты женщина. Но, дорогая, ты прекрасна и восхитительна такая, как есть, и тебе не нужны ни наряды, ни побрякушки, чтобы подчеркнуть твою красоту.

Взволнованная, Кэтлин еле сдерживалась, чтобы не влепить Эрику пощечину, ее выводила из себя его наглая, дерзкая улыбка! Кэтлин напугало и то, что этот человек, казалось, видел ее насквозь — угадывал мысли и намерения, формулируя их гораздо отчетливее, чем это делала она!

— Капитан Кросс, какой приятный сюрприз! — Мадлен наконец-то вышла из лавки Захари. — Скажите, а что произошло здесь без меня? У окна столпилось столько народу, что я ничего не видела!

— Да так, пустяки, Мадлен. — Кэтлин с облегчением вздохнула. Теперь ей было не обязательно отвечать на последние слове Эрика. — Какой-то пьяный хулиган решил пригласить меня на танец, только и всего.

— О Господи, дорогая, тебе не следовало выходить на улицу без меня! — воскликнула Мадлен.

Кэтлин и Эрик расхохотались, что очень обидело девушку.

— Простите меня, Мадлен, — сказал Эрик, — однако сомневаюсь, что вы напугали бы этого негодяя!

— Ах, если бы Кэтлин не ждала, меня на улице, ничего подобного никогда бы не произошло!

— Возможно, вы правы, — ласково улыбнулся ей Эрик, — но, поверьте, вам не в чем себя упрекнуть!

— Верно. К тому же этот пьяница ведь не причинил мне никакого вреда, — заметила Кэтлин, пытаясь приободрить кузину.

— А скажите-ка, мисс Тревор, — Эрик бросил лукавый взгляд на Кэтлин, — зачем это вы отправились в город сегодня утром?

Кэтлин старалась привлечь внимание Мадлен и дать ей понять, чтобы она молчала, но тщетно.

— Утром мы с Кэтти решили отправиться за покупками и заказать ей платье к Балу урожая. Вчера я пыталась уговорить ее сделать это, однако она и слушать не хотела. И сегодня, когда она вдруг передумала, я удивилась и обрадовалась!

Эрик подмигнул Кэтлин:

— Новое платье, какая прелесть… Мне не терпится увидеть его.

— А, так, стало быть, вы тоже будете на балу, капитан? — простодушно поинтересовалась Мадлен.

— Ну разумеется, теперь-то уж я точно не пропущу его ни за что на свете! — Эрику, казалось, доставляло искреннее удовольствие смущать Кэтлин. — Кстати, леди, уже полдень, и я собираюсь пообедать. Не составите ли мне компанию? Мы могли бы пойти и одно симпатичное заведение под названием Фрески.

— Спасибо, но мы уже пообедали! — прервала его Кэтлин.

— Удивительно! — воскликнула Мадлен. — Мы как раз собирались туда!

Эрик пристально посмотрел на смутившуюся Кэтлин.

— Я хотела сказать, что у меня совершенно пропал аппетит, — пояснила она.

Мадлен догадалась: Кэтлин не хочет, чтобы капитан шел с ними. Однако, уже привыкнув к тому, что ее дорогая кузина не всегда знает, что для нее лучше, а что хуже, она решила взять дело в свои руки.

— Ну пожалуйста, Кэтлин! Я просто умираю от голода, а до дома путь не близок.

Благодарный Мадлен за попытку укротить Кэтлин, Эрик предложил:

— Послушайте, Мадлен, ведь канцелярия вашего отца за углом. Может, нам удастся убедить и его пообедать с нами…

— Замечательная идея! Так давайте к нему отправимся и спросим его… Уверена, он обрадуется. Так что же, Кэйт, идем?

— Ну что ж, будь по-вашему. Но пусть никто не говорит, что я холодная, бессердечная и неблагодарная женщина! — Она бросила дерзкий взгляд на капитана.

Эрик непринужденно рассмеялся:

— Господи, да ведь только дурак может не заметить, какая вы мягкая и нежная женщина, Кэтлин…

Канцелярия губернатора действительно находилась рядом, и вскоре все трое были уже там.

Распахнув двери, Эрик пропустил женщин вперед и обратился к Мадлен:

— Думаю, у вас больше шансов убедить отца, чем у меня. Поэтому, если не возражаете, мы с Кэтлин останемся здесь и подождем вас.

— Хорошо. — Мадлен догадалась, что капитан хочет побыть наедине с Кэтлин, и быстро направилась к кабинету отца.

— Вы оба невыносимы! Ты что, подкупил мою кузину, надеясь на ее помощь в осуществлении своих подлых планов? — Кэтлин бросила на Эрика сердитый взгляд.

— Мэдди — еще юная девушка, и, думаю, сейчас она воображает себя вершительницей человеческих судеб…

— В таком случае ее ждет горькое разочарование! Я вовсе но собираюсь связывать свою судьбу с тобой, как, впрочем, и ни с кем другим!

— Не сомневаюсь. Поэтому ты и решила заказать себе новое бальное платье…

— Замолчи! — Кэтлин отвернулась, избегая взгляда Эрика. — Да, я заказала себе новое платье, но только потому, что все мои наряды ушли на дно вместе с «Хейзером». Я вдруг обнаружила, что мне нечего надеть на Бал урожая… К тебе это все не имеет никакого отношения.

— Значит, ты так и не признаешься в том, что решила меня проучить? Доказать мне, что я был не прав, когда сказал тебе вчера…

— Нет! — перебила его Кэтлин. — Нет, я не собираюсь признаваться ни в чем подобном. — И она, гордо вскинув голову, направилась прочь от Эрика.

Тот последовал за ней. Кэтлин дошла до двери — дальше отступать было некуда. Однако она отнюдь не собиралась показывать Кроссу, что напугана, и поэтому повернулась и с независимым видом взглянула ему в глаза.

— И ты не хочешь признаться даже в том, что я тебе небезразличен? — поинтересовался он.

— А почему я должна в чем-то признаваться?

— Да хотя бы потому, что ты мне небезразлична, Кэтлин… Еще как небезразлична!

Опустив голову, Эрик коснулся ее губ и провел по ним языком. Кэтлин задрожала и раскрыла рот, чтобы впустить его. Не успела она понять, что произошло, как он крепко обнял ее и притянул ближе к себе. Его темные, горящие страстью глаза, казалось, проникали в самые потаенные уголки ее души.

— Что ж, продолжай отрицать это, Кэтлин! — прошептал он. — Отрицай, что ты так же желаешь меня, как и я тебя… Ладно, можешь ненавидеть меня, если это необходимо тебе для того, чтобы почувствовать себя женщиной! Только не отрицай того, что питаешь ко мне сильные чувства. Я взял тебя прошлой ночью, надеясь, что ты почувствуешь необъяснимую полноту бытия, жизни, любви… Нет же, черт побери, смотри мне в глаза! — Он заметил, что Кэтлин отвела взгляд. — И я хотел, чтобы ты умоляла меня о ласках, поскольку боялся, как бы не повторилась ужасная сцена, разыгравшаяся в моей каюте. Наконец, да простит меня Господь, я заставил тебя молить о ласках потому, что я мужчина, Кэтлин, а не механическая кукла. Мне необходимо было услышать эти слова от тебя. Я горел желанием слышать твой голос, твои крики — крики радости и счастья. Но все это нисколько не делает меня похотливым насильником или задирой и самой настоящей скотиной, — повторил он ее слова. — Все это означает, что я мужчина, Кэтлин. Мужчина, который мечтает тебя любить и получать в ответ твою любовь!

Кэтлин дрожала: слова Эрика окружили ее нежным, обволакивающим облаком тепла и ласки. От волнения она не могла говорить, да и не знала, что ему ответить. Глаза Эрика светились сейчас такой любовью и столько чувств пробудили в ее душе, что это испугало Кэтлин. Может, Мадлен была права, утверждая, что она любит этого человека? Кэтлин несказанно обрадовалась, когда услышала наконец голос Эдварда. Эрик быстро отошел от нее.

И тут же появились Мэдди и ее отец.

— Так что, Кэтлин, идем? — спросила Мадлен.

— Да, — ответила та. — Я просто умираю от голода!

Глава 14