Глава 21
Эйдан специально спустился поздно, отнюдь не горя желанием провести целых шесть часов с ордой гостей, нагрянувшей в дом брата. Воздух гудел от возбуждения перед предстоящим объявлением о свадьбе, несмотря на то что половина гостей уже догадалась, зачем их позвали. Они повсюду толклись и вертелись, вызывая у него такое чувство, будто он вошел в неспокойное море.
Время своего прихода он рассчитал идеально. Не успел лакей вручить Эйдану стакан с виски, как оркестр заиграл туш и все затихли. Он как раз поздравлял себя с собственной гениальностью, когда увидел, кто стоит с ним рядом.
— Эйдан, здравствуй! — Голосок Пейшенс Уэллингсли прозвенел как колокольчик — прелестный, нежный и лишенный всякой интимности, несмотря на то что она назвала его по имени. — Как поживаешь?
Она смотрела прямо перед собой, не удостоив его даже мимолетного взгляда своих красивых глаз.
— Прекрасно. А ты?
— И я очень хорошо, спасибо. Видела твою сестру и мистера Бертрана. Мне показалось, они прекрасно подходят друг другу.
— Согласен.
Пейшенс прокашлялась и нервно сглотнула. Эйдан отвернулся, вновь устремив взгляд перед собой, и вознес короткую благодарственную молитву, когда брат заговорил. Эдвард поблагодарил гостей за приезд, а он между тем прилагал все усилия, чтобы не обращать внимания на даму, стоящую с ним рядом!
Это не был тот же самый стыд, который он испытал, столкнувшись нос к носу с леди Сарой. Пейшенс Уэллингсли, в конце концов, вдова. Не было ничего особенно постыдного в том, чем они занимались.
И он не чувствовал к ней ни неприязни, ни отвращения. Она чудесная женщина. Старше его почти на десять лет, но все еще очень красивая, полная жизни.
Но он испытывал неловкость из-за того, что стоял так близко от нее, Эйдан в свое время танцевал с ней. Флиртовал. Лежал в ее постели и овладевал ей. И теперь это казалось неправильным. Излишним. Глупым, наконец.
Он любит Кейт, и какие бы ненасытные потребности ни обуревали его в прошлом, сейчас ему нужна только она одна. Он хочет быть только с ней. И сделает все, что в его силах, чтобы отныне принадлежать ей одной.
Он повернулся к Пейшенс, намереваясь любезно попрощаться.
— Ты выглядишь, как всегда, очаровательно.
Ее веки затрепетали, и она искоса взглянула на него.
— Я разговаривала с Джудом Бертраном перед его женитьбой. Или, вернее, он беседовал со мной.
Несмотря на свое намерение поскорее откланяться, Эйдан навострил уши.
— Мне было так одиноко в Лондоне, и я прошу прощения, если ты чувствовал себя преследуемым.
— Конечно, нет. Смею заверить, я в состоянии обогнать женщину в бальных туфельках.
Уголок ее рта чуть приподнялся в улыбке.
— Я хотела сказать, что больше не одинока и мне очень жаль, что мы разрушили нашу дружбу.
Эйдан был удивлен. Неужели Пейшенс чувствует то же, что и он? Бывают же на свете такие совпадения.
— Мне тоже жаль, поверь.
На этот раз она улыбнулась намного искреннее и повернулась к нему:
— Ты выглядишь счастливым, Эйдан. Гораздо лучше, чем раньше. Я рада.
— Спасибо.
И Пейшенс отошла, избавив его от неловкости извиняться и уходить самому. У Эйдана было такое чувство, будто с души свалился камень; и он глубоко вздохнул, когда Эдвард попросил собравшихся поприветствовать Гарри и достопочтенную мисс Сэмюел. Короткий шепоток пробежал по толпе, но все быстро притихли, когда кузен сообщил собравшимся, что эта прелестная девушка оказала ему честь и согласилась стать его женой.
— Не могу выразить, как я горд этим, — провозгласил Гарри, который и в самом деле выглядел ужасно счастливым для человека, который довольно долго все никак не мог сделать выбор между мисс Элизабет Сэмюел и ее кузиной мисс Нанеттой Сэмюел.
Но даст Бог, все закончится настоящей, искренней любовью. И они будут жить долго и счастливо.
Эйдан придержал презрительную ухмылку. Он так долго был циником, что эта привычка, казалось, уже укоренилась в нем. Он сделал глоток виски, стараясь не выглядеть надменным ослом. Когда кузен Гарри поднял бокал с шампанским, он тоже поднял свой стакан, решительно вознамерившись изобразить бурный восторг.
А когда заметил Мисс Нанетту Сэмюел, пробирающуюся к нему сквозь толпу, то порадовался, что притворился восторженным. Она ему не нравилась, и он был доволен, что Гарри выбрал Элизабет. В глазах у Нанетты, несмотря на молодость, была какая-то жесткость, которую он научился распознавать за годы своего распутства. В отличие от кузины Нанетта являлась богатой наследницей и была настоящей красавицей, но он уже видел, что ждет ее в жизни. Выгодный брак, два обязательных наследника и потом скука. Тоска. Бесконечные интрижки.
Смотреть на нее было утомительно, но Эйдан отвесил вежливый поклон:
— Добрый вечер, мисс Сэмюел. Вы, должно быть, очень рады за свою кузину.
— Да, уверена, это для нее прекрасная партия.
И хотя она мило улыбалась, подтекст был ясен. Может, для Элизабет Гарри и достойный кавалер, но сама Нанетт метит выше.
Она взяла его под руку, и Эйдан скосил опасливый взгляд на ладонь, лежащую у него на рукаве.
— Мы теперь станем родственниками, — проворковала она, искусно поворачивая его для прогулки по бальному залу. — Однако жаль, что я так мало знаю о вашей семье.
— А что именно вы хотите услышать?
— Ваш брат до сих пор не женат. Почему?
«А, так вот что у нее на уме».
— Полагаю, он еще не встретил свою любовь.
— Какая прелесть! Вы, Йорки, все так романтичны. — Она адресовала ему кокетливую улыбку. — Даже сентиментальны, не так ли?
Эйдан сжал челюсти. Нанетта, без сомнения, намекает на его страдания. Подсмеивается над его потерей.
Он ждал, что его накроет волна гнева, вытеснив все другие чувства, как бывало всегда. Но поймал себя на том, что его охватило всего лишь раздражение. Прищурившись, он остановился и ждал. Она устремила на него озадаченный взгляд и кивнула в сторону Эдварда:
— Если вы подведете меня к своему брату, я скажу ему, как рада, что мы теперь породнимся.
Он не удостоил ее любезного ответа, а отвел прямиком к Эдварду, который вопросительно поднял бровь.
Улыбка Нанетты выглядела ненатуральной, а пальцы вонзились в руку Эйдана в явном раздражении на такое менее чем деликатное обхождение, но она все равно выглядела очаровательной. Девица жеманно улыбнулась Эдварду:
— Наши семьи так чудесно ладят, поэтому я не могу не восторгаться мыслью об этом союзе, барон Йорк.
Эдвард в ответ лишь почтительно кивнул, и Эйдан облегченно вздохнул. Излишне предостерегать брата против острых коготков этой кокетки, тот явно не склонен в них попасться. Посему Эйдан озаботился более неотложным делом: как пораньше сбежать с этой вечеринки, не обидев родных. Хотя, возможно, они уже привыкли и даже ожидают этого от него. Его считают в семье чувствительным, нетерпеливым и угрюмым. Но на самом деле он был просто зол — на себя, на свою мать и на весь высший свет. И, говоря по правде, даже на Кейт. За то, что та сбежала. Зато, что так долго скрывалась. Что бросила его чувства ему в лицо, как будто они ничего не значат.
Теперь он может все это простить, но все равно хочет уйти с вечеринки. Эйдан прикидывал расстояние до двери, когда перед ним остановился лакей, предлагая поднос. На нем лежал простой квадратик аккуратно сложенной бумаги.
— Сэр, вы просили, чтобы вам немедленно вручали любую корреспонденцию.
— Да, благодарю.
Вот он, его билет на выход из бального зала. Эйдан взял письмо и, демонстративно держа его перед собой, направился к двери. Гарри и мисс Сэмюел он поздравил еще до прибытия гостей. Долг выполнен. Никто не будет по нему скучать.
Выскользнув в коридор, Эйдан сразу же перевернул конверт и вгляделся в почерк. Это рука Кейт, он был почти уверен в этом, хотя что-то изменилось. Девичьи размашистые загогулины стали уже и плотнее.
Эйдан ощущал теплое покалывание в кончиках пальцев, пока разламывал печать и разворачивал листок. Он так остро сознавал: это ведь ее первое письмо ему за десять лет, что потребовалась целая минута, чтобы вникнуть в содержание слов. Когда же до него наконец дошло, он еще раз пробежал глазами по строчкам и убедился, что ему не пригрезилось.
Кейт приезжает в Лондон. Чтобы увидеться с ним. С ума сойти!
Имея время, чтобы подумать, она, похоже, изменила свое решение насчет него и их отношений. И готова к ним. Должно быть, так, если решилась на приезд в его лондонский дом. У него голова шла кругом от открывающихся возможностей, и когда, вскинув глаза, Эйдан увидел выходящего из бального зала Джуда Бертрана, то ухватился за самую значительную из них.
— Джуд. Не могли бы мы с тобой поговорить в библиотеке?
Брови того настороженно сдвинулись.
— Если только ты не собираешься снова извиняться. Одного раза вполне достаточно, уверяю тебя.
Эйдан, испытывая неловкость из-за того, что его недостойное поведение потребовало объяснений, виновато взглянул на своего старого друга.
— Я вел себя ужасно и должен был просить прошения.
— Ну что сказать. В общем-то обстоятельства моей помолвки с Мариссой оправдывали такую твою реакцию. Спасибо, хоть не пристрелил.
— Благодари мою сестру. Она настояла, что надо сохранить тебе жизнь. Согласись, это было очень великодушно с ее стороны.
— Святая правда!
— Ну, — повторил Эйдан, — так ты идешь в библиотеку или нет?
— Вижу, ты исчерпал все свои любезности на этот вечер. Хорошо, что мне они ни к чему.
Джуд направился за ним, шагая по-кошачьи легким, пружинистым шагом, несмотря на свои внушительные размеры. Всего несколько месяцев назад Эйдан назвал его выскочкой, ублюдком и кое-чем похуже, но Джуд, похоже, простил его без разговоров. И это только еще больше разозлило Эйдана. Джуд был ему хорошим другом. Бесчестно и подло было с его стороны считать парня недостойным его сестры.
— Извини меня, приятель, — сказал он снова, когда они вошли в библиотеку.
— Ох, Бога ради, старик. Оставим эго. Ты, похоже, считаешь меня чересчур чувствительным. Уверяю тебя, это не так.
Эйдан почувствовал, как уголки его рта непроизвольно дернулись кверху.
— Может, я просто боюсь, что мне больше никогда не будет позволено нанести визит в салон твоей матери.
— Воспылал нежными чувствами к Мари? — спросил Джуд, имея в виду одну из красивых женщин, которую Эйдан встречал там.
Мать Джуда — бывшая французская куртизанка, прославившаяся своей яркой внешностью и любовью к некоему герцогу. Джуд явился плодом этого союза и, кажется, ничуть не стыдится своего необычного происхождения. И теперь Эйдан рассчитывает на помощь эксцентричного семейства Джуда.
Он плеснул в два стакана и вручил один Джуду, потом качнул головой в сторону кресел перед камином. Джуд метнул в него подозрительный взгляд, но сёл и поднял стакан.
— За брак, который совершается на небесах, — пробормотал он, и Эйдан поморщился.
— Что такое? — полюбопытствовал Джуд. — Вынужден наконец-то идти к алтарю?
— Вовсе нет. Дело совсем в другом.
Эйдан явно налил мало виски, потому что слишком быстро обнаружил, что стакан пуст.
— В чем же? — спросил Джуд.
— Я… кажется… — Запнувшись, он замолчал, совершенно не зная, с чего начать. — Могу я рассчитывать на твою порядочность и умение хранить тайну?
— А ты разве сам не знаешь? — фыркнул Джуд.
Эйдан выдавил слабую улыбку.
— Да, конечно, знаю, благодарение Богу. Но это особый случай.
— Ты меня пугаешь, — покачал головой Джуд.
— Это касается Кейт. Девушки, на которой я когда-то собирался жениться.
— Той, которая умерла?
— Да, только она жива. Слухи о ее смерти оказались преувеличенными.
Выражение лица Джуда почти не изменилось, когда он вновь изумленно потряс головой.
— Прошу прощения?
— Она не умерла. Семья отправила ее в Индию и состряпала историю о кораблекрушении.
— Зачем? Какой в этом смысл?
— Понятия не имею, и Кейт наотрез отказывается дать о себе знать своим родным. Так что, может, я никогда и не узнаю всей правды.
— Вы общались?
— Да. — Он поднял глаза и встретился со взглядом Джуда. — Я нашел ее.
— Бог ты мой, Эйдан! Но это же чудесно!
Тог не удержался от широкой ухмылки.
— Еще как! Она жива, здорова и живет в Кингстон-апон-Халле, представляешь? Я случайно встретил ее на улице.
— Ты шутишь.
— Ничуть. Но пожалуйста, не рассказывай об этом ни единой душе. Только Эдвард знает.
— А Марисса?
— Я пока не могу ей сказать.
— Эйдан… она моя жена.
— Знаю, но пока лучше ей не говорить. Все так запуталось…
— Ну, так попытаемся распутать, — улыбнулся Джуд.
— Причина, по которой я тебе это рассказал… Даже не знаю, правильно ли я сделал, втянув тебя в эту историю.
— А если без длинного предисловия?
— Ну, короче, не мог бы твой отец помочь провести в парламенте петицию о разводе?
Все тело Джуда, настороженное и напряженное, медленно расслабилось в кресле, и выражение лица из взволнованного сделалось серьезным.
— Ты знаешь, это и в самом деле непросто.
— Отец Кейт выдал свою дочь замуж едва ли не насильно. Но теперь супруги живут каждый своей жизнью. Муж остался в Индии.
Джуд нахмурился, устремив взгляд в огонь.
— Прости, — пробормотал Эйдан. — Я знаю, глупо просить тебя о помощи после того, что я тебе в свое время наговорил. О том, что ты не джентльмен, что поступаешь бесчестно и так далее… И вот теперь я сообщаю, что люблю чужую жену. Но я искренне считал, что Кейт умерла. А теперь, когда я вновь обрел ее… Ты можешь меня понять, Джуд?
— Ну почему же нет? Побереги свои извинения. Если б я нашел Мариссу после десяти лет разлуки, думаешь, я позволил бы кому-то отнять ее у меня?
Эйдан натужно сглотнул и сильно пожалел, что не прихватил с собой графин. Ему надо выпить, чтобы протолкнуть комок, застрявший в горле.
— И мне лучше других известно, каким несправедливым может быть общество.
— Согласен, — выдавил Эйдан.
Он вспомнил, как они орали друг на друга в этой самой библиотеке. Джуд тогда сказал, что, несмотря на свое знатное происхождение, Эйдан часто ведет себя как последний ублюдок. И обиднее всего — у него имелись основания так считать. Он и впрямь пустился тогда во все тяжкие.
— Какое у нее основание для петиции о разводе? — спросил Джуд.
— Видишь ли, мы все еще обсуждаем это. У них нет детей. Они больше не живут как муж и жена.
— Довод, конечно, серьезный. Но даже если так, Эйдан… это почти невозможно.
— Но разводы дозволяются…
— Не женщинам!
— Да, — глухо отозвался Эйдан, — знаю. Потому-то я и осмелился просить помощи твоего отца. Не хотелось бы трепать имя Кейт или своей семьи, но с поддержкой герцога…
— Я спрошу его, — пообещал Джуд. — Если это действительно то, чего ты хочешь. Велика вероятность, что он скажет «нет», но мне известно, что у него нежное сердце.
— Мне думается, что твой отец передал его тебе.
Джуд улыбнулся:
— Ты так считаешь? Просто я знаю, как давно ты любишь свою Кейт.
Эйдан поводил большим пальцем по твердой прохладной поверхности стакана. Огонь плясал на хрустале, словно его источник находился где-то внутри граней.
— Я подвел ее. Во многих отношениях. Не хочу повторять своих ошибок. И должен найти способ все это уладить. Вопрос чести.
— Значит, ты больше не будешь навещать салон моей матушки?
Эйдан поневоле рассмеялся:
— Я могу заглянуть, чтобы выразить свое почтение твоей очаровательной родительнице, но не более. Времена меняются.
— Мари будет разочарована.
— Уверен, она все поймет, если вообще заметит мое отсутствие.
Джуд вздохнул и хлопнул своей большой ладонью Эйдана по колену. Тот постарался не поморщиться от сильного удара.
— Я поговорю с отцом, когда ты будешь готов.
— Я сам поеду к герцогу, если он согласится рассмотреть мою просьбу.
— Он выслушает тебя, Не волнуйся, друг мой. Все уладится так или иначе.
Эйдану ужасно хотелось верить в это самому, но ему чудилось, будто что-то мрачное и страшное маячит где-то на горизонте. Казалось, что надо двигаться как можно быстрее, чтобы оставаться впереди этого чудовища, иначе Кейт вновь окажется во власти темных сил и исчезнет из его жизни, теперь уже навсегда. Но Эйдан старался убедить себя, что это просто тревога, вызванная воспоминаниями, улыбнулся Джуду и крепко хватил того по колену. Tот даже не вздрогнул.