Глава 14
Кейт заглянула в спальню и быстро отпрянула. Эйдан еще спал, и простыня обмоталась вокруг его ноги.
Она уже оделась в панической спешке в гостиной и спустилась вниз, чтобы сварить кофе. Что же делать? Руки у нее дрожали, мышцы ныли от сдерживаемого желания бежать. Она подошла к окну и вгляделась в заснеженную мглу. А потом рассмеялась.
Эйдан в ее комнате. Более того, в ее постели. Осознание этого наполняло ее пылающим жаром. Но это была не изнурительная влажная жара Цейлона. Она не чувствовала ничего подобного с тех пор, как… с тех пор, как была юной девушкой. С тех пор, как полюбила Эйдана.
Но она больше не наивная глупышка. И это не любовь, а просто желание. Надежда. Жизнь вместо бренного существования. Цейлон изменил ее, но не сделал совсем безразличной ко всему, как она боялась.
Нет, душа ее, определенно, была спокойной, когда она лежала в кровати и любовалась голой грудью Эйдана этим утром. Сердце ее взволнованно стучало, и вскоре она почувствовала возбуждение. Они лежали вместе и раньше, но только в условиях поспешности, опасности быть уличенными. Кейт никогда не видела его обнаженным. Не просыпалась с ним рядом, чтобы посмотреть на его порозовевшие от тепла скулы и восхитительно растрепанные волосы.
Боже, как он красив! Еще привлекательнее, чем когда был юношей.
Сегодня его мужественная внешность не пугала ее. Напротив, наполняла головокружительной радостью. Кейт спокойно любовалась им. Он же в конце концов в ее постели. Конечно, это дает ей право почувствовать себя хозяйкой положения. Да и как можно было не смотреть на него? Плечи у ее любимого такие широкие, руки такие сильные. Тайны его тела манили ее пальцы, призывая исследовать их. Но когда она посмотрела ему в лицо, то обнаружила, что глаза его открыты и пристально наблюдают за ней.
— Доброе утро, — проговорила она, едва сдержавшись, чтобы не вскочить и не убежать.
Эйдан приподнялся на локтях.
— Извини, дорогая. Я собирался уйти перед рассветом. Твои соседи…
— Нам придется быть осторожнее. Парочка щекочущих нервы слухов — это одно, но скандал, который разразится, если заметят тайком выходящего мужчину…
— Прости, — повторил он.
— Я же сама попросила тебя остаться, Эйдан.
Он начал было садиться, но замешкался.
— Да, — тихо сказал он. — Так и было. И ничто не могло заставить меня уйти.
Кейт попыталась сдержать улыбку и не сумела.
— Так уж ничто?
Эйдан нахмурился, когда она протянула ему чашку кофе.
— Кроме встречи с судостроителем в девять, но, возможно, я отправлю Пенроузу записку, чтобы тот перенес ее.
Когда она присела на край кровати, Эйдан прислонился спиной к стене и воззрился на нее.
— Достаточно и того, что ты остался на ночь.
Его взгляд был столь же горячим, сколь и настороженным.
— Признаться, мне этого мало.
Кейт опустила голову и улыбнулась. Да, в его глазах точно горела страсть. А в ее жилах, определенно, бьется горячая кровь. Пульс выбивал стаккато, побуждая ее быстрее встать на новый путь.
— Мне тоже, — прошептала она. — Не будем спешить. Хорошо?
Когда Кейт подняла глаза, взгляд его был острым как лезвие. Как будто он хотел разрезать швы ее одежды и снять ее, оставив Кейт нагой.
— Ты права, — сказал Эйдан так мягко, что слова поплыли к ней как на облаке. — Я впервые оказался в такой ситуации.
— В какой?
— Встречаю рассвет в женской постели.
Да нет, этого не может быть. Она покачала головой.
— Я спал всю ночь, — он еще больше понизил голос, — только в твоей постели. А это, согласись, большая разница.
Он был близок с другими женщинами. Какое же сомнение? Но она поняла, что Эйдан хочет ей сказать, какую мысль подчеркнуть. Они были ему слишком безразличны, чтобы проводить ночи в их постелях. Но он сделал исключение для нее.
«Эйдан может быть моим!» Осознание этого внезапно и неистово завладело ею. «Он может принадлежать мне. И только мне!»
Кровь забурлила в жилах. Она хочет его. И ей не надо принимать никаких других решений, помимо этого. Просто надо сказать ему: спать в одной постели неплохо, но то, что этого для них обоих достаточно, — ужасная ложь. И если она хочет отдаться ему, то сейчас самое время. Он сам сказал, что скоро уезжает в Лондон. Может, даже завтра. Но сейчас он здесь, в ее постели.
— Я все поняла, — прошептала она, — разница есть.
Никакие силы мира не могли убедить ее в эту минуту встретиться с ним взглядом. Она смотрела, как расширилась его грудь от глубокого вдоха. Кейт захотелось дотронуться до нее.
Она заставила себя поднять глаза, чтобы встретиться с расплавленным зеленым жаром его взгляда. А потом тихо сказала:
— Еще только семь. Не хочешь еще немножко полежать?
В глазах его промелькнуло замешательство, но он не спросил, что она имела в виду, а молча отдал ей полупустую чашку и, соскользнув ниже, опустился на подушку.
Кейт не стала раздумывать, иначе страх остановил бы ее. Она положила ладони ему на грудь и широко растопырила пальцы.
Ребра его приподнялись, когда он вздохнул. А потом медленный, долгий выдох, казалось, длился до бесконечности. Губы приоткрылись, глаза вопросительно потемнели. Он не знал, чего она желает от него, и ей было понятно его колебание. Она и сама не знала, чего хочет, если не считать восторга ощущений его кожи у нее под пальцами.
Кейт скользнула ладонями вниз, ощущая тепло, контраст гладкой кожи и жестких волосков. Еще ниже, по мышцам живота, которые дернулись от ее прикосновения.
Ее напряженные плечи мало-помалу расслаблялись по мере того, как восторг все больше охватывал ее. Он такой горячий. Такой живой. Ее ладони странствовали по всему его торсу от живота до плеч, через углубление под грудиной, выпуклость мускулов и стальную твердость ребер.
Она так увлеклась своими изысканиями, что чуть не забыла, что он здесь, живой, горячий, страстный мужчина. Даже не заметила его участившегося дыхания и крепко стиснутых рук.
— Кейти, — наконец выдохнул он.
Заморгав, она стряхнула с себя оцепенение, увидела неподдельное страдание у него на лице и улыбнулась.
— Ты прикоснешься ко мне, Эйдан?
— О Боже, — простонал он и взял ее лицо в ладони.
Потянул вниз, уложив на себя, и подвел ее губы к своим.
Кейт застонала, когда его язык проник к ней в рот. Она подтянулась повыше, чтобы было удобнее, и поцеловала его со всей неуемной жаждой, которая бурлила в жилах. Эйдан пил с ее губ с таким же лихорадочным пылом.
Ладони его заскользили по плечам, по спине, к бедрам. Она оперлась коленями по обе стороны от него, и тело ее сделалось тяжелым и горячим. Каждая мышца, каждый дюйм кожи пылали, когда его язык сплетался с ее языком в ритме, который она хорошо знала. В ритме, которого хотела.
Кейт потянулась к юбкам, чтобы поднять их повыше. Устроившись на нем основательнее, прервала поцелуй и села.
Вид его, лежащего под ней, был подобен удару в солнечное сплетение. Лицо его раскраснелось, глаза блестели. Выражение лица показалось ей удивительной смесью нежности и мужественности. И выше края ее юбок он был обнаженным и таким неотразимым.
Твердо настроенная не потерять своей решимости, Кейт сдвинулась ниже и потянулась к ширинке у него на брюках.
— Нет, — сказал он, заставив ее вздрогнуть. — Это будет не так. Не в этот раз.
— Что… — начала она, но Эйдан снял ее с кровати.
— Нет, — сказала она, когда он тоже встал.
Но потом он повернул ее и взялся за пуговки утреннего платья.
— Ох, — выдохнула она. — Я могу сама.
— Я помогу.
Это простое слово заставило ее руки замереть. Она наблюдала, как он не спеша расстегнул пуговку за пуговкой, потом стащил платье с плеч и освободил руки из рукавов. Она воззрилась на бледную кожу над белой шемизеткой. Платье соскользнуло вниз, веером упав вокруг ног. Корсет был зашнурован не туго, чтобы Кейт могла сама застегнуть крючки. Эйдан высвободил один крючок.
— Подожди, — прошептала Кейт.
Она так давно не смотрела на свое тело, и сейчас до нее дошло, какой неудачной была эта мысль.
Его руки замерли.
— Что случилось?
— Здесь так… так светло.
— Ох, Кейти, — пробормотал он. — Закрой глаза.
И она послушалась только потому, что не хотела, чтоб это останавливалось.
Она держала глаза закрытыми, пока последний крючок не оказался расстегнутым. Потом крепко-крепко зажмурилась, когда его руки стащил и бретели ее сорочки вниз. Когда он развязывал тонкую завязку панталон, костяшки его пальцев прижались к голой коже живота, и ее охватила дрожь. Простая хлопковая ткань ласкала бедра, соскальзывая на пол.
А потом вся комната как будто вжалась в нее: холодный воздух, легкие завихрения от движений Эйдана. Она даже ощущала на себе свет, выдающий все ее почти тридцать лет. Целая жизнь между юной девушкой, какой она была когда-то, и ею теперешней.
— Я так долго ждал этого, — сказал он.
Кейт почувствовала, как его ладони обхватили ее бедра и, открыв глаза, увидела, что он опустился на колени перед ней. Влага скопилась между ног, когда Эйдан прижался открытым ртом к ребрам. Его язык скользил выше, выше, пока не добрался до изгиба груди.
Из горла Кейт вырвался вздох. Это так… так прекрасно. Так восхитительно, даже при свете. Да, груди ее теперь сделались тяжелее, но рот Эйдана боготворил плоть. Да, бедра ее стали шире, но они послужили необходимой цели, ибо его руки идеально легли на их изгиб.
Рот его сомкнулся на розовом бутоне соска, и Кейт вскрикнула. Он глубоко втянул чувствительную плоть в рот, и какое-то мерцающее, вибрирующее напряжение запульсировало внутри ее, расходясь по телу, как круги на воде, пока пальцы не задрожали, а кожу не начало покалывать.
К тому времени как он поднял голову и посмотрел на нее, Кейт уже была вся во власти оргазма. Она не была способна ни на что, кроме как изумленно смотреть на его алые губы. Как может такое простое прикосновение рта быть столь возбуждающим? Теперь она вспомнила, почему была такой глупой тогда, десять лет назад. Да потому что быть глупой с Эйданом стоило любой цены, любого риска. Потому что с ним она была живой.
— Ты такая красивая, — восхищенно проговорил он. — Я и представить не мог.
Он чуть повернул ее и уложил на кровать. Простыни под спиной были холодными и хрустящими, а руки Эйдана горячими, скользя вниз по бедрам. В эту минуту она решила, что нет на свете более уязвимого места, чем внутренняя сторона женских бедер. Ее буквально тряхнуло, когда его большие пальцы спустились ниже. Он раздвинул ей ноги и наклонил голову.
— Эйдан! — ахнула она, пытаясь отползти.
— Позволь мне. Пожалуйста.
Кейт затрясла головой, но он не смотрел на нее, и она позволила ему развести колени в стороны. Позволила ему опуститься между ними, позволила его рту дотронуться до нее в самом сокровенном месте.
— Ах! — вскрикнула она, когда его язык коснулся ее именно там.
Она чувствовала каждое прикосновение его языка, каждый круг, который он обводил. Удовольствие расходилось по ней как трещины по стеклу. Она прерывисто вскрикнула, когда рот Эйдана вновь потерся у нее между ног, находя точки наибольшего наслаждения снова и снова.
Однажды он говорил ей об этом приглушенным, прерывистым шепотом. Рассказывал, что могут делать возлюбленные после того, как поженятся. Но ничего подобного она и вообразить не могла. Как будто какое-то порочное сердце билось где-то внутри ее, отдельное от того тела, которое она знала.
Словно какая-то пружина закручивалась внутри ее все туже и туже, пока в конце концов не распрямилась одним рывком и она не взорвалась на тысячи осколков мерцающего света. Пальцы ее стискивали простыню, пока она силилась отыскать якорь в этом бушующем море наслаждения. Наконец из горла ее исторгся всхлип, гортанный вскрик, и Эйдан прекратил свою сладкую пытку.
Она плакала. Она знала это, но ничего не могла поделать, только дать слезам скатываться по вискам, стараясь не издать ни звука. Эйдан осыпал нежными поцелуями ее бедро, и она попыталась успокоиться.
Она ощутила скольжение его тела по ногам, когда он поднялся. Потом услышала шорох одежды. Когда она открыла глаза, он стоял над ней, великолепный в своей наготе. Взгляд его был прямым, выразительным, и она приняла то, что Эйдан предлагал, и оглядела его тело, застывшее и гордое, и все же какое-то уязвимое в утреннем свете. Глаза ее задержались на косой сажени плеч, на твердой груди, на крепких мускулах ног. Она даже позволила себе на короткий волнующий миг остановить взгляд на выделяющемся мужском достоинстве.
Он снова опустился на колени рядом с кроватью. Притянул ее ближе к краю, еще дальше развел колени. Когда головка его члена коснулась ее раскрытой плоти, тело Кейт дернулось. Даже малейшее его прикосновение было сотрясающим и болезненно напряженным. Эйдан затих. Он задержал дыхание и ждал, ждал. Наконец она вновь задышала, и он продвинулся дальше.
Не было никакого проталкивания, никакого протискивания — это все, что она помнила из слияния тел. Его плоть скользнула в нее так, словно вернулась домой, словно помнила ее тело и путь к ее душе. Это было сладостно, медленно и ни на что на свете не похоже.
Она приняла его в себя в ровном скольжении, пока он не оказался глубоко, наполняя ее, заполняя пустоту, о существовании которой она и забыла.
— О-о, — только и смогла произнести она.
Эйдан застыл над ней, и теперь уже его учащенное дыхание заполнило комнату.
— Ох, — выдохнула она. — Эйдан.
Его ладонь скользнула вверх, на миг замерев на упругой груди. Ее протяжный стон обернулся резким вскриком, когда он легонько ущипнул соски, рассылая стрелы удовольствия по всему телу. Она почувствовала, как сжалась вокруг него, ощутила его наслаждение, когда он продвинулся еще глубже.
Она сжала бедра, когда он начал движение назад, скользя все дальше и дальше наружу, пока в ней не остался только кончик. Руки его схватили ее за бедра, и он вновь погрузился одним мощным рывком, рассылая волны блаженства во все уголки тела.
— Боже, Кейт, — выдохнул он, найдя долгий, медленный ритм.
Ее тело отмечало так много всего сразу: жар кожи на ее бедрах, бледную игру света на их телах, мускусный запах секса.
Она застонала и откинула голову назад, затерявшись в том, как он наполнял ее и в то же время освобождал. Как хорошо! Лучше, чем все, что она чувствовала десять лет назад. Все просто идеально, и она знала, что никогда не пожалеет об этом.
Его толчки участились. Пальцы сжались у нее на бедре. «Да», подумала она. Да, ей хочется заставить его вздрагивать и содрогаться точно так же, как она. И чувствовать то же самое. Кейт подтянула колени выше и почувствовала, как он заполнил то крошечное пространство, что еще оставалось между ними.
— О Боже, — простонал он.
Ритм слияния сделался быстрее, жестче и когда он, достигнув кульминации, вскрикнул, она услышала и свой крик. Он выскользнул из ее тела, напрягая мускулы, и горячее семя выплеснулось ей на живот.
Она накрыла его руки своими, переплетя пальцы и крепко удерживая.
— Кейти, — прохрипел он, склонив голову, когда пытался перевести дух.
Она поймала себя на том, что глупо улыбается ему, не в состоянии сдержать радость.
Когда Эйдан открыл глаза, лицо его из свирепого сделалось удивленным, и он встретил ее улыбку своей.
— Ну… вот.
Она не могла сдержать счастливого смеха, да и не пыталась.
— Я понятия не имела, Эйдан. Не помню, чтобы это было так…
Она изумленно покачала головой.
— Осмелюсь сказать, ничего подобного раньше и не было. Я был очень молод и ужасно нервничал.
— Ах, — счастливо вздохнула она.
Руки и ноги ее отяжелели, налились приятной истомой.
— Я бы лег с тобой и покрыл тебя поцелуями, но эта кровать слишком узкая.
— Мне вполне хватило поцелуев, — улыбнулась она.
Он недоверчиво вскинул бровь.
Она могла лишь рассмеяться.
— Я очень счастлива, но мы все равно не можем позволить себе разлеживаться. День начинается.
Его улыбка сделалась нежной. Глаза потеплели.
— Да, он только что начался.
Эйдан поднялся и прополоскал кусок ткани, которым вечером вытирал ей слезы. Пока он одевался, Кейт умылась здесь же, в спальне, но даже теснота комнаты не смущала ее. Одно слово билось у нее в голове: «Мой. Он снова мой».
Глупо. И нелепо. И даже неправда. Но все равно она твердила это себе как некую тайну, о которой никто не узнает. «Он снова мой. Пусть только сегодня, пусть только на один день, но он мой».
Она натянула шемизетку через голову и села. Не шевелилась. Не могла. Прислушивалась к глухому стуку, доносящемуся из гостиной, когда он натягивал сапоги, затем к шелесту ткани, когда он надевал сюртук. Немного погодя он вошел в спальню, и даже шейный платок из черного шелка был прилично повязан.
Он улыбнулся ей, пригладив рукой свой взъерошенные волосы.
— Ты выглядишь другим, — сказала она, дивясь этому.
— Значит, ты слепа как крот, Кейт, — тихо отозвался он. — Ведь это совсем не так.
Ее сердце остановилось. А когда она снова подняла взгляд, то поняла, что он прав. Она увидела в его глазах печаль и радость, тесно переплетенные, обращенные в самые глубины. Она увидела его неприкрытую душу и задалась вопросом, видит ли он то же самое в ней.
— Ты сегодня, еще придешь?
— А как же иначе? — сказал он, смягчая свои слова улыбкой. — Я намеревался бродить по переулку как привидение, если ты не позовешь меня к себе.
— Ну конечно, — улыбнулась она, — с воем и зубовным скрежетом.
— Да, и срыванием покровов на тот случай, если ты не запрешь двери. — Он поцеловал Кейти в смеющиеся губы и отвесил галантный поклон. — Я войду через заднюю дверь, да?
— Звучит несколько сомнительно, верно?
Его улыбку как ветром сдуло.
— Нет, — тихо отозвался он. — Никогда. Только не с тобой.
Она слушала стук его спускающихся по лестнице шагов и уловила обрывки бодро насвистываемой мелодии, когда дверь открылась и закрылась. Ей бы следовало сходить с ума от беспокойства, что его увидят. Мучиться совестью из-за того, что она сделала.
Но она не могла наскрести в душе ни капли сожаления. Жизнь берет свое.
