Глава 19

Элоиза с трудом поднималась по высоким ступеням в свою комнату. Дом погрузился в непривычную тишину, и Элоиза была рада тому, что ей не встретился никто из слуг, которые непременно поинтересовались бы у нее, как прошел вечер. У нее не было настроения обсуждать это. Более того, она была рада еще и тому, что Талия до сих пор не вернулась домой. Наверняка она сейчас со своим женихом и его семьей. Талия не одна. Ее защитят при необходимости.

Перси Чапмен отправится в долгую ссылку, так что Талия успеет сыграть свадьбу. Жених и невеста уедут из Лондона и будут жить благополучно в одном из поместий сэра Томаса за городом. Во всяком случае, на это есть надежда.

Но все это касается только Талии и ее мужа, благослови Господь его ничего не подозревающую душу. Элоиза свои обязанности выполнила.

А свою собственную судьбу запечатала сделкой.

Разумеется, после происшествия у пруда леди Лайонс больше не предложит ей места. Да и кто в здравом уме предложил бы? Но ей пришлось бы ох как несладко, если бы Дрейк не зашел в деле мести так далеко. Помоги ей, Господи, но она любит этого человека! И если она когда-либо сомневалась в этом, то ее сомнения развеялись, едва она увидела, как он без раздумий пришел ей на помощь. Элоиза стянула с себя шаль, которую веселая сестра Дрейка дала ей в саду. Девон, Эмма, Хлоя и даже Гейбриел – все они были очень красивы, все привлекали к себе внимание. Похоже, эти качества у них в крови.

Тоскливо вздохнув, Элоиза подумала о том, будет ли она когда-нибудь носить ребенка Дрейка. Впрочем, у нее было к этому двойственное отношение. В брак она верила, практичное сердце подсказывало ей, что брак – вещь стоящая, а вот родить незаконного ребенка не слишком хорошо. Элоиза всегда считала, что если уж она забеременеет, то…

Она ведь, уходя, закрыла дверь гардероба, не так ли? Открытые двери гардероба – хорошая приманка для моли, а у нее есть несколько приличных шерстяных платьев, которые надо беречь.

Расстегнув крючки на своем мокром платье, Элоиза направилась к гардеробу, спустив до талии рукава и лиф платья.

Элоиза вынула из шкафа очаровательную ночную сорочку цвета полыни – это была одна из немногих кокетливых вещиц, которую она могла себе позволить, и закрыла дверь гардероба.

А за дверью, как выяснилось, стоял герой ее ночных кошмаров Ральф Хокинс. Человек, погубивший ее жизнь. В руках у Ральфа сверкал большой кухонный нож.

Дрейк направился к своему экипажу, но тут его остановила Эмма. Он увидел, что лицо сестры перекошено от гнева. Дрейк напомнил себе, что очень любит сестру. Если бы возникла такая необходимость, он не пожалел бы жизни, чтобы спасти ее, но находиться рядом они не могли; отличавшиеся друг от друга как лед и пламень, брат и сестра тут же начинали конфликтовать. Эмма неодобрительно относилась ко всему, что делал Дрейк, а сам Дрейк считал Эмму сущим исчадием ада и терпел ее просто потому… да, потому, что она приходилась ему сестрой.

Дрейк нахмурился и кивком приказал лакею отойти в сторону.

– Я опаздываю на свидание, Эмма, – сказал он. – Так что тебе придется подождать со своей лекцией на темы морали.

– На свидание? – удивилась она. – В столь поздний час?

– Тебе давно пора быть в постели, не так ли? – ехидно спросил Дрейк. – Странно видеть тебя вне дома поздним вечером. Разве ты не боишься, что холодный ночной воздух тебе повредит?

– Садись в карету, Дрейк, – тихо промолвила она. – Достаточно уже для одного вечера выяснения отношений на людях.

Вздохнув, Дрейк влез следом за сестрой в собственный экипаж. Эмма села напротив него, ее синие глаза были полны возмущения.

– Вот что я тебе скажу, Эмма, – первым заговорил он. – Вдовство не идет тебе на пользу. Тебе необходимо выйти замуж.

– Когда мне понадобится твой совет, я тебе непременно об этом скажу, – съязвила в ответ Эмма, расправляя на плечах шаль.

– Из-за чего у тебя такое отвратительное настроение? – спросил он.

– Из-за тебя.

На губах Дрейка промелькнула усмешка.

– А я-то полагал, что благонравная леди Лайонс будет довольна тем, что мерзавца Перси Чапмена изгнали из общества, – заметил он.

– Ты топил этого кретина в пруду для рыбы вовсе не по доброте душевной и не по велению благородного сердца, – вымолвила Эмма.

Дрейк притворился, что ее слова его ничуть не задели.

– Разумеется, – кивнул он. – Просто я забыл на время, что у меня нет сердца, о чем ты и остальные члены нашей семьи так любят напоминать мне.

– Только не надо строить из себя великомученика, ладно? – сказала Эмма. – Ты так удачно сжился с ролью утерявшего иллюзии циника, что другая роль тебе как-то не идет.

– Бог тебя простит, – пробормотал Дрейк. – За великомученика.

– Но почему именно она? – спросила Эмма. – Почему именно ее ты выбрал из всех молодых жительниц Лондона, которые были бы рады играть с тобой в твои игры? Почему именно Элоиза Гудвин?

Улыбка, снова мелькнувшая на губах Дрейка, тут же исчезла.

– Почему именно она? – с деланным равнодушием переспросил он. – А почему бы и нет?

– Она же порядочная женщина, Дрейк, и ей пришлось много работать, приложить немало усилий к тому, чтобы заработать хорошую репутацию в обществе, которое никогда не оценит ее жертвы. Семья прогнала мисс Гудвин из дома и отвернулась от нее шесть лет назад, и с тех пор она совсем одинока.

Дрейк слегка вздрогнул. Этого Элоиза ему про себя не рассказывала. Так ее выгнали из дома? Интересно, что она такого натворила? Не очень-то Элоиза подходила под тот тип женщин, которых он называл «мятежными натурами».

– А что произошло между Элоизой и ее семьей? – небрежным тоном поинтересовался Дрейк.

– Я не спрашивала, – ответила Эмма. – У нее отличные рекомендации, она известна как хорошая наставница и компаньонка, и не смей менять тему разговора! Почему? Почему из всех женщин, жаждущих завоевать твое внимание, ты выбрал именно ее? Именно ее решил соблазнить?

Дрейк тоскливо вздохнул.

– А кто сказал, что я хочу ее соблазнить? – раздраженно спросил он.

– Да ты настоящий дьявол! Я прекрасно представляю себе, что случилось этим вечером. Перси сделал ей непристойное предложение. И ты, уже наметив ее на роль своей будущей жертвы, как обычно, испытал приступ ярости. Для того чтобы охладить пыл Перси, ты стал окунать его в холодную воду.

– Боже мой! – Веки Дрейка тяжело опустились, выражение его лица оставалось непроницаемым. – Подумать только, в мгновение ока ты меня из великомученика превратила в негодяя.

– И все это произошло именно в этот вечер! – с досадой проговорила Эмма, поднимая руку, затянутую в белую перчатку. – Да еще каких-нибудь две недели тому назад Перси Чапмен дважды на такую, как Элоиза Гудвин, и не взглянул бы. Но как только ее имя стали упоминать вместе с твоим, ее стали считать не столь уж добродетельной.

Несколько мгновений Дрейк молчал.

– Ну вот, ты же сама знаешь, что обо мне говорят, – наконец произнес он. – Стоит женщине показаться в моей компании, как ее репутации конец.

– Но ее репутация была безупречной! Я собиралась дать ей работу в академии, а теперь это едва ли возможно, потому что супруги Хейдоны, которые оказывают финансовую поддержку моей академии, видели безобразную сцену возле пруда для рыбы. И в ней, между прочим, активное участие принимали члены семейства Боскаслов! – возмущенно сказала Эмма.

Дрейк резко выпрямился.

– Хочу еще раз повторить тебе, – сердито произнес он, чеканя каждое слово, – ты понятия не имеешь о том, что говоришь.

– Так расскажи мне, в чем дело, – попросила Эмма.

– Я… – Дрейк тяжело откинулся на спинку сиденья.

Честно говоря, он и сам не слишком понимал, почему вся эта история его так волнует.

– Начнем сначала. Элоиза вовсе не защищалась от домогательств Перси. Она защищала свою клиентку.

– Талию Торнтон, – кивнула Эмма, скривив презрительную гримасу. – Это невыносимое создание. Ей повезло, что она поймала на крючок сэра Томаса. Похоже, он человек порядочный.

– Да. И так уж случилось, что Перси на вечере угрожал раскрыть некоторые факты личного характера, касающиеся Талии. Элоиза пыталась разубедить его, когда появился я. Она не хотела, чтобы Перси встретился с сэром Томасом.

Лицо Эммы немного просветлело.

– Похоже, твои слова объясняют сегодняшний инцидент, – проговорила она, но тут же добавила: – Однако они не объясняют, какое отношение Элоиза Гудвин имеет к тебе.

– Не уверен, что готов объяснить это. – Дрейк покачал головой и хмуро улыбнулся. – Я еще и сам толком не понимаю, что происходит… В общем, я попросил Элоизу стать моей любовницей.

– И она приняла твое предложение? – спокойно спросила Эмма.

Дрейк отвернулся. Он понятия не имел о том, зачем рассказал все это сестре. Впрочем, возможно, из-за желания защитить Элоизу.

– А тебя еще не ищут, Эмма? – спросил он, меняя тему разговора. – Уверен, что в эту самую минуту кто-то из гостей совершает какую-нибудь роковую ошибку общественного характера, которую только ты в состоянии исправить.

Эмма тихо пробормотала что-то весьма напоминающее непристойное ругательство. Впрочем, учитывая, что она – это сама леди Совершенство, можно предположить и то, что Эмма просто процитировала Библию. Дрейк отчетливо расслышал, что слова «Бог», «преисподняя» и «дьявол» Эмма употребляла в сочетании с его именем.

Сестра ударила его кулаком по колену.

– Так Элоиза согласилась стать твоей любовницей? – снова спросила она.

– Виконтессам драться не полагается, – холодно заметил Дрейк.

Эмма снова ударила его, причем на этот раз довольно ощутимо.

– А как насчет убийства?

– Хватит! – Дрейк нежно, но крепко перехватил ее руку. – Добродетель каждой лондонской женщины тебя не должна волновать.

– Я толкую только о добродетели Элоизы Гудвин.

– А я – нет. И для разнообразия перестань совать свой нос в мои дела. Они тебя не касаются, – вымолвил Дрейк. – А уж ее дела – тем более.

Брат и сестра уставились друг на друга. Дрейк видел презрение в глазах Эммы и отказывался верить в то, что оно больно ранит его. Дьявол, его вообще не должно волновать, что о нем думает его сестрица, которая так любит совать свой нос в чужие дела! Именно Эмма отличается от всех Боскаслов, она, а не он. Потому что всем остальным очень даже нравится не утруждать себя соблюдением строгих норм этикета.

– Знаешь, ты точно такой же, как он, – тихо промолвила Эмма. – Ты похож на отца больше, чем кто-либо из нашей семьи.

Дрейк улыбнулся, не желая показывать Эмме, как глубоко задели его ее слова.

– Не понимаю я, – пожал он плечами, – ты хотела сделать мне комплимент или оскорбить меня?

– Я и сама не понимаю. – Эмма высвободила свою руку из его руки. – А теперь мне нужно вернуться на вечер и постараться исправить тот ущерб, который ты мне нанес своим поведением. – Она встала, с сожалением глядя на брата. – Просто мне жаль, что ты не выбрал другую женщину, Дрейк.

Элоиза была до того испугана, что не могла кричать, ведь ей удалось убедить себя в том, что Ральф не вернется. Как долго он прячется в ее комнате? Ей удалось отступить назад, кровь в ее жилах застыла, мышцы окаменели. Элоиза едва нашла в себе силы натянуть лиф на тонкую сорочку, едва прикрывавшую ей грудь.

– Удивлена, Элли? – Ральф отбросил нож в сторону, в его глазах застыло насмешливое выражение. – Рад снова видеть тебя.

Сердце Элоизы тяжело застучало, она с трудом сглотнула, силясь преодолеть сковывавший ее страх.

– Не могу сказать, что я разделяю с тобой эту радость, – пролепетала она.

– Ты ходила куда-то развлекаться, да? – тихо спросил он.

– Я выполняла свою работу, – вымолвила Элоиза, пятясь на одеревеневших ногах к кровати.

За годы работы ей приходилось иметь дело с агрессивными молодыми людьми, и она знала, что за их агрессией чаще всего стоит банальная бравада. Но теперь она имеет дело с Ральфом, который приехал в Лондон специально для того, чтобы увидеть ее. Он поджидал Элоизу в ее комнате. Еще никто и никогда не угрожал ей ножом. Сама атмосфера в комнате была полна опасности, и Элоиза чувствовала, что ситуация совсем не похожа на те, в каких она когда-либо оказывалась.

– А ты, похоже, притомилась, любимая, – сказал Ральф. – Не можешь защитить себя, да?

Он наступал на нее. Потеряв равновесие, Элоиза упала на покрывало. Ральф подошел к кровати и склонился над нею, злобно ухмыльнувшись.

– Вот и отлично, Элли, – пробормотал он. – Давай-ка покувыркаемся на твоей кроватке.

– Чего ты хочешь? – холодно спросила Элоиза, резко садясь.

Внезапно ее страх прошел, уступив место отвращению – от него несло джином и застарелым потом.

– У меня в кармане ни гроша, а ты передо мной в долгу, – вымолвил Ральф.

Элоиза облегченно вздохнула. Деньги! Слава Богу, ему нужны только деньги.

– Сейчас денег у меня нет, – сказала она. – Мне целый месяц не платили. Так что тебе придется прийти попозже.

– А это еще что? – спросил Ральф, цепляя пальцем жемчужное ожерелье, тускло поблескивавшее на шее Элоизы.

– На что это, по-твоему, похоже? – прошептала она.

– Мне уже почти жаль, что я не женился на тебе, Элли, – принялся рассуждать Ральф, – хотя, на мой вкус, ты чересчур современна. Мне нравятся девушки понятливые, но молчаливые. Я люблю, когда…

Ральф хотел было погладить щеку Элойзы, но его рука застыла в воздухе, когда он увидел, что прямо на него нацелено дуло пистолета – это был один из тех дуэльных пистолетов Торнтона, которые Элоиза держала у себя у изголовье кровати с тех пор, как лорд покинул дом. Она уперлась локтями в колени, чтобы Ральф не заметил, как неуклюже она держит оружие.

– Как жаль, что я не дала Милдред и ее кузенам убить тебя, когда они хотели это сделать, – промолвила она.

Лицо Ральфа помрачнело.

– Да уж, когда я доберусь до этой ведьмы, она тоже пожалеет о том, что не убила меня, – проворчал он. – А ведь когда-то ты была милой девчушкой, Элли. Ты…

– Я больше не милая девчушка, – грубо перебила его Элоиза. – Когда-то я служила компаньонкой у одной престарелой баронессы, которая любила охоту больше жизни. Так что вышибить тебе мозги или прострелить тебе одно замечательное место могу запросто. Тебя устраивает такая перспектива?

Ральф неуверенно улыбнулся. Элоиза направила дуло ему в лицо.

– Не думаю, что тебе удастся разыскать Милдред, но если ты и сделаешь это, то она, надеюсь, завершит то, что намеревалась сделать шесть лет назад.

Ральф отступил от нее, но Элоиза не собиралась доверять ему. Он прятался в ее комнате, угрожал ей ножом. Она держала его на мушке даже тогда, когда он подошел к двери.

– Ты выйдешь из дома через сад, Ральф, – холодно проговорила Элоиза.

Ральф вскрикнул, ударившись о дверную ручку.

– Почему это я должен выходить через сад? – спросил он.

– Да потому что я скорее убью тебя, чем позволю кому-то узнать, что ты имеешь ко мне какое-то отношение.

– Но я не знаю дороги, – пробормотал Ральф.

Элоиза наконец-то смогла вздохнуть полной грудью. Он все еще такой же мерзкий трус.

– Я покажу тебе дорогу, – сказала она. – Кстати, имей в виду, что внизу спят двое мужчин, которые немедленно прибегут мне на помощь, если я закричу.

Должно быть, ей удалось говорить убедительным тоном, потому что Ральф беспрекословно вышел из комнаты и спустился впереди нее по лестнице, не проронив больше ни слова.

У садовых ворот Ральф остановился и сделал неловкую попытку обнять Элоизу.

– Поцелуемся на прощание, – сказал он.

Она ткнула пистолетом ему в ребра.

– Убирайся, – с презрением прошептала Элоиза. – И больше никогда не возвращайся, иначе я обо всем расскажу лорду Дрейку.

Прищурившись, Ральф попятился назад, на улицу.

– Какому лорду? – переспросил он.

– Такому, которого ты едва ли встретишь в тех затрапезных заведениях, завсегдатаем которых являешься. – Элоиза захлопнула ворота. В этот момент из-за угла выехала незнакомая карета. – Думаю, это как раз он и есть, – проговорила она. – Убирайся отсюда, пока он тебя не увидел.

Грейсон Боскасл и сопровождавшие его мужчины ступили из кареты на дорогу с таким видом, словно она им принадлежала. Рядом с Грейсоном шли его младшие братья, Хит и Девон.

Грейсон был самым крупным в этой группе. Светловолосый, харизматичный, одетый в черное, он получал явное удовольствие от своего главенствующего положения. Его брат Хит, выглядевший не менее внушительно, прямо-таки излучал силу и уверенность. В руке он держал подзорную трубу. Девон, самый молодой, чувственный, с игривой натурой, имел, однако, солидный военный опыт и в мгновение ока мог доказать, что иметь дело с ним весьма опасно.

Замыкал шествие Доминик Брекланд, виконт Стратфилд, на грубом лице которого застыло одобрительное выражение. Он отлично поладил с Боскаслами, войдя в их семью, и был всегда готов защищать их интересы. Лишь полный глупец мог попытаться противостоять этой группе уверенных в себе мужчин, которые собрались здесь по собственной воле. И все же, несмотря на их смелость, ни один из них не хотел, чтобы Дрейк узнал, что они втайне от него расследуют причины его странного поведения в последнее время.

Инициатором собрания был Девон, призвавший родных срочно обсудить увлечение Дрейка женщиной, из-за которой он уже дрался на дуэли. До сих пор Дрейк ни разу не выказывал столь сильного интереса ни к одной женщине и уж тем более не старался скрывать это.

Именно Девон заметил в саду Элоизу и какого-то мужчину, который не был похож на домашнего слугу. Хит направил подзорную трубу на сад.

– Что-то тут не так, ты не находишь? – спросил Девон Хита.

Хит оставался совершенно спокойным – он меньше остальных Боскаслов был склонен к поспешным решениям.

– Да, – произнес Хит через некоторое время, – похоже, тут действительно попахивает какой-то тайной. В руке у нее пистолет.

– Уж больно она решительна и мила, – нахмурившись, промолвил Девон. – Я и не предполагал, что она может быть такой.

– Не вижу ничего милого в том, чтобы пускать ночью в дом мужчину и выставлять его оттуда ночью же, – сухо заметил Доминик.

– И это говорит человек, имеющий богатый опыт проникновения в спальню моей сестры? – не отрываясь от созерцания, сказал Хит.

Доминик улыбнулся, сверкнув белыми зубами.

– Но я же женился на ней, – вымолвил он.

– Что там происходит? – поинтересовался Грейсон у Хита.

– Этот тип пытался обнять ее, и она ткнула ему в бок пистолетом, – после недолгого молчания ответил Хит.

– Возможно, мисс Элоиза Гудвин не та, за кого себя выдает, – заметил Грейсон.

– Да уж, подозрительно она себя ведет, ничего не скажешь, – заключил Доминик.

Грейсон недовольно скрестил на груди руки.

– Мы должны непременно разузнать обо всем этом побольше, – заявил он.

Хит направил подзорную трубу на человека, уходившего прочь от дома Элоизы.

– Что ж, тогда решено, – вымолвил он. – Мы узнаем об этом типе все, что можно.

– Но Дрейку совершенно ни к чему об этом знать, – промолвил Грейсон с высокомерной усмешкой. – Во всяком случае, пока.