Глава 18
Подходя к карете, Пруденс увидела Мелоди, которая сидела на покатой лоснящейся спине Гектора, расставив маленькие ножки в стороны и балансируя руками. Горди Ева сидела перед ней. Задняя часть тела мистера Ламберта торчала из кареты, и он активно искал что-то, доставая их вещи одну за другой.
Это сильно походило на обыск. Сердце Пруденс ушло в пятки. Надежда на то, что удастся незаметно подбросить кольцо туда, откуда Эван взял его, таяла на глазах. Но дело было даже не в этом. Ей удалось выжить на улице и не потерять лица только благодаря тому, что она никогда не лгала ни себе, ни окружающим. И не собиралась начинать сейчас!
Ей стало немного легче, когда она подумала обо всем этом. Она сжала покрепче кольцо в кармане и шагнула вперед.
— Мистер Ламберт, сэр…
Он не повернулся к ней.
— Не сейчас, мисс Филби.
Она подошла вплотную и взяла его за руку:
— Мистер Ламберт, мне нужно поговорить с вами.
Колин оставил поиски и посмотрел на Пруденс.
— Мисс Филби, сейчас не самое подходящее время, я, кажется… — Пруденс поднесла руку к его лицу, — …потерял кое-что очень важное… — И разжала пальцы. — О-о-о!
Колин выпрямился, не сводя взгляда с кольца.
— Где вы это нашли?
Пруденс посмотрела ему в глаза честным взглядом. Он пытался оставить ей лазейку. Он ждал, что она скажет, будто нашла его на полу кареты, или в туфле Мелоди, или еще какой-нибудь вздор. Eгo доброта делала ее выбор еще более сложным, но в то же время именно поэтому она не могла лгать, глядя ему в глаза. Она так давно никому не верила, и так давно никто не верил ей.
Возможно, ей стоит довериться мистеру Ламберту.
Пруденс протянула трясущуюся руку к руке мистера Ламберта, и тот подставил ладонь, в которую мисс Филби вложила кольцо. Она согнула его пальцы вокруг драгоценности и облегченно вздохнула.
— Я приношу вам свои извинения, сэр. Это Эван взял его из ваших вещей, пока я спала.
Колин наконец посмотрел ей в глаза. Его взгляд был скорее удивленным, нежели злым.
— Но зачем он совершил столь тяжкий проступок? Пруденс с трудом сглотнула подступивший к горлу комок. Она опасалась говорить плохо о Шанталь в присутствии мистера Ламберта, во всяком случае, изо всех сил старалась этого не делать, но она не видела причин скрывать от хозяина правду.
— Мисс Маршан покинула Брайтон, не расплатившись со мной, сэр. Она задолжала мне за несколько недель. Полагаю, Эван боялся, что мы никогда не найдем ее. — Больше она не смогла выдавить ни слова и терпеливо ждала реакции мистера Ламберта.
Мистер Ламберт внимательно посмотрел на мисс Филби.
— Понятно. Я немедленно исправлю это положение. Но вам следовало рассказать мне об этом с самого начала.
— Да, сэр. — Пруденс молила Бога, чтобы мистер Ламберт понял ее правильно.
— Что ж, поскольку кольцо, можно сказать, и не терялось вовсе, то не стоит более и возвращаться к этому разговору.
Пруденс не могла поверить своим ушам.
— Сэр?
Мистер Ламберт убрал кольцо во внутренний карман жилетки и посмотрел на Пруденс.
— Мисс Филби, я ведь не монстр какой-нибудь. Я достаточно времени провел с Мелоди, чтобы понимать, что дети иногда совершают ужасные вещи, не думая о последствиях. Я бы никогда не наказал Эвана за то, что он по глупости совершил ошибку.
Пруденс нахмурилась.
— О, а я как раз собираюсь его наказать, сэр!
Он ухмыльнулся:
— Вы же не станете его бить?
— Но… — Мистер Ламберт, как всегда, сбил ее с толку. — Вы полагаете, мне нужно просто спустить ему это с рук?
— Нет, я так не думаю. Воровство — это порок. Но наказание должно быть полезным, для всех. Скажем… пусть он чистит Гектора каждый вечер до конца нашего путешествия.
Пруденс едва не рассмеялась, да и рассмеялась бы, пожалуй, если бы едва не расплакалась от облегчения.
— Но для Эвана это никакое не наказание!
— И тем не менее это довольно сложная работа, которая позволит ему на досуге подумать над тем, что он сделал. Разве не в этом суть наказания?
Это было настолько похоже на слова ее отца, что Пруденс не нашлась что ответить. Она смогла лишь коротко кивнуть и опустила глаза, чтобы скрыть навернувшиеся слезы. Как же повезло этой чертовке Шанталь!
— Но остается другой вопрос: что мне делать с вами?
Пруденс удивленно посмотрела на мистера Ламберта, который смотрел на нее как-то уж очень официально.
— Что… что вы имеете в виду, сэр?
— Вы были сильно напуганы, когда возвращали мне кольцо. Неужели вы действительно думали, что я швырну вас и Эвана в ближайшую тюрьму?
Пруденс смотрела на свои руки, нервно перебирая пальцами.
— Но ведь могло случиться и такое, сэр.
Его теплые пальцы взяли ее за подбородок и подняли ее лицо, заставляя смотреть в удивительно зеленые глаза. Пруденс надеялась, что мистер Ламберт не заметил, как она вздрогнула от его прикосновения.
Но взгляд его был добрым. В уголки его глаз набежали морщинки, хотя больше он ничем не выдал улыбки.
— Таким образом, мисс Филби, вы доказали не только свою честность, — мягко сказал он, — но и свою храбрость. — Спасибо, что доверились мне. Я, вне всякого сомнения, постараюсь ответить вам тем же.
И, сказав так, мистер Ламберт пошел к Гектору, чтобы снять Мелоди с его спины. Пруденс же осталась стоять как вкопанная, ибо только что на ее глазах случилось нечто очень, очень странное. Мир перевернулся.
Ибо мир уже не был целиком и полностью против нее.
Оставалось лишь наслаждаться неслыханным подарком. Внутри ее всколыхнулось что-то совершенно новое.
А что, интересно, сказал бы мистер Ламберт, узнай он, что она не та, за кого себя выдает?
По сельской дороге ехала группа всадников, поднимая облако пыли. Поля по обе стороны дороги были зелены, свежи и пустынны, за исключением белых спин овец да старой каменной стены, тянувшейся за горизонт.
Но всадники не вертели головами, наслаждаясь пасторальным пейзажем. Внимание их всецело было поглощено дорогой, простиравшейся перед ними. Чем скорее они найдут женщину, за которую назначена награда, тем скорее вернутся к своим делам.
Лишь один человек озирался по сторонам. Он сильно отстал от основной группы всадников, даже пыль из-под копыт их скакунов не мешала его путешествию. Взгляд его был въедлив, выхватывая из пейзажа все нужные детали, словно взгляд хищника.
Он был главным, и никто из шайки не смел, ему перечить. А последним он ехал, потому что даже к своим собственным людям боялся повернуться спиной.
Пожалуй, даже в первую очередь к своим людям — отпетым негодяям, которые на любой вызов отвечали дюжиной пуль. Отличные подельники, но не лучшие попутчики в дальней дороге.
Стук копыт стал менее ритмичным, и клубы пыли прибились ближе к земле. Тот, что ехал позади, тут же натянул поводья, встревожено вглядываясь вперед. Легкий ветер быстро развеял пыль, и он увидел, что всадники сгрудились круг чего-то. Мелькнула светлая ткань, раздался женский крик. Замыкающий поморщился, но он знал, что лучше дать мародерам завершить свое дело. Это не займет много времени.
Замыкающий развернул лошадь и съехал на тропку, ведущую к низкой каменной стене, что тянулась неподалеку, проехав сотню ярдов в глубь поля, он остановился и принялся ждать.
Со своей позиции ему хорошо было видно, что головорезы поймали посреди дороги трех женщин. Одетые в яркие юбки и блузы, они все же не походили на цыганок из табора. Впрочем, и на фермерских жен тоже. Возможно, проститутки. Или актеры. А возможно, то и другое.
Ему стало немного любопытно, не настолько, однако, чтобы ехать и проверять. Ему не было никакого дела до других женщин, поскольку его мысли целиком и полностью занимала одна-единственная. От нетерпения он пришпорил коня, и тот принялся гарцевать.
Раздался гром приближающейся грозы, и седок поспешил успокоить лошадь. Когда замыкающий снова посмотрел на дорогу, он увидел, что к его головорезам на большой скорости приближается всадник на огромном белом коне.
Когда же всадник подъехал вплотную к группе, стало видно, что и сам седок под стать своему скакуну.
Конь врезался в группу его людей, а всадник по инерции вылетел из седла, точно камень, запущенный в пруд.
Замыкающий с нескрываемым презрением наблюдал за нарастающей сварой. Теперь не избежать потасовки. Кого-нибудь, без сомнения, ранят, что приведет к дальнейшим проволочкам.
Щелкнув хлыстом, замыкающий направил лошадь к толпе на дороге. В последний момент он натянул поводья и принялся хлестать своих людей, отгоняя их от здоровяка, откровенно раздраженного тем, что кто-то позарился на его женщин.
На этот раз он был беспощаден и гонял своих людей до тех пор, пока те не вскочили в седла и не припустили по дороге. Никаких более задержек.
Ничто не должно отвлекать его от нее.
Большого Джона Бейливика, самого крупного в команде обслуживающего персонала клуба «Браунс», звали, как правило, когда нужно было передвинуть старую мебель в подвале или когда малышка Мелоди начинала шалить, и некому было с ней поиграть. Это был человек, который не боялся ничего и никого, кроме, разумеется, мистера Уилберфорса.
Большой Джон Бейливик закрыл глаза и помолился во спасение.
Это не конь, а сплошная проблема. Это был единственный жеребец под рукой у Уйлберфорса, который мог вынести на себе Бейливика. Конюх называл его Балтазаром.
— Это, скажу я тебе, братец, лучший конь на свете, так-то!
Эта кличка напрягала слух простого парня, каким, бес сомнения, являлся Бейливик, но даже он догадался, что «Балтазар» означает «Демон».
Это был настоящий монстр, сверкающий белый призрак с красными ленточками, вплетенными в гриву. Бейливик оставил ленточки, поскольку рассудил, что Мелоди обрадуется, когда увидит его на таком нарядном коне.
Сейчас ленточки развевались на ветру и больно хлеста ли его по лицу. По щекам Бейливика текли слезы. Он не плакал, разумеется, вот еще!.. Бейливик никогда не плакал, Виной тому были скорость и встречный ветер.
Балтазар признавал только два способа передвижения; едва переставлять ноги и кавалерийский галоп. И если он решил плестись, то ничто на свете не могло заставить его прибавить шагу, зато если этот зверь пускался в галоп, то остановить его было невозможно. Причем предпочитал Балтазар первый способ, и никакие уговоры Бейливика не могли разжалобить его и заставить прибавить ходу. И когда Бейливик, смирившись, начинал присматривать таверну, чтобы перекусить и заночевать, Балтазар ни с того ни с сего вскидывал голову, прядал ушами и, издав боевой храп, рвался вперед, разрывая землю копытами размером с блюдо.
Клочья дерна и камни летели по сторонам, периодически попадая Бейливику в лицо.
По полям по долам. Минуя фермы и огороженные древними каменными стенами поля, заполненные отарами овец. Как-то раз Балтазар пронесся по каменному мосту, такому узенькому, что Бейливик даже не видел дороги под копытами. Но Балтазар оказался столь же аккуратен, сколь и непредсказуем.
Впоследствии Бейливик пришел к выводу, что ему сильно повезло, что Балтазар мчался в направлении, нужном Бейливику. Никто ведь не мешал сумасшедшей бестии скакать в противоположную сторону и вернуть его, Бейливика, обратно в Лондон.
Скоро они миновали поворот на Бейзингсток и соответственно к поместью Ардморов. Бейзингсток был единственной зацепкой Бейливика, которую он получил от администратора театра в Брайтоне, куда заходил сэр Колин, везло еще, что мистер Уилберфорс знал про актриску. С другой стороны, мистер Уилберфорс все на свете знает. Скажете, нет?
Ну, быть может, за исключением того, что Бейливик, сколько преувеличил, будто умеет ездить верхом. С другой стороны, он сказал управляющему чистую правду, ему доводилось ездить верхом. Он честно надеялся, что не найдется у мистера Уйлберфорса лошади, которой под силу нести такую ношу, как он, и тот будет вынужден дать ему двуколку.
Он не раз успел пожалеть о своей самонадеянности, пока Балтазар скакал, миля за милей, не проявляя ни малейшего признака усталости. Мимо в очередной раз пронеслась деревня, но Балтазар умудрялся не замечать ничего, кроме луж. Большая часть которых оседала на плечах и лице седока.
Надо сказать, Балтазар не собирался врезаться в группу всадников посреди дороги. Он попытался остановиться, но у него не получилось. Мощный круп жеребца разметал лошадей вместе с всадниками, словно шар для боулинга легковесные кегли. Вокруг царили хаос и паника, кричали напуганные люди и храпели ошарашенные лошади. Наконец Балтазар остановился, подняв облако пыли.
Бейливик при этом, задыхаясь от пыли и размахивая руками, вылетел из седла. Когда он приземлился, то на пару мгновений потерял нить событий. Когда же рассеялась пыль и он пришел в себя, то вместо всадников он увидел перед собой трех самых красивых женщин, коих ему доводилось видеть в своей жизни.
И они улыбались ему, словно он был ожившим героем исторических книжек.
— О, наш спаситель!
— Эти бандиты разбежались при виде вас, их словно ветром сдуло!
Самая красивая из женщин, черноволосая и черноглазая — должно быть, из самого Уэльса, — подошла к нему молча, соблазнительно покачивая бедрами. Она бросила на попутчиц взгляд и спросила у Бейливика, погладив его по бедру:
— Не прокатишь на своем жеребце, добрый рыцарь?
Балтазар либо устал, либо ему тоже понравилась эта красотка, потому что, когда Бейливик, подхватив ее с легкостью, посадил в седло, Балтазар пошел вперед шагом, которому позавидовали бы кавалеристы на параде.
Бейливик сел спереди, и тонкие руки нежно обхватили его за талию. Мягкие груди прижались к его спине.
— Меня зовут Фиона. Сегодня вы должны отужинать в нашей компании, храбрый рыцарь. — Ее голос лился в уши точно елей. — Вы любите театр?
Она могла с тем же успехом спросить, любит ли он, когда его кипятят в масле, и Бейливик кивнул бы с не меньшим энтузиазмом. Ибо он готов был на все ради того, чтобы Фиона и дальше прижималась к нему. Две другие девушки смотрели на них с нескрываемой завистью.
Никто еще не завидовал Бейливику. И уж тем более никто и никогда не завидовал тому, кто был рядом с Бейливиком.
Балтазар определенно лучший конь на всем белом свете!
