Глава 13
С горящим лицом и сердцем, выпрыгивающим из груди, Пруденс бежала к большому костру, словно за ней гналась, наступая на пятки, шайка пиратов во главе с Черным Кракеном. К несчастью, когда она добралась до безопасного круга света, ее собственные темные мысли никуда не улетучились.
Что она наделала? Что он наделал? Что это был за немыслимый, непостижимый, невероятный и совершенно неприемлемый поступок?
Ей никогда не доводилось испытывать ощущений, которые вызвали в ней его поцелуи, его прикосновения, его… проникновения. Пруденс начинала догадываться, что ей захочется повторить все заново, причем в ближайшее время. Пруденс подозревала, что если бы не вмешательство извне, она бы очень скоро захотела узнать, что это такое твердое упирается в нее из его штанов.
Нет, разумеется, она имела представление о строении мужского тела. Она ведь не дурочка какая-нибудь, кроме того, у нее был младший брат. Да и о взаимоотношениях полов она также была наслышана. Шанталь все время встречалась с одним-двумя, а то и более мужчинами. И из-за тоненькой стенки, отделявшей костюмерную от гримерки, Пруденс прекрасно слышала все охи-ахи. Она слышала куда больше, чем ей того хотелось, а богатое воображение дорисовывало остальное.
И если не считать собственной невинности, она не верила более ни в чью. Раньше ей вообще казалось сущей глупостью оголяться друг перед другом и совать… что попало и куда попало…
Но, Боже правый, как же сильно она ошибалась. Только теперь Пруденс начинала понимать вздорную Шанталь!
Дрожа всем телом, не в силах унять неудовлетворенное желание, подчинившее себе ее бедное тело, испытывая волну удовольствия каждый раз, сжимая бедра, Пруденс стояла на самой границе света у большого костра, не готовая войти в круг и предстать перед людьми. Должно быть, на лице у нее все написано. «Я целовалась с мистером Ламбертом!» Для описания остального у нее попросту не находилось слов.
«Как я могла позволить ему делать все это со мной? Позволить? Да я бы умоляла его продолжить, если бы не решилась дара речи».
Она всегда так трепетно относилась к своей добродетели, для нее девственность была точно соломинка для утопающего — единственное, за что можно ухватиться в хаосе окружающей действительности, и сказать самой себе: «А ты все еще леди».
Но сейчас сомнения закрались в душу, словно воры, похитив навсегда покой из ее сердца. Интересно, а леди нравится, когда мужчины ласкают им грудь? А леди интересно лезть к мужчине в штаны, чтобы выяснить, что там упирается в живот?
— Детка, ты, наверное, чертовски устала, — услышала она голос в темноте, голос, обладатель которого, похоже, знал все на свете.
Пруденс подняла голову, всмотрелась во тьму и вздохнула с облегчением:
— Да, миссис Пом. Это был весьма богатый на события денек.
— Тьма всегда скрывает наши поступки и помыслы, верно?
Пруденс испуганно сглотнула и обняла себя руками за плечи.
— Вы находите? — Ее попытки сказать это естественным голосом с треском провалились.
Миссис Пом усмехнулась, но когда заговорила, в голосе ее не было осуждения.
— Я уложила ваших чад в повозке поменьше. Там же вы найдете соломенный тюфяк для себя и вашего джентльмена. Я положила детей посередине, так что никто ничего не подумает. Люди всегда жмутся друг к другу, по ночам на свежем воздухе становится прохладно.
— Да, спасибо, — осторожно сказала Пруденс. — Звучит заманчиво.
— Ну так ступайте спать. Завтра в городе почините свою убогую карету и поедете себе дальше. И помните, что дорога безжалостна к тем, кто не умеет отдыхать:
Пруденс кивнула и поплелась к маленькой повозке.
Когда Колин, следуя указаниям миссис Пом, которая, как ему показалось, прятала лукавую улыбку, нашел повозку с отведенным ему спальным местом и забрался внутрь, он увидел всех трех постояльцев мирно спящими. Успокоившись, он растянулся на своем тюфяке, накрылся шерстяным одеялом и положил ладонь тыльной стороной на глаза.
Главное, не думать о ней. Не вспоминать, какова она на ощупь и вкус.
Не вспоминать, как она отвечала на поцелуи, словно пыталась съесть заживо. Не вспоминать, как подалась навстречу, когда его пальцы проникли в нее.
У него было немало женщин, чтобы понимать, что такая всепоглощающая страсть — штука редкая. Она отдавалась ему с такой охотой, словно больше всего на свете хотела именно этого.
С ума сойти! Нужно вытащить ее из повозки вместе с матрасом и покончить с этим!
Что за глупости лезут в голову!
Неужели? А что тогда прикажешь делать с плотью, которая все еще оттопыривает ширинку?
Но он не может позволить чарам мисс Филби разрушить то, к чему так стремился последние годы. Он не может ставить под удар будущее крошки Мелоди!
Однако тепло и покой, царившие в повозке, просочились в него, спутав мысли.
Вечер был полон сюрпризов. Некоторые понравились, некоторые не очень, но сейчас, перед тем как провалиться в сон, в тесной повозке, рядом с маленькой девочкой, юношей и служанкой, он чувствовал себя по-настоящему счастливым человеком.
