Глава 16

Ночью Джек скверно спал и проснулся в дурном настроении, что сделало его вспыльчивым и раздражительным, поэтому он решил обойтись без завтрака. В столовой ему пришлось бы столкнуться с другими обитателями замка и вступить в неизбежный разговор, а именно этого ему меньше всего хотелось. Наскоро одевшись, Джек отправился на верховую прогулку, ставшую для него привычным утренним ритуалом.

Лошади прекрасно обходятся без любезных разговоров и не ждут, что вы станете поддерживать с ними беседу, за это Джек их и ценил.

Он представления не имел, что скажет Грейс при встрече. «Приятно было поцеловать вас. Жаль, мы не зашли дальше».

Джек проворочался всю ночь, переживая в памяти мгновения близости с Грейс и сгорая от желания. Он сам оттолкнул ее, но воспоминания об этом жгли его изнутри.

Может, настало время жениться на Грейс?

Резко дернув поводья, Джек остановил лошадь. Откуда эти мысли?

«Это в тебе заговорила совесть», – подсказал тоненький голосок, возникший будто из пустоты.

Проклятие. Надо было выспаться получше. До сих пор совесть не доставляла Джеку особых хлопот.

А что, если действительно жениться на Грейс? Это единственный способ уложить ее в постель. Мисс Эверсли не из тех женщин, с которыми весело проводят время и тут же забывают. Дело не в ее происхождении, а… в ней самой. В ее сдержанном достоинстве, очаровательной насмешливости и уме.

Жениться. А почему бы и нет? Тут есть над чем подумать.

Не то чтобы Джек избегал женитьбы, просто подобные мысли никогда раньше не приходили ему в голову. Вдобавок он нигде не задерживался надолго, предпочитая беспокойную жизнь бродяги и довольствуясь случайными связями. Разбой приносил ему кое-какие деньги, но от случая к случаю. Предложить женщине связать свою жизнь с грабителем с большой дороги? На такое мог бы решиться разве что безумец. Разумеется, Джек и не помышлял об этом.

Но теперь его разбойничьей жизни пришел конец. Старая герцогиня позаботилась об этом.

– Милый Люси, – прошептал Джек у входа в конюшню, ласково похлопав мерина по шее, прежде чем спешиться. Пожалуй, надо дать бедняге мужское имя, с запоздалым раскаянием подумал он. – Впрочем, мы так давно вместе, что привыкнуть к перемене будет нелегко. Вот кто моя самая давняя любовь, наш роман длится уже целую вечность, – проворчал Джек себе под нос, направляясь к дому. – Какая жалость, что Люси всего лишь мерин, хотя и лучший из всех своих собратьев, настоящий король лошадей.

Джек ускорил шаг. Что может предложить Грейс нищий бродяга вроде него? Он окинул взглядом Белгрейв, возвышавшийся впереди тяжелой каменной громадой, и едва не рассмеялся. Возможно, герцогство. Хотя, видит Бог, ему вовсе ни к чему эта обуза.

А что, если он вовсе не герцог? Разумеется, Джек нисколько не сомневался в законности своего происхождения, его родители состояли в браке. Но что, если не удастся найти доказательства? Вдруг в церкви случился пожар? Или наводнение? Или нашествие мышей? Кажется, мыши не брезгуют бумагой. Что, если какая-нибудь голодная мышь… или даже целый легион мышей пробрался в церковь и изгрыз все приходские книги?

Такое бывает.

И что он мог бы предложить Грейс тогда?

Ничего. Ровным счетом ничего. Мерина по имени Люси да еще бабушку, настоящее сатанинское отродье (чем лучше Джек узнавал герцогиню, тем яснее в этом убеждался). Никакому ремеслу Джек не был обучен, а умение грабить экипажи едва ли могло обеспечить ему честный заработок. Оставалась еще военная служба, занятие почтенное, хоть и не слишком прибыльное, однако, если б он вернулся к армейской жизни, пришлось бы разлучиться с женой… Так что вся затея теряла смысл…

Пожалуй, Уиндем мог бы выделить блудному кузену какой-нибудь уютный сельский домик как можно дальше от Белгрейва. Конечно, Джек не стал бы отказываться, он никогда не позволял гордости брать верх над здравым смыслом. Но что ему известно об уютных сельских домиках? Он вырос в одном из них, однако сроду не задавался вопросом, как вести хозяйство и содержать усадьбу. Ему случалось время от времени вычистить стойло и приударить за горничными, но на этом его познания в управлении поместьем заканчивались. Джек подозревал, что этого едва ли достаточно, чтобы успешно вести дела.

Он угрюмо покосился на темную махину замка, заслонявшую солнце. Вот дьявольщина, если он не в силах справиться с крохотным сельским поместьем, то что прикажете делать с этим жутким сооружением? Вдобавок Белгрейв далеко не единственное владение Уиндема. Герцогиня как-то за ужином взялась перечислять принадлежавшие ему земли, и Джека взяла оторопь. Он живо представил себе, какая прорва бумажной работы его ожидает. Бесчисленные договоры, увесистые бухгалтерские книги, горы прошений и писем… у Джека сводило скулы от одной мысли об этом.

Конечно, он вправе отказаться от титула и остановить лавину, прежде чем та накроет его с головой, но что тогда он сможет предложить Грейс?

Его размышления прервало громкое урчание в желудке – расплата за пропущенный завтрак. Джек поспешно взбежал по ступенькам к парадному входу. В холле царило оживление, повсюду деловито сновали слуги, так что его появление осталось незамеченным, чему он был даже рад. Стянув перчатки, он зябко потер замерзшие руки и по привычке огляделся. В дальнем конце коридора он увидел Грейс. Она беседовала с горничной, стоя к нему спиной.

Джек направился было к ней, но, проходя мимо двери в гостиную, услышал незнакомые голоса и не смог сдержать любопытства.

– Леди Амелия? – удивленно произнес он, заглянув в комнату. Девушка застыла в чопорной позе, сцепив перед собой руки. Едва ли стоило ее за это осуждать, решил Джек, мгновенно проникаясь жалостью к бедняжке. Он бы тоже чувствовал себя не в своей тарелке, если б знал, что обручен с Уиндемом.

Джек вошел в гостиную, чтобы поздороваться с леди Уиллоби.

– Не знал, что вы удостоили нас своим очаровательным присутствием, – бодро начал он и тут же заметил Уиндема. Откровенно говоря, его трудно было не заметить. При виде Джека герцог издал какой-то жуткий замогильный звук. Вероятно, это был смех.

Рядом с Уиндемом стоял пожилой джентльмен, коренастый, с заметным брюшком. Внешность и манера держаться выдавали в нем истинного аристократа, а загорелое обветренное лицо свидетельствовало о том, что незнакомец проводит немало времени на открытом воздухе.

Леди Амелия закашлялась и с усилием сглотнула, будто борясь с подступающей тошнотой.

– Э-э… дорогой отец, – обратилась она к пожилому джентльмену, – разрешите представить вам мистера Одли. Он гостит в Белгрейве. Я познакомилась с ним на днях, когда заезжала проведать Грейс.

– И где же Грейс? – осведомился Уиндем.

Джек поморщился, задетый его странным тоном, и все же ответил:

– Я только что видел ее в холле, я как раз шел…

– Не сомневаюсь, – бросил герцог, даже не удостоив Джека взглядом, и добавил, обращаясь к лорду Кроуленду: – Так вы хотели знать, каковы мои намерения? Хорошо.

– Намерения? – Джек шагнул в глубину комнаты.

Беседа принимала интересный оборот.

– Думаю, сейчас не лучшее время, – попыталась вмешаться леди Амелия.

– Нет, – с необычной торжественностью в голосе возразил Уиндем. – Такой случай нам, возможно, больше не представится.

Пока Джек раздумывал, что бы все это могло означать, в гостиной появилась Грейс.

– Вы хотели меня видеть, ваша светлость?

Уиндем замер в замешательстве.

– Неужели я говорил так громко?

Грейс указала в сторону коридора.

– Лакей слышал, как вы сказали…

О да, лакеев в Белгрейве хватало с избытком. Оставалось лишь удивляться уверенности герцогини, что путешествие в Ирландию удастся сохранить в тайне.

Но если Уиндема и заботили сплетни прислуги, то он ничем этого не показывал.

– Входите, мисс Эверсли, – приветливо позвал он, жестом приглашая Грейс присоединиться к собравшимся в гостиной. – Посмотрите на этот фарс.

Джеку стало немного не по себе. Он не так хорошо знал своего новоиспеченного кузена и не стремился узнать его получше, но тот явно вел себя необычно. Держался излишне театрально, напыщенно. Однако сквозь его привычную надменность прорывались нотки отчаяния, словно герцог стоял у края бездны, готовясь сделать последний шаг. Джек хорошо знал, что значит быть на грани жизни и смерти, он тотчас узнал этот особый отрешенный взгляд.

Нужно ли вмешаться? Джек мог бы отпустить парочку легкомысленных замечаний, чтобы немного разрядить обстановку. Возможно, это помогло бы, а Уиндем еще раз утвердился бы в своем мнении о Джеке как о дешевом фигляре, которого не стоит принимать всерьез.

И Джек решил придержать язык.

Грейс вошла в комнату и встала у окна. Джеку удалось ненадолго привлечь ее внимание. Казалось, она удивлена не меньше его. А встревожена куда больше.

– Я желаю знать, что все это значит, – ледяным тоном объявил лорд Кроуленд.

– Ну конечно, – отозвался Уиндем. – Как грубо с моей стороны. Ну и манеры. – Джек бросил взгляд на Грейс. Она испуганно прижала ладонь к губам. – В Белгрейве выдалась беспокойная неделя, – продолжал герцог. – Самое необузданное воображение не в силах нарисовать подобную картину.

– О чем это вы? – оборвал его граф.

– Ах да, наверное, вам следует знать. Этот человек, – Уиндем небрежным взмахом руки указал на Джека, – мой кузен. Возможно, герцог он. – Томас устремил взгляд на отца Амелии и пожал плечами. – Мы пока не уверены.

В наступившей тишине необычайно громко прозвучал женский возглас:

– О Боже!

Джек повернулся к леди Амелии. Она побелела как полотно. В глазах ее застыл ужас.

– И поездка в Ирландию… – пробормотал лорд Кроуленд.

– Должна подтвердить законность его происхождения, – продолжил за него Уиндем и добавил с широкой улыбкой безумца: – Уверен, мы позабавимся на славу. Едет даже моя бабушка.

Джеку пришлось сделать над собой усилие, чтобы стереть с лица изумленное выражение. Покосившись на Грейс, он увидел, что та тоже смотрит на герцога со страхом.

Что же до лорда Кроуленда, то его лицо выражало лишь неприкрытую неприязнь.

– Мы едем с вами, – хмуро отрезал он. Леди Амелия шагнула вперед.

– Отец?

Граф не удостоил ее даже взглядом.

– Не вмешивайся, Амелия.

– Но…

– Уверяю вас, – сухо произнес Уиндем, – мы вынесем решение без проволочек и тотчас уведомим вас.

– Будущее моей дочери висит на волоске, – с жаром возразил Кроуленд. – Я должен увидеть доказательства своими глазами.

Уиндем смертельно побледнел, его голос упал до грозного шепота:

– Вы подозреваете, что мы попытаемся ввести вас в заблуждение?

– Я лишь защищаю права моей дочери.

– Папа, пожалуйста… – Амелия успокаивающе положила руку отцу на рукав. – Пожалуйста, подождите.

– Я сказал, не вмешивайся! – прорычал Кроуленд и так яростно стряхнул с себя руку дочери, что девушка пошатнулась и едва не упала.

Джек шагнул вперед, предлагая Амелии руку, но Уиндем уже успел его опередить.

– Извинитесь перед дочерью. – Голос герцога прозвучал резко, как удар хлыста.

Кроуленд в замешательстве пробормотал что-то бессвязное себе под нос.

– О чем вы говорите, черт возьми? – брюзгливо скривился он.

– Извинитесь перед ней! – гневно проревел Уиндем.

– Ваша светлость, – пролепетала Амелия, стараясь вклиниться между двумя мужчинами, – пожалуйста, не судите моего отца слишком строго. Обстоятельства довольно необычны…

– Едва ли кто-то сознает это яснее меня, – горько усмехнулся герцог, не глядя на невесту. Его взгляд не отрывался от лица лорда Кроуленда. – Извинитесь перед Амелией, или я прикажу выставить вас вон из замка.

И тут Джек впервые искренне восхитился Уиндемом. Он и раньше готов был признать, что герцог достоин уважения, но не более того. Джек находил Уиндема безнадежно скучным, признавая, однако, что зануда Томас отличается редкой порядочностью и бескорыстием. Герцог думал прежде всего о других, а не о собственном благополучии, и никогда не забывал, какую огромную ответственность налагает на него титул. Он считал делом чести заботиться о семейном наследии Уиндемов и делал это отнюдь не ради себя самого. Такого человека невозможно не уважать.

Но сейчас Томас заступался не за крестьян и арендаторов, живущих на его земле, он отстаивал честь одного-единственного человека. А это куда труднее. Однако Уиндем держался легко и естественно, на лице его не дрогнул ни один мускул.

– Я сожалею, – выдавил наконец лорд Кроуленд. Казалось, он так до конца и не понял, что только что произошло. – Амелия, ты ведь знаешь, я…

– Знаю, – поспешно заверила его дочь.

И снова взгляды всех присутствующих обратились к Джеку.

– Кто этот человек? – воскликнул лорд Кроуленд, простирая руку в сторону Джека.

– Сын старшего брата моего отца, – объяснил Уиндем.

– Чарлза? – спросила Амелия.

– Джона.

Граф кивнул и снова обратился к Уиндему:

– Вы в этом уверены?

Томас бесстрастно пожал плечами:

– Можете сами взглянуть на портрет.

– Но его имя…

– При рождении я получил имя Джон Кавендиш, – вмешался Джек. Черт побери, если все тут взялись его обсуждать, так пусть хотя бы дадут и ему слово! – В школе я учился под фамилией Кавендиш-Одли. Можете проверить по регистрационным книгам, если хотите.

– Здесь? – буркнул Кроуленд.

– В Эннискиллене. Я очутился в Англии лишь после службы в армии.

– Я не ставлю под сомнение наше кровное родство, – тихо произнес Уиндем. – Остается лишь убедиться в законности происхождения моего кузена.

Джек удивленно поднял бровь. Герцог впервые признал, что считает его родственником, да еще при свидетелях.

Граф предпочел воздержаться от замечаний и отступил к окну, пробормотав сокрушенно:

– Какое несчастье.

В комнате повисла тишина.

И тут Кроуленда словно прорвало.

– Я честно подписал договор, – прошипел он срывающимся от гнева голосом, стоя лицом к окну, не отрывая взгляда от газона внизу. – Двадцать лет назад я подписал договор.

Ему никто не ответил. Кроуленд резко повернулся.

– Вы понимаете? – рявкнул он, глядя на Уиндема исподлобья. – Ваш отец пришел ко мне с предложением, и я согласился, потому что считал вас полноправным наследником, будущим герцогом Уиндемом. Моя дочь должна была стать герцогиней. Герцогиней! Вы думаете, я согласился бы на этот брак, если бы знал, что вы всего лишь… что вы…

«Ничем не лучше меня», – хотелось сказать Джеку, но он сумел вовремя прикусить язык, решив, что сейчас не время и не место для насмешек.

И тогда Уиндем (Томас, Джек решил называть герцога Томасом) смерил презрительным взглядом Кроуленда и холодно заметил:

– Можете обращаться ко мне «мистер Кавендиш», если это поможет вам привыкнуть к новому положению вещей.

Джек сказал бы то же самое, будь он на месте Томаса. Если бы дал себе труд подумать.

Но графа не так-то легко было смутить язвительной насмешкой. Он грозно ощерился и прорычал, трясясь от ярости:

– Я не позволю, чтобы мою дочь одурачили! Если вы не представите доказательств, что герцогский титул принадлежит вам по праву, можете считать наше соглашение потерявшим законную силу.

– Как пожелаете, – отрывисто бросил Томас, не сделав ни малейшей попытки оспорить требование Кроуленда расторгнуть помолвку. Джек посмотрел наледи Амелию и тотчас отвел взгляд.

Иногда джентльмену следует проявить такт и отвернуться.

Но, подняв глаза, Джек обнаружил перед собой отца Амелии. Сверля Джека взглядом, граф угрожающе ткнул пальцем ему в грудь.

– Если окажется, что герцог Уиндем вы, тогда вы и женитесь на моей дочери.

Джека Одли не так-то легко было привести в замешательство, но лорду Кроуленду это удалось. На мгновение Джек лишился дара речи, вместо протестующего возгласа у него вырвался какой-то придушенный хрип.

Когда же он вновь обрел способность говорить, то сумел лишь выдавить из себя:

– О нет.

– Да! Женитесь! – угрожающе возвысил голос Кроуленд. – Амелия станет вашей супругой, даже если мне придется идти следом за вами к алтарю, уткнув пистолет вам в спину.

– Отец, – воскликнула леди Амелия, – вы не можете!

Но Кроуленд даже не взглянул на дочь.

– Амелия помолвлена с герцогом Уиндемом, и герцог Уиндем станет ее мужем.

– Но я не герцог Уиндем, – возразил Джек, кое-как собрав остатки самообладания.

– Пока нет. Но, возможно, станете им. И я буду рядом, когда правда выйдет наружу. Я прослежу, чтобы моя дочь вышла замуж за истинного герцога.

Джек смерил графа оценивающим взглядом. Лорда Кроуленда никак нельзя было назвать рохлей. Возможно, ему недоставало надменной властности Уиндема, но он определенно пользовался немалым влиянием в обществе и знал себе цену. Граф готов был перегрызть горло любому, защищая интересы дочери.

Джек уважал его чувства. Наверное, он поступил бы так же, будь у него самого дочь. Но едва ли принес бы в жертву ни в чем не повинного человека.

Он посмотрел на Грейс и тотчас отвел взгляд. Одного мгновения было достаточно, чтобы заметить застывший в ее глазах ужас.

Нет, он ни за что не откажется от Грейс. Ни ради проклятого титула, ни ради сомнительной чести спасти чей-то брачный договор.

– Это безумие, – заявил Джек, оглядывая комнату. Это просто немыслимо! Неужели никто не выступит в его защиту? – Я даже ее не знаю.

– Едва ли это имеет значение, – угрюмо бросил Кроуленд.

– Вы сошли с ума! – воскликнул Джек. – Я не собираюсь на ней жениться. – Он покосился на Амелию и тут же об этом пожалел. – Прошу прощения, миледи, – пробормотал он. – Здесь нет ничего личного.

На лице Амелии мелькнула гримаса боли. Затем последовал короткий судорожный кивок – жест беспомощности.

Джек невольно вздрогнул, словно получил удар под дых.

«Нет, – сказал он себе, – не ввязывайся в это дело. Ты тут ни при чем. Пусть они сами разбираются».

Джек ожидал услышать протестующие возгласы, но все хранили молчание. Никто и не подумал подать голос в его защиту. Джек мог понять, почему молчит Грейс: положение компаньонки не позволяло ей обсуждать подобные вещи. Но почему не вмешивается Уиндем? Какого дьявола он тянет? Неужели ему безразлично, что Кроуленд пытается отнять у него невесту?

Но герцог стоял неподвижно как статуя, и в глазах его светился странный огонек.

– Я не согласен, – отрезал Джек. – Я не подписывал никакого договора. – Вот вам. Пусть Кроуленд попробует это оспорить.

– Он тоже не подписывал. – Граф пожал плечами, кивнув в сторону Уиндема. – Договор подписал его отец.

– От имени сына! – выкрикнул Джек.

– А здесь вы ошибаетесь, мистер Одли. В договоре не упоминается его имя. Моя дочь, Амелия Гонория Роуз обещана в жены седьмому герцогу Уиндему.

– В самом деле? – заговорил Томас. «Наконец-то и его разобрало!»

– Так вы даже не заглядывали в этот документ? – изумился Джек.

– Нет, – коротко ответил Томас. – Не видел в этом нужды.

– Силы небесные! – воскликнул Джек. – Я связался с бандой законченных идиотов.

Как ни странно, никто ему не возразил. Джек бросил отчаянный взгляд на Грейс. Она казалась единственной в этом доме, кого не затронуло всеобщее помешательство. Но мисс Эверсли опустила голову, не желая встречаться с ним глазами.

«Ну все, довольно, – решил Джек. – Пора положить этому конец». Расправив плечи, он повернулся к лорду Кроуленду.

– Сэр, – отчеканил Джек, – я не женюсь на вашей дочери.

– Еще как женитесь! – Этот яростный рев издал не Кроуленд, а Томас. С искаженным гневом лицом он двинулся на Джека и остановился, лишь когда подступил вплотную, нос к носу.

– Что вы сказали? – переспросил Джек, уверенный, что ослышался. Конечно, он плохо знал своего кузена, но мог бы поклясться, что тот без ума от своей хорошенькой невесты.

– Эта женщина, – Томас взмахом указал на Амелию, – с самого детства готовилась стать герцогиней Уиндем, и я не позволю вам разрушить ей жизнь. – Все вокруг замерли, будто в немой сцене. Все, кроме Амелии, которая, казалось, вот-вот лишится чувств. – Вы меня поняли?

И Джек (он не был бы Джеком Одли, если бы поступил иначе) насмешливо приподнял брови и ухмыльнулся, глядя Томасу в глаза (к сожалению, ухмылка вышла не слишком искренней):

– Нет.

Томас молчал.

– Не понимаю. – Джек пожал плечами. – Мне очень жаль.

Томас смерил его тяжелым взглядом и громко произнес:

– Я убью вас.

Леди Амелия пронзительно взвизгнула и, рванувшись вперед, вцепилась в руку Томаса, прежде чем тот успел наброситься на Джека.

– Вы можете отнять у меня жизнь, – прорычал Томас, лишенный маневренности, поскольку леди Амелия повисла у него на руке, – можете украсть у меня имя, но, Бог свидетель, вам не удастся лишить имени эту женщину.

– У нее уже есть имя, – хмуро возразил Джек. – Уиллоби. И, слава Богу, она дочь графа. Эта леди легко найдет себе кого-нибудь другого.

– Если вы герцог Уиндем, – выкрикнул Томас, кипя от бешенства, – вам следует уважать свои обязательства!

– Если я герцог Уиндем, не вам указывать мне, что делать.

– Амелия, – с ледяным спокойствием проговорил Томас, – отпустите мою руку.

Но леди Уиллоби тянула его назад:

– Не думаю, что это хорошая мысль.

Лорд Кроуленд воспользовался минутой, чтобы вмешаться.

– Э-э… джентльмены, – заговорил он, вклиниваясь между двумя мужчинами, – нам пока не о чем спорить. Не будем забегать вперед. Давайте сначала дождемся…

И тут Джек нашел спасительную лазейку.

– В любом случае я не буду седьмым герцогом, – заявил он.

– Прошу прощения? – вскинулся Кроуленд, словно Джек был надоедливым насекомым, а не мужчиной, которого граф так отчаянно пытался заполучить в зятья.

– Судите сами. – Джек нахмурился, пытаясь мысленно собрать воедино все разрозненные обрывки фамильной истории, которые успел узнать за последние несколько дней. – Разве я не прав? – Он повернулся к Томасу: – Ваш отец был шестым герцогом. Полагаю, это не в счет, если я должен был наследовать титул.

– О чем это вы тут толкуете, черт побери? – потребовал ответа Кроуленд.

Но Джек заметил, что Томас отлично его понял.

– Ваш отец умер прежде своего отца, – подтвердил Уиндем, – и если ваши родители состояли в браке, вы должны были унаследовать титул после смерти пятого герцога, своего деда, исключив из линии наследования моего отца и меня.

– Что делает меня номером шестым, – заключил Джек.

– Верно.

– Значит, я вовсе не обязан соблюдать договор. Ни один английский суд не сможет обязать меня жениться. Сомневаюсь, что мне пришлось бы выполнять обязательства, даже будь я седьмым герцогом.

– Вам следовало бы обратиться не к мирскому суду, а к суду собственной совести, – гневно возразил Томас.

– Я не просил делать из меня герцога, – угрюмо буркнул Джек.

– Я тоже, – тихо отозвался Томас.

Джек не ответил. Невысказанные слова душили его, но голос отказывался повиноваться и голова, казалось, вот-вот лопнет от беспорядочных мыслей. Ему вдруг стало жарко, галстук впился в шею. Еще недавно он был хозяином собственной жизни, а теперь жизнь подхватила его и понесла, кипя и бурля, словно вышедший из берегов поток.

Джек знал наверняка только одно: он должен найти выход.

Он поискал глазами Грейс. Та стояла возле леди Амелии, держа ее за руку.

Нет, он не в силах отказаться от нее. Это невозможно. Впервые в жизни Джек встретил ту, что сумела заполнить пустоту в его душе.

Кто знает, какая судьба его ждет? Участь его решится в Ирландии. Но кем бы он ни был – герцогом, разбойником, солдатом или бродягой, – Грейс всегда будет рядом с ним.

Потому что он ее любит.

Любит.

Пусть он не стоит даже мизинца этой женщины, но он ее любит. Пусть его назовут себялюбивым мерзавцем, но он женится на ней. Найдет способ. Не важно, в бедности или в богатстве.

А может, он действительно помолвлен с Амелией? Джек озабоченно сдвинул брови. Нелегко разобраться в крючкотворстве законников, нужно держать в руках брачный договор, да неплохо еще, чтобы кто-то перевел на нормальный язык все эти чертовы премудрости.

И все равно он женится на Грейс. Женится, чего бы это ему ни стоило.

Но прежде придется отправиться в Ирландию.

Узнать, кто он на самом деле, и главное – искупить свою вину. Без этого ему не будет счастья.

А получить прощение возможно лишь в Ирландии.