Глава 5

Мег подставила лицо ветру, черпая в его прохладе и беге лошади новые силы. Перенеся вес на стремена, ока легко пружинила, сливаясь с ритмами природы – легким галопом ее кобылы, шелестом высокой травы, шумом волн прибоя, накатывающих на невидимый отсюда берег, взмахами крыльев парящего в вышине ястреба, похожими на пассы дирижера симфонического оркестра.

Этим утром она почувствовала необходимость спрятаться в своем любимом убежище, там она могла набраться терпения, привести в порядок мысли, перед тем как в ее доме появится Джейк Тальберт.

В руки Мег впились кожаные поводья, когда она пустила кобылу вскачь, правя к вершине ближайшего холма. Наслаждаясь открывшимся, передней видом, она словно сбросила с плеч тяжесть, копившуюся в течение нескольких последних дней.

Утренний туман еще не совсем рассеялся. Его белые языки еще держались кое-где над лесом, скрывая мелкий кустарник. Над белыми клубами тумана величаво царили вершины гигантских секвой.

Стараясь поскорее оказаться в одиночестве среди могучих стволов, Мег гнала лошадь вперед. За несколько минут с ней произошла разительная перемена: только что она была значительной и могущественной представительницей племени людей, а сейчас чувствовала себя ничтожно маленькой и хрупкой среди уходящих в поднебесье великанов. Здесь не-нужно было особо фантазировать, чтобы представить себя в мире фей и колдуний, думала она с трепетом. Среди этих древних гигантов сами собой приходили на память детские сказки, и она становилась их героиней – маленькой златовласой феей.

Привязав кобылу к ветке поваленного дерева, Мег углубилась в лес, направляясь к своему любимому месту. На ходу она отодвигала изумрудные стебли папоротников, ноги ее тонули в мягком ковре из хвои. Ей приходилось переступать через, мощные корни, щупальцами выступавшие над поверхностью почвы. Туман рассеивался, высокие кроны приняли на себя блеск солнечного света.

Ока подошла к своему дереву, самому большому и – насколько она могла судить – самому старому в лесу. Не колеблясь, прижалась щекой к шершавой коричневой коре, опутанной тонкими нитями паутины. Распластав руки, она обняла дерево, хотя ее объятий хватило лишь на малую часть ствола.

Ей нравилось вот так прижиматься к дереву-гиганту – Бог знает почему. Это пробуждало в ее душе какие-то простые инстинкты: чувство маленькой девочки под защитой сильного и доброго существа. Словно бы в этом дереве сосредоточились мудрость и терпение веков. Его спокойная, не подвластная времени гордость превращала людей, в неистовой жажде обогащения отказавшихся от привычного уклада жизни, в ничтожных суетящихся муравьев.

Но эта мерка никак не приложима к Джейку Тальберту. Вот уж о ком не скажешь – неистовый. Он добивается своего терпением, сосредоточенностью, хитростью мягко крадущегося тигра.

Мысли о капитане нарушили ее умиротворенное состояние.

Почувствовав раздражение, девушка резко повернулась и прислонилась к дереву спиной. Воспоминание о вчерашнем вечере постоянно преследовало ее. Но здесь она может все спокойно обдумать, поборов тревожащие ее образы.

Когда Тальберт увидел мечи, его лицо окаменело от боли. Сначала ее ошеломило открытие, что он, оказывается, связан с этими клинками. Затем она обрадовалась, поскольку это обстоятельство давало Мег козыри в игре с капитаном. Но когда его глаза потемнели – серые глаза цвета штормовых облаков, в которых молниями сверкали все новые и новые пугающие тайны, – что-то заставило ее заговорить, отвлечь его от страшных воспоминаний. И она почувствовала… неловкость, когда его взгляд оторвался от блестящей стали клинка. У нее возникло непонятное желание коснуться его руки, вырвав из когтей прошлого. Но она не сделала этого, зная, как неприятен будет ему этот жест.

Все изменилось, когда она изложила свои условия. Мгновенно взгляд его вспыхнул гневом, и ее глупые замечания раскололись вдребезги о горе, терзавшее его душу; она поняла, почему у него сразу же срабатывают инстинкты самозащиты. И еще она ощущала каждое движение его сильного тела, поворот мысли как свой.

Мег глубоко вздохнула, села, согнув колени, и оперлась подбородком на скрещенные руки. Надо смотреть правде в лицо: капитан вызывал в ней чувство восхищения. И в этом не было ничего сверхъестественного. О, иметь с ним дело не проще, чем с дикобразом, так и норовящим уколоть острыми иглами! Но во время их стычек она чувствовала в себе… особую энергию, смелость.

Нелепость! Все ее внимание сегодня должно быть сосредоточено на встрече с Карлом. Как он будет ухаживать за ней, танцевать с ней. Его обаяние и знаки симпатии, которые он неизменно проявляет, будут, конечно, единственным светлым пятном в сегодняшнем праздновании дня ее рождения.

Светловолосый, с зелеными глазами и мгновенно вспыхивающей улыбкой, Карл Эдвардс – полная противоположность Тальберту: солнечный свет против мрака, открытость против тайн, горячая страсть и ощущение надежности вместо тревожной, скрытой силы. Благодаря протекции ее отца Карла ожидала блестящая карьера в банке, а его остроумие очаровывало всех знакомых. Он был с любой точки зрения человеком ее круга и уже дал понять, что связывает, с Мегги планы на будущее.

В последнее время он перестал заговаривать с ней о браке, поскольку она попросила дать ей время обдумать его предложение. Она сама не понимала, почему уже дважды ответила отказом, но его настойчивость вызывала в глубине ее души странное чувство протеста. Но теперь она намерена сказать да, потому что не только она, но и все окружающие считают их идеальной парой: элегантная дочь банкира и бывший полковник Союза распятия.

Мег вздернула подбородок. Да, это то, что ей нужно. Карл знает, как поставить женщину на пьедестал, как обходиться е ней, чтобы она почувствовала себя настоящей леди. Он никогда не зажал бы ее у стены в кольце рук и не произносил бы ей в ухо угрозы свистящим шепотом.

Посмотрев на часы, висящие на блузке, Мег застонала. Уже надо возвращаться и приниматься за неотложные перед вечеринкой дела, а потом играть сразу две роли, которые от нее ожидали, – гостеприимной хозяйки и веселой именинницы.

– Мисс Меган, прибыл капитан Тальберт.

Мег как раз собиралась обрезать длинный стебель розы и, вздрогнув при словах дворецкого, едва не отхватила ножницами кожу на пальце. Она украшала цветами бальный зал. Сообщение слуги заставило ее сердце учащенно забиться.

– Спасибо, Роберт, – сдавленным голосом ответила она. – Приятель капитана тоже здесь?

– Да, мисс.

– Пожалуйста, проводи их в комнаты, которые я им отвела.

– Хорошо. Однако разрешите спросить, куда мы поместим… то есть я хочу знать, что мне делать с… о черт, мисс Меган, я не в силах прикоснуться к этой гадости!

Мег посмотрела на него в недоумении. Роберт никогда не позволял себе таких выражений. Она даже не слышала, чтобы он когда-либо повысил голос. Его самообладание, которому он был обязан, чисто британскому воспитанию, не покидало его в самых трудных обстоятельствах.

– О чем ты толкуешь?

Ее прервал женский крик, раздавшийся из прихожей у главного входа в дом.

– Идиотская шутка, – пробормотал Роберт, зло вращая глазами. Не хватало еще служанкам падать в обморок! – И он быстро покинул зал.

Неожиданное нарушение распорядка в доме сбило девушку с толку, и она, бросив ножницы и цветы на стол, поспешила за дворецким.

В прихожей собрались все двенадцать слуг, включая лакея, который поднимал с пола бесчувственную Милли. Среди всего этого бедлама спокойно и невозмутимо стоял Джейк Тальберт. Он был словно ясный и безоблачный центр тропического урагана, им же самим рожденного.

Мег сделала глубокий вдох и медленно выпустила из легких воздух.

– Бы не предупредили о своих домашних животных, капитан Тальберт.

– А вы о них и не спрашивали, мисс Маклаури, – возразил Тальберт и поднял правую руку с вцепившейся в рукав рубахи самой огромной ящерицей, какую Мег встречала в жизни.

Он был либо сумасшедшим, либо демоном, каждым своим действием старавшимся заставить ее пожалеть о попытке шантажировать его. А может, это лишь дурацкий пункт, который он добавил к их договору? А она-то считала, что в его присутствии обретает новые силы! Какая чушь! Этот человек – воистину чудовище.

Роберт приказал слугам вернуться к своим делам, а сам остался дожидаться ее окончательного вердикта относительно этих нежданных гостей.

Мег взглянула на японца, невозмутимо стоящего со второй игуаной на руках.

– Мисс Маклаури, позвольте мне представить вам моего друга Акиру Комацу.

Пожилой японец отвесил церемонный поклон. И хотя в его лице преобладали грубые черты, темные глаза блестели весельем. Казалось, им обоим пришлась по душе шутка, которую они сыграли с ней.

– Мистер Комацу. – Мег опустила голову в ответном поклоне. И тут же, повернувшись к Тальберту, добавила: – Вы действительно думаете, что я позволю держать этих ящериц в доме?

– Разумеется. Где я, там и они. – Его темные брови изогнулись в сардонической усмешке. – Кроме того, это необычные ящерицы. Это игуаны с тихоокеанского побережья Мексики.

Улыбка Тальберта была похожа на оскал, готового к нападению хищника. Мег почувствовала себя в западне в собственном доме. Вот-вот и здравый смысл откажет ей, исчезнув в пламени сжигающих ее гнева и обиды.

– Капитан, я хотела бы перемолвиться с вами двумя словами, – холодно предложила она. – Наедине.

Она направилась в отцовский кабинет. Дойдя до стола, Мег повернулась и оперлась на его крышку, крепко сжав пальцами ее край.

Тальберт возник на пороге, все еще не расставаясь с игуаной. Теперь она лежала на его широких плечах, свесив хвост, который почти доставал ладони его опущенной руки. Острые когти впились в ткань серой рубашки, натягивая ее на груди капитана.

Мег старалась дышать ровно. Эта сцена украсила бы цирковое представление, и она невольно сделала паузу, любуясь мускулами атлета, рельефно обозначившимися под тонкой тканью. Что, в конце концов, с ней происходит?

– Не беспокойтесь, мисс Маклаури. Игуана не кусается, если ее… не дразнить.

– Меня больше беспокоите вы, сэр, – раздраженно бросила она.

– Это другое дело, – сказал он, продолжая улыбаться той же улыбкой – во весь рот, но без малейших признаков доброжелательности. – Я действительно кусаюсь, стоит меня задеть.

Она не решилась ответить на его колкость, чтобы еще больше не накалять обстановку. Они стояли, молча уставившись друг на друга и кожей ощущая горячую волну, струящуюся между ними, как тогда, во Дворце паутины.

– Дворецкий попросит кого-нибудь показать вам ваши комнаты, – быстро сказала она.

– В этом здании?

– Да. Хотя этого мне и не хотелось бы, вы поселитесь здесь. Вы ведь ясно изложили свой взгляд на эту проблему. – Она замолчала, чтобы перевести дыхание. – Там все будет готово. А сегодня у нас соберутся гости.

– Вы должны отменить вечеринку, – нахмурился он.

– Вы шутите! – рассмеялась она. Однако, увидев выражение его лица, оборвала смех. – Это невозможно. – Мег вцепилась в край стола, так что пальцы побелели. – Слишком поздно, чтобы отыграть назад. Уже приготовлен ужин, приглашен оркестр, украшены помещения. Да и как предупредить всех гостей?

– Разве все это более важно, чем безопасность вашего отца?

– Конечно, нет. Но ведь подготовка к вечеринке началась несколько недель назад, задолго до того, как возникли проблемы, касающиеся вас. И, – с иронией добавила она, – в списке гостей нет никого из тонга.

– А что вы знаете о тонге, мисс Маклаури? – хмыкнул он. Отпустив крышку стола, Мег скрестила руки на груди.

– Я знаю, что бандиты организованы в несколько групп. Одни более влиятельны, другие – менее. Между ними происходят стычки за контроль над той или иной территорией. Их главари управляют Китайским кварталом, как средневековые феодалы, терроризируют население. В качестве орудия убийства предпочитают тесаки. Полиция закрывает глаза на их стычки, если только в них не участвуют люди из других районов Сан-Франциско.

– Тогда возникает интересный вопрос: зачем кому-то из главарей тонга понадобилось убивать вашего отца?

– Возможно, им показалось, что он отнесся к ним с недостаточным почтением. Многие бизнесмены из Сан-Франциско ведут дела с китайскими торговцами, и в их числе мой отец. Папа – очень невыдержанный человек и не всегда следит за своим языком. И зачастую прибегает к методам, которые нельзя назвать дипломатическими, капитан. Он мог обидеть кого-нибудь, что-то не так сказать.

– Китайцы очень болезненно воспринимают оскорбления. – Прищуренные глаза Тальберта стали непроницаемыми. – Они могут счесть нанесенную им обиду смертельной, хотя западный человек увидит в ней сущий пустяк. Они же, чтобы сохранить лицо, вынуждены убить обидчика.

– Сохранить лицо?

– Да, репутацию, уважение со стороны равных им по положению и – беспрекословное послушание подчиненных. На этом зиждется все их общество.

– К сожалению, я не знаю причины. И папа не знает, Он думает, что это были случайные нападения, не направленные лично против него.

– Вы, кажется, не разделяете его точку зрения, хотя, живя в этом городе, должны бы привыкнуть к разным проявлениям насилия.

– На него дважды нападали, и оба раза на границе делового квартала, – уточнила Мег. – Какая же тут случайность? Слава Богу, в первый раз с ним были Питер и Филипп. А во второй раз были ранены двое полицейских… – У нее сорвался голос, когда она говорила о мужестве этих людей и представила, как ее отец едва избежал гибели. Если бы полицейские в этот момент не появились из-за угла дома, услышав крик Дугласа Маклаури… Мег вздрогнула. Начальник полиции объяснил нападение попыткой ограбления, и отец согласился с ним. Но если они пытались всего лишь ограбить отца, то почему были вооружены тесаками?

Тальберт шагнул чуть ближе. Тихо проговорил:

– Значит, вы представляете себе, что тонг может быть весьма опасным? Теперь они станут еще агрессивнее. Но от меня будет не много прока, если вы будете пренебрегать моими советами. Вечеринка создает идеальную ситуацию для убийц, любой из гостей может оказаться рядом с вашим отцом.

– Я и сама хотела, чтобы этого званого вечера не было. Но отец настаивал, он привык, чтобы соблюдались традиции. – Мег с содроганием думала о том, что ей придется всю ночь изображать веселье, а Тальберт, вместо того чтобы успокоить, ее, только нагнетает страх.

– Что вы еще придумаете с вашим отцом, чтобы затруднить мою задачу? – раздраженно спросил он, подходя к ней почти вплотную.

Его наглость помогла наконец Мег пойти в наступление.

– Ну что ж, считайте. Во-первых, отец каждый четверг по вечерам играет в покер со своими приятелями. Во-вторых, на пятницу после полудня назначен чай в женском благотворительном обществе. Я уверена: в обоих случаях он сильно рискует. Да, чуть не забыла; в выходные дни состоится грандиозная оргия в ресторане. – Мег шла напролом; правда, несколько перебрала с сарказмом, но поняла ошибку слишком поздно – он уже почти прижал ее к краю письменного стола.

Его широкие плечи закрывали ей обзор. Зато она прекрасно видела игуану, которая вертела своей чешуйчатой головой и, не мигая, смотрела на нее черно-золотыми глазами – на Мег словно бы светили из сундука пиратов золотые дублоны с черными жемчужинами посредине. Рептилия и человек являли собой странную, экзотическую пару – два непредсказуемых хищника, от которых можно ждать чего угодно.

– Я оценил вашу шутку по поводу оргии, – холодно заметил Тальберт. – Тем не менее я предпочитаю женщин скромных и сдержанных.

– А я предпочитаю мужчин, которым не чужды угрызения совести, не говоря уже о сносных манерах.

Подбородок Тальберта дернулся, словно его ударили по лицу.

– В японской культуре манерам уделяют особое внимание. Для японца манеры становятся особым видом искусства.

– Тогда, видимо, вы слишком долго не были в Японии.

Ее слова, кажется, достигли цели. Нечто похожее на сожаление промелькнуло в глазах цвета грозового неба.

Мег испугал этот беглый взгляд, наполненный темной страстью, но она предпочла продолжить пикировку:

– Вы действительно будете настаивать, чтобы эти твари жили здесь?

К ее радости, он чуть отступил, дав ей возможность вздохнуть.

– Мне невыносима мысль о разлуке с ними.

– И какие же условия должны быть созданы игуанам, капитан? – Мег подавила в себе желание фыркнуть, что выглядело бы проявлением невоспитанности.

– Место должно быть чистым, с живыми растениями, свежей водой и, главное, с большим количеством солнечного света. Кроме того, их временное жилище должно быть хорошо огорожено. Эти пакостники – большие мастера убегать.

– Разумеется. Иначе как им выжить? – Нет, он не добьется этого от нее. Не заставит ее перечить, поскольку в этом и состоит его цель. Они оба понимали это, но признаться вслух значило отдать ему незаслуженную победу. – Пойдемте, мне кажется, я знаю место, которое им подойдет.

Джейк даже не задумался над достойным ответом – он был слишком увлечен созерцанием ее выразительного рта. Эти мягкие розовые линии отражали малейшие изменения в ее настроении, безошибочно говорили о чувствах, которые она испытывала.

Акира ждал их за дверью кабинета. Он тут же передал второе пресмыкающееся Джейку. Первая игуана, обиженная посягательством на ее жизненное пространство, сильнее впилась когтями в рубаху Джейка. Он поморщился, от боли и шевельнул плечом, чтобы ослабить хватку животного.

Меган шла по залу независимой походкой, расправив плечи, – в той манере, которая била его по нервам. А он стоял, не спуская с нее глаз.

– Молодая леди не кричать, не падать без чувств, – хмыкнул Акира. – Ты разочарован, Такеру-сан?

– Я не для этого принес игуан, – проворчал Джейк.

– Не для этого?

– Мы не могли оставить их на судне без надлежащего присмотра. Дэниел уже должен был приехать за ними. – Пристроив на своей руке вторую игуану, Джейк хмуро продолжал: – Наверное, что-то задержало его в Сан-Диего. Ты же помнишь, как он просил меня о двух самках игуан для своего зверинца?

– Но он называть человека, кому оставить животных, если он не приезжать вовремя. Я думаю, ты никому не доверяешь ухаживать за ними.

– Ты думаешь, меня действительно волнует судьба двух рептилий? Глупости! Я просто должен выполнить все условия договора.

Игуана начала сползать с его плеча. Джейк ухватил ее за основание хвоста и приподнял повыше, чтобы животное снова почувствовало опору.

– А-а… ты, должно быть, принес их позлить мисс Меган, показать ей, что она тобой не командует. Тебе это удалось. А как насчет всего прочего?

– Я начинаю жалеть, что не оставил игуан на судне.

– А я, наоборот, очень рад, что оказался здесь. Это прекрасный повод повысить… – Акира замялся, подыскивая нужное слово, затем улыбнулся и закончил с поклоном: – образование.

Джейк внимательно посмотрел на друга. Из противоположного конца зала до них донесся голос Меган:

– Капитан, так вы идете?

– Мне очень тяжело, мисс Маклаури. Может быть, вы возьмете одно животное? – предложил он, направляясь к ней.

– Я очень тронута вашим доверием, – произнесла она сладким голоском, – и с радостью приласкала бы эту прелесть, но мне не хочется лишать вас удовольствия. Ведь вы пришли с ними потому, наверное, что вам тяжело даже на минуту расстаться с милашками.

– Я уже говорил вам об этом.

Ее щёки порозовели, а злые искорки сделали голубизну ее глаз еще более яркой. Внутри у Джейка все сжалось от волнения – но не того радостного возбуждения, которое охватывало его на мостике во время опасного шторма. Он ждал, что она снова съязвит, но девушка резко повернулась и вышла в коридор.

Он почувствовал разочарование, словно его паруса потеряли ветер.

Она абсолютно непредсказуема! Он последовал за ней, успокаивая себя мыслями, что и красота не может не иметь недостатков.

Золотые кудри удерживал плотный шиньон – если бы не это, ее прическа была бы столь же своенравной, как и сама Мег. Платье подчеркивало тонкую талию, что, на взгляд Джейка, было очень нескромным. Японские женщины передвигались маленькими шажками при абсолютно неподвижном корпусе; Меган же откровенно покачивала бедрами. В других западных женщинах Джейка возмущала такая вульгарность, но, глядя на Меган, он ловил себя на том, что в движении она напоминает ему грациозную лань.

– Ну вот мы и пришли. Настоящий рай для игуан, – объявила Меган, когда они оказались в центре строения.

За прозрачной стеной из сплошных окон и встроенной в нее стеклянной дверью открывался вид на внутренний дворик. Джейк ступил на посыпанную песком дорожку и оказался в саду под открытым небом. Дорожка петляла среди густой зелени и в дальнем конце сада заканчивалась фонтаном. Сквозь открытые панели сверху лился яркий солнечный свет, отражавшийся от множества белых скамеек на чугунных ножках.

Место это с поистине буйной тропической растительностью ничем не напоминало ухоженные и тщательно спланированные японские садики, однако запах свежевскопанной земли и мягкое журчание воды пробудили в его душе далекие воспоминания. Джейк почувствовал почти физическую боль, ловя ноздрями знакомый сладкий запах цветущей вишни, экзотический аромат ладана; он судорожно вздохнул, почувствовав на лице ветерок от вспорхнувшей с ветвей ивы птахи. В таком месте – если когда-то он перестанет мыкаться по миру – он хотел бы провести остаток дней, но лишь после того, как заслужит прощение семьи Мацуда и восстановит свою честь, вернув в его дом мечи.

Скрип туфелек Мег по гравию вернул его к действительности. Острое чувство одиночества и неприкаянности сдавило грудь.

Он продолжал исподтишка наблюдать за шедшей впереди Мег. Когда она обернулась, чтобы проверить, как чувствуют себя у него на руках игуаны, Джейк проследил взглядом за нежным изгибом шеи и мягкой округлостью плеча.

– Он разрешит мне погладить себя?

Слово погладить взорвалось в его мозгу раскатами грома.

– Но это она, а не он, – пробормотал Джейк, смущенный своей реакцией на ее реплику. – Не знаю, как она к этому отнесется. Я целых три недели не спускал глаз с крошек, кормил, ухаживал за ними, прежде чем заслужил их доверие. Если ей что-то не понравится, она может ударить вас хвостом.

– Я все же рискну, – улыбнулась Мег.

Джейк не мог оторвать взгляда от темно-розовых губ, движение которых мгновенно сообщало о чувствах их хозяйки. К дьяволу женщин с таким выразительным ртом! И вообще ему до ее красот нет никакого дела.

Додумать ему помешала одна из игуан, которая вознамерилась спрыгнуть с его плеча. Он мгновенно присел на корточки, чтобы ящерица не ушиблась, упав на землю с высоты его роста.

– Что случилось? – воскликнула Мег.

Животное шлепнулось, на землю и проворно юркнуло в кусты.

– Ничего особенного. Им здесь очень нравится.

Вторая игуана, забившись у него на руках, извивалась всем телом. Когда он отпустил ее, она приподняла свое длинное туловище на четырех лапах и побежала по белому песку дорожки.

– За ними не угонишься! – открыв от удивления рот, воскликнула Мег.

– Да уж. Дьявольски тяжело изловить их – вот увидите, когда придет время выдворять их отсюда, – проворчал Джейк, выпрямляясь.

– Не сделать ли загон для игуан? – залилась она своим музыкальным смехом, тем, который вчера так уязвил его гордость соблазнителя. – Например, как для коров?

Она пыталась развеселить его, но он – каков наглец! – вовсе не собирался принимать от нее милостыню. Игуаны заставили улыбнуться ее, но он был все так же мрачен – его бесили коварные условия их сделки.

– Не знаю, – резко бросил он, разглаживая рубашку своими широкими ладонями.

Веселое оживление мгновенно исчезло, с лица девушки.

– Если вы не возражаете, я попрошу слуг держаться подальше от внутреннего дворика. И прослежу, чтобы дверь заперли, а вам выдали ключ. Разумеется, вы сами будете кормить животных.

Мег отвернулась, расстроенная даже не резкой сменой его настроения, – ее просто бесило, что она не может оторвать взгляда от чувственных губ Джейка. Одно его присутствие заставляло бешено колотиться ее сердце. И словно, ей не хватало свалившихся на нее неприятностей, в коридоре она буквально налетела на отца.

– Это тот самый человек, пала, о котором я тебе говорила, – представила она Джейка. – Капитан Тальберт, это мой отец Дуглас Маклаури.

– О чем говорила? Ах да, о телохранителе, который никому не нужен, – фыркнул Дуглас. – По моему мнению, много шума из ничего. – Он протянул Джейку руку. – Но если от этого моя дочь будет более… – Дуглас прервался на полуслове, широко открыл глаза и дернул себя за усы. – Так вы Джейкоб Огастес Тальберт?

– Да, сэр.

– Рад видеть вас в своем доме, сэр! – радостно вскричал Дуглас, пожимая руку Джейка.

– Ты знаешь его? – спросила Мег, ошеломленная столь быстрым переходом от обычной вежливости хозяина к энтузиазму бизнесмена.

– Как же я могу не знать капитана Тальберта! Ему принадлежат пять великолепных клиперов и пароходов. Прекрасная флотилия! – Кланяясь и улыбаясь, Дуглас отпустил руку Тальберта и похлопал его по плечу. – Я слышал, у вас есть разрешение на заход в порты Японии и другие регионы Дальнего Востока, о чем многие капитаны могут только мечтать. Как вам это удалось?

– Просто надо, уметь заводить себе друзей в дальних странах, – с улыбкой поклонился хозяину Тальберт. – Плюс выгода от знания японского и китайского.

– Могу держать пари, это многое объясняет.

Самоуверенность Мег съежилась, словно горящий лист бумаги. Она почувствовала, как краска стыда бросилась ей в лицо. Оказывается, Тальберт был владельцем «Синидзиро», а не нанятым капитаном. Боже праведный, он и в самом деле очень богатый человек. Конечно, он не так богат, как хозяева железных дорог или серебряных приисков, которые приглашены к ней на вечер, но подобный, тон ее отец позволял себе только с очень состоятельными людьми. А она-то сначала собиралась соблазнить капитана деньгами, а потом смеялась над его способностью выкупить мечи!

– Одного не могу взять в толк, – улыбку на лице Дугласа сменило недоумение, – как это вы познакомились с моей Мегги? И к чему вам беспокойство о делах моей семьи?

Мег бросила на Тальберта многозначительный взгляд. Вчера он так стремительно покинул комнату, где хранилась коллекция, что она не успела предупредить его не упоминать о мечах в разговорах с отцом. Тот может легко отобрать подарок или сам продаст мечи Тальберту, чтобы получить для своего банка выгодного клиента.

– Мы встретились у нашего общего знакомого, – ответил Джейк. – Он занимается проектированием водопровода, там Мег и рассказала мне о ваших проблемах с тонгом. Почту за счастье быть вам полезным.

Мег закашлялась.

– С тобой все в порядке, дочка?

– Мне кажется, у меня что-то с желудком… – Она взглянула на Тальберта. Что все это значит: почту за счастье, занимается проектированием водопровода?

– Пойди на кухню, выпей стакан молока. Это поможет, – посоветовал Дуглас. Он снова повернулся к Тальберту и, к ее ужасу, продолжал: – Я все-таки не могу понять, капитан, зачем вам тратить время на жалкого шотландца вроде меня?

– Несколько месяцев, проведенных в море, утомляют своим однообразием. Я давно подумывал, что смена ритма жизни принесет мне пользу. Ваша дочь узнала о моем увлечении Востоком и боевыми искусствами и попросила меня выступить в этом деле экспертом.

– Да уж, моя Мегги – умная девочка. – Дуглас засунул большие пальцы за лямки подтяжек и, улыбаясь, стал покачиваться с носков на пятки. – А ее улыбка помогает ей вертеть мужчинами, как ей заблагорассудится.

Мегги вся сжалась. Неужели отец не услышал в голосе капитана сарказма, который скрывался под видимой непосредственностью, как таится в водах океана опасное подводное течение? Меньше всего ей хотелось, чтобы Тальберт узнал от Дугласа эту ерунду – о ее способности вертеть мужчинами. Тальберт и так уже считает ее бесстыдницей…

– Не позволите ли мне, сэр, сделать кое-какие изменения в распорядке вашего дома ради вашей безопасности?

– Конечно, делайте все, что считаете нужным. Роберт даст вам в помощь людей. И не думайте о расходах. Если вы решите произвести какие-то траты, я уверен, деньги будут потрачены с толком. – Тут внимание Дугласа переключит лось в другую, плоскость. – Вы будете сегодня на нашем званом вечере, не так ли?

Сердце у Мег остановилось.

– Для капитана это полная неожиданность, – торопливо вмешалась она в разговор. – Ему, наверное, трудно вот так, с ходу, изменить свои планы. – Впервые в жизни отец решил принять участие в приглашении гостей и не смог придумать ничего лучшего – устроил полную катастрофу.

– Не волнуйтесь, я постараюсь быть, – заверил Тальберт.

Голосом, сухим, как воздух в Долине смерти, Мег остерегла его:

– Это чудесно, но вы ведь ни с кем не знакомы, а мне будет жаль, если вы окажетесь на балу одиноким и покинутым.

– Возьмите тогда меня под свое крыло и познакомьте с вашими гостями.

– Мои крылья, увы, малы, как у колибри, и так же быстро, как у этой птички, должны будут нынешним вечером трепетать. Приглашено более двухсот гостей, и я не смогу никому уделить даже лишней минутки.

– В таком случае я сам позабочусь о себе. Уверен, все будет в порядке.

Неужто этот человек не понимает самых прозрачных намеков? И только прямым оскорблением можно пробить его толстую шкуру? Но ведь не могла она дать себе волю в присутствии отца.

– Но меня должны еще пригласить. – В глазах хитреца мелькали веселые искорки.

Она так сжала кулаки, что острые ноготки впились в ладони. Ладно же, она пригласит его! И с удовольствием посмотрит, каким глупцом окажется этот высокомерный невежа среди ее изысканных гостей. Тальберт хорош в бушующем море, но не на балу. Здесь он явно окажется не в своей тарелке, и она сполна насладится его фиаско.

– Считайте, что ваше имя уже занесено в список гостей, капитан Тальберт. Почту за честь…

– Поскольку для вас это имеет значение, – ответил он с легким поклоном, – буду счастлив принять ваше приглашение, мисс Маклаури.

В предгрозовом молчании они сверлили друг друга враждебными взглядами. Постепенно до Мег дошло, что отец внимательно наблюдает за ними. Боже, она совсем забыла о его присутствии!

– Отлично! – воскликнул Дуглас, улыбаясь во весь рот. – Я должен возвращаться в банк, Мегги. С вами, капитан, увидимся за обедом. Ровно в шесть тридцать. – Отвесив поклон, он удалился.

Из груди Мег вырвался стон. Еще и обед! Присутствие Тальберта испортит все удовольствие от вечера. Сквозь зубы она процедила то, что казалось ей абсолютно очевидным.

– Вы просто негодяй.

– Но ведь именно такой вам и нужен.

– Ошибаетесь. Я предпочитаю общество вежливых и просвещенных мужчин, не пренебрегающих требованиями цивилизованного общества.

– Значит, вы должны быть довольны, что я не из их числа, – холодно возразил он. – Я хочу сказать, мисс Маклаури, что джентльмены вашего круга – утонченные, изнеженные блюстители манер – не в состоянии бороться с тонгом, что требуется от меня. Вашу просьбу смог бы выполнить только негодяй. – Он все наступал на нее, и она, не в силах сдержать ярость, рвущуюся из глубин ее существа, размахнулась, чтобы ударить по красивому лицу Тальберта.

Но ее кулак тут же наткнулся на твердую как камень руку капитана. Еще мгновение назад он стоял перед ней, открытый для нападения, и вдруг его ладонь молниеносно взлетела вверх, став непробиваемым щитом. Она вскрикнула от боли и неожиданности, когда его пальцы поймали ее кулачок и сжали мертвой хваткой.

И как она забыла о его феноменальной реакции, с которой познакомилась во Дворце паутины? Да, он умел поставить ее на место.

Стальные пальцы капитана скользнули к ее запястью.

– Вы неправильно складываете пальцы в кулак, мисс Маклаури. Не надо сжимать его так крепко, вы нарушаете кровообращение. Расслабьте немного пальцы. – Взяв ее большой палец, плотно прижатый к указательному, он отодвинул его и, согнув, приложил к кулачку. – Ваш способ только ослабляет хватку. Кроме того, вы могли бы сломать выставленный вперед, большой палец, если бы ваш удар достиг цели.

Сейчас ей очень хотелось, чтобы этой целью стал его нос. У нее перехватило дыхание от острого желания поквитаться с этим наглецом.

Словно угадав мысли Мег, Тальберт медленно провел ее рукой мимо своего лица и прижал сжатый кулак к скуле.

– Вот так нужно бить.

Кожа его была теплой и немного колючей от проступившей щетины. Ее рука казалась маленькой и хрупкой в крепких загорелых пальцах. Внутри Мег все затрепетало. Не придумав лучшего, она просто выдернула руку.

– Спасибо за урок, – кисло улыбнулась она, вытирая ладонь о блузку. – Постараюсь, чтобы он оказался полезным.

Собирая по клочкам свое самообладание, она поспешила уйти, надеясь, что заботы по подготовке к балу помогут ей поскорее забыть мгновенно возникшее тревожное желание погладить Тальберта, вновь почувствовать ладонью шершавое тепло его щеки. Он был настоящим олицетворением мужской силы, ей с таким человеком сталкиваться еще не приходилось. Но его душа находилась во мраке… а она предпочитала яркий солнечный свет.

Подойдя к гостиной, Мег задержалась у зеркала, чтобы бросить на себя последний оценивающий взгляд. Она поправила шпильки, удерживающие прическу, и проверила, как лежат вплетенные в локоны нити жемчуга. К ее бальному платью очень шли белая шнуровка и бант из шелковой ленты желто-оранжевого цвета. Где-то в глубине сознания Мег чувствовала, что сегодня выглядит лучше, чем когда-либо, но радости это ей не принесло.

Все время после полудня она провела как на иголках, Ее мучила мысль: выполнит ли Тальберт свое обещание – или угрозу, смотря как на это посмотреть, – прийти на бал?

Решительно отойдя от зеркала, Мег перевела взгляд на дверь гостиной. Хватит разглядывать свое отражение – чего доброго, к ней так и прилипнет капризный изгиб губ.

У нее, правда, оставалась маленькая надежда. Тальберт был все это время занят: он говорил со слугами, проверял запоры на окнах второго этажа, помогал лакею обрезать деревья, росшие напротив дома. У него просто не оставалось времени приготовиться к вечернему торжеству.

Ох, если бы он не пришел! Ей так хотелось, чтобы все это время он провел, наблюдая за домом снаружи. В этом ему действительно нет равных – с его таинственным обликом, пристрастием к одежде темных тонов и крадущейся походкой.

– Не пора ли нам идти к гостям? – Голос Тальберта пророкотал за самой ее спиной.

У Мег все оборвалось внутри. Она обернулась и… застыла на месте.

Капитан Тальберт являл собой образец элегантности – в черном фраке и черных брюках, белоснежной крахмальной сорочке, с бежевым шелковым галстуком, скрепленным булавкой с черной жемчужиной. Его длинные волосы были стянуты на затылке кожаной ленточкой. Тонкое лицо, игнорируя моду, было чисто выбрито, без усов и бакенбард, которые в то время носили практически все мужчины.

– Ради Бога, извините меня, мисс Маклаури. Я не хотел испугать вас.

Его пристальный взгляд вернул ее к действительности. Но даже столь разительная метаморфоза не изменила его сути. В нем осталось все то же, – бунт и упрямство… может быть, только чуть приглушенные внешним лоском. Одежда сама но себе не могла превратить очерствевшего моряка в денди.

– Не забывайте дышать, Меган, – мягко напомнил он.

Решительно набрав в легкие воздуха, Мег сообразила, что все это время стояла затаив дыхание. Она наняла его за ум и наблюдательность, равно как и за его физические достоинства, – но вовсе не затем, чтобы его острый глаз подмечал все изменения в ее состоянии!

– Я не позволяла вам обращаться ко мне по имени, – только и смогла выдавить она из себя.

Уголок его рта слегка поднялся в озорной усмешке. Чего в нем не было сейчас – так это раскаяния.

– Вам не кажется, что полезней было бы вечером нести охрану вокруг дома? – твердым тоном предложила Мег. – Я имею в виду – снаружи, чтобы предотвратить появление в доме сомнительных субъектов.

– Мой костюм не вполне подходит для этого, вы не находите? – Его улыбка стала шире. – Кроме того, я организовал наблюдение за домом извне, поэтому все свое время могу посвятить гостям.

– Но ведь папе ничто не может угрожать, когда вокруг столько людей. Вы можете не беспокоиться и присоединиться к людям, ведущим внешнее дежурство. – Она сделала широкий жест рукой, как бы обводя вокруг здания. – Проведите это время с пользой, капитан.

– Именно так я и собираюсь поступить. Ведь вряд ли мне представится лучшая возможность познакомиться с окружением вашего отца, понаблюдать за реакцией различных людей, послушать разговоры, обнаружить скрытую враждебность. От человека, которому излишне доверяешь, может исходить не меньшая опасность, нежели от незнакомца, мисс Маклаури.

А какую опасность можете представлять для меня вы, капитан? Отказавшись даже мысленно искать ответ на этот тревожный вопрос, она пробормотала, взявшись за дверную ручку:

– Ну хорошо. Присоединяйтесь к гостям.

– Ваше великодушие выше всяких ожиданий. – Он перехватил ее руку и положил ее на сгиб своего локтя. – Нам лучше показаться вместе, чтобы избежать массы неприятных вопросов. И не держитесь так, словно проглотили живую лягушку.