Глава 19
БРИЛЛИАНТОВАЯ ЗМЕЯ
– Я пришел за вашей невестой, – произнес капитан Грэндич, – вы не выполнили свое обещание и не заплатили выкуп.
Мистер Монтклиф загородил меня собой.
–Как вы посмели?!
Мой опекун схватился за рапиру, висевшую в ножнах у него на боку. Раздался скрежет металла, и клинокзаблестел на солнце.
Персиваль Грэндич усмехнулся, вытаскивая свое оружие, без сомнения, погубившее многих невинных людей.
– Ну что ж. Это будет борьба не на жизнь, а на смерть между двумя братьями.
«Черный лебедь»
Спустя семь дней Сэмюел вез Кэсси обратно в Лондон в своем щегольском двухместном синем экипаже. Гнедой мерин быстро бежал по грязной дороге. Звон сбруи и ритмичный стук подков убаюкивали Сэмюела. Дул мягкий весенний ветерок, утреннее солнце сияло, и он испытывал чувство полного удовлетворения.
План его сработал даже лучше, чем он ожидал. Настолько хорошо, что они оба – и он и Кэсси – решили пробыть в замке еще одну ночь. Сэмюел даже не мог вспомнить, кому из них первому пришла в голову эта мысль, но оба с удовольствием продлили свой медовый месяц.
Однако в день отъезда из их любовного гнездышка настроение Кэсси изменилось. Она больше не была веселой и жизнерадостной, открытой в своих чувствах. Еще до того, как экипаж выехал за ворота замка, какая-то замкнутость овладела ею.
Как подобает леди, Кэсси сидела, сложив на коленях руки в перчатках. Опять соломенная шляпка скрывала красоту ее волос. В своей ротонде она выглядела как застегнутая на все пуговицы старая дева. Возможно, она не хотела, чтобы он понял, насколько ей неприятно возвращение в Лондон.
Сэмюел переложил вожжи в одну руку и прикоснулся другой к ее колену.
– Поместье это наше, мы сможем приезжать сюда в любое время.
Кэсси ответила удивленным взглядом, потом покачала головой и нахмурилась, как будто обдумывая грядущие проблемы.
– Сегодня вечером бал у герцога. Это будет началом бесконечных приемов.
Впервые Сэмюел почти пожалел, что настаивал на своем плане.
– Нам совсем не обязательно бывать на всех приемах. Мы чаще будем оставаться дома. Я уверен, мы найдем на что потратить время.
Холодный взгляд Кэсси немного смягчился. Она порозовела, слабо улыбнулась и опять отвернулась, явно не желая продолжать разговор. Сэмюел искоса посмотрел на ее профиль, но аристократическое воспитание приучило Кэсси скрывать свои мысли. Она покусывала нижнюю губу, и Сэмюел не мог догадаться, что угнетает ее. Может быть, она жалела, что отдалась ему?
Но он не мог согласиться с этой мыслью. Кэсси явно наслаждалась эти семь дней, так же как и он. Каждый миг они проводили вместе. Он устраивал пикники и прогулки по окрестностям, всегда находя укромные места для наслаждения. Они изучали замок и засыпали обнявшись.
Особенно Сэмюелу нравились моменты, когда после игры на пианино Кэсси отдавалась ему прямо тут же, забравшись к нему на колени. Он показал ей множество путей достижения блаженства, и, к его удовольствию, она воспринимала все с жадностью.
Сэмюел обнаружил, что восхищается не только ее телом. Ему нравились остроумие Кэсси, ее страсть к сочинительству, смелость в суждениях и даже проявлявшаяся иногда стеснительность. Она не считала себя красавицей, и это тоже отличало ее от большинства женщин.
И был в ней какой-то внутренний огонек, который прорывался сквозь аристократическую сдержанность.
В это утро Сэмюел проснулся, ощутив прикосновение ее губ и рук. Они провели много времени в ласках и поцелуях, постепенно возбуждая друг друга, и он наслаждался этой прелюдией не меньше, чем самим актом. Блаженством было и то время, когда он доставлял не меньшее наслаждение Кэсси. Это было что-то новое для него, раньше его никогда не интересовало, что испытывает женщина.
Сэмюел был абсолютно уверен, что не пресытился общением с Кэсси. Его тянуло к ней даже больше, чем тогда, когда он похитил ее с мыслью, чтобы она зачала ребенка.
Он чувствовал к ней огромную нежность. Сэмюел хотел видеть ее с их ребенком на руках, ему хотелось держать на руках сына или дочь. Ему доставляла удовольствие мысль, что после этих семи дней было весьма вероятным, что Кэсси беременна.
Глядя на ее строгое лицо, он не мог понять, приходила ли ей в голову такая мысль. Может быть, теперь она сомневалась в необходимости договора о раздельном проживании? Он надеялся, что беременность все изменит, заставив Кэсси понять, что она принадлежит своему мужу.
– Мы провели вместе меньше чем два месяца, – как можно небрежнее произнес он. – А что, если и через два месяца страсть не утихнет?
Потрясенная вопросом, Кэсси расширившимися от ужаса глазами на бледном лице посмотрела на него:
– Так именно ради этого ты все и затеял? Ты думал, что, если соблазнишь меня, я не буду настаивать на договоре о раздельном проживании?
Черт возьми! Как она догадалась?
– Ты не поняла меня, – сказал он, стараясь казаться спокойным. – Когда кончится сезон, я подпишу договор, если ты захочешь. Но ты разрешишь мне спать с тобой после этого?
Это прозвучало так, будто он просил ее об одолжении. Кэсси приподняла бровь:
– Я не могу сейчас ответить на твой вопрос, Сэмюел. Поживем – увидим.
Сказав это, она отвернулась и смотрела на мелькавшие за окном картины с таким видом, будто в голове у нее были более важные проблемы. Сэмюел решил все-таки попытаться выведать ее мысли.
– А что ты будешь делать потом? После того, как я подпишу договор?
Взгляд Кэсси задержался на нем, потом сразу упорхнул вдаль, как осторожная бабочка.
– Я намерена купить дом в пригороде.
– Ты можешь жить в этом замке, я купил его для тебя. Сэмюелу казалось, что напоминание о счастливом медовом месяце будет говорить в его пользу.
Кэсси покачала головой:
– Мне не нужен замок. Я хочу иметь маленький уютный коттедж, где я могла бы спокойно писать.
Она действительно к этому стремилась. И явно не хотела, чтобы ее муж был с ней рядом, Сэмюелу было неприятно услышать это.
– Как я понимаю, ты очень серьезно относишься к своему сочинительству. Раньше мне казалось, что это просто твое увлечение.
Кэсси осторожно взглянула на него из-под полуопущенных ресниц:
– Я получаю от этого удовольствие, вот и все.
– Я мог бы тебе помочь. – Неожиданно Сэмюелу в голову пришла удачная мысль. – Когда ты закончишь книгу, я смогу использовать свои связи, договориться с издателем...
– Нет! – Ее испуганный возглас прервал его. Облизнув губы, Кэсси продолжала: – Это мои личные дела, и я не хочу, чтобы ты вмешивался.
– Хорошо, – сказал Сэмюел спокойным голосом, хотя терпение его было на исходе, – раз ты не хочешь делиться своими мечтами со всем миром, так даже лучше. Я предпочел бы, чтобы твои фантазии оставались только между нами.
Его попытка напомнить об их интимных отношениях оказалась безуспешной. Кэсси поджала губы, прищурила глаза и внимательно смотрела на свои руки, как будто это было самое замечательное зрелище.
Для Сэмюела они действительно были замечательными, правда, он предпочитал их без перчаток и на своем обнаженном теле.
Кэсси перевела взгляд на проносившиеся мимо поля и словно забыла о существовании Сэмюела.
Но через несколько минут она повернулась к нему, и на лице у нее было выражение твердой решимости.
– Поскольку мы заговорили о будущем, – сказала она, – я хочу попросить тебя дать мне одно обещание.
– Скажи какое.
– Я хочу, чтобы ты пообещал, что, если я окажусь... в интересном положении, ты никогда не отберешь у меня ребенка.
Это было как выстрел пистолета из темноты. Он буквально пронзил Сэмюела. Ему хотелось откинуть голову назад и завыть от боли. Но он не сделал этого, не желая дать Кэсси понять, как глубоко она ранила его.
Ветер шевелил ее локоны, выбившиеся из-под шляпки. Она наблюдала за ним, кусая губу, и Сэмюел наконец понял, что ее беспокоило. Она все время думала о последствиях их любовных отношений. И считала его абсолютно безжалостным, готовым вырвать у нее из рук их ребенка.
Он глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться, и перевел глаза на дорогу.
– Мне кажется, сейчас преждевременно об этом говорить.
– Нет, – настаивала Кэсси, – при раздельном проживании отец имеет право забрать детей и воспитывать их. Он может даже запретить матери видеться с детьми. Такое случалось с другими женщинами. Я не хочу, чтобы это произошло со мной.
Сэмюел оторопел. Он не ожидал, что Кэсси была столь плохого мнения о нем.
– А как насчет моих прав? Ты захочешь лишить нашего сына или дочь отца? Я тоже не хочу, чтобы это произошло.
– Нет, конечно, нет! – Кэсси оживилась и положила руку ему на рукав. – Я знаю, как тебе было тяжело расти без отца...
Сэмюел сбросил ее руку.
– Ты ничего не знаешь, Кэсси. Я совсем не такой, как Джордж Кеньон, который отказался от своего сына.
– Я и не думала так, Сэмюел. Ты сможешь навещать нас всегда, когда захочешь.
– Как великодушно! Ты говоришь так, как будто все уже решено.
Гримаса огорчения исказила лицо Кэсси. Она схватила его за руку и постаралась заглянуть в глаза.
– Не надо сердиться, Сэмюел. Я только хочу быть уверенной в том, что, если у нас будет ребенок, мне не придется расстаться с ним. Ты должен понять меня.
Взволнованный взгляд ее огромных голубых глаз подавил его возмущение. Он все понимал, и в этом была его беда. Даже сейчас, в этот момент, Сэмюелу хотелось прижать Кэсси к себе и пообещать все, чего она хотела.
– Я никогда не заберу у тебя нашего ребенка, – проговорил он сквозь зубы, – даю тебе мое честное слово. – И опять перевел взгляд на дорогу.
Давая это обещание, Сэмюел не ощущал угрызений совести. Он был уверен в том, что Кэсси вместе с детьми, сколько бы их ни было, останется с ним. Независимо от того, нравится это ей или нет.
Кэсси еще никогда не испытывала такой радости и одновременно сожаления от возвращения домой. Однако, войдя в свою спальню, она почувствовала, что смотрит на нее другими глазами.
Некоторое время она стояла неподвижно, как будто привыкая к давно знакомому окружению. Голубые занавеси и изысканная мебель всегда успокаивали ее. На столе, как всегда, стояла чернильница, рядом с нею лежали ручки.
Пара кресел стояли у камина, как бы приглашая присесть с хорошей книжкой. Но сейчас Кэсси недоставало каменных стен, шелковых оборок на кровати... и любовника, который превратил в реальность все ее мечты.
Нет, не любовника, а человека, которого она любила. Человека, который возмущал ее своей ненавистью к Кеньонам и волновал своей озорной улыбкой.
Кэсси тихонько вздохнула. Все в комнате было прежним, изменилась она сама.
Медленно сняла она шляпку и ротонду. Сэмюел высадил ее возле дома со строгим наказом отдыхать, а сам поехал прямо к себе на работу. Флора встретила ее у дверей, торопясь узнать, простили ли ей участие в похищении. Кэсси пришлось потратить немало времени на то, чтобы убедить подругу, что вынужденный медовый месяц прошел удачно. Сославшись на головную боль, Кэсси прекратила беседу и поднялась к себе.
Она чувствовала себя немного виноватой в обмане, но ей нужно было побыть одной. Требовалось время, чтобы осознать произошедшие перемены. Она впервые почувствовала себя женщиной. И еще она ощущала непреодолимое желание вернуться в старый замок, в объятия Сэмюела.
Кэсси хотелось сохранить в себе радостное чувство, владевшее ими обоими в замке, но в тот момент, когда дверь замка закрылась за ними, мысли о будущем навалились на нее. Она думала о своем нежелании вращаться в высшем обществе, о последствиях публикации книги.
Но все эти волнения не шли ни в какое сравнение с той проблемой, которая не покидала ее все эти семь дней. Она могла оказаться беременной.
Сейчас эта мысль согрела ее. Кэсси положила руку на живот, стараясь представить себя с ребенком. Будет ли Сэмюел рад этому? Или посмотрит на нее своим холодным жестким взглядом? Она вспомнила выражение его глаз, когда он произнес эти слова: «Я совсем не такой, как Джордж Кеньон, который отказался от своего сына».
Сэмюел был так зол на нее! Возмущен до предела. Кэсси было неприятно, что он решил, будто она сравнивает его с его отцом.
Наверное, ей вообще не следовало упоминать о его отце.
Кэсси опустилась на кровать, пытаясь привести в порядок свои мысли. Ей обязательно нужно было высказать Сэмюелу свои опасения, было бы неразумно держать их при себе. Она должна была заручиться его обещанием не отбирать ребенка. Одна мысль о возможности вынужденной разлуки с младенцем приводила Кэсси в ужас.
Но теперь она не могла забыть, каким взглядом Сэмюел смотрел на нее. В глазах его была холодная ярость. Такая бурная реакция с его стороны удивила Кэсси. В ушах у нее звучал его вопрос: «Ты хочешь лишить нашего сына или дочь отца?»
Все это время она думала только о своих собственных проблемах, не заботясь об интересах Сэмюела. Ей даже в голову не приходило, что, возможно, он тоже хотел бы иметь ребенка. Кэсси боялась, что жестокая сторона его характера возобладает, когда они вернутся в город. Да, в течение этих семи дней он был нежен и внимателен с нею, но жизнь в средневековом замке была похожа на мечту, а в Лондоне их ожидала реальная жизнь.
И сегодня вечером им предстоял первый бал. Она должна ввести Сэмюела в высшее общество. Это было началом осуществления его плана достижения равенства с Кеньонами. Он потребовал, чтобы Кэсси находилась на балу рядом с ним, и не собирался отказываться от этого.
Кэсси поежилась, как от холода. Ей было неприятно думать о предстоящем бале, о необходимости вести светскую беседу с незнакомыми людьми, изображая при этом заинтересованность. Еще одна мысль угнетала ее, мысль, которой она не делилась ни с кем.
Прошло почти шесть лет со времени смерти ее матери. На балу будут люди, которые знали и хорошо помнили герцогиню. Они будут сравнивать блестящую герцогиню Чилтерн с дочерью, и сравнение будет не в пользу последней.
И вспомнятся сплетни, связанные с замужеством Кэсси.
Она бы с гораздо большим удовольствием провела вечер, свернувшись калачиком на кровати и думая о Сэмюеле, а еще лучше – зазвав его к себе в кровать и заставив забыть об их ссоре.
Эти мысли взволновали ее. Желание, овладевшее ею, было сродни помешательству. Кэсси казалось, что оно будет вечным и непреодолимым. Когда он спросил: «Что, если страсть не утихнет и через два месяца?» – ей хотелось задать встречный вопрос: «А если она не пройдет никогда?»
Нет. Она не должна попасться в эту ловушку, каким бы ни было искушение. Сэмюел хочет сохранить их брак только ради достижения своей цели. Если Кеньоны узнают о его неудаче в браке, это будет тяжелым ударом по его самолюбию.
А если она согласится жить с человеком, который не отвечает на ее любовь, это будет невероятно тяжелым ударом для нее.
Она не может предать свою мечту о свободе. Ей необходимо преодолеть любовь к Сэмюелу. Договор о раздельном проживании является залогом того, что она не будет зависеть от мужчины, сможет по-своему устроить жизнь и спокойно продолжать заниматься сочинительством.
Чувствуя потребность подержать в руках свою рукопись, Кэсси подошла к столу и села. Когда она наклонилась, чтобы открыть нижний ящик, то заметила на столе небольшой пакет, лежавший рядом с чернильницей. Взяв его в руку, она вздрогнула. Ее девичья фамилия опять была написана печатными буквами. «Леди Кассандре Грей».
Движимая болезненным любопытством, Кэсси разорвала коричневую бумагу и обнаружила очень красивую коробочку, украшенную синей и черной эмалью. Кэсси осторожно открыла ее, помня о том, как в прошлый раз из пакета высыпались лепестки роз.
На этот раз там оказалась сложенная записка, а под ней... на синем бархате лежала бриллиантовая брошь в форме змеи. У Кэсси перехватило дыхание. Она провела пальцами по поверхности броши, коснулась изумруда – змеиного глаза. Что-то знакомое почудилось ей в этом украшении.
Когда Кэсси развернула и прочитала записку, она похолодела от ужаса. И поняла, почему вид броши взволновал ее.
«Моя дорогая.
Эта брошь когда-то принадлежала вашей матери. Наденьте ее на бал у герцога Нэнвича, и я пойму, что вы хотите узнать мое имя.
Ваш самый горячий поклонник».
Сэмюел без особого энтузиазма управлял своим экипажем, который продвигался по запруженной улице. Стоял полдень, движение было весьма интенсивным, карета его с обеих сторон была зажата другими средствами передвижения, и он был вынужден медленно тащиться за подводой, доверху заставленной пивными бочками. Невозможность двигаться быстро только ухудшала настроение Сэмюела.
Черт возьми!
Ему следовало чувствовать себя безмерно счастливым после семи дней, проведенных как в раю. Он осуществил свой план и соблазнил свою жену. Сверх того, Кэсси оказалась женщиной, о которой любой мужчина мог только мечтать, – ненасытной в своем желании и изумительной любовницей.
Да, все было прекрасно.
За исключением того, что произошло по дороге домой.
Сэмюел помнил ее слова: «Я хочу, чтобы ты пообещал, что никогда не отберешь у меня ребенка».
Он крепко сжал вожжи. У него болело все внутри. Ее просьба глубоко его ранила.
Нет, он не был ранен, он был в ярости. Взбешен тем, что Кэсси посмела потребовать у него это обещание, тем, что она предъявляла права на ребенка, милостиво разрешая ему, Сэмюелу, посещать их. Но больше всего он был взбешен тем, что она все еще хотела покинуть его. А он-то думал...
Он надеялся, что их удивительная близость привяжет ее к нему. Не имея опыта, Кэсси, конечно, не могла знать, как редко бывает такое чудо. Но Сэмюел это знал. Он чувствовал себя как неопытный юноша, добивающийся своей первой девушки. Он не мог вспомнить ситуацию, когда бы он провел с женщиной целую неделю и жаждал ее еще в сто раз сильнее.
Честно говоря, он не мог вспомнить даже случая, когда провел бы с женщиной целую ночь. Он всегда получал удовольствие и уходил, не позволяя себе уснуть в женских объятиях, как это было с Кэсси. Невозможно, чтобы он так привязался к женщине, которая хотела покинуть его.
«Я хочу, чтобы ты пообещал, что никогда не отберешь у меня ребенка».
Неужели она так ужасно о нем думает? Нет, у нее не будет возможности оставить его. Он этого не допустит. Он заставит ее смириться с его постоянным присутствием в ее жизни...
В одном квартале от его конторы подвода наконец свернула за угол. Но тут Сэмюел заметил, что другая причина задерживала движение.
Толпа людей собралась у входа в кирпичный дом. Полицейский направлял движущиеся экипажи в объезд, все двигались медленно, давая возможность экипажам развернуться.
Нахмурившись, не понимая, в чем дело, и потеряв терпение, Сэмюел вышел на дорогу. Подозвав проходящего мимо мальчишку, он дал ему монетку и велел присмотреть за экипажем.
Сам же протиснулся через толпу любопытствующих, разговоры которых свидетельствовали о том, что произошло несчастье.
Несколько клерков из его конторы, с серыми лицами, толпились у стены. Еще один полицейский как страж стоял около какого-то предмета, лежащего на тротуаре. Это было человеческое тело.
Грубое одеяло было наброшено на труп, из-под него виднелись коричневые мужские ботинки и обшлага брюк. Лужа крови растекалась у головы.
– Что тут происходит? – встревоженно спросил Сэмюел.
Седой полицейский хмуро посмотрел на него:
– Извините, но сюда нельзя. Здесь идет официальное расследование.
– Я Сэмюел Фирт, владелец этого здания. Услышав новость, пожилой полицейский посмотрел на Сэмюела внимательнее. Сняв шляпу и прижав ее к груди, он сочувственно заговорил:
– Ужасная вещь произошла, сэр. Я как раз был на дежурстве недалеко отсюда и видел все своими собственными глазами.
– Что именно? Его сбили на улице?
– Нет, сэр. Джентльмен решил свести счеты с жизнью средь бела дня. Он прыгнул. Прямо оттуда. – Полицейский указал на крышу четырехэтажного дома.
У Сэмюела перехватило дыхание. Ничего не понимая, он пытался разобраться в этом кошмаре.
– Кто? Кто прыгнул?
– Спросите их. – Полицейский жестом указал на стоящих неподалеку смущенных клерков.
Служащие смотрели друг на друга, видно было, что никто из них не решался сообщить печальную новость.
Тогда из-за их спин протиснулся Мик. Шапочка его сдвинулась набок, на лице застыло выражение испуга. Он громко сглотнул, затем сказал:
– Я знаю, хозяин. Это мистер Баббадж.
