Глава 15

Когда Роксана вернулась домой, Сэра с детским любопытством и настойчивостью принялась расспрашивать, где та была и почему не взяла ее с собой. Роксана ласково погладила сестренку по головке и объяснила, что ходила по делам, в которых дети сопровождать взрослых не могут. Сэра тут же прекратила допрос, тем более что Роксана предложила ей спуститься в сад и заняться со Смельчаком, чтобы обучить его кое-каким собачьим трюкам.

Сэра с радостью приняла это предложение. Однако вечером, сидя за столом, она вернулась к этой теме, сказав отцу, что старшая сестра утром уходила в город, а ее с собой не взяла. Роксана почувствовала, как кровь прилила к ее щекам. Полковник положил на стол вилку и с удивлением воззрился через стол на старшую дочь.

– Ты считаешь, что поступила правильно, Роксана? – спросил он.

Роксана попыталась улыбнуться, а затем опустила голову и сделала вид, что занята едой. Но отец продолжал выжидающе смотреть на нее.

– Я ведь никого не хотела обидеть, – тихо ответила Роксана.

– И что же ты делала сегодня в городе? – продолжал допытываться Максвелл.

– Это мое личное дело, отец, и я не хотела бы сейчас об этом говорить, – холодно ответила Роксана, подцепив вилкой кусок рыбы.

Глаза полковника сузились. Он поднес салфетку к губам и сурово посмотрел на дочь:

– Это как-то связано с Ахмедом Али?

Роксана прекратила тянуть сок из бокала, поставила его на стол и тихо сказала:

– Если этот вопрос подразумевает какую-то непристойность, то я отвечу – нет. Если же он был задан без всякой задней мысли, то ответ будет положительным!

– Ты без свидетелей встречалась с мужчиной?

Роксана смотрела на отца и медлила с ответом. Ей не хотелось лгать. Но сказать правду она тоже не могла. Оставалось только постараться ответить по возможности чистосердечно, утаив при этом самое сокровенное.

– Нет, это было не совсем так, отец!

Полковник с такой силой опустил кулак на стол, что зазвенела посуда, а Роксана с Сэрой подскочили на стульях.

– Черт побери! – крикнул он, со злостью швырнув на пол салфетку. – Ты живешь в моем доме, Роксана, и я вправе потребовать от своей родной дочери соблюдения приличий!

Роксана взяла свою салфетку и вытерла губы.

– Никакого нарушения приличий сегодня я себе не позволяла, отец, – очень спокойно сказала она.

Макс про себя отметил слово «сегодня» в сказанной дочерью фразе, но предпочел не обращать на это внимания, а лишь раздраженно спросил:

– Итак, у моей дочери есть секреты от меня?

– Дочь, которую отец столько лет игнорировал, имеет право на поступки, о которых ему знать совершенно не обязательно. К тому же, будучи взрослой женщиной, она может иметь и свои секреты. Ничего странного в этом нет.

Полковник с грохотом отодвинул от стола свой стул и встал.

– Роксана, я предупреждаю тебя...

– Предупреждаешь, отец? Против чего? Или это предупреждение не что иное, как откровенная угроза? Если это так, то я хотела бы напомнить тебе, что, будучи совершенно независимой, могу в любой момент покинуть тебя точно так же, как ты в свое время поступил со мной. Я приехала в Индию по своей воле, и твои намеки в письме, которое я получила в Лондоне, о финансировании этой поездки и моего пребывания здесь, абсолютно неубедительны.

Роксана бросила взгляд на отца и заметила, что глаза его сузились, ноздри расширились, а дыхание сделалось частым и шумным.

– Понятно, – прохрипел Максвелл и вышел из-за стола.

Роксана подняла бокал с соком, но тут же опустила, заметив, как дрожит ее рука. Сердце сильно билось. Дыхание тоже стало неровным. Роксана знала, что причиной охватившего ее негодования был отнюдь не отцовский допрос о том, где она была днем и что делала. Все обстояло гораздо серьезнее и глубже. Скорее всего и сам Максвелл до конца не понимал, что произошло. А суть дела заключалась в том, что он всячески старался предать забвению прошлое. Причем так, чтобы дочь не могла его ни в чем упрекнуть. Роксана отлично понимала, что отец ждет от нее прощения. И готова была простить. Встретившись с отцом в Дели, она даже подумала, что сможет сделать это. Но... Но, как оказалось, малейшее нарушение мира в семье тотчас же воскрешало в ее памяти прошлое, и она уже не могла заставить себя сдерживаться...

Неожиданное прикосновение маленькой теплой ручки к ее локтю заставило Роксану вздрогнуть и повернуть голову. На нее смотрели полные слез глаза Сэры.

– Роксана, не бросайте меня, – умоляюще прошептали губы смуглой малышки.

Комок подступил к горлу Роксаны. Она порывисто обняла Сэру.

– Нет, Сэра, нет! – горячо заговорила она. – Конечно, я не оставлю тебя! Сейчас закончим ужинать, выйдем из-за стола и будем вместе читать какую-нибудь очень интересную книжку!..

...Уложив сестренку спать, Роксана пошла искать отца. Поднявшись на второй этаж, она постучалась в кабинет. На стук никто не ответил. Роксана повернула ручку и заглянула в комнату. Там никого не было. На столе стояла полупустая бутылка виски, распространявшая по всему кабинету запах алкоголя.

Роксана закрыла дверь, повернулась и направилась к лестнице, намереваясь снова спуститься вниз. Но на площадке встретила одного из слуг.

– Скажите, вы не знаете, где полковник? – спросила она.

– Я видел, как он поднимался по чердачной лестнице на крышу.

Макс Шеффилд действительно оказался на крыше. Он сидел на раскладном стуле и курил сигару. В левой же руке держал стакан с виски. Увидев дочь, полковник приподнялся со стула и улыбнулся. Движения его были нетвердыми.

– Ты не захватила с собой стул, Роксана? – спросил он тем не менее совершенно трезвым голосом.

Она отрицательно мотнула головой.

– Принеси и садись рядом.

– Не надо, отец. Я лучше постою.

– Все равно принеси. Иначе мне будет чертовски неловко смотреть на тебя снизу вверх. А встать я боюсь: что-то ноги плохо слушаются.

Роксана молча опустилась прямо на крышу, тут же запачкав пылью свою светлую юбку.

– Я рад, что ты здесь...

– Да, отец, я тоже хочу поговорить с тобой. О том, что произошло за ужином. Прости меня. Я, наверное, разучилась держать себя в руках.

– Роксана, сказав «здесь», я имел в виду вовсе не крышу, а вообще Индию. Я очень рад, что ты приехала сюда! Я ведь не собирался возвращаться в Англию и не надеялся больше тебя увидеть. Откровенно говоря, я не рассчитываю долго прожить. Видишь ли, Индия очень быстро высасывает из человека жизненные силы. Здесь любой начинает сохнуть прямо на глазах. Я в этом смысле не исключение.

– Брось говорить ерунду! – воскликнула Роксана, почувствовав, как у нее похолодело под сердцем. – Ты совершенно здоров! И стал выглядеть еще лучше, после того как я...

– После того как ты приехала и стала обо мне заботиться?

– Я не то имела в виду!

– Но ведь это действительно так! И наверное, ты права, напомнив мне о том, что для меня сделала, несмотря на... Несмотря на мое, как ты, несомненно, считаешь, недостойное поведение в прошлом... И вот еще что. Очень жаль, что выраженная в моем письме озабоченность твоим далеко не лучшим материальным положением была воспринята тобой как попытка своего рода эмоционального давления, чтобы любыми средствами склонить тебя к переезду в Индию. Ничего подобного у меня и в мыслях не было. Честно говоря, я боялся нашей встречи. Я же совсем не знал тебя. К счастью, у тебя есть голова на плечах. И насколько я могу судить, ты не очень подвержена чьему-то влиянию. Хотя я и надеялся, что ты будешь больше похожа на меня, чем это оказалось на самом деле. Но самое главное – я смертельно боялся увидеть в тебе повторение матери, что убило бы меня! К счастью, этого не произошло...

Несмотря на суровость слов отца и тон, каким они были сказаны, Роксана почувствовала, что вот-вот расплачется.

– Ну а теперь что ты думаешь обо мне? – тихо спросила она.

– Что? Теперь? Ах, что я теперь думаю? Понятно!

Максвелл поднес к губам стакан с виски и отпил глоток.

– Я горжусь тобой, Роксана. И не в последнюю очередь твоей способностью думать и принимать самостоятельные решения. Уже не говоря о сильном характере, чувстве юмора, сообразительности – все это было присуще тебе с самых ранних лет. Ты думаешь, я не мог составить для себя правильного представления о тебе по письмам, хотя ты и пыталась создать барьер между нами? Но я же очень многое видел между строк!

Роксана закрыла глаза, но тут же снова открыла их.

– Но тогда почему ты не вернулся домой? Или не предложил нам с матерью приехать к тебе?

– Твоя мать никогда бы не согласилась сюда приехать. Она всегда ненавидела Индию.

– Ты предлагал ей приехать, но она отказалась?

– Именно так! Я звал ее, но получил решительный отказ. Она не понимала эту страну и боялась ее, главным образом из-за тебя. В этом отношении я мог ее понять: дети очень тяжело переносят здешний климат. Кстати, и местные малыши тоже.

Роксана внимательно слушала отца. Все, что Максвелл говорил, было для нее открытием. Ибо ни разу в разговорах с ней ее мать ни о чем подобном даже не упоминала.

– А ты так и не смог заставить себя вернуться домой? – спросила Роксана после долгой паузы.

– Нет.

– Почему же? Или, может быть... Может быть, ты никогда по-настоящему не любил мою мать?

Максвелл поставил недопитый стакан на крышу и подался всем телом вперед.

– Роксана, я очень любил Луизу! Гораздо сильнее, нежели она когда-либо могла себе это представить! Скажу больше, я никогда не переставал ее любить. На протяжении многих лет мы с ней постоянно переписывались. Ты знала об этом?

Роксана утвердительно кивнула.

– Да! Мы любили друг друга. И продолжали любить всю жизнь! Но несмотря на эту любовь, мы так и не научились уступать друг другу. Не постигли искусства компромиссов! Видимо, каждый из нас должен был уметь приносить другому больше жертв. Хотя не могу не признать, что жертвы со стороны твоей матери были благороднее моих.

– А почему появилась Цесия? – не удержалась от вопроса Роксана.

На лице Максвелла появилось страдальческое выражение. Несколько мгновений он молчал.

– Ты спрашиваешь, почему она появилась? – переспросил он после паузы. – Я почувствовал себя очень одиноким, Роксана.

Роксана закрыла глаза. Она думала о темном, мрачном жилище Цесии, о Сэре – постоянном напоминании отцу о женщине, ставшей ему утешением, если не любовью. Об ужасной гибели этой женщины. Задавала себе вопрос, как отец переживает трагедию, происшедшую с Цесией? Но она не решалась спросить его об этом.

Несколько долгих минут Роксана не могла выговорить ни слова.

– Сэра замечательный ребенок, – наконец сказала она.

– Да, – просто согласился Максвелл.

– Она все схватывает буквально на лету. Почти без труда усваивает все, чему я ее стараюсь научить. И уже прекрасно читает! Ты когда-нибудь слышал ее? Сэра вообще сможет делать все! Надо только, чтобы она захотела, а ты разрешил!

Максвелл протянул руку и нежно погладил Роксану по голове.

– Как Сэра похожа на свою старшую сестру! – сказал он с печальной, не совсем трезвой улыбкой. – Она была такой чуть ли не с самого рождения. А признайся, Роксана, ведь для тебя, приехавшей сюда, чтобы помириться с отцом, оказалось полной неожиданностью знакомство с маленькой сестренкой?

– Я не в претензии к Сэре.

– Но ты в претензии ко мне!

– В первую очередь.

– И к Цесии тоже!

– Да, и к Цесии тоже! Теперь, когда ее уже нет в живых, я очень сожалею о своем пристрастном поведении, не позволившем мне спокойно разобраться в том, что же все-таки заставило тебя полюбить эту женщину? Конечно, сейчас уже слишком поздно вздыхать о том, что мы с ней не сделали попыток стать друзьями!

– Роксана! Цесия прожила бы еще многие годы без всяких попыток подружиться с тобой. И тебе совсем незачем жалеть о том, что ты не позаботилась об этой женщине только потому, что мы с ней были близки. Право, Роксана, ты вовсе не должна чувствовать себя виноватой в том, что вы с Цесией не сделались друзьями. Бог с этим! Пусть все останется в прошлом. Ты и так была в высшей степени добра ко всем нам. Сэра очень благодарна тебе за это. И я тоже.

Полковник помолчал. Потом вздохнул и совершенно неожиданно сказал:

– Ну а теперь давай поговорим о капитане Гаррисоне.

У Роксаны потемнело в глазах.

– А он-то здесь при чем?

– Поскольку мы с тобой полностью открыли друг другу наши души, я попрошу тебя быть до конца откровенной и в этом. Ведь этот новый капитан уже был темой нашего с тобой разговора. И именно здесь, на этой крыше. Разве не так?

– Так.

Максвелл рассмеялся и хлопнул себя ладонями по коленям.

– Я не сомневался! Все это я прочитал вчера в твоих глазах! А его отношение к тебе выглядело слишком фамильярным для простого знакомства. И конечно, за ужином не только я заметил, что этот человек очень увлечен тобой. Но я был буквально ошеломлен, когда услышал от тебя, что Гаррисон женат! Тем более что сам он вчера отрицал это. И я видел, что он не лжет! Мне не оставалось ничего иного, кроме как телеграфировать в Калькутту, чтобы не только удовлетворить свое любопытство, но и снять некоторые зародившиеся подозрения, имеющие непосредственное отношение к тебе.

– Ты не мог этого сделать!

– Не только мог, но и сделал! И если этот человек мечтал об успешной военной карьере, то теперь он многое себе в этом смысле подпортил. Лорд Уэверли пользуется в высших сферах большим авторитетом и влиянием. И он, мягко говоря, не очень доволен тем, во что вылилось сватовство капитана Гаррисона к его дочери. А попросту говоря, он страшно обижен и оскорблен, ибо не сомневался, что капитан должен был считать за большую честь для себя сделаться членом семьи Уэверли. Гаррисон же не оценил плывшего ему в руки счастья. То, что он порвал с этим почтенным семейством, – огромная жертва, которую он принес, насколько я понимаю, ради тебя, Роксана. Не так ли?

– Нет, отец! Гаррисон принял решение еще задолго до того, как мы с ним познакомились.

– Но и дураку понятно, что он к тебе неравнодушен! Даже я это сразу увидел!

Роксана молчала.

– Если у этого парня серьезные намерения, чего я отнюдь не исключаю, – продолжал после короткой паузы Максвелл, – то, надеюсь, у вас обоих хватит терпения и здравомыслия выдержать достаточно долгий срок до заключения брака. Во всяком случае, мистер Уэверли не даст Гаррисону разрешения на женитьбу до окончания миссии капитана в Бенгалии, куда он сейчас направлен по службе. А когда она закончится, пока никто не знает. Если, конечно, Колльер не оставит службу. Но тогда – конец всей его военной карьере! Кстати, вы уже договорились о том, что поженитесь? На днях я получил телеграмму от Стентона, в которой...

– Да, договорились! – поспешно оборвала отца Роксана.

– Гм-м, – протянул Максвелл, бросив на дочь суровый взгляд.

«Скажи ему сейчас!» – убеждал Роксану внутренний голос. Но она промолчала.

– Роксана, – сокрушенно вздохнул полковник, – конечно, ты уже взрослая и сама вольна решать свою судьбу. Но когда настанет время, я дам тебе благословение. Хотя я ничего толком и не знаю о капитане Гаррисоне, но он кажется мне неплохим парнем. И я хорошо знаю свою дочь, а потому имею все основания доверять ее выбору.

Роксана, до этой минуты машинально вертевшая золотое кольцо на пальце, непроизвольно положила руку себе на живот.

– Спасибо, папа!..

Приближался конец месяца, и Роксане пришлось сказать Колльеру, что ее подозрения по поводу возможной беременности не подтвердились. Оба почувствовали разочарование. Но в то же время и он, и она отлично понимали, что время обзаводиться детьми для них еще не наступило. Слишком многие вопросы им еще было необходимо решить.

Кроме того, в стране явно назревали грозные события. Двадцать девятого марта в городе Мируте вспыхнул первый мятеж сипаев. Правда, он был быстро подавлен, а главный зачинщик по имени Мангал Панде после неудачной попытки самоубийства был схвачен и приговорен к смертной казни.

Известие об этом событии пришло в Дели вечером в понедельник, когда полковник Шеффилд с семейством и несколькими приглашенными офицерами, среди которых был и Колльер, сидели за ужином. Максвелл перекрестился и не совсем уверенно сказал:

– Слава Богу, это произошло не здесь. Впрочем, думаю, что иначе не могло и быть: мои люди преданно служат и никакого брожения среди них никогда не замечалось.

Женщины поспешили с ним согласиться, стараясь скрыть охватившее их нервное напряжение. Роксана откинулась на спинку стула и, тщательно подбирая слова, возразила:

– Ты разве не заметил, отец, что местные солдаты явно взволнованы? Даже если у них и нет четкого плана действий, кроме стремления противостоять попыткам подавления их религии, происходящие совсем близко отсюда тревожные события не могут не пробуждать в них опасных мыслей. И возможно, дело не ограничится только мыслями...

Максвелл, поднявший было стакан с виски, опустил его на стол и неодобрительно посмотрел на дочь:

– Я не думаю, что какая-то горстка сипаев настолько обеспокоена возможной угрозой своей вере, что может прибегнуть к насильственным действиям. Уж больно мрачной ты представляешь себе здешнюю ситуацию, Роксана!

– Тем не менее, – возразил сидевший рядом с ней Гаррисон, – нам следует постоянно следить за малейшими проявлениями бунтарства среди сипаев. И время от времени награждать взрослых индийцев шлепками, как нашаливших детей, чтобы научить их уму-разуму. Но если говорить серьезно, они с каждым днем все меньше и меньше нам верят, а потому и ведут себя соответственно. Во всяком случае, прежнего доброго отношения к нам я уже не ощущаю.

Роксане показалось, что не только отца, но и остальных сидевших за столом офицеров возмутили слова Гаррисона. Но полковник тут же разрядил обстановку, громко рассмеявшись и одобрительно кивнув головой Колльеру:

– Конечно, капитан Гаррисон, вы куда умнее всех нас, проживших здесь уже не один год!

Колльер шумно вздохнул, и Роксана испугалась, как бы он сгоряча не наговорил лишнего. Но капитан спокойно обвел взглядом сидевших за столом и доброжелательно улыбнулся полковнику.

И разговор за столом принял уже совсем другое направление, чему в немалой степени способствовала появившаяся на столе очередная партия коньяка и вина. То и другое пили в основном мужчины.

Посидев еще некоторое время, Гаррисон извинился и встал, сославшись на неотложные дела. Роксана тоже поднялась со стула, намереваясь проводить гостя до ворот. Разговоры тут же смолкли. В комнате наступила тишина. Гости только обменивались многозначительными взглядами...

В саду, под рассыпанными по небосводу мерцающими звездами, Роксана вновь ощутила прикосновение теплых, нежных губ Колльера. Он заключил ее в объятия. А она смотрела ему в глаза и с улыбкой слушала его нежный шепот:

– Если бы ты знала, как мне не хватало тебя все это время! И как я тебя люблю!

– Знаю! Но, Колльер, меня очень беспокоят события в Мируте. Из-за них возможны проблемы. Тебе могут сейчас не дать разрешения на брак.

– Роксана! Разве ты забыла, что мы уже женаты?! А значит, получили благословение церкви, которого не может отменить никакая светская власть. В том числе и военная. Даже если лорд Уэверли захочет вмешаться, у него ничего не получится. И не имеет никакого значения то, что наш брак пока тайный. Тайный – от людей, но не от Бога! Я же постараюсь остаться в армии. Во всяком случае, до тех пор, пока все эти мятежи не прекратятся.

– Понимаю, – кивнула Роксана.

– Очень хорошо, что понимаешь. И все-таки было бы гораздо безопаснее для тебя переждать здешнюю смуту в Англии.

– Я никуда не поеду, а останусь здесь, рядом с тобой!

– Роксана! – раздался из темноты голос полковника. Роксана замерла.

– Роксана! – повторил Максвелл. – Тебе лучше вернуться в дом!

– Иду, иду, отец!

Она повернулась к Колльеру и тихо сказала:

– Я хочу снова побыть с тобой вдвоем, чтобы нам никто не мешал!

– Когда?

– Как можно скорее!

– Где?

– Не знаю!

Роксана услышала за спиной тяжелую поступь полковника.

– Гаррисон! – позвал Максвелл, вглядываясь в темноту. – Вы еще здесь?

– Да, сэр.

– Не уходите. Мы решили немного поиграть в карты. Не хотите ли составить компанию? Роксана, извини, но Сэра проснулась и зовет тебя.

Опустив голову, чтобы отец не заметил яркого румянца на ее щеках и предательского блеска глаз, Роксана поспешила в дом...

Последний из гостей распрощался уже глубокой ночью. Роксана давно сидела перед туалетным столиком у себя в комнате и расчесывала большим гребнем свои густые волосы. Снизу донеслись голоса. Роксана прислушалась. Ей показалось, что она узнала голос Гаррисона. Заскрипели ступеньки. Кто-то поднимался по лестнице. Судя по тяжелой поступи, это мог быть только полковник. Действительно, дверь в комнату отворилась, и на пороге вырос Максвелл Шеффилд.

– Гаррисон ушел? – спросила у него Роксана.

– Нет, он еще здесь. Я сказал ему, что ты еще не легла, и попросил подождать на веранде. Обещал тотчас же прислать тебя.

Роксана вскочила со стула и резким движением головы отбросила прядь длинных волос на спину. Мельком взглянув в зеркало, она заметила, что отец внимательно за ней наблюдает.

– Я тебя скоро потеряю, Роксана? – грустно спросил он.

– Что ты имеешь в виду, отец?

– То, что могу очень скоро вновь лишиться дочери, которую только что нашел.

Роксана грустно улыбнулась, взяла отца за руку, повела за собой и только тогда, когда они пришли в комнату Максвелла, сказала:

– Нет, папа, ты не потеряешь меня. Даже если я буду жить где-то на другом конце планеты, мы всегда будем оставаться отцом и дочерью. Разве не так? Мы уже доказали это друг другу. А теперь тебе лучше лечь спать. Я же спущусь вниз и попрощаюсь с... с капитаном Гаррисоном.

Она посадила отца на край кровати, опустилась перед ним на колени и помогла снять сапоги. Максвелл положил ладонь на голову дочери.

– Ты у меня очень хорошая, Роксана! – тихо сказал он.

– Я всего лишь женщина, папа.

– Знаю.

Максвелл расстегнул сюртук и долго смотрел на Роксану. Она наклонилась и поцеловала его в висок.

– Я... Я люблю тебя, папа, – прошептала Роксана и нежно провела ладонью по волосам отца.

Если Максвелл и слышал эти слова, то не подал виду. Роксана же, уложив отца в постель, осторожно вышла из комнаты и, тихо закрыв дверь, сбежала вниз на веранду к мужчине, который недавно стал ее мужем...