Глава 12

Ноттингдон – по крайней мере Гидеон предполагал, что это был Ноттингдон, – слишком нежно улыбнулся Джудит, отпустил ее руки и отступил в сторону.

– Однако, поскольку вы тоже человек интеллигентный, вы можете сразу же понять, что это не то.

– Чем кажется? – любезным тоном закончил фразу Гидеон, хотя ему меньше всего хотелось быть любезным.

Джудит с любопытством посмотрела на него.

– А чем это кажется?

«Это кажется своего рода проверкой». Вздор! Он прогнал эту мысль. Не такая Джудит женщина, чтобы сравнивать одного мужчину с другим.

– Это кажется проявлением нежности между двумя друзьями. Или между братом и сестрой.

– Однако, – поморщился Ноттингдон. – Неужели это так выглядело?

– Именно так, – кивнул Гидеон. – Довольно мило, но сравнительно бесстрастно.

Джудит с трудом подавила усмешку.

– Может быть, вы все-таки застрелите меня, Уортон? Это было бы не так болезненно.

– Если вы настаиваете, то при следующей встрече я непременно застрелю вас, – улыбнулся Гидеон. – Если пожелаете, то даже выстрелю несколько раз в самые болезненные места.

– Я был бы вам очень признателен, – сказал Ноттингдон, глядя прямо в глаза Гидеону. У Гидеона создалось впечатление, что этот человек оценивает его характер. Это очень раздражало, потому что ведь не Гидеона застали в пустой комнате целующим… кого?.. Джудит. Если уж чье-то поведение и было сомнительным, то, конечно, не поведение Гидеона. – Однако сейчас я должен уйти. Мне хотелось бы обсудить с нашей хозяйкой одно очень важное дело. – Гидеон кивком головы указал на дверь: – Я ее только что видел в коридоре. Это она направила меня сюда.

– Ну конечно, – пробормотал Ноттингдон и, обернувшись к Джудит, взял ее руку и поднес к губам. – Рад был увидеться с вами, леди Честер. Если когда-либо возникнет необходимость, я всегда к вашим услугам.

– Благодарю вас, милорд, – сказала Джудит, улыбнувшись Ноттингдону с искренней нежностью, от которой у Гидеона все перевернулось внутри. Он постарался игнорировать это. – Я тоже очень рада нашей встрече.

Ноттингдон взглянул на Гидеона:

– Рад был снова увидеться с вами, лорд Уортон.

– Я тоже, лорд Ноттингдон, – кивнул Гидеон.

Улыбнувшись последний раз Джудит, Ноттингдон вышел из комнаты, закрыв за собой дверь.

Гидеон взглянул на Джудит:

– Ты была поразительно спокойна во время этой сцены.

– Мне не хотелось вмешиваться, – сдержанно сказала она.

– И тебе не хотелось защитить его или себя?

– Ничуть. Мы с тобой не состоим в браке и даже не помолвлены. Я не сделала ничего, за что мне следовало бы оправдываться.

Он сложил на груди руки.

– А что, если бы я действительно решил застрелить его? Она пожала плечами:

– Тогда я, возможно, что-нибудь сказала бы.

– Тебе все это показалось забавным, не так ли?

– Да, это показалось мне несколько забавным. Но ты, – с восхищением добавила она, – произвел весьма глубокое впечатление.

Он усмехнулся:

– Я был хорош.

– Очень хорош. Особенно твое замечание относительно братского поцелуя. Человек не столь широкой души увидел бы в этом то, чего не было. И возможно, сделал бы неправильные выводы.

– Мы с тобой договорились быть честными друг с другом. Мы договорились также, что, если кто-нибудь из нас пожелает прервать наши отношения, мы сделаем это без взаимных упреков. – Он встретился с ней взглядом. – Надеюсь, что если это произойдет, то я узнаю об этом не тогда, когда обнаружу тебя в объятиях другого мужчины.

– Значит, ты мне доверяешь?

– Я доверил бы тебе свою жизнь, – сказал он.

«И свое сердце».

– Понятно, – сказала она. – Скажи, не заметил ли ты сегодня чего-нибудь такого, что каким-то образом насторожило бы тебя?

– Ты имеешь в виду тот факт, что Маунтфорд пялился на тебя, словно томящаяся от любви корова? – спросил он, и Джудит едва не расхохоталась. – Кстати, я видел его в коридоре. И направил его в противоположную сторону.

– Это нехорошо, – усмехнулась она.

– Знаю, что нехорошо. – Он подошел на шаг и привлек ее к себе. – Однако меня также обеспокоил тот факт, что я застал тебя целующей другого мужчину. Каким бы здравомыслящим человеком я ни казался, но мне это ничуть не понравилось.

– Однако ты вел себя безупречно, – сказала она, обнимая его за шею. – Ты не просто произвел на меня глубокое впечатление, но и пробудил во мне гордость.

– Так и должно быть, – сказал он. Его губы прикоснулись к ее губам, и он почувствовал знакомое и требовательное желание. – К тому же я уже был немало обеспокоен тем, что все твои старые друзья неожиданно собрались в одном и том же месте в одно и то же время.

Она отстранилась от него и заглянула ему в глаза:

– Так, значит, ты знаешь?

– Знаю.

– Тебе сказала Сюзанна. Мне стоило бы понять, что она это заметила. Следует признать, что она в этом отношении более проницательна, чем я. – Она вгляделась в его лицо. – И ты… не ревнуешь?

– Ни капельки, – высокомерно заявил он.

– Даже чуть-чуть?

– Насколько честным мне положено быть?

Она улыбнулась:

– Честным в разумных пределах.

Он некоторое время пристально глядел на нее, потом тяжело вздохнул:

– Пропади все пропадом, Джудит, конечно, я ревную. – Он прижал ее крепче и заглянул в синие глаза. – Я ревную к каждому, кто был в твоей жизни до меня: мужчинам, женщинам, детям. Я ревную к каждому, кто когда-либо был важен для тебя. А особенно ревную к тем, кого ты когда-либо любила. Мне не нравится, что ты любила кого-то до меня. – Он глубоко вздохнул. – Честность в таких разумных пределах тебя устраивает?

– Да, вполне…

Он крепко поцеловал ее и на мгновение забыл обо всем, наслаждаясь ее вкусом, вкусом шампанского и чего-то еще более приятного. Ее тело таяло, прижавшись к нему, и он ощущал его жар сквозь множество слоев шелка и атласа. Его тело немедленно отреагировало, но он не обратил на это внимания.

– Я и представить себе не мог, что могу так скучать, как скучал по тебе.

– Я тоже по тебе скучала, – прерывающимся голосом ответила она.

– Я хочу тебя, Джудит, – пробормотал он и поцеловал уголки ее рта, потом скользнул губами по линии ее подбородка. Она откинула назад голову, и он стал целовать ее горло, особенно ямочку у основания шеи.

– Это прекрасно, потому что я… – она тихо охнула, – я тоже тебя хочу. Нам следует, наверное… уехать… прежде чем…

– Прежде чем что? – спросил он с озорной улыбкой.

– Прежде… – Ее глаза остекленели от желания. – Прежде…

Он прижал ее к себе еще крепче. Интересно, ощущает ли она его возбуждение?

– Насколько сильно ты меня хочешь?

– В данный момент очень сильно. – Запустив пальцы в его шевелюру, она вновь притянула его губы к своим. Ее язык прикоснулся к его языку.

– В таком случае было бы непростительно позволить желанию остаться неудовлетворенным, – сказал он, оторвавшись от ее рта.

– Да… но… – пролепетала она.

Он вдруг отпустил ее, схватил ближайший стул и, подойдя к двери, засунул его под дверную ручку.

– Что ты делаешь? – спросила она.

Он попробовал открыть дверь, но та не поддавалась.

– Это обеспечит нам необходимое уединение. Нельзя же допустить, чтобы кто-нибудь вошел и застал нас.

– Это бы, конечно, привело в смущение, но… – Ее взгляд упал на перед его брюк, и она заметила слишком явное свидетельство его желания. Она вытаращила глаза и встретилась с ним взглядом: – Неужели ты намерен…

– Именно так.

Она отступила на шаг.

– Ты, наверное, шутишь.

Он фыркнул:

– Я никогда еще не был так серьезен.

– Но мы не можем… – Она отступила еще на шаг.

– Мы, безусловно, можем. – Он шагнул к ней.

– Опомнись! – Она говорила решительно, но глаза блестели от возбуждения. – Мы не должны это делать.

Ею рука скользнула к застежке на брюках.

– Почему это?

– Там десятки людей. – Она взмахнула рукой в неопределенном направлении. Голос ее постепенно слабел. – Прямо за этой самой дверью.

– Едва ли, – насмешливо произнес он, продолжая двигаться к ней. – Они находятся в совершенно другой части дома.

– И все же. – Она отступила еще на шаг и уперлась в стоящий позади бильярдный стол. – О Господи!

Он приподнял бровь:

– Попалась, а?

– Наверное, попалась. – Она заглянула ему в глаза. – Судя по всему, у меня нет выбора.

– Абсолютно никакого. – Он стоял теперь на расстоянии вытянутой руки от нее и знал, что ее желание не уступает по силе его собственному.

Она облизнула губы, и у него все внутри сжалось.

– Полагаю, что единственное, что остается, – это достойно капитулировать.

– Победитель всегда относится благосклонно к побежденному, не утратившему собственного достоинства.

– Но я не собираюсь проигрывать. – Губы ее дрогнули в озорной улыбке. Схватив его за плечи, она притянула его к себе. – Не имею ни малейшего намерения.

Он прикоснулся губами к ее губам, и его охватило нетерпение. Он хотел ее сейчас так же сильно, как в первый раз и как, судя по всему, будет хотеть ее завтра. Прижав ее к столу, он попробовал задрать вверх ее юбки. Это было все равно что пытаться плыть против течения. Проклятие!

– Джудит, я не могу до тебя добраться. Тону в волнах ткани где-то между платьем и нижними юбками, чтоб им пусто было…

– Право же, Гидеон, можно подумать, что ты никогда не делал этого раньше, – сказала она, еле сдерживая смех, – в бильярдной, во время бала.

– Как ни странно, так оно и есть.

– Думаю, что если ты снимешь мои нижние юбки…

– Отличная мысль. – Он повернул ее к себе спиной, наклонился и поцеловал в шею.

Она вздохнула от удовольствия, подалась вперед и оперлась локтями о бильярдный стол.

– Если задерешь подол платья, то сможешь снять нижние юбки.

– С радостью, – пробормотал он. Он задрал подол ее платья, разложив его по плечам, и с удивлением подумал, почему проделывает это так аккуратно, когда на самом деле ему хочется содрать с нее всю одежду. Потом он быстро развязал тесемки на нижних юбках и спустил их на пол, где они улеглись вокруг ее ног. Теперь ее соблазнительные ягодицы были прикрыты лишь тонкими батистовыми панталончиками.

Она хотела было выпрямиться, но он решительно вернул ее в прежнее положение.

– Не надо, – сказал он и провел руками по соблазнительным округлостям, лаская обтянутые батистом прелестные ягодицы, а потом осторожно раздвинул ее ноги, раскрыв пошире разрез между штанинами панталончиков. Он мог бы расстегнуть панталоны и снять их совсем, но слишком уж эротично выглядели ее ягодицы и ноги, прикрытые тканью, обрамлявшей ее самое сокровенное местечко. Его возбуждение усилилось. Рука скользнула между ее ногами, и она судорожно глотнула воздух. Там было уже влажно и скользко от желания.

– Ты ведешь себя нецивилизованно, – сказала она с явным удовольствием. Он понял, что она хочет его так же сильно, как он ее.

– Ты так думаешь? – Гидеон знал, что ей нравится, что она хочет и что он доводит ее до безумия. Он медленно погладил разгоряченную плоть между ее ногами. Его не переставало удивлять, что простое прикосновение к ней невероятно усиливает эрекцию. – Мне кажется, что сама эта комната делает вполне цивилизованным все, что здесь происходит.

– Да… возможно… – Ее дыхание стало прерывистым, и он понял, что она пытается сохранить контроль над ситуацией и отсрочить капитуляцию. Отлично. Тем слаще будет их соединение. Наблюдать за ней было почти так же увлекательно, как и прикасаться к ней. Продолжая поглаживать ее одной рукой, он расстегнул другой застежку брюк.

– Бильярдная комната английского джентльмена… – Гидеон направил себя туда, куда следует, и вторгся в ее нежную горячую плоть. Она втянула воздух и замерла в напряжении Он на мгновение закрыл глаза, призывая на помощь всю свою силу воли, и продолжил: – Является почти таким же символом его положения в обществе… – Он медленно почти полностью вышел из нее, потом также медленно вошел снова, чувствуя, как пульсирует ее плоть. – Как его библиотека… – он вышел, – или его титул, – добавил он, погружаясь снова.

– Его положения? – переспросила она сдавленным голосом.

– И надо сказать, отличного положения, – пробормотал он. Он участил ритм. Раскинув руки на поверхности стола, она принялась тихо поскуливать от нетерпения, лишь увеличивая тем самым его страстное желание. Его рывки становились все сильнее и чаще, пока он окончательно не утратил контроль над собой. Застонав, он сделал последний рывок и излил жизненные соки внутрь ее лона. Волна ни с чем не сравнимого наслаждения прокатилась по его телу, усиленная, несомненно, абсолютно неподходящим характером окружающей обстановки.

– Нет, Гидеон, я… – услышал он ее слабый голосок и понял, что она хочет. Сунув руку между их телами, он приласкал ее, и она почти сразу же судорожно втянула воздух, достигнув кульминации наслаждения. Всем своим существом он ощутил содрогания ее тела.

Они долго не двигались. Он вдруг подумал, что, возможно, ничто не приносит столь полного удовлетворения, как спонтанное совокупление в абсолютно неподходящем и слегка опасном месте. Может быть, им следует повторить подобное еще разок.

– Гидеон? – хихикнула Джудит. – А у тебя есть бильярдный стол?

Он рассмеялся и, достав носовой платок, с его помощью по возможности цивилизованно вышел из нее.

– Имеется, – ответил Гидеон и, осторожно сложив платок, застегнул брюки. Потом он натянул вверх ее нижние юбки и завязал завязки. – Надо будет нам как-нибудь сыграть.

– Кажется, мы уже сыграли, – фыркнула Джудит.

– Я чувствую себя горничной, – сказал он, опуская подол ее платья и стараясь не думать о том, что под ним скрывается, потому что хотел этого снова – По-моему, я чертовски хорошо справился со своей работой.

– Кто бы сомневался, – сказала Джудит и, выпрямившись, прислонилась к нему – Знаешь, что-то трудно стоять на ногах.

– Знаю. – Он обнял ее и хохотнул: – Из-за меня у тебя колени подгибаются?

– И это далеко не все, что происходит со мной из-за тебя, – тихо сказала она.

– Вот как? – Сердце у него учащенно забилось. – А что еще я заставляю тебя чувствовать? – Он замер в ожидании.

Она довольно долго молчала, потом, сделав глубокий вдох, ответила:

– Не знаю что, вернее, как это сказать. – Она покачала головой – Я не уверена, что было бы разумно…

– Разумность в наших отношениях, кажется, не являйся обязательным условием. – Он повернул ее лицом к себе и посмотрел в глаза: – Скажи мне, Джудит, что ты чувствуешь.

В коридоре послышались голоса, и Джудит отпрянула от него.

– Проклятие! Кого это принесла нелегкая? – Гидеон направился к двери и, спокойно вынув из-под ручки стул, отошел в сторону. – Не могли выбрать другое время!

– Могло быть хуже.

– Но могло бы быть и лучше, – пробормотал он. В ее глазах появились озорные искорки.

– Это цена, которую приходится платить за тайные свидания – Она пригладила волосы – Вид у меня вполне презентабельный?

– Вид у тебя соблазнительный, – сказал он, поправляя галстук.

– Я спрашиваю серьезно.

– Извини, но я совершенно серьезен – Он окинул ее критическим взглядом. – Прическа у тебя в полном порядке. Платье тоже. Одним из преимуществ… гм-м… импровизации…

– Гидеон! – воскликнула она, с трудом подавляя смех. – Обнаружив нас здесь наедине, люди подумают…

– Что мы великолепно провели время, занимаясь предосудительными вещами, когда ты склонилась над бильярдным столом…

Дверь распахнулась. Гидеон, даже не сделав паузы, продолжал говорить:

– Так что видите, леди Честер, бильярд – игра старинная, очень популярная, и я считаю позором тот факт, что столу столь высокого качества позволяют стоять здесь, – он встретился с ней взглядом, – без употребления.

Джудит фыркнула и закашлялась.

– Я так и знала, что они здесь, – сказала, входя в комнату, Виолетта, за которой следовал лорд Маунтфорд.

Гидеон приподнял бровь:

– А как ты догадалась?

– Я знаю, как ты любишь… – она посмотрела на Джудит, потом снова на Гидеона, – бильярд.

– Я думал, это потому, что мы обыскали все другие возможные места, – пробормотал Маунтфорд.

– Ничего подобного ты не знаешь, – презрительно фыркнул Гидеон.

– Ладно, пусть будет по-твоему. – Виолетта пожала плечами. – Я предположила, что ты любишь бильярд, потому что все мужчины это любят.

– Я люблю бильярд, – напомнил о себе Маунтфорд.

– Я это знала, – улыбнулась ему Виолетта. Маунтфорд улыбнулся в ответ и обратился к Джудит:

– Джудит, леди Честер, я полагал, что вы будете ждать меня.

– Извини, Гарри. Боюсь, что я тебя обманула. Я не имела намерения ждать тебя. Ни сейчас, ни когда-либо.

Гидеон поморщился. У Маунтфорда вытянулась физиономия.

– Но я думал…

– Я знаю, что ты подумал, и за это тоже хотела бы извиниться. Видимо, это было недопонимание со стороны леди Брэкстон, – сказала она, искоса взглянув на Виолетту.

– Недопонимание? – Маунтфорд взглянул на Джудит. – Я чувствую себя последним идиотом.

– Глупости, Гарри. У тебя нет причин чувствовать себя идиотом. – Джудит положила руку на его предплечье и нежно улыбнулась ему. – И я очень польщена.

– Рад это слышать, Джудит, – сказал Маунтфорд, скривив губы. Он взял ее за руки и заглянул ей в глаза. – Было очень приятно увидеть тебя снова, и я очень сожалею… – он покачал головой, – если причинил тебе хоть малейшее беспокойство. – Отпустив ее руки, он кивнул Гидеону: – Приятного вечера, лорд Уортон. – С этими словами Маунтфорд повернулся и вышел из комнаты.

– Какие отвратительные манеры! – возмущенно сказала Виолетта. – Он даже не пожелал мне доброго вечера.

Джудит прищурилась:

– Вам еще повезло, что он не задушил вас голыми руками.

– Не понимаю, о чем вы говорите.

– Джудит, – медленно сказал Гидеон. – Виолетта всего лишь пригласила его сюда сегодня. Хотя, следует признать, ее мотивы были весьма сомнительного свойства.

– Сомнительного свойства? – спросила Джудит, сердито глядя на Виолетту. – Мне кажется, относительно ее мотивов не может быть никаких сомнений. И она сделала гораздо больше, чем просто пригласила сюда этого человека.

– Я не виновата, если он все неправильно понял, – передернув плечами, заявила Виолетта. – Вы сами сказали, что это было недопонимание.

– Лорд Маунтфорд все понял именно так, как вы хотели, чтобы он понял. К счастью, лорд Ноттингдон разгадал ваш замысел.

– Какой замысел? – спросил Гидеон.

– Ну что ж, я всегда не слишком доверяла лорду Ноттингдону, – сказала Виолетта. – Этот человек с самого детства был готов на что угодно, лишь бы досадить мне.

– Не сомневаюсь, что он имел для этого веские основания, – сказала Джудит.

– Какой замысел? – снова повторил Гидеон.

– Ноттингдон никогда не любил меня, и я платила ему той же монетой. – Виолетта скривила губы в многозначительной улыбке. – Но вы ему нравитесь. И по-моему, даже очень.

Джудит чуть вздернула подбородок:

– Мне он тоже нравится. Я считаю его другом. Он обладает всеми качествами, которые хочется видеть в друге, он преданный, на него можно положиться…

– И он хорош в… – ухмыльнулась Виолетта.

– Виолетта! – прикрикнул Гидеон.

Джудит улыбнулась:

– Уж не ревнуете ли вы, леди Брэкстон?

Лицо Виолетты вспыхнуло.

– Что за глупости! Я могла бы заполучить его или любого другого мужчину когда угодно, если бы захотела. Однако, не считая двух последних лет, я была хорошей и преданной женой. Тогда как вы…

– Тогда как я – что? – спросила Джудит, глядя на нее холодным взглядом.

Гидеону все это надоело.

– Может быть, кто-нибудь из вас объяснит мне, о чем идет речь? – Он взглянул на Джудит. – Что это за замысел?

Виолетта театрально возвела к потолку глаза:

– В сущности, это такой пустяк.

– Меня не удивляет, что вам это кажется пустяком, потому что манипулировать эмоциями достойных людей для вас привычное дело, – сдержанно сказала Джудит. – Ну, сами скажете ему или это сделаю я?

– Ладно, – вздохнула Виолетта. – Приглашая Маунтфорда и Ноттингдона, я предположила, что леди Честер, возможно, заинтересована в возобновлении их… дружбы.

– Что?! – воскликнул Гидеон.

– Я всего лишь предположила, – пожала плечами Виолетта. – Я подумала, что оказываю им всем любезность.

– Любезность?! – воскликнула Джудит. – Любезность?! Вы заставили Сэмюела и беднягу Гарри поверить, будто я все еще испытываю к ним какие-то чувства.

– Судя по всему, когда-то вы их испытывали, так что почему бы не предположить, что вы все еще их испытываете? – самодовольно ухмыльнулась Виолетта. – А если это так, то Гидеон должен об этом знать.

– Мне кажется, Гидеон может сам о себе позаботиться, – резко сказала Джудит.

– Гидеон всегда был ужасно доверчив, когда дело касалось женщин, – язвительно сказала Виолетта.

– Вам лучше знать, – оборвала ее Джудит.

– Довольно, Виолетта, – сердито сказал Гидеон.

– Нет, Гидеон, это еще не все, – заявила Виолетта, повернувшись к Гидеону. – Известно ли тебе, какая у этой женщины репутация?

– Репутации, как и все, что основывается на сплетнях, часто страдают преувеличениями, – сухо ответил он, бросив ободряющий взгляд на Джудит. Она посмотрела на него с отсутствующим видом, и он понял, что все сказанное им сейчас может приобрести огромное значение.

– Только не ее репутация, – сверкнула глазами Виолетта. – Ведь даже на этой вечеринке присутствуют по меньшей мере трое…

– И ты, видимо, не пожалела сил, чтобы обеспечить их присутствие. Боже милостивый! – Он покачал головой. – Ты и в отношении Хелмсли применила тот же трюк, как и в отношении всех остальных?

– Что за глупая мысль! – воскликнула Виолетта. – Он недавно женился и мог бы вообще не прийти, хотя от мужчин можно ожидать чего угодно.

– Значит, от Хелмсли надо было просто добиться присутствия? – Гидеон испытующе посмотрел на нее. – А как насчет остальных?

– Пойми же наконец, Гидеон, весь Лондон говорите тебе и, – Виолетта бросила на Джудит испепеляющий взгляд, – об этой женщине. Одно дело – говорить о чьей-то репутации, и совсем другое – увидеть все собственными глазами.

– Что, по-твоему, должно было произойти здесь сегодня, Виолетта? – спросил Гидеон. – Ты думала, что я буду шокирован? Приду в ярость? Публично обвиню ее в припадке ревности во всех ее прошлых грехах?

– Я думала, что ты возьмешься за ум, – огрызнулась Виолетта. – Я думала, что ты увидишь, что эта женщина абсолютно не подходит тебе. И что продолжение этой связи будет ужасной ошибкой и погубит также и твою репутацию. К тому же она никогда не стала бы такой женой, какую ты заслуживаешь.

– А если мне нужна не такая жена? – резко спросил он.

Виолетта судорожно втянула воздух.

– Уж не подумываешь ли ты жениться на этой особе?

– Мои планы тебя не касаются! – воскликнул он, сердито глядя на нее. – Ты потеряла право вмешиваться в мою жизнь много лет назад. Я буду с тем, с кем пожелаю, а если речь зайдет о браке, то, откровенно говоря, Виолетта, твоего мнения вообще никто не спросит.

Виолетта вытаращила глаза:

– Полно тебе, Гидеон, не может быть, чтобы ты…

– Я могу делать все, что пожелаю, – прошипел он сквозь стиснутые зубы. – А что касается репутации Джудит, то все, что она делала или не делала раньше, меня не касается. Я простил ей все опрометчивые поступки прошлого, так что и говорить больше не о чем.

– Ошибаешься, можно добавить еще очень многое, – начала Виолетта. – Я полагаю…

– Полагаю, что все мы сказали слишком много и с меня, например, достаточно, – твердо заявила Джудит. – Дражайшая леди Брэкстон, можете сколько угодно говорить о моей репутации, но я никогда не сталкивала джентльменов друг с другом и не обманывала их. Я также никогда не использовала их доброе отношение к себе в корыстных целях. – На губах Джудит играла вежливая улыбка, но синие глаза были холодны. – Вы можете сказать то же самое о себе?

Виолетта возмущенно уставилась на нее:

– Если вы говорите о том, что произошло много лет назад…

– Судя по всему, принимая во внимание ваше нынешнее поведение, с тех пор ничто не изменилось, – оборвала ее Джудит и повернулась к Гидеону: – Я хотела бы уехать.

– Я тоже. – Гидеон кивнул, и они направились к двери.

– Гидеон, ты не можешь так просто уехать, – недовольным тоном заявила Виолетта. – Нам еще нужно кое-что обсудить.

Пропустив Джудит в дверь, Гидеон оглянулся на Виолетту.

– Мне показалось, что я высказался достаточно ясно, Виолетта: нам не о чем больше говорить. До свидания. – Он вышел и плотно закрыл за собой дверь, оставив в одиночестве что-то гневно лопочущую Виолетту и сознавая, что он, возможно, закрыл сейчас дверь за своим прошлым. Это его несказанно обрадовало и, как ни странно, вызвало ощущение свободы.

В экипаже, пока они ехали к ее дому, Джудит была неразговорчива, и Гидеон счел за благо оставить ее наедине со своими мыслями. Как он и предполагал, вечер потерпел полное фиаско. Однако не все было плохо. Была эта пьянящая интерлюдия в бильярдной комнате. Он мысленно усмехнулся. Бог свидетель, он никогда прежде не проделывал ничего подобного. Поступок был абсолютно недостойный цивилизованного человека, и он с удовольствием посмаковал воспоминания о нем. А кроме того, он защитил Джудит перед Виолеттой, сделав это, как ему показалось, весьма умело, а также решительно оставил свое прошлое в прошлом. Кроме того, он не позволил ревности одержать верх над здравомыслием, хотя сделать это было совсем не просто. Но, пропади все пропадом, он был прав, когда сказал ей, что ревнует к каждому, кого она любила до него.

В результате напрашивался вопрос: любит ли она его?