Глава 20
Урок двадцатый
Твое тело – самое ценное, что у тебя есть. Береги его

Джастин соскочил с лошади еще до того, как она остановилась. Он был уже на середине лестницы, ведущей в дом, где находилась Виктория – Уиттинхем не отставал, – когда карета Шоу подкатила к крыльцу.

Он не стал дожидаться друга, ногой выбил входную дверь и ворвался в тихую переднюю. Никто из слуг не вышел на шум. Ни один голос не прорезал тишину дома.

Его сердце упало.

– Виктория! – крикнул он в пустоту, отчаянно стараясь сдержать приступ паники. – Виктория!

Уиттинхем обошел его:

– Я проверю наверху!

В дом вбежал Шоу. Недоумение отпечаталось на его лице.

– Что, черт возьми, происходит? – спросил он. – Слуга, которого ты послал за мной, ничего не смог толком объяснить.

Джастин мельком взглянул на друга:

– Он наверняка рассказал тебе все, что знал, – другое дело, что известно ему не много. Виктория может быть в руках Эвенвайса.

От этих слов, произнесенных вслух, у него скрутило живот, и желчь подкатила к горлу.

– Что?! – потрясенно воскликнул Шоу.

– Позже объясню! Просто помоги мне в поиске.

Если Шоу и нуждался в более детальной информации, он не подал виду – только хлопнул друга по плечу и направился к задним комнатам. Джастин распахнул несколько дверей прямо по коридору, заглядывая в столовые, библиотеки и гостиные. Кое-где валялась перевернутая или разбитая мебель, но людей он нигде не находил.

Досада, перемешанная со страхом, почти достигла пика, когда из задней гостиной он услышал невнятные звуки. С бешено бьющимся сердцем он бросился туда и распахнул дверь. Увидев, что творится внутри, он остолбенел.

На стуле в центре комнаты сидела Мара Фарнсуэрт – со связанными за спиной руками и кляпом во рту. Их взгляды встретились, и она издала сдавленный крик.

Оправившись от потрясения, Джастин метнулся к ней и вынул кляп.

– Все хорошо. Где Виктория? – Он вытащил нож из-за голенища и перерезал веревки, которыми ее связали.

Мара не ответила – она просто таращилась на него и дрожала как осиновый лист. С рыком Джастин сгреб ее за плечи:

– Где, черт возьми, моя жена?!

– Почему бы тебе не привязать Мару обратно к стулу и не выбить из нее ответ? – раздался голос у него за спиной.

Джастин вскочил на ноги и развернулся: в дверях стоял его брат. Его волосы слиплись прядями, а глаза блестели от выпитого.

В душе Джастина вскипел гнев.

– Калеб! Почему ты был не на посту и не следил за домом? Что с тобой стряслось?!

Брат не взглянул ему в глаза.

– Да ты посмотри на нее.

Он указал на Мару и вошел в комнату. Джастин проследил за его жестом и снова посмотрел на Мару. На этот раз сквозь пелену собственного страха он смог ее разглядеть – перепуганная насмерть, она дрожала и шарахалась от каждого его движения. Ее запястья кровоточили, порезанные слишком тугими путами.

Калеб опустился на колени перед ней.

– Мара, – прошептал он неожиданно нежно.

Джастин никогда не видел, чтобы брат обращался к кому-то с такой заботой.

Она взглянула на него глазами, полными слез:

– Здравствуй, Калеб.

Он улыбнулся и убрал прядь волос, прилипшую к уголку ее рта. Она вздрогнула, но потом расслабилась.

– Милая, ты знаешь, что случилось с Викторией? Где она? – спросил Калеб.

Она покачала головой.

– Э-эвенвайс… – Она задохнулась. – Он приходил сюда. С-связал слуг. Сказал, вы знаете, где Хлоя, и забран Викторию, чтобы провести обмен.

– Где?! – заорал Джастин. Самые большие опасения его оправдались. Его захлестнула паника. Боже правый, если он Мару связал туго до крови, что он мог сотворить с Викторией?

Мара содрогнулась. Калеб бросил на него испепеляющий взгляд через плечо.

– Он сделал хоть какой-то намек? Куда он мог забрать ее? – Калеб вытащил из кармана носовой платок и принялся стирать слезы с лица Мары.

Та качнула головой:

– Нет. Он привел людей… – У нее перехватило дыхание. – Пригрозил, что они… сделают мне больно, если она не пойдет с ним. Она пыталась защитить меня, сказав, что я ее горничная.

Калеб нежно коснулся ее руки, но перебивать не стал.

Она взглянула на Джастина:

– Он не сказал, куда увозит ее. Простите меня.

– Не извиняйся, – прошептал Калеб.

Джастин обернулся и увидел, что Александр Уиттинхем и Рассел Шоу уже ждут его. Позади них толклись перепуганные слуги. Судя по потрепанному виду, некоторые дрались с налетчиками.

Уиттинхем посмотрел на Мару.

– Я нашел слуг запертыми в задней комнате. Девушка цела?

Джастин кивнул:

– Очень напугана, и, кроме того, ублюдок так туго ее связал, что порезал запястья веревками, но в остальном она невредима. Что вы думаете об этом? Вы лучше знаете Эвенвайса. Куда он мог забрать мою жену?

Уиттинхем сообщил:

– У него два склада. Его люди наверняка трудятся у него в доках. Поиски стоит начинать оттуда.

Шоу согласился:

– Это верно. Может быть, привлечь к этому делу моего брата? Помощь военных нам пригодится.

– Я приму любую помощь, поезжай за братом, – с облегчением сказал Джастин. – Чем больше людей, тем больше у нас шансов найти Викторию.

Шоу уже направлялся по коридору к выбитой входной двери, за которой его ждала карета.

– Уиттинхем, в хозяйской спальне есть пистолет. В столе. Принесите его. Оружие может нам понадобиться.

Тот повернулся и помчался наверх.

Джастин обратился к Калебу:

– Пошли.

Калеб не двинулся с места:

– Нет.

– Но… – Джастин искренне изумился.

– Я был у тебя дома. Я поэтому не стоял на посту.

Странный, напряженный тон брата ввел Джастина в ступор.

– О чем ты говоришь? Мы можем обсудить причины твоего отсутствия позже. Пойдем, мне нужна твоя помощь.

Калеб встал и медленно повернулся к нему. Боль прорезала его лицо, как ножевая рана. Она горела в голубых глазах.

– Тебе стоит тщательнее сжигать переписку.

– Переписку? – недоуменно повторил Джастин.

– Или, точнее говоря, мамину переписку.

Джастин попятился. Желудок болезненно сжался.

Когда ворвался Уиттинхем, он намеревался уничтожить последние страницы материнских писем. Но, узнав, что Виктория в опасности, он совершенно забыл об этих уликах.

Однако если его брат приехал и увидел погром в гостиной, он наверняка вошел бы. И подобрал бы недогоревшие письма – не из любопытства, а из заботы о благополучии брата.

– Калеб, – пробормотал Джастин и поднял руки в немой мольбе. Он не знал, что сказать. Не знал, как объяснить…

– Скорее, – бросил Уиттинхем, проходя по коридору мимо открытой двери, – нельзя терять ни минуты!

Внезапно боль, которая так явно отпечаталась на лице Калеба, испарилась. Он расправил плечи:

– Сейчас самым главным для тебя должна быть Виктория. – Он вновь посмотрел на Мару. – А самое главное для меня – здесь. Кто-то должен остаться на случай, если Эвенвайс пришлет обратно кого-то из своей шайки.

От этих слов Мару бросило в дрожь. Джастин поджал губы. Калеб прав. Нельзя оставлять дом без защиты, пока Эвенвайс еще может причинить кому-то вред.

Но мысль о том, чтобы бросить брата в эту минуту…

– Калеб, – мягко позвал Джастин.

Тот оглянулся через плечо. Их взгляды встретились. Джастин искал на лице брата отражения его чувств – и не находил.

– Иди ищи жену, – тихо сказал Калеб и вновь взглянул на Мару и ее истерзанные запястья. – Поговорим обо всем, когда вернешься.

Джастин кивнул. Это верно. Сейчас важнее всего безопасность Виктории. Он надеялся вернуться с ней целой и невредимой – и что его отношение к брату поможет преодолеть тайну, которую он не сохранил.

Пахло заплесневелыми ящиками и немытым телом. Виктория пошевелилась – она лежала на твердом неровном полу, – но связанные руки не давали ей снять повязку с глаз.

Она зарычала от досады и физического неудобства. Один из людей Эвенвайса связал ее. По крайней мере, ему хватило совести на то, чтобы выглядеть виноватым. Сам Эвенвайс, который связывал Мару, получал особое извращенное удовольствие, причиняя ей боль. Виктория содрогнулась, вспомнив, как приглушенно вскрикивала от боли ее подруга, когда Эвенвайс затягивал веревки. Оставалось только надеяться, что Мару быстро найдут и спасут.

Что же касается ее самой…

Она прислушалась, стараясь уловить что-нибудь, то помогло бы ей спастись. Ее привезли сюда по меньшей мере полчаса назад, и если не считать зрения, чувства ее обострились. Она находилась в большом помещении – судя по тому, как эхом отдавались голоса ее похитителей, когда ее ввели внутрь. Здесь было довольно пусто – ей не пришлось обходить много препятствий.

Она закусила губу от досады. Если даже она сама не представляет, где находится, то как же Джастин ее найдет? Он даже не знает, что ее похитили. Может, пройдет день или два, прежде чем начнутся поиски. И одному Богу известно, что к тому времени успеет сделать с ней Эвенвайс.

Ее сердце забилось быстрее при этой мысли, но она усилием воли подавила страх. Нет. Эвенвайс говорил, что она нужна ему для обмена. Он сохранит ей жизнь, по крайней мере, до тех пор, пока не свяжется с Джастином и не потребует выдать Хлою.

Но и до тех пор кто-то может прийти ей на помощь. Она должна в это верить.

И позаботиться о себе.

Она вновь сосредоточилась на восприятии. В отдалении она слышала мужские голоса – переговаривались на грубом наречии. Слышались стук дерева о дерево, металлический лязг и – время от времени – всплески воды.

Доки.

Скорее всего, ее поместили в один из доков на берегу Темзы. Судя по звуку шагов, снаружи не очень много народу. Значит, придется быть очень осторожной, если удастся бежать. Последнее, что ей сейчас нужно, – угодить в лапы к какому-нибудь мерзавцу вроде Эвенвайса.

Скрип открываемой справа двери ударил ей по ушам, как пушечный выстрел. Она с трудом повернула лицо к вошедшему, хотя и не видела, кто это.

– Вы выглядите испуганной, – раздался раскатистый голос. Эвенвайс! Он рассмеялся, и от этого смеха ее пронизала дрожь. – Не беспокойтесь, моя дорогая. Сегодня ваш муж получит записку, в которой я извещу его, как ему получить вас обратно. Если он не дурак, то к завтрашнему вечеру вы вновь окажетесь в своем доме «содержанки», живая и здоровая, разве что немного погрызенная крысами.

Викторию передернуло от этой мысли, она не смогла сдержать вскрик отвращения. Теперь, когда Эвенвайс напомнил ей о крысах, волоски на ее шее и руках встали дыбом.

– А что, если Джастин откажется? – прошептала она. – Если он не знает, где Хлоя? Или не отдаст ее вам?

Ботинки Эвенвайса прошуршали по полу – он подошел к ней и сел рядом на корточки. Она ощутила его дыхание на щеке.

– Тогда, в конце концов, он все равно вас получит, разве что… в совсем негодном виде. В наказание.

Он неожиданно коснулся ее лица – она отпрянула, попыталась отползти, но обнаружила только, что прижата к стене. Еще один его смешок дрожью отозвался в ней. Он поставил руки по обе стороны от ее лица и наклонился. Его дыхание омывало ее непрерывным потоком, и она отворачивалась, как могла, чтобы закрыться от него.

Он просто забавлялся с ней.

– А знаешь, ты даже красивее Хлои, – задумчиво протянул он. – Может, мне удастся устроить все так, что вы обе останетесь у меня.

– Ублюдок! – выплюнула она ему в лицо.

Его пальцы погладили ей скулу. Она ахнула от этого прикосновения. Как же она ненавидела свои связанные руки, ничего не видящие глаза! Ей не увернуться, не спрятаться, не сбежать. И он это знает.

– Судя по тому, как Бэйбери смотрит на тебя, ты та еще штучка в постели, – продолжил Эвенвайс, лаская большим пальцем линию ее подбородка. – А он знает в этом толк, дамы никогда не обходили его вниманием. Да, наверное, я оставлю вас обеих. Когда Бэйбери привезет Хлою…

– Не привезет! – отрезала она и попыталась отстраниться.

– Привезет-привезет, – выдохнул он ей в ухо. – Он тебя любит. Он бы продал за тебя родную мать, если бы я намекнул ему, как ты будешь страдать в случае его отказа.

Она покачала головой. Это не так, но, возможно, это то единственное, что может сохранить ей жизнь. Остается надеяться, что поглаживаниями пытки Эвенвайса ограничатся.

– Благодаря вашей глупой игре в любовницу Бэйбери никто не знает, кто ты на самом деле. Так как ты очень долго жила в деревне, раньше чем через несколько месяцев тебя не хватятся. Да и слуг можно заставить замолчать, если подобрать правильные методы.

– А как насчет Джастина? – Ее желудок судорожно сжался, когда губ коснулось его дыхание.

– Ну… он не застрахован от какого-нибудь несчастного случая. Вот придет он на место обмена, а там… Если его бездыханное тело выбросит на берег Темзы, я готов поспорить, люди спишут все на беспутную жизнь. Кому какое дело, если одним гулякой станет меньше?..

Глаза Виктории под повязкой расширились от ужаса. Эвенвайс не издевается над ней. Он говорит, что думает. Он твердо намерен убить Джастина, если подвернется шанс. Ее накрыло пеленой гнева, чистой ярости при мысли о том, что это мерзкое отродье рода человеческого причинит вред ее мужу. Использует ее как пешку в своей грязной игре.

Прежде чем она успела что-нибудь ответить, Эвенвайс зажат ее рот своим. Языком он раздвинул ей губы и вгрызся в нее жадным, болезненным поцелуем, от которого она задохнулась.

Она подумала о Хлое, о Маре. И о муже. Представила Джастина летящим в холодную воду. Его безжизненное тело на грязном берегу.

И укусила. Она впивалась в него зубами до тех пор, пока во рту не стаю солоно от крови.

Эвенвайс вскрикнул от боли и отшатнулся от нее.

– Ах ты, мелкая сучка! – заорал он, и кулак его врезался ей в скулу.

Сознание Виктории помутилось. Взрыв боли лишил ее возможности думать и реагировать. Как в тумане она почувствовала, что Эвенвайс подхватил ее под руки и, размахнувшись, швырнул о стену. Новая боль пронзила все тело. Он ударил еще раз.

И после этого была только тьма.