Глава 28
На пороге гаража появилась фигура, заслонившая льющийся через дверной проем солнечный свет.
— Извини, — сказала она.
Финн оторвался от батареи, которую только что установил для зарядки, и прошептал:
— Александра.
После драки ему пришлось провести много времени в полиции — давать свидетельские показания. Уоллингфорд проводил дам в гостиницу. Позже Финн мельком видел Александру в вестибюле, когда она поднималась по лестнице в свой номер, чтобы переодеться. Вокруг нее постоянно собиралась толпа. Только теперь Финн понял, почему она пользовалась такой большой популярностью в Лондоне. Люди слетались к ней, как мухи на мед. Их привлекали ее улыбка, привычка чуть наклонять голову, слушая своего собеседника, ее смех. Она озаряла все вокруг себя. Эта женщина была создана для толпы, для вечеринок и балов. Там она была в своей стихии, бесконечно далекой от его мира, как солнце от луны.
— Можно войти?
— Конечно.
Александра закрыла за собой дверь и прошла вперед. Она выглядела необычайно элегантной в белом муслиновом платье и замысловатой шляпке.
— Уоллингфорд присматривает за Абигайль. Они сказали, что ты здесь. Я бы хотела поговорить с тобой.
Финн сделал приветственный жест рукой:
— Проходи, только, боюсь, у меня здесь негде сесть.
Она улыбнулась:
— Почему же, есть.
Грациозно Александра подошла к машине, села на пассажирское сиденье, которое так часто занимала раньше, и стала рассматривать носки своих изящных туфелек.
— Значит, все вопросы с полицией решены?
— Да. Мне почти стало жалко этого бедолагу. Но тут я вспомнил, что он едва не убил тебя, и жалость прошла, — сказал он, а затем кашлянул и продолжил: — Мне очень жаль, что ты не выиграла в гонке.
— О, Финн, о чем ты говоришь! Все могло кончиться намного хуже. Он же мог убить тебя! — Александра тряхнула головой. — Но все это не имеет значения. Будут и другие гонки. Люди обязательно увидят, как быстро может двигаться паровик. Может быть, даже Еллинек…
— К черту все это, Александра!
Она закрыла глаза:
— Я все понимаю. Прости меня.
Финн сделал глубокий вдох и с шумом выдохнул.
— Послушай, я…
— Нет, позволь я скажу. Я вела себя ужасно. А с тех пор, как приехала в Рим — еще хуже. Ты сделал добрый, благородный жест, а я практически швырнула его тебе в лицо. Я настояла на участии в гонках, обвинила тебя в ужасных вещах, когда ты заботился только о моей безопасности. Я это понимаю. Но и ты должен понять, что…
Финн медленно протянул руку и коснулся локона на ее виске.
— Купить тебя. Ты на самом деле так думаешь?
— Нет, конечно, нет.
— Никто не может купить тебя, Александра. Я вообще не хотел, чтобы ты об этом узнала, ну, или узнала намного позже. — Он провел пальцем по ее щеке, подбородку. — Невероятная женщина. Почему ты не хочешь, чтобы я тебе помог?
— Я не могу тебе этого позволить, — заверила Александра, пристально глядя на него своими огромными и глубокими глазами. — Между нами не будет денег.
— Господи, Александра! — вздохнул он, запустил пятерню в свою шевелюру и основательно ее взлохматил. — Неужели ты сама не видишь, что делаешь? Ты утверждаешь, что хочешь быть не той, кем была раньше, но это не так. Ты всегда контролируешь ситуацию. Ты всегда остаешься всемогущей ее светлостью, маркизой, словно деньги и титул единственное, что имеет значение в этом мире.
Она вздрогнула, открыла рот, но не сразу сумела заговорить.
— Я… это неправда, Финн. Меня больше не интересует лондонское общество.
— Разве? Ты говоришь правду, Александра?
Женщина посмотрела на него спокойно и уверенно.
— Да. Последние несколько месяцев, которые я провела в твоей мастерской, были самыми счастливыми в моей жизни. Я хочу жить именно так до конца своих дней. И я ценю твое желание дать мне шанс иметь средства для жизни… с тобой или без тебя. Просто я не могу… Я не могу получить эти деньги от тебя. Я всегда буду чувствовать себя обязанной за такую огромную жертву…
— Жертву? — Финн нахмурился. — Но ведь нет никакой жертвы, дорогая. Я действительно хочу купить эту компанию.
Александра наклонила голову и начала аккуратно стягивать перчатки.
— Компания занимается паровыми автомобилями, Финн. Какую пользу она может принести тебе? Ты должен отказаться от этой идеи. Я не позволю, чтобы ты сделал это ради меня.
— Но с чего ты взяла, что я делаю это ради тебя?
— А разве нет? — Она бросила перчатки на соседнее сиденье и теперь сверлила Финна проницательным взглядом.
Он несколько мгновений задумчиво смотрел на нее, потом резко отвернулся.
— Вынужден тебя огорчить, дорогая, но не все в этом мире вращается вокруг тебя. Мне необходима эта компания, — сказал он, глядя на стоящую у стены батарею, жадно насыщающуюся зарядом. Завтра всего этого здесь уже не будет. Завтра все они отсюда уедут. Останется ли Александра с ним? — Я уже много месяцев готовлюсь к покупке этой компании. Ты об этом не знала?
— Я… нет. Узнала только несколько дней назад от Хартли, — тихо сказала она.
— И это вовсе не из-за тебя, дорогая, а из-за завода. Ты когда-нибудь там была?
— Нет.
Финн покачал головой:
— В него вложено твое состояние, а ты его ни разу не видела?
— Для начала, лично я ничего и никуда не вкладывала. А потом мне было все равно, какая именно компания меня разорила.
— Там чертовски хорошая мастерская для исследований, отличный испытательный полигон и почти завершено строительство завода по производству готовой продукции. Чтобы все построить с нуля, мне потребуется много лет, усилий, внимания, надзора и бог знает чего еще. — Финн покосился на Александру. — И всего этого я могу избежать. Поверь, я хотел купить манчестерский завод задолго до того, как познакомился с леди Александрой Морли.
— Понимаю. — Она некоторое время молча теребила пальчиками кружевную отделку перчаток. — Но все сооружения, которые там есть, не стоят пятидесяти шиллингов за акцию. Ты переплачиваешь.
— Да, чтобы держатели акций не упрямились.
— Вполне хватило бы двадцати, — упорно настаивала она. — Этого было бы более чем достаточно.
Финн почувствовал, как внутри что-то взорвалось, и он не слишком вежливо схватил женщину за плечи.
— Да, ты права. Я мог бы ограничиться двадцатью. Но не сделал этого. Я предложил пятьдесят, и знаешь почему?
Александра молча покачала головой.
— Потому что я люблю тебя, — хрипло сказал он. — Я люблю тебя страстно, отчаянно. Я не могу видеть тебя несчастной и не желать помочь, уладить все проблемы, вернуть на твое красивое лицо улыбку. Да, я предложил пятьдесят шиллингов за акцию этой проклятой компании, и, видит Бог, если надо, предложил бы миллион. Я бы занял, выпросил или украл каждый пенни, на который, мог наложить руку. Я бы вытащил драгоценные камни из королевской короны и с радостью пошел за это на виселицу, потому что ничто на этом свете не имеет для меня значения, если в твоих глазах стоят слезы. Неужели ты не понимаешь этого?
Александра потрясенно застыла. С другой стороны тонкой деревянной двери послышался мужской смех, веселый и заразительный. Смех стал громче — несколько человек остановились у двери, — а потом стих.
— Хорошо, — едва слышно прошептала она. — Хорошо.
— Поняла?
— Да.
Финн прижался лбом к ее лбу и выдохнул:
— Вот и славно.
И она поцеловала его. Поцелуй был легким и нежным. За ним последовал второй, потом третий… Ее руки проникли под его рубашку и гладили грудь и живот. Неожиданно ее плечи затряслись, и Финн не сразу понял, что она смеется.
— Как я люблю тебя! — тихо произнесла она. — Я люблю тебя. Люблю! — Теперь ее поцелуи стали требовательными и жадными. — Люблю! Люблю! Я… Финн!
Его имя она выкрикнула непроизвольно, когда он подхватил ее на руки, усадил на капот и задрал юбки. Потом он раздвинул ее колени и удовлетворенно вздохнул.
— Скажи это еще раз, — попросил он, снял с ее головы шляпу и принялся со знанием дела вытаскивать заколки.
— Я люблю тебя, — сказала Александра и обняла его за шею.
Финн ткнулся носом в ее волосы, вдохнул их тонкий аромат, и у него закружилась голова.
— О Господи, — пробормотала она.
Он стал целовать ее лицо и шею, снова познавая любимую женщину. Ее вкус, ее запах туманили разум, горячили кровь.
— Скажи это еще раз, — потребовал он.
— Я люблю тебя. — Пальцы Александры нащупали ширинку и ловко расстегнули ее.
Финн в одночасье лишился способности мыслить, а все человеческие чувства вытеснило одно — первобытная животная похоть. Он раздвинул шире ее колени и нащупал прорезь в панталонах.
Его дыхание стало прерывистым.
— Я так себя чувствовала со вчерашнего дня, — призналась она и стыдливо опустила глаза. — Я смотрела, как ты ходишь туда-сюда, возвышаясь над всеми, и изнывала от желания. Я представляла, как ты затаскиваешь меня за угол, задираешь юбки и… ох!
Он вошел в нее одним сильным уверенным движением. Александра, откинув голову, непроизвольно вскрикнула — такими острыми были ощущения. Гладкий капот трудно назвать удобным местом для занятий любовью, поэтому она обвила мужчину руками и ногами, прильнув к нему всем телом.
— Скажи это снова, — потребовал он.
— Я люблю тебя! — Ее душа смеялась, плакала, пела.
Он скользнул в нее и вышел почти до конца.
— Скажи еще раз.
— Я люблю тебя.
Финн подхватил ее под ягодицы и поднял на руки. Он чувствовал, как ее мышцы сжимают его фаллос, ноги стискивают бедра, а пятки вдавливаются в ягодицы. Он донес ее на сиденье автомобиля, уложил, а сам навалился сверху.
— Еще раз!
— Я люблю тебя, люблю тебя, люблю, Финн, каждую клеточку твоего великолепного тела. Финн, пожалуйста, сейчас, я больше этого не вынесу.
Он тоже не мог больше терпеть. Его желание копилось неделями. Он приподнялся на руках и стал двигаться сильно и быстро. Его пальцы запутались в ее волосах, ее спина скользила по гладкой коже сиденья. Он пытался контролировать себя, подождать ее, но понимал, что долго сдерживаться не сможет. Слишком близко подошел к вершине. Его движения стали еще более сильными, уверенными и быстрыми.
Но вот Александра выгнулась, выкрикнула его имя и ее подхватили волны наслаждения. Финн тоже дал себе волю, и они вместе утонули в океане блаженства.
Тяжело дыша, Финн опустился на нее. Тяжесть его тела показалась Александре восхитительной.
— Извини, — пробормотал он и сделал такое движение, словно хотел выйти из нее.
— Нет! — воскликнула она и крепче стиснула его ногами. — Останься.
— Я тебя раздавлю.
— Останься. — Александра нежно перебирала его волосы, гладила спину и плечи. Он все еще был в ней. — Останься навсегда.
Его тихий смех показался музыкой. Александра почувствовала, что лишилась способности двигаться, поскольку кости стали мягкими, а мышцы превратились в желе.
Она еще никогда не была так счастлива.
Они еще несколько минут лежали, прислушиваясь к доносившимся снаружи звукам: реву двигателей, мужским голосам. Внезапно Александра поняла, что в любую секунду в гараж могут войти и увидеть их сплетенными в страстных объятиях на сиденье автомобиля, разгоряченных, вспотевших и полураздетых.
Немного подумав, она поняла, что ей наплевать.
Финн приподнялся на локтях и всмотрелся в ее глаза. Его лицо было встревоженным.
— Послушай, кажется, я ошибся!
Александра улыбнулась и похлопала его по щеке.
— Не волнуйся. Нет! Не надо! — тут же воскликнула она, но было уже поздно. Финн вышел из нее и достал из кармана носовой платок.
— Какой же я кретин! Глупый безмозглый осел! — Он помог ей встать и протянул платок.
— Все в порядке. Я этого хотела. Я хотела тебя.
Он окинул женщину удрученным взглядом.
— Надеюсь, ты не забеременела.
Александра притянула мужчину к себе и взяла обеими руками за уши.
— Послушай меня. Если мне посчастливится зачать и родить твоего ребенка, я буду любить его всем сердцем, так же как люблю его отца.
Финн не ответил. Только черты его лица стали жестче.
— Ты понимаешь, о чем я?
Он прижался лбом к ее лбу.
— Если ты хочешь сказать, что наконец образумилась…
— Думаю, что да. Мне кажется… — У нее закружилась голова. Дыхание мужчины, частое и неровное, горячило кожу. — Мне кажется, что здесь и сейчас я наконец поняла, чего хочу, Финн. И кто я на самом деле. Признаюсь, оказалось, что я вовсе не всесильная маркиза Морли. И даже не леди Как-ее-там.
Финн отстранился и опустился на одно колено. Его длинные ноги с трудом уместились между рулевой колонкой и сиденьем. Взяв ее за руки, он пылко проговорил:
— Выходи за меня замуж, Александра. Я откажусь от всех своих денег, если захочешь. Пусть они останутся нашим детям. Я буду жить в убогом шалаше, если только ты будешь рядом.
Александра засмеялась и поцеловала его руки.
— Встань, а то поранишься или сломаешь что-нибудь в своей обожаемой машине. Конечно, я выйду за тебя, но мне потребуется намного больше, чем жалкий шалаш.
— Ну наконец-то, — воскликнул Финн и заулыбался. — Распутница все же взялась за ум.
Александра снова засмеялась и легонько дернула его за волосы.
— Вставай же, дорогой. Я выйду за тебя. Да, и мне больше нравятся именно твои автомобили. Бедный старина Хартли.
Финн поднырнул под рулевую колонку и встал.
— Действительно, бедный Хартли. Придется ему самому ездить на своих машинах.
— Он не может.
— Конечно, он может. Хотя и трусит отчаянно. — Финн быстро привел в порядок свою одежду. — Пусть привыкает.
— Нет, он действительно не может, — сказала Александра. — Его сильно укачивает.
— Укачивает? — Финн с явным недоверием уставился на Александру, переваривая услышанное. — Ты заменила его в гонке, потому что за рулем его тошнит?
— Ну да, — с достоинством ответствовала Александра. — Так и есть.
Финн расхохотался и рухнул на сиденье.
— Вот не повезло бедолаге, — смеясь, выговорил он.
Он так заразительно хохотал, что Александра тоже засмеялась, представляя бледно-зеленую физиономию Хартли, его голову, свесившуюся через окно автомобиля, и шипение бойлера.
— Перестань, — простонала она, не в силах остановиться, — нет ничего смешного. Бедняга так страдал.
— Это чертовски смешно, — продолжал хохотать Финн, утирая слезы.
Отсмеявшись, Финн сказал:
— Во всем этом есть один привлекательный момент.
Они спокойно сидели рядом в автомобиле, держась за руки. Александра положила голову на плечо любимого мужчины.
— Еще один, кроме нашей помолвки?
Она закрыла глаза, чувствуя себя абсолютно довольной жизнью. Ее словно накрыла мощная и очень теплая волна уверенности. Она наконец оказалась там, где всегда хотела быть, только не знала этого: в машине рядом с Финеасом Берком.
— Да, кроме нее, — согласно кивнул он, положил руку на правую грудь любимой женщины и нежно сжал. — Подумай, дорогая. Полагаю, мы только что обеспечили себе прочное место в истории автомобильной промышленности. Вряд ли кто-нибудь до нас уже занимался любовью на капоте. Впрочем, на сиденье тоже.
