Эпилог

— Ну так вот, согласно завещанию сэра Пикеринга, мы должны доказать, что сами чего-то стоим, — говорила Феба, лежа на груди у Рейфа. — Я не могла тебе об этом рассказать раньше, потому что иначе бы все пропало и никто из нас троих ничего не получил бы. А я не могла поступить так с Софи и Дейрдре, даже если бы решила отказаться от наследства. Но теперь, когда ты стал членом нашей семьи, следует посвятить тебя во все наши тайны.

Рейф побледнел.

— Двадцать семь тысяч фунтов?

— Думаю, почти двадцать восемь тысяч фунтов. Стикли и Вульф — специалисты, каких поискать.

— Ты отказалась от всего этого ради меня? Я понятия не имел, что прошу тебя о такой жертве.

— Это не жертва. Ты этого стоишь. Я выбрала бы тебя, даже если бы взамен мне предлагали все сокровища мира.

Рейф улыбнулся:

— А знаешь, мне тоже надо тебе кое-что рассказать. Колдер отдал в мое ведение Брукхевен. Он скоро станет герцогом, и ему тяжело управлять двумя усадьбами сразу — Брукмуром и Брукхевеном, а ждать, пока вырастет один из его сыновей и возьмет это на себя, слишком долго.

Феба округлила глаза:

— Как замечательно! А может быть, тебе повезет и у него родятся только дочери!

Они оба рассмеялись.

— Я обожаю тебя.

— Ваше чувство взаимно, милорд.

— Согласна быть моей Дамой Роз?

— Навеки.

Стикли поднял бокал вина и сказал, обращаясь к Вульфу:

— Поздравляю! Мы это сделали!

Вульф улыбнулся. На столе лежал лист бумаги… Это был договор, подписанный мисс Дейрдре Кантор, что у нее нет намерения снимать со счета капитал доверительной собственности и ее вполне устроят выплаты по процентам, составляющие весьма щедрое пожизненное денежное содержание.

— Итак, да здравствуют свадьбы! — Стикли посмотрел на договор:

— Ты хоть понимаешь, что это ни к чему ее не обязывает? Если она выйдет замуж за Брукхевена, который станет герцогом Брукмуром, у нее будет право забрать себе все.

Вульф пожал плечами:

— Зачем ей это? У Брукхевена и так денег куры не клюют. А когда он станет Брукмуром, деньжат и так прибавится. Так зачем его супруге снимать со счета какие-то там жалкие двадцать семь тысяч фунтов?

Стикли самодовольно улыбнулся:

— Уже почти двадцать восемь. — Вульф похлопал компаньона по плечу:

— Ну ты и молодчина, Стикли! У тебя настоящее финансовое чутье.

Стикли улыбнулся, но неодобрительно покосился на партнера. Привычка Вульфа класть ноги на письменный стол его всегда раздражала. Он не мог дождаться момента, когда его партнер наконец отправится восвояси, предоста-вив ему заниматься тем, что он любил больше всего и в чем знал толк, — делами.

Вульф тем временем смотрел в потолок и что-то мурлыкал себе под нос. Наконец он резко поднялся с места и со стуком поставил бокал на стол, пролив вино на промокательную бумагу.

— Послушай, Стик. Мне было приятно работать с тобой эти несколько недель, но мне, ей-богу, надо идти по срочному делу. Будь так добр, выдай мне мой гонорар…

Стикли выдвинул ящик стола и бросил Вульфу мешочек с деньгами. Тот поймал его на лету и с довольным видом положил в карман.

— Стик, надеюсь, ты, как всегда, не забыл увеличить мой гонорар?

Стикли кивнул:

— Не сомневайся. Эти несколько недель ты трудился на совесть. В общем, я подумал, что будет справедливо, если ты получишь большую долю. Желаю тебе насладиться…тем, на что ты… потратишь эти деньги.

Вульф шутливо приложил ладонь к виску, салютуя партнеру:

— Есть, командующий Стикли. Разрешите удалиться? — Оставшись один, Стикли развалился в своем любимом кресле со стеганой обивкой из кожи, наслаждаясь долгожданной минутой тишины. А что, Вульф-то, оказывается, отличный компаньон. Благодаря его смекалке им удалось выкрутиться из этой чудовищной передряги… Но как хорошо, что все снова возвращается на круги своя…

И подумать только: им удалось все уладить, не залезая в карман к клиенту!

Ну разумеется. Спросите кого угодно — любой вам скажет, что Стикли — честный малый.