Глава 41
Рейф посмотрел в окно. Оно выходило в гостиничный двор, освещенный утренним солнцем. Феба спала рядом, утомившись после бурной ночи любви. Ее сильная усталость объяснялась также огромным напряжением последней недели.
Рейф проснулся несколько часов назад и так и не смог заснуть. Мысли роились у него в голове, противоречивые чувства обуревали его. Прежде всего он испытывал вину. Затем — раскаяние. А еще — радость. Одна из ран у него в сердце затянулась. Зато вместо прежней открылась другая. Мысли о том, что их с Фебой ждет в будущем, не давали покоя.
Сейчас, когда пыл страсти несколько остыл, настало время осознать, какие последствия вызовут его действия. Пора трезво взглянуть правде в глаза и опуститься с небес на землю.
Рейф отвернулся от окна и прошел к деревенскому умывальнику.
Раньше ему казалось, что, как только он завоюет Фебу, все закончится. Однако теперь он понял, как заблуждался.
Все только начиналось.
Рейф закрыл глаза. Господи, он сам себе противен. Он и представить себе не мог раньше, что может опуститься так низко. Он перешел всякие границы. А ведь, несмотря ни на что, где-то в глубине души Рейф считал себя человеком порядочным. Или по крайней мере верил в то, что в один прекрасный день он станет порядочным человеком.
Рейф посмотрел на свое отражение в старом, от времени испещренном пятнышками зеркале. В зеркале он видел себя — никчемного человека, который предал собственного брата.
Размышляя об этом, Рейф стал медленно одеваться, стараясь не смотреть на постель, в которой лежала Феба — его женщина, словно боялся, что она догадается о его переживаниях и будет винить во всем себя…
У него есть только одна возможность вернуть себе самоуважение — пойти к брату, поговорить с ним по душам и чистосердечно во всем признаться. Но Рейф не хотел этого делать. Вместо того чтобы поступить по чести, он похитил Фебу, увез ее, как вор, спрятал в укромном месте и взял то, что ему не принадлежит. Как всегда, Рейф повел себя безответственно. Поступил подло. И с кем? С единственным на свете человеком, кому был небезразличен. Остальные люди на земле, возможно, не заметили бы даже его смерти!
Если он придет к Колдеру и повинится, тот наверняка пустит в ход кулаки. Но Рейф ничего не имеет против: за то, что он сделал, он должен получить по заслугам. История стара как мир: брат предает брата. Каин и Авель. В извечном соперничестве и противоборстве двух братьев не бывает победителей. Возможно, Колдер никогда его не простит.
— Ну и пусть, — вслух проговорил Рейф. — Зато я буду знать это точно.
— С кем вы разговариваете? — сонным голосом спросила Феба.
Рейф оглянулся и посмотрел на кровать.
— Так, ни с кем.
Феба удивленно смотрела, как Рейф пытался завязать себе галстук. Ее лицо было раскрасневшимся после сна, а темные круги под глазами напоминали о бурной ночи.
Рейф подумал, что Феба никогда не была так красива, как сейчас — после ночи любви, — бесстыдно-чувственная, с волосами, рассыпавшимися по нагим плечам. От одного ее вида у него захватило дух.
Глядя на Фебу в зеркало и продолжая поправлять неподатливый галстук, Рейф улыбнулся.
— Вот, взялся за ум и теперь учусь самостоятельно обслуживать себя, — с иронией в голосе объяснил он. — Сегодня я собираюсь встретиться с Колдером. Вряд ли он оставит мне денежное содержание после всего, что произошло.
В глазах Фебы появилась тревога.
— Как вы думаете, он очень рассердился?
— Потеряв вас? — «Да будь я на его месте, я бы просто умер от горя». Рейф опустил глаза, чтобы Феба не догадалась, что он испытывает чувство вины. — Нет ничего хуже для мужчины, чем удар по самолюбию. — Рейф повернулся к Фебе. — Ну вот. Кажется все, — сказал он, закончив возиться с галстуком. — Ну, как я вам? — Феба устало улыбнулась:
— Давайте я вам помогу. — Она приподнялась на постели, стыдливо прикрываясь простыней. Однако, когда Феба поправляла галстук, к большому удовольствию Рейфа, простыня соскользнула, обнажив ее прелестную грудь.
Рейф взял Фебу за руку и проникновенным голосом проговорил:
— Давай навсегда останемся в этой комнате. И пусть весь мир летит ко всем чертям. Мы будем забирать подносы с едой, которые нам будут оставлять под дверью, и все время будем проводить в постели!
Феба подняла голову и сочувственно посмотрела на Рейфа:
— Все равно нам не удастся спрятаться от того, что мы сделали, любовь моя. Я могла бы поехать с вами, но боюсь, это только все усложнит. — Феба поцеловала Рейфа. — Если решили ехать, то езжайте сейчас. Иначе мне снова придется поправлять вам галстук.
Она рассмеялась. Отлично. Хорошо, что Феба в прекрасном настроении. Иначе бы Рейфу было трудно оставить ее даже на миг.
Рейф уже дошел до двери, когда Феба робко окликнула его:
— Рейф…
Он повернулся и посмотрел на нее вопросительно. Феба снова закрылась простыней и обхватила колени руками. Ее глаза повлажнели. Она скорбно сжала губы. Феба казалась Рейфу сейчас такой беззащитной, что от нежности у него защемило сердце.
— Вы точно вернетесь? — с надеждой в голосе спросила она.
Рейф снова подошел к Фебе. Взял ее лицо в свои ладони и поцеловал в губы. Она словно растворилась в поцелуе.
«Я люблю вас. Я женюсь на вас, и мы будем жить счастливо, до конца своих дней скрываясь от всех».
Нет. Сейчас он ей этого не скажет. Он уладите братом вопрос чести, облегчив душу, а потом вернется к Фебе — с чистой совестью, совершенно другим человеком. И только после этого подарит ей кольцо и сделает предложение по всем правилам — как она и заслуживает.
Как ему ни было это трудно, он отстранился.
— Мне надо идти, если уж я решил… — Феба попыталась улыбнуться.
— Конечно. Бедняга Колдер. Постараюсь, как-нибудь дожить до вашего возвращения.
Она с тоской смотрела Рейфу вслед, пока за ним не закрылась дверь. А затем окинула взглядом убогое убранство гостиничного номера, которое напомнило ей тот день много лет назад, когда она в последний раз проводила ночь в гостинице.
«Он оставил тебя».
Феба заставила себя улыбнуться своим нелепым мыслям. Что за глупость: сейчас все совсем по-другому.
Она была слишком взволнована из-за нахлынувших воспоминаний и все равно не смогла бы сейчас заснуть. Поэтому решила встать. Подойдя к окну, она увидела, как Рейф уезжал…
«Совсем как Терренс…» — безотчетно подумала Феба, прижавшись лбом к стеклу.
«А вдруг Рейф тоже никогда не вернется, как Терренс?»
Феба отвернулась от окна, чтобы не видеть дороги и этой удаляющейся мужской фигуры.
Нет, Рейф не такой. Он вернется! Он никогда не бросит леди одну в гостинице!
«Но разве ты настоящая леди? — шептал ей внутренний голос. — Леди не будет спать с братом своего жениха».
Но Колдер больше ей не жених. Феба расторгла свою помолвку, прежде чем позволила Рейфу…
Позволила? Скорее набросилась на него сама, как голодный нищий набрасывается на еду. Разве так должна вести себя настоящая леди?
Фебе хотелось заставить замолчать свой внутренний голос.
Рейф вернется к ней. Она это точно знает. Потому что Рейф любит ее. Он готов бороться за нее. Они теперь принадлежат друг другу.
В комнате было очень тихо.
Феба не торопясь оделась и тщательно причесалась, спереди закрепив прическу несколькими шпильками. Так как шпилек не хватило, сзади ее длинные — до талии — волосы пришлось оставить распущенными, Фебе ничего другого не оставалось, как облачиться в грязное мятое платье с порванным рукавом, но это не мешало ей, усевшись в кресло, с величавым достоинством королевы ждать возвращения Рейфа.
Она знала, что он вернется. Обязательно вернется. Феба не сомневалась в нем.
Когда Колдер направлялся в сторону фабрики, его остановил молодой человек, одетый в ливрею дома Брукхевена:
— Милорд!
— Здравствуй… э…
— Стивенс, милорд.
— Да, Стивенс. Я тебя слушаю. Что-то случилось? Что-то неладно в Брукхевене?
Молодой человек заметно нервничал. Он сунул руку в карман и достал сложенный листок бумаги.
— Она сказала, что мне нужно отдать вам это лично в руки, милорд. Я добирался всю ночь.
— Кто это «она»? Стивене замялся:
— Мисс Милбери, милорд.
Колдер был раздосадован из-за того, что его беспокоят по мелочам.
— Она что, приехала сюда?
— Нет, милорд. Она…
Что-то в голосе слуги заставило Колдера насторожиться. Пристально посмотрев на Стивенса, он спросил глухо:
— Где она? — Стивене побледнел.
— В гостинице «Голубой гусь», по дороге, ведущей в Бат, милорд.
Колдер дрожащими руками торопливо развернул листок и начал читать:
«Дорогой лорд Брукхевен!
Мне следовало сказать вам об этом сразу, прежде чем мы заварили всю эту кашу с помолвкой, но я совершила ужасную ошибку…»
Колдер читал медленно, внимательно вчитываясь в каждое слово. Затем остервенело скомкал листок — так что костяшки его пальцев побелели от напряжения.
Проклятие! Опять. Этот кошмар в его жизни повторяется.
— Стивенс! — крикнул Брукхевен, но лакея и след простыл.
Они что — все сговорились? Все решили от него сбегать?
