Глава 18
После того как гости, еще раз поздравив жениха и невесту, наконец откланялись, Феба направилась к себе в комнату. Она долго не могла заснуть и расхаживала по спальне в ночной сорочке, сравнивая себя с диким зверем, которого загнали в ловушку.
Феба чувствовала себя самой настоящей самозванкой. Она же не маркиза! Она совсем не та, за кого себя выдает и за кого все ее принимают. И Брукхевен ошибается, видя в ней добродетельную дочь викария.
Марбрук — единственный человек, который знает, какова Феба на самом деле. Он разглядел, что скрывается за ее напускной неприступностью и безупречными манерами.
А она отплатила ему черной неблагодарностью.
«А ты в самом деле смогла бы связать свою судьбу со снискавшим себе дурную славу внебрачным сыном маркиза?»
От этой мысли Фебе сделалось не по себе. «Дурная слава и скандалы следуют за Марбруком по пятам».
Ее душу раздирали сомнения. Фебе казалось, что она понимает Марбрука лучше, чем те люди, которые его окружают. И что на самом деле Рейф — совсем другой, не такой, как о нем говорят. А вдруг она ошибается? Что, если она в очередной раз обманулась? Точно также, как это случилось, когда она безоговорочно доверилась Терренсу. И вот пожалуйста. Известно, чем дело кончилось!
А как она может проверить, правда ли это? Даже сам Марбрук не отрицает того, что о нем говорят люди. Нет, Феба научена горьким опытом и теперь будет проявлять осторожность в отношениях с мужчинами. Она будет маркизой. Будет так, как должно быть! А если на самом деле она не является такой, какой ее все представляют, — что ж, не беда, она должна приложить усилия и такой стать… Ей нужно превратиться в маркизу… А со временем… стать герцогиней.
Это случится совсем скоро.
Одна женщина за столом, какая-то леди — ой, все их имена сразу запомнить просто невозможно! — спросила Брукхевена о его планах на свадьбу. Маркиз был удивлен ее вопросом.
— Я поместил объявление в газете и заказал церковь. Других планов у меня нет.
Все присутствующие дамы на мгновение недоуменно застыли. Разумеется, Феба не настаивала бы на чересчур пышном торжестве, но любая девушка мечтает о чем-то более романтичном, чем деловая сделка.
Неужели на свадьбе не будет даже цветов? Ни свадебного завтрака с желе из розовых лепестков и сливок? Ни веселой галдящей толпы, которая собралась, чтобы пожелать новобрачным счастья?
Нет, твердо сказала себе Феба. Это все чепуха. Напрасная трата времени и денег…
И насмешка над тем, что могло бы у нее быть, но чего никогда не будет…
Нет и нет! Пора понять, что мгновения, когда она чувствовала единение душ с Марбруком, вернуть нельзя. Две недели, оставшиеся до свадьбы, Феба проведет в Брук-Хаусе, бок о бок с Марбруком… Боже, возможно даже, что она будет ночевать всего в нескольких ярдах от его комнаты! Будет видеть Рейфа за столом во время завтрака, обеда и ужина… Много-много раз на дню!
И даже сейчас Марбрук, наверное, где-то недалеко, в своей комнате… И возможно, на нем нет сейчас ничего из одежды, кроме ночной сорочки… А может быть, он принимает ванну и его обнаженное мускулистое тело покрыто мыльной пеной…
Две недели он будет рядом — и от этого Фебе придется страдать. А может быть, страдать ей придется гораздо дольше. В случае, если Рейф останется в доме — ее доме — после их с Колдером свадьбы. Эта мысль стала для Фебы настоящим потрясением.
Даже в свою первую брачную ночь с Брукхевеном Феба будет знать, что Марбрук где-то поблизости. Когда Феба отдастся Брукхевену, Рейф будет находиться всего в нескольких шагах от ее спальни. Всем будет об этом известно. Это невозможно скрыть. Поэтому Рейф будет знать о том, что Феба его предает.
То есть как это предает? Она же будет законной женой Брукхевена!
Пусть даже и любит она не Брукхевена, а Марбрука… В таком случае кого же она предает?
Феба прижала ладонь к горлу. Ее охватили противоречивые мысли. О Господи, почему все так запутано?
Послышался осторожный стук в дверь. Софи. Слава Богу!
Феба быстро отворила дверь, схватила кузину за руку и втащила ее в комнату.
— Софи, ты должна мне помочь. Я совершила ужасную ошибку! Я не могу выйти за него замуж!
Софи изумленно захлопала ресницами:
— Значит, ты его все-таки не любишь? — Феба села на кровать и закрыла лицо руками.
— Мне больше нравится его брат, — прошептала она.
— Что-что? Объясни толком, Феба. Я ничего не поняла! Нет, Феба никому ничего не скажет — даже Софи. Ах, страшно даже подумать о том, какое лицо будет у викария, если он обо всем узнает!
Феба убрала руки с лица и изобразила на лице улыбку:
— Ничего. Просто мне до сих пор кажется, что мне это снится.
Софи села рядом.
— Тебе ужасно повезло, Феба. Ты же понимаешь это, правда? Тебе сделал предложение молодой, красивый и богатый мужчина. Ты понимаешь, что это надо ценить?
Феба кивнула, понимая, что имела в виду Софи: она хотела сказать, что ей самой никогда не представится такого блестящего шанса. Феба взяла кузину за руку.
— Софи, у тебя тоже будет жених. Вот увидишь! — Софи пожала плечами. Ее глаза стали мечтательными.
— Я уже получила гораздо больше того, о чем могла мечтать. Приключения… — Улыбка тронула ее губы. — Новых друзей…
Феба вздохнула:
— Вот именно, друзей. — Из Марбрука выйдет отличный друг. Рейф ее понимает. Никто не понимает Фебу лучше, чем он. И Феба тоже постарается стать ему хорошим другом. И станет. Со временем… Когда-нибудь…
Луна освещала ночной сад. Рейф прятался в темноте, в тени кустов и деревьев.
«Я не прячусь. В конце концов, это мой сад».
Нет, это неправда. Это сад Колдера, черт бы его побрал! Он принадлежит ему точно так же, как и весь Брук-Хаус. Рейф посмотрел на окна Фебы. Он посоветовал Фортескью поселить невесту брата в эту комнату окнами в сад: из нее открывается такой прелестный вид.
Фортескью сказал, что комната Фебе понравилась. И шоколадные конфеты — тоже. Рейф знал, что Феба любит шоколад.
Увидев в окне чей-то силуэт, Рейф замер. По копне золотисто-рыжих волос и худощавой фигуре женщины он догадался, что это горничная, Патриция.
Рейф ужаснулся сам себе. Боже! Как он низко пал: он подглядывает! Но все равно не ушел. Несмотря на отвращение к самому себе.
Через некоторое время показалась другая тень — с более округлыми очертаниями и высокой грудью. Рейф заволновался: это Феба! Она подошла к окну и выглянула в сад.
Марбрук затаил дыхание. Его сердце сладко заныло. Отчего? Какое ему дело до этой девушки, которую он почти не знает?
Может, ему поехать в город и броситься в объятия первой встречной вдовушки? Не докурив сигару, он с остервенением швырнул ее на землю и энергично растоптал ногой. Он так и сделает! Ей-богу! Прямо сейчас!
Вдруг Феба повернула голову и посмотрела в его сторону. Рейф замер. Феба украдкой вытирала рукой глаза — чтобы ее горничная не увидела.
У этих слез могли быть тысячи причин. Феба могла горевать о ком-то, кого нет в живых, — например, о своей покойной матери. Могла плакать от жалости к оборванным уличным бродягам, которым некуда податься в этот поздний час и которых так много на темных зловонных лондонских улицах. В конце концов, Феба могла плакать просто от счастья, которое нежданно-негаданно свалилось на ее голову.
Ведь простая дочь викария скоро выйдет замуж за богатого и знатного человека и станет маркизой.
Но Рейф отбросил все эти предположения. У него в сердце зародилась безумная надежда. А что, если причина этих тайных девичьих слез — он, Марбрук?
Сердце Рейфа учащенно забилось. В нем все больше и больше зрела уверенность в своей правоте: Феба плачет из-за него.
Она плачет из-за него!
