Глава 22

— Трентон! Я вернулась! — Ариана окинула взглядом пустой коридор и вопросительно посмотрела на Терезу. — Хотела бы я знать, где он.

— Он тоже хотел бы.

— Что?

— Ты нужна своему мужу, лапушка. Разыщи его. — Взгляд проницательных черных глаз Терезы таил в себе какое-то важное сообщение для Арианы. — Поскорее, ваша светлость. — Она похлопала рукой по томику, лежащему в кармане фартука. — И не забудьте, что несчастья имеют одно хорошее качество — укрепляют силу духа.

Сердце Арианы сжалось от тревожных предчувствий. Тереза никогда не цитировала сэра Фрэнсиса и не давала мудрых советов впустую. Тяжелые испытания явно замаячили впереди, испытания, которые потребуют от Арианы напряжения всех ее душевных сил.

Внезапно желание найти мужа стало настоятельной необходимостью.

— Трентон!

Она бросилась по дому, сначала наверх, затем — вниз, и у музыкального салона столкнулась с дворецким.

— Дженнингс… где герцог?

— Точно не знаю, ваша светлость. Я не видел его с полудня. Возможно, он…

Но Ариана уже не слушала. Она пробежала мимо дворецкого, ее беспокойство возрастало с каждой секундой. Где он мог быть?

— Трентон… — Слова застряли у нее в горле, когда она остановилась у открытой двери часовни. Она увидела черноволосый затылок и широкие плечи мужа, тяжело опустившегося на скамейку первого ряда. — Трентон! — Ариана бросилась по проходу и нежно коснулась его руки.

Трентон медленно поднял голову и посмотрел на нее потемневшими, полными муки глазами.

Сердце ее бешено забилось, и Ариана опустилась на колени рядом с ним.

— В чем дело?

Выражение его лица не изменилось.

— Почему ты продолжаешь мучить меня? Неужели еще недостаточно?

Ариана побледнела.

— Мучить тебя? О чем ты говоришь?

— О тебе. Кто бы ты ни была, зачем ты последовала за мной сюда?

— Трентон… Это я… Ариана. — Она сглотнула, борясь с охватившей ее паникой. — Я только что вернулась домой из Уиншэма. Бакстер дал мне чек. Со мной все в порядке. Все хорошо.

Трентон жадно впитывал звуки голоса, вглядываясь в лицо, которое казалось ему искренним. Протянув руку, он принялся ласкать ее шею, плечи, руки.

— Я причинил тебе боль, — пробормотал он, разглядывая ее нежную кожу. — Прости меня, туманный ангел. В ту ночь, в лабиринте, я поклялся никогда не причинять тебе вреда. И я, действительно, не хотел этого делать. Прости меня.

— Ты не причинил мне вреда… и никогда не причинял, Трентон! — Она ухватилась за лацканы его пиджака. — Что произошло после моего отъезда из Броддингтона? Почему ты так себя ведешь?

— Я не оставил синяков? — спросил он, массируя нежный изгиб ее шеи и сосредоточенно рассматривая безупречно чистую кожу. — Нет, слава Богу, не оставил. Я не могу этого вынести. Не знаю, как бы я выдержал, если бы причинил тебе боль. — Он поцеловал ее в плечо. — Мне не следовало заставлять тебя выходить за меня замуж. Я не должен был прикасаться к тебе. Ты слишком хороша и чиста для такого безумца, как я.

— Прекрати! — Она сжала его руки, пальцы ее похолодели и дрожали. — Зачем ты говоришь все это? Что произошло в мое отсутствие?

— А, но ты же не уезжала. Ты была здесь в Броддингтоне, в саду. Прямо передо мной. Перед моими глазами… в моей душе. Это была ты. Я не знал этого, но так было. Мне снова показалось, что ты Ванесса, как в ту ночь, когда мы выпустили на волю белую сову. Только на этот раз я чуть не задушил тебя. Кто знает, как я поступлю в следующий раз? Что я сделал в прошлом, но не могу вспомнить? На что я вообще способен, если меня рассердить?

— Послушай меня. — Ариана начала терять самообладание. — Я была в Уиншэме с Терезой. Мы вернулись домой только несколько минут назад. Не знаю, кого ты видел, но только не меня.

— Ты такая красивая, — бормотал он, проводя большим пальцем по ее ключице. — Как я мог спутать тебя с Ванессой?

— Трентон… я люблю тебя, — с отчаянием сказала Ариана.

Он словно одеревенел.

— Не говори этого больше. Никогда.

— Но…

— Черт побери, Ариана! — перебил ее он и стремительно вскочил на ноги. — Я неуравновешенный, ненормальный, сумасшедший и совершенно не заслуживаю твоей любви! — Он увидел, как Ариана съежилась от страха, и всем существом ощутил охвативший ее ужас. Инстинктивно бросив взгляд на алтарь, он понял, что даже молитва больше не спасет его. — Ты боишься, — произнес он уныло. — Этого следовало ожидать. Я не знаю, ни кто я, ни что совершил. И не могу с уверенностью сказать, на что способен в будущем. Ты не можешь оставаться со мной. Ты должна уехать.

— Уехать? — Ариана сама услышала, как безжизненно прозвучал ее голос.

— Да. Для твоей же безопасности.

— Нет. — Глаза ее наполнились слезами. — Я не уеду… я не могу оставить тебя.

Трентон сжал кулаки, собираясь с силами.

— Хорошо. Тогда я сам оставлю тебя.

— Ты… что? — Ариана в поисках опоры вцепилась в скамейку.

— Я тотчас же соберу вещи и до наступления сумерек уеду из Броддингтона.

Боль в глазах жены просто убивала Трентона, но он заставил себя ради Арианы оставаться непреклонным.

— Ты не будешь испытывать ни в чем недостатка. Я позабочусь об этом. Весь Броддингтон будет в твоем распоряжении. Я прикажу слугам беспрекословно выполнять твои распоряжения.

— Мне нет дела до Броддингтона! — воскликнула Ариана, слезы катились по ее щекам. — Мне нужен ты.

На долю секунды лицо Трентона исказилось болью, затем приняло решительное выражение.

— Не надо, туманный ангел. Я не стою того. — Он повернулся и направился к двери, поморщившись, когда услышал звуки тихого плача жены. Уйти от нее было тяжелее всего.

Дастин поспешно вышел из экипажа, радуясь тому, что наконец-то добрался до Броддингтона. Короткая дорога показалась ему бесконечной, так как голова его была переполнена вопросами, на которые он не находил ответов, и тревожными сомнениями. В короткой записке Арианы говорилось только, что Трентон на несколько дней уехал и не сможет ли Дастин воспользоваться этим временем для того, чтобы привести в исполнение их план относительно гостиной.

Его тревожило то, чего она не сказала.

Почему Трентон уехал? В каком душевном состоянии он сейчас пребывает? Происходило ли с ним и в дальнейшем нечто странное?

Прихватив с собой эскизы для гостиной, Дастин отправился в Броддингтон, чтобы разобраться во всем самостоятельно.

— Дастин! Я так рада, что ты смог приехать, — приветствовала его Ариана в холле, теплая улыбка осветила ее лицо.

Но Дастин увидел и то, что таилось за улыбкой. Его встревожили круги у нее под глазами, ввалившиеся щеки, чего не было на прошлой неделе.

— Рад, что ты меня пригласила, — сказал он вслух, целуя ей руку. — Я должен полностью преобразовать гостиную к возвращению Трентона?

По лицу Арианы пробежала тень. На этот раз Дастин не стал притворяться, будто ничего не заметил.

— Когда Трентон должен вернуться?

— Не знаю.

Дастин всмотрелся в ее бледное лицо.

— Я понимаю, что ваш брак — не мое дело, и заранее прошу прощения за то, что вмешиваюсь. — Он ласково взял ее за подбородок. — Вы поссорились?

— Нет. — Ариана отвернулась.

— Дорогая. — Дастин положил руки ей на плечи. — Я надеялся, что ты считаешь меня своим другом.

— Это так.

— Тогда позволь мне помочь тебе.

Плечи Арианы судорожно задрожали.

— Я даже не знаю, где Трентон. — Она заплакала. — Его нет уже три дня. Я не представляю, что делать.

— Расскажи мне, что произошло.

— Ко мне приехал Бакстер будто бы для того, чтобы загладить свою вину. Он попросил меня приехать в Уиншэм на следующий день, чтобы отдать часть денег, которые выманил у Трентона шесть лет назад.

Дастин изумился:

— Трент рассказал тебе об этом?

Робкий кивок в ответ.

— Понятно, — подавив удивление, Дастин спросил: — И Бакстер возвратил тебе долг?

— Да. Я взяла чек и сразу же вернулась домой. Но, очевидно… — Голос ее дрогнул. — Что-то произошло, пока меня не было. — Она рассказала Дастину о странном поведении Трентона, о том, что он считает себя сумасшедшим и опасным, о его убеждении, что ему являлась Ванесса, и его бессвязной болтовне, из которой явствовало, будто он перепутал Ванессу с Арианой.

— Я не знаю, что мне делать, — дрожащим голосом подвела итог Ариана. — Три дня я ничего не предпринимала, только думала, отчаянно пытаясь найти смысл всего происходящего. Кто-то мучает Трентона. Но кто… и как? Я хочу помочь ему. Я сделала бы все для него, с его позволения или без оного. Но как мне бороться с тем, чего я не вижу и не понимаю? — Она положила ладонь на руку Дастина. — Извини, что позвала тебя. Это проявление трусости с моей стороны. Но я не знала, куда мне обратиться.

Сердце Дастина заныло не только из-за брата, но и из-за этой красивой простодушной девушки, ставшей его женой.

— Я рад, что ты послала за мной. Вдвоем мы найдем причину этого безумия, раз и навсегда. — Он сжал ее пальцы. — Что касается Трента, мы оба можем догадаться, где он.

— Спрейстоун.

— Именно. Он всегда бежит туда, когда ему больно.

— Я люблю его, Дастин, и хочу, чтобы моя любовь приносила ему радость, а не горе.

— Ты и так внесла много радости в жизнь моего брата, я даже не надеялся, что такое возможно. Ты вернула его к жизни, заставила понять, что существует нечто большее, кроме боли и чувства вины в прошлом. Уже одно то, что он поставил твое благополучие выше своего собственного, должно сказать тебе о его отношении.

— Пожалуй, правильно, — прошептала Ариана.

— Пойдем. — Дастин решительно махнул рукой в сторону лестницы. — Мне лучше думается, когда я работаю. Давай продолжим наш разговор в гостиной. Мне не терпится показать тебе свои эскизы.

— Гостиная проветрена и подготовлена. Я распорядилась подать туда чай и лепешки, чтобы вы могли поесть во время работы, — сообщила Тереза, спускаясь по лестнице. — Я также оставила образцы свежих цветов, которые герцогиня упомянула в своих записях, чтобы вы смогли представить, как они будут выглядеть, когда все будет закончено.

Она удалилась по направлению к кухне.

Дастин одобрительно кивнул Ариане:

— Это была хорошая идея — попросить Терезу собрать цветы.

— Я не просила. По правде говоря, я даже не упоминала о них и не показывала ей свои записи.

— Тогда как… — Дастин, усмехнувшись, оборвал фразу. — Не имеет значения. Должен признаться, что хоть она и ставит меня в тупик, мне твоя Тереза с каждым разом нравится все больше.

«Когда все сделано, хороший совет помогает рассчитать все правильно», — откуда-то издалека провозгласила Тереза.

— Снова сэр Фрэнсис? — спросил Дастин Ариану, и глаза его блеснули.

— И никто иной, — сквозь слезы улыбнулась Ариана. — Мне кажется, Тереза тоже относится к тебе с симпатией. И это много говорит о твоем характере.

— Теперь только бы мои рисунки оказались под стать моему очарованию и моему аппетиту.

Ариана тщательно вытерла слезы:

— Ни секунды не сомневаюсь, что они окажутся именно такими.

— Поднимемся наверх и посмотрим?

— Они само совершенство! — Ариана стояла на коленях на полу в гостиной, а вокруг были разбросаны эскизы. — О Дастин, это именно то, что я представляла.

— Хорошо. Я взял на себя смелость приобрести и мебель, которую ты описала. Ее доставят на этой неделе.

— Не знаю, как и благодарить тебя. — Глаза Арианы светились радостью. Откашлявшись, она завела разговор о том, что, как она надеялась, станет самым большим сюрпризом:

— Есть еще одна вещь…

— Что же?

— Ты упомянул, что вещи вашего отца хранятся в Тирехэме. Как ты посмотришь на то, чтобы привезти их в Броддингтон и разместить в гостиной?

Дастин пригладил усы, по лицу его, словно облако, промелькнули противоречивые чувства.

— По правде говоря, я не знаю, как Трентон прореагирует на все это, особенно на такое явное напоминание о нашем отце. Есть воспоминания, которые до сих пор разрывают его сердце на части… он, наверное, никогда не сможет пережить их заново. Я просто не могу предсказать, какой будет его реакция.

— Беру ответственность на себя… и риск тоже. — Она встала, подошла к столу и облокотилась о его край. — Это очень важно для меня.

— Тогда попытаемся. — Он улыбнулся. — В худшем случае Трент вскипит от злости и накричит на нас.

Ариана опустила глаза.

— Это худшее, что он может сделать, Ариана, — мягко, но настойчиво сказал Дастин.

— Знаю. И никогда не думала по-другому. Но, очевидно, кто-то другой так думает.

Дастин откинулся в кресле, подложив руки под голову:

— Давай все взвесим. Начнем с явных врагов Трента, их мотивов и чего они добьются, если доведут его до психического расстройства.

— Думаю, многие возненавидели его после гибели Ванессы.

— Они изменили бы мнение, если бы знали правду, — не подумав, бросил Дастин и внезапно замолчал.

— Дастин, — понимающе сказала Ариана, — я знаю, что произошло между Ванессой и Трентоном. Так же, как и то, чего не произошло. Я также знаю о том, что ее действия, ее смерть… вкупе с безумной алчностью Бакстера привели к безвременной смерти вашего отца. Так что у тебя нет необходимости что-то скрывать от меня.

— Трент рассказал тебе все?

— Да.

Дастин присвистнул:

— Ты явно значишь для моего брата даже больше, чем я предполагал. Он никогда не делился воспоминаниями об этом ни с кем, кроме меня. Его боль… его вина… всегда таились в глубине его души.

— Я понимаю его боль. Но чувство его вины было необоснованно. Он испробовал все средства, чтобы защитить своего отца!

— Да, но Трентон винил себя за то, что спровоцировал скандал. — Увидев растерянный взгляд Арианы, Дастин вздохнул. — Ты уже знаешь, что произошло, но одного ты можешь не знать — мой отец с самого начала не любил твою сестру и не доверял ей. Он имел возможность наблюдать за ней в течение нескольких лондонских сезонов и пришел к выводу, что она всего-навсего вероломная искательница богатого жениха. Он настоятельно советовал Тренту держаться от нее подальше… ради него самого и ради семьи. Тренту не понравилась попытка вмешаться в его личную жизнь, к тому же он не был согласен с оценкой отца… по крайней мере до тех пор, пока сам не увидел, на что она способна. Но тогда было уже слишком поздно. Трент так и не простил себе невнимание, проявленное к предостережению отца. Он убежден, что, если бы послушался отца, тот все еще был бы жив.

— Понимаю. — Ариана сглотнула. — Никогда не думала, что смогу испытывать такое презрение к своей семье. Кажется, теперь я этому учусь.

Темно-синие глаза Дастина смягчились от сострадания.

— Мне очень жаль, дорогая.

— Мне тоже. Жаль, что Бакстер с Ванессой разрушили жизнь Трентона. Жаль, что я была слишком мала, чтобы возместить причиненный ими вред. Но теперь я достаточно взрослая, Дастин. — Она сплела руки, положив их на колени, и решительно вздернула подбородок. — Я не могу изменить прошлого, но могу исправить настоящее и обеспечить будущее. И я намерена сделать именно это ради Трентона. Что возвращает меня к мрачной реальности тревожных событий прошедших дней. Думаю, мы не можем исключить Бакстера из числа подозреваемых.

— Нет, не можем, — согласился Дастин. — Несмотря на то, что многие стали презирать Трентона после смерти Ванессы, я не могу представить себе, что кто-то еще мог затаить подобную злобу, которая проявилась шесть лет спустя.

— Выбор времени, безусловно, указывает на вину Бакстера. И еще одно — кто, кроме Бакстера, мог знать Ванессу так хорошо, чтобы научить кого-то исполнить ее роль. Если Трентон стоял настолько близко к самозванке, что действительно мог схватить ее, она должна была не только внешне походить на Ванессу, но и вести себя так же, как она — В глазах Арианы промелькнул проблеск дальнейшего осознания. — К тому же Трентон что-то бессвязно бормотал о том, будто перепутал ее со мной. Так что тот, кто все это организовал, должен был знать и мои манеры тоже.

— В результате, если допустить, что Трент был в здравом уме, когда разговаривал с тобой, мы снова возвращаемся к Бакстеру.

— Дастин, меня еще кое-что беспокоит уже много времени. — Ариана сделала глубокий вдох и решительно продолжила: — Как ты думаешь, Бакстер мог подделать дневник Ванессы?

— Что? — Дастин вздрогнул, захваченный врасплох как резкой сменой направления в разговоре, так и самим вопросом. — Что заставило тебя задать такой вопрос?

— То, что ее записи разительно отличаются от истинного положения вещей. Как такое возможно? Разве что у нее были галлюцинации.

— Ты читала дневник Ванессы?

— А ты нет?

— Нет. Трент никогда не показывал его мне.

Ариана склонилась над столом, открыла нижний ящик и достала спрятанную тетрадь.

— Мне его Трентон тоже не показывал. Я нашла дневник сама. Но он знает, что я прочла его. — Она протянула дневник Дастину. — Мне хотелось бы услышать твое мнение.

Дастин несколько минут смотрел на дневник, прежде чем протянуть руку и взять его. Не говоря ни слова, он принялся изучать страницы одну за другой и минут двадцать спустя поднял голову.

— Я убил бы ее собственными руками, если бы она не была уже мертва, — бросил он, швырнув дневник на стол. — Или эта женщина была совершенно сумасшедшей, или настолько порочной, что лгала даже себе, как и всему миру. — Он обратил сверкающий гневом взгляд на Ариану. — Надеюсь, ты не поверила ни слову из всего этого. Ванесса и Трентон никогда не были близки ни физически, ни духовно… тем более не были обручены. Когда читаешь этот вздор, можно подумать…

— Что все это написано специально для того, чтобы очернить Трентона, — закончила Ариана. Дастин прервался на полуслове:

— Что?

— С тех пор, как я прочла дневник, я много думала об этом. Я помню свою сестру, она не была сумасшедшей, и не могу представить, чтобы она полностью выдумала несуществующую связь, во всяком случае самостоятельно. Она способна была манипулировать мнением света и заставить его поверить в то, что они с Трентоном собираются пожениться, а когда он не подчинился ее желанию, она могла зайти настолько далеко, что стала распространять про него грязные слухи. Но зачем ей было лгать в своих личных записях? В конце концов, никто не читает дневник, кроме того, кто его ведет, верно?

— Если только он не хочет, чтобы дневник прочитали другие. — Дастин медленно закончил мысль Арианы.

— Именно.

— Ты считаешь, что после гибели Ванессы Бакстер подделал некоторые страницы дневника, чтобы шантажировать Трента?

— Мой брат вполне мог сделать такое. Его ненависть к Трентону ни для кого не секрет. — Плечи Арианы опустились. — Но на этом моя теория обрывается. Я тщательно изучала дневник и абсолютно уверена, что это почерк Ванессы, а не Бакстера.

— А не мог ли Бакстер заставить Ванессу дописать некоторые вещи перед смертью?

Ариана решительно покачала головой:

— Никто не мог заставить Ванессу что-либо сделать против воли. И меньше всего Бакстер. Он по природе своей слабовольный и, когда дело касалось Ванессы, отличался особой уступчивостью. Кроме того, какой в этом смысл? Ванесса жила и здравствовала, и дневником невозможно было воспользоваться для шантажа. А Бакстер, безусловно, не знал, что Ванесса станет жертвой трагического несчастного случая и утонет. Если бы знал, то перевернул бы небо и землю, лишь бы спасти ее.

— Итак, мы зашли в тупик, — нахмурился Дастин. — Разве что Ванесса сделала компрометирующие записи, затем оставила дневник на видном месте так, чтобы его можно было использовать против Трента.

— Это имело бы смысл… если бы моя сестра преднамеренно спланировала свою смерть. Но Трентон считает, что Ванесса была слишком эгоистична и не способна пойти на самоубийство. И, честно говоря, я вполне согласна с ним.

— Тогда как она погибла?

Ариана медленно покачала головой:

— Я не знаю. Возможно, то был несчастный случай. А если самоубийство, оно должно было произойти под влиянием порыва. Только так Ванесса могла покончить с собой.

Дастин задумчиво посмотрел на отброшенный дневник.

— Ты не возражаешь, если я возьму его на несколько дней? — спросил он наконец. — Если я его перечитаю, может, меня что-нибудь осенит.

— Конечно, у тебя на это больше прав, чем у меня. Ты — брат Трентона.

— А ты жена Трентона… в полном смысле слова, — выразительно отозвался Дастин. Увидев, как Ариана вспыхнула, он покачал головой. — Я имел в виду не физическую близость, а духовную. Месяц назад вы обвенчались. А теперь вы по-настоящему женаты. Подумай об этом. — Он встал и потянулся. — Пожалуй, возьму дневник и пойду в свою комнату отдохнуть. В конце концов, мне предстоит несколько дней работы. — Он взъерошил волосы Арианы. — Перестань тревожиться. Тебе предстоит осчастливить меня целой армией племянниц и племянников, которых я буду баловать. И только представь себе, какие истории мы сможем рассказать им.

Ариана невольно прижала ладонь к животу, потрясенная удивительной мыслью, которую заронил в ее душу Дастин своим нежным замечанием. Она может носить под сердцем ребенка, ребенка Трентона.

Мириады чувств забили ключом в ее душе при этой мысли — всепоглощающая нежность, стремление защитить, сильное желание. Ребенок — существо, которому она будет необходима, он потянется к ней за любовью, она сможет окружить его вниманием и дать ему все, чего сама была лишена в детстве.

Трентон… может, ребенок сделает его счастливым? Станет ли он смотреть на своего сына или дочь с таким же сальным чувством, которое он так упорно пытался подавить, и только Ариане удалось его разглядеть.

Да, каким-то образом она предвидела будущее. Они вместе воспитают своего ребенка, дав ему все, что необходимо в жизни. У него будут сестры и братья, с которыми он станет играть, и родители, любящие и заботливые.

И каждый год будет приходить веселое Рождество.

Глаза Арианы наполнились слезами при воспоминании о том дне, когда они с Трентоном гуляли по берегу залива Осборн, и той волшебной минуте, когда он пообещал ей Рождество в Спрейстоуне, их личном раю, заполненном снегом, смехом и любовью.

Теперь, когда весь их мир погрузился во мрак, сможет ли эта мечта когда-нибудь осуществиться?

— Он вернется, Ариана, — мягко сказал Дастин. — Обещаю тебе, Трент вернется.

Ариана смахнула слезы.

— Конечно вернется. — Она сжала руку Дастина. — Иди отдохни. Нам придется как следует потрудиться, чтобы довести гостиную до совершенства. И кто знает? Трентон может прийти домой в любой момент.

Произнося эти слова, она молилась, чтобы они сбылись.