Глава 11

Уиншэм остался прежним… и в то же время стал совершенно другим. Изменился ли он за ночь? Или изменилась она?

Ариана положила подбородок на руку и, прильнув к окну экипажа, наблюдала за тем, как приближается старый дом. Конечно, Уиншэм не очень велик по сравнению с Броддингтоном, но не его размер пробудил у Арианы странное чувство чего-то незнакомого. Прошло всего лишь два дня, но она, казалось, уже не принадлежала этому дому, он стал частью ее прежней жизни… жизни, которая ушла безвозвратно. Странно, но осознание этого не пробудило у нее грусти, а только мирное приятие. Несмотря на свойственные Трентону мрачность и противоречивость, он был ее мужем, и его дом стал ее домом.

Экипаж с резким толчком остановился. Ариана поспешно подобрала юбки, ее мысли обратились к Бакстеру и к таинственной записке, которую он прислал. «С ним что-то неладно? — с тревогой подумала она. Может, Бакстер попал в беду?»

Высадившись из экипажа, она поднялась по ступеням. Кулидж тотчас же открыл парадную дверь и низко поклонился.

— Миледи… простите… ваша светлость, — поспешно поправился он, — виконт ждет вас.

— Спасибо, Кулидж.

Ариана последовала за ним к кабинету Бакстера, ее позабавила торжественная официальность приветствия. Еще на прошлой неделе она жила здесь, носилась то в дом, то из дома, когда хотела, без официальных объявлений, возвещающих ее прибытие. Чем вызвано такое благоговение — ее недавно обретенным титулом или темным прошлым мужа.

Кулидж постучал в дверь кабинета.

— Да… войдите, — ответил Бакстер.

— Герцогиня Броддингтон, сэр.

Содрогнувшись от отвращения при упоминании имени Броддингтона, Бакстер встал, сложил письмо, которое только что закончил, и одарил Ариану одной из самых очаровательных своих улыбок.

— Привет, эльф. — Протянув руки, он подошел и нежно обнял ее.

Ариана отстранилась.

— Все в порядке? — спросила она. Бакстер моргнул:

— Конечно.

Уголком глаза он заметил, что дворецкий собирается уйти.

— О… Кулидж, — окликнул он и направился к двери.

— Сэр?

— Распорядись, чтобы это послание немедленно отправили, — тихо сказал Бакстер, вкладывая записку в ладонь Кулиджа. — Телеграфом. Это срочно.

— Конечно, сэр.

Бакстер коротко кивнул.

— И, пожалуйста, распорядись подать чай ко мне в кабинет, — сказал он уже нормальным тоном.

— Обязательно, милорд.

Сжав в руке записку, Кулидж ушел.

Мгновение Бакстер смотрел ему вслед, погрузившись в свои мысли. Затем, вспомнив о присутствии Арианы, глубоко вздохнул и резко повернулся, на губах его снова заиграла улыбка. Он должен действовать осторожно и не упустить возможности заручиться поддержкой Арианы. Без ее содействия не стоит и мечтать получить доступ к огромному состоянию Кингсли.

— Итак, как поживает моя красавица сестричка? — подмигнув, спросил Бакстер. — Я не успел встретить тебя внизу. Дай мне посмотреть на тебя… Ты словно видение.

— Я уехала только два дня назад, Бакстер, — сухо сказала Ариана, размышляя о том, имеет ли его лесть отношение к настоятельному приглашению. — Не думаю, что я так сильно изменилась.

Он усмехнулся:

— По-прежнему убеждена, что всего лишь заурядная Мышка, понимаю.

— Во всяком случае, Бакстер, вряд ли ты прислал за мной для того, чтобы обсуждать мою внешность, не так ли?

По лицу его пробежала тень.

— Теперь мне нужны уважительные причины, чтобы повидать сестру?

Сердце Арианы заныло от угрызений совести.

— Нет, конечно. Я только удивляюсь, почему ты прислал такую официальную и настойчивую записку.

Бакстер невесело рассмеялся:

— Но едва ли я смогу навестить тебя, не так ли? Приехать в Броддингтон и объявить о своем прибытии… Я, твой брат и глава семьи Колдуэллов? Боюсь, что это невозможно.

Ариана печально опустила глаза:

— Я понимаю тебя.

— Я так и думал, что поймешь. — Взяв ее за подбородок, Бакстер приподнял ее лицо и внимательно посмотрел. — С тобой все в порядке?

— Да, в порядке.

— Надеюсь, он не причинил тебе боли?

Ариана отвернулась.

— Причинил?

— Нет!

Она почувствовала, как запылали ее щеки. Ариана не сразу поняла, что вопрос Бакстера относился только к ее благополучию и не имеет ничего общего с теми распутными мыслями, которые в ней пробудил. Представление о ее физической близости с Трентоном тотчас же возникло в ее мозгу — глубина их чувств, страсть, неописуемое наслаждение, которое он ей дарил. Но причинил ли ей боль?

— Нет конечно, не причинил, — горячо запротестовала она.

Бакстер внимательно смотрел на нее еще минуту, затем кивнул.

— Очень хорошо.

Он пересек комнату и наполнил свой бокал.

— Хочешь чего-нибудь выпить?

— Нет. — Ариана опустилась в кресло. — Я подожду чая.

— Как хочешь. — Он сделал большой глоток. — Итак, ты выдержала два дня замужества с Трентоном Кингсли.

— Выживание никогда не было предметом обсуждения. — Ее пальцы вцепились в складки платья, она приготовилась к обмену неприятными репликами. Бакстер выпил залпом оставшееся вино.

— Как я и предполагал, он вернулся на остров Уайт и ты не обременена его присутствием.

— Он в Броддингтоне.

— Что? — Бакстер, казалось, был ошеломлен.

— Большую часть времени, — уточнила она. — Он уезжал в Спрейстоун, но ненадолго. В основном он проводит время с нами в Броддингтоне.

— С нами?

— Дастин остался там после свадьбы. Он вернется в Тирехэм через несколько дней.

— А… маркиз.

Бакстер снова наполнил свой бокал.

— Он замечательный человек. — Ариана заняла оборонительную позицию.

— Не сомневаюсь в этом. — Наклонив голову, Бакстер с любопытством посмотрел на нее. — Значит, тебе доставляет удовольствие его общество?

— Чье?

— Брата твоего мужа… Разве не о нем мы говорили?

— О да, — ответила Ариана, почувствовав себя необычайно взволнованной. — Да, Дастин очень забавный. Он учит меня играть в крокет. Или, по крайней мере, пытается выучить, — печально добавила она.

Бакстер устремил взгляд на бокал.

— Что ж, теперь понятно, почему ты так быстро там освоилась. — Он обратил оценивающий взор на Ариану, ожидая ее реакции. — Значит ты очень мало времени проводишь с Кингсли наедине.

Два красных пятна появились у нее на щеках. Бокал Бакстера со стуком опустился на стол, когда он, наконец, понял истинную причину смущения Арианы.

— Он принудил тебя силой?

Когда Ариана в полном оцепенении только моргнула в ответ, Бакстер пересек комнату и рывком поднял ее на ноги.

— Этот проклятый ублюдок насильно заставил тебя лечь с ним в постель?

Ариана нарушила свое ошеломленное молчание.

— Насильно заставил? Ради Бога, Бакстер, этот человек — мой муж! Безусловно, ты знал, что это значит, когда соглашался на наш брак!

— Я не соглашался, — возразил Бакстер. — Мерзавец заручился королевским указом. Мои руки оказались связанными.

— Но ты не слишком старался развязать их.

Бакстер поморщился, услышав язвительное замечание сестры.

— Что я мог сделать? — умоляюще спросил он, в расстройстве сжимая ее руку еще крепче. — Кингсли близкий друг Виктории. С момента гибели Ванессы королева дала ясно понять, что всецело верит в его невиновность. Какими же возможностями обладал я, чтобы предотвратить этот брак?

Ариана вырвала у него руку и отвернулась.

— Наш разговор ничего нам не даст. Дело, конечно, спорное… но ничего изменить нельзя — мой брак свершился.

Последнее заявление Арианы, словно тяжелый булыжник, опустилось на Бакстера, почти сокрушив его, но в то же время заставило осознать, насколько нелепо он вел себя. Да, брак свершился, возможно, без его благословения, но и без сильных возражений. Ариана теперь жена Кингсли… и не только по имени.

Бакстер смотрел на напрягшуюся спину Арианы, охваченный чувством грусти оттого, что его младшая сестренка больше не ребенок. Цель Кингсли заставить Ариану пойти с ним к алтарю, похитить ее невинность и завладеть ею как своей собственностью, получив таким образом возможность погубить Колдуэллов, стала реальностью. И хотя Ариана невысоко оценивала свою внешность, в действительности была редкой красавицей, какую любой мужчина захотел бы видеть в своей постели.

Бакстер отогнал гнев и сожаления, напомнив себе, что награда Колдуэллов еще впереди.

Откашлявшись, он нежно положил руки на плечи Арианы.

— Извини, эльф… Я не имел права разговаривать с тобой таким образом. Просто… — Его голос дрогнул. — Ты — единственное, что у меня осталось, и я беспокоюсь о тебе.

Ариана медленно повернулась и посмотрела ему в лицо.

— Я знаю, — тихо ответила она, положив на его руку свою. — Не стоит беспокоиться. Трентон никогда не причинит мне вреда.

Глаза Бакстера снова загорелись яростью.

— Трентон… — повторил он. Его больше ужаснуло то, что она назвала Кингсли по имени, чем их совместно проведенная ночь. Последнее было неизбежным злом, первое — тревожным предостережением.

— Ты по-прежнему ненавидишь его, — пробормотала Ариана, увидев враждебность в глазах брата.

— Разве ты забыла, что он несет ответственность за смерть Ванессы?

— Несет ли? — поспешно отозвалась она, тело ее напряглось. — Расскажи мне, как все произошло.

Лицо Бакстера приобрело жестокое выражение.

— Я хочу услышать подробности гибели Ванессы, — повторила Ариана. — Все эти годы мне сообщались только крайне скудные факты… плюс бесконечные предположения. Понимаю, я была ребенком тогда и ты хотел оградить меня, но я больше не дитя… мне необходимо знать.

— Нет, черт побери! — Бакстер резко отстранился и отошел к окну. — У меня нет желания вызывать из прошлого тот день.

Ариана ударила ладонью по столу:

— Я замужем за этим человеком, Бакстер. Какую именно роль сыграл он в гибели Ванессы?

Бакстер, пошатнувшись, обернулся:

— Ванесса любила этого ублюдка. Она собиралась выйти за него замуж. Она отдала ему все… свое сердце, любовь… все. А он обесчестил ее.

— Физически? — перебила его Ариана, сердце ее тотчас же запротестовало.

— Он довел ее до глубочайшего отчаяния. — Бакстер засунул руки в карманы, он или забыл вопрос Арианы, или не хотел на него отвечать. — Он научил ее таким понятиям, как ревность, страх и жестокость. И это продолжалось до тех пор, пока у нее ничего не осталось. Ничего.

Ариана заставила себя обдумать все сказанное Бакстером, пытаясь сопоставить свои воспоминания об их ослепительной, полной жизни сестре с подавленной апатичной женщиной, потерявшей желание жить, представленной Бакстером. Была ли Ванесса в действительности в таком отчаянии? Из-за мужчины?

Ариана, сжав губы, погрузилась в размышления о Трентоне, каким его знала, — с его злостью и мстительностью, потенциальной безжалостной жестокостью. Затем с твердостью, которой от себя не ожидала, она решительно покачала головой.

— Нет. В твоих словах нет смысла. — Не обращая внимания на потрясенное лицо Бакстера, она поспешно продолжила, намеренно избегая какого-либо упоминания о Трентоне: — Ванесса была независимой, уверенной в себе женщиной.

— Возможно, она таковой казалась двенадцатилетней девочке.

На секунду Ариана заколебалась. Может, ее вспоминания о сестре — всего лишь ошибочные представления юности, к тому же затуманившиеся с течением времени?

Пока Ариана колебалась, в ее памяти всплыли слова Терезы, проливая странный свет на случившееся. «Я не верю, что причина в любви… Вы же помните свою сестру — как вы можете сомневаться в этом?»

— Нет, Бакстер. — Ариана снова обрела почву под ногами. — Если один мужчина и отверг ее, это совсем недостаточно для того, чтобы побудить Ванессу лишить себя жизни.

— Значит, лишил ее жизни он.

Ариана прерывисто вздохнула. Уже не в первый раз Бакстер произносил подобные слова, но впервые они резанули ее словно ножом.

— Зачем ему было идти на такое преступление?

— Он злобное животное… вот зачем.

— Это твое личное мнение, а не довод, — возразила Ариана, пытаясь унять невольную дрожь. — А есть ли у тебя доказательства?

— Доказательства? — Теперь гнев Бакстера был обращен на Ариану. — Если бы у меня были доказательства, проклятый безумец сидел бы в Ньюгейтской тюрьме! — Он приблизился к ней и посмотрел в глаза. — Что произошло с тобой, Ариана? Никогда прежде ты не подвергала сомнению мои слова. Ты же Колдуэлл, черт побери! И говорим мы о нашей сестре!

— Я знаю! — Горячие слезы обожгли глаза Арианы. — Но почему ты так уверен, что ее смерть — результат убийства или самоубийства. Может, произошел ужасный несчастный случай?

— Нет. — Бакстер сжал кулаки. — Почему ты спрашиваешь? Наверное, твой муж, — он словно выплюнул это слово, — ухитрился убедить тебя в этом?

— Мы с Трентоном не говорили о Ванессе.

— Конечно нет! Если бы вы заговорили о Ванессе, Трентону пришлось бы рассказать тебе о ее дневнике!

Наступила тягостная тишина, тяжелая словно, смертельный удар.

— Дневник? — выдавила наконец Ариана. — Какой дневник?

Бакстер сжал губы, как будто собираясь вернуть назад поспешно вылетевшее слово.

— Что за дневник, Бакстер? — настойчиво спросила Ариана.

— Тот, что она вела несколько месяцев, предшествовавших ее смерти, — неохотно ответил он.

— Почему мне никогда не рассказывали о нем?

Бакстер схватил бокал и снова наполнил его, испытывая отчаянную необходимость в обороне.

— Ты сама ответила на этот вопрос, Ариана. Тебе было всего двенадцать лет. Ты узнала ровно столько, сколько было необходимо.

— Что было в дневнике Ванессы и как он попал к тебе? — спросила Ариана, и желудок ее свело от страха.

— В действительности ты не хочешь знать этого, — предостерегающе сказал Бакстер.

— Позволь мне самой решать, чего я хочу.

Он тяжело вздохнул.

— Я нашел дневник под подушкой у Ванессы на следующий день после ее смерти. Все это выглядело так, словно она специально оставила его там, потому что хотела, чтобы я нашел его. — Он потер виски. — Если бы дневник находился там раньше, Тереза наткнулась бы на него во время уборки. Так что я могу только заключить, что Ванесса положила его туда… в тот вечер.

— Продолжай.

Ариана прислонилась к краю стола, пытаясь сохранить самообладание.

— Он содержит историю ухаживания Кингсли за Ванессой. Безумец домогался обладания ею словно какой-то ценной вещью… которой он мог бы распоряжаться по своему усмотрению. Пока она находилась рядом, он был доволен, но в ее отсутствие вел себя неразумно: нанимал сыщиков выслеживать, куда она идет, с кем встречается. Его нездоровая ревность переросла в безобразную, ненормальную одержимость. Месяц проходил за месяцем, он становился все более неуравновешенным и убедил себя в том, что Ванесса ему неверна… будто она постоянно изменяла ему, вела себя распутно… словно какая-нибудь заурядная уличная проститутка.

— А она изменяла ему?

— Никогда. Но это не успокаивало Кингсли. Если какой-нибудь джентльмен кланялся Ванессе, он подозревал самое худшее и грозил убить этого человека на месте. Когда Ванесса время от времени пыталась восстать, он грозил убить и ее тоже. Она была парализована страхом.

— Ты был свидетелем всего происходившего?

— Неважно! — огрызнулся Бакстер. — Я знал, что Кингсли — неуравновешенный человек, свидетельств этому было достаточно. И видел, что он обладал какой-то удивительной властью над Ванессой… Сначала я думал, что это происходило из-за ее огромной любви к нему. Но со временем стал замечать, как она изменяется прямо у меня на глазах, становится подавленной, нервной, погруженной в себя. Она редко уходила из дома — разве только когда Кингсли приглашал ее. Она торопилась к нему, словно боялась заставить его ждать. Тогда я и вмешался, умоляя ее прервать их отношения. Она отказалась, уверяя, что любит его всем сердцем. Если бы я только знал все, что позже открыл мне дневник, то хладнокровно убил бы мерзавца. Но правду я узнал слишком поздно. — Голос Бакстера дрогнул. — Он уже убил Ванессу.

— Дневник не мог утверждать этого, — побледнев, выдохнула Ариана.

— Но там есть подтекст, — прошипел Бакстер, казалось, все поры его выделяли ненависть. — Было ли то убийство или самоубийство, конечный результат остается неизменным — Трентон Кингсли убил нашу сестру.

— Боже! — Ариана закрыла лицо дрожащими пальцами.

— Итак… ты наконец-то веришь мне?

Она вздернула подбородок и, не отвечая на вопрос Бакстера, спросила сама:

— Несмотря на возможность такого чудовищного преступления, ты позволил мне выйти за него замуж?

Бакстер, не дрогнув, ответил:

— Да.

— Как ты мог? — Голос ее задрожал.

— Как уже говорил прежде, я знал, что ты будешь в безопасности.

— Ты знал, что я буду в безопасности? Ради Бога, откуда ты мог знать об этом?

В глазах Бакстера промелькнул проблеск вины, отвратительные воспоминания напомнили о себе.

— Я дал тебе ответ в тот день, когда Кингсли размахивал королевским указом в Уиншэме. Никто не забыл неразгаданную тайну гибели Ванессы… и подозрения вновь всплыли на поверхность с возвращением Кингсли с острова Уайт. Все взгляды обращены на него. И он знает это. Нет, Ариана, Кингсли не осмелится причинить тебе вред.

Она вытерла горькие слезы, побежавшие по щекам.

— Я хочу посмотреть дневник, — заявила Ариана, ей было необходимо нечто более реальное, чем обвинения Бакстера, чтобы отказаться от последних крупиц веры в свою интуицию.

— У меня нет его.

— А у кого?

— У Кингсли.

Чувствуя слабость, она опустилась в кресло и посмотрела на него широко раскрытыми от потрясения глазами.

— Объясни.

Тяжело вздохнув, Бакстер кивнул.

— Я все объясню тебе. — Он сжал руки за спиной и устремил пристальный взгляд на лицо Арианы, наблюдая за ее состоянием. — Как уже сказал, я обнаружил дневник под подушкой у Ванессы. На тумбочке лежало письмо, которое она мне написала за день до смерти. Душераздирающее, полное муки письмо… Его смысл был до боли ясным. — Он помедлил, чтобы немного успокоиться. — Наша сестра прощалась со мной.

Ариана вцепилась пальцами в ручки кресла:

— Предсмертная записка?

— На вид… да.

Сомнение в тоне Бакстера попало в цель.

— Ты все же считаешь, что ее убили… Почему?

— Потому что последняя запись в дневнике Ванессы, сделанная в тот же день, когда написано письмо, открывает намного больше, чем записка. — Воспоминания заставили Бакстера содрогнуться. — В этот вечер меня не было дома. Во время моего отсутствия Кингсли, очевидно, прислал записку, приказывая Ванессе тотчас же с ним встретиться. Его слова и тон явно находились за пределами здравого смысла и нормального психического состояния. Из записи в дневнике ясно, что Ванесса пришла в ужас. Ее упоминания о Кингсли полны зловещих предчувствий. Она словно окаменела в ожидании того, что Кингсли намеревался с ней сделать. — Бакстер стиснул зубы. — Я никогда не прощу себе того, что меня не оказалось рядом с Ванессой, когда я был ей так нужен.

— Что ты сделал, когда прочитал письмо и дневник? — спросила Ариана, чуть не теряя сознания.

— Что сделал? — Он снова устремил на нее взгляд. — Сразу после того, как разорванное платье Ванессы прибило к берегу, я вызвал Кингсли в Уиншэм и предъявил ему оба документа.

— И как он прореагировал на это?

— Он заставил меня отдать ему дневник.

— Заставил тебя? Как он мог заставить тебя? — взорвалась Ариана.

Лицо Бакстера под воздействием горестных воспоминаний превратилось в маску ненависти.

— Он угрожал мне, поклялся, что лишит меня всего, если я не отдам ему дневник. Глаза его горели безумием, и я понял, что он способен на все… даже на убийство. Я должен был подумать о тебе, эльф, так как нес за тебя ответственность… и ты — единственное, что у меня оставалось. Он уже лишил меня Ванессы. И я отдал ему дневник.

— Но если бы ты передал его властям…

— Мне сказали бы, что это бессвязный бред неуравновешенной, готовой на самоубийство женщины, — оборвал ее Бакстер. — Дневник полон намеков, но там нет реальных доказательств.

— И все же Трентон настаивал на том, чтобы получить его.

— Конечно! Там не было достаточно улик, чтобы доказать виновность этого ублюдка, но, безусловно, достаточно для того, чтобы опорочить его имя и погубить семью. Общество не так требовательно, как суд, оно способно вынести приговор только со слов Ванессы.

Ариана оцепенело кивнула:

— Итак, ты отдал ему дневник.

— Да. Я хотел только одного — вычеркнуть Трентона Кингсли из нашей жизни навсегда.

Ирония ситуации была слишком велика, чтобы можно было ее перенести. Человек, которого Бакстер хотел навсегда изгнать из их жизни, стал теперь ее мужем.

— Я никогда не думал, что он вернется, Ариана, — тихо сказал Бакстер, словно прочитав ее мысли. — Несмотря на то, что никто не видел дневника, новость о самоубийстве Ванессы быстро распространилась… наряду с домыслами о его причине. Груз собственной вины и общественного давления оказались для Кингсли непосильным. Шесть лет назад он бежал на Уайт и не возвращался… до сих пор.

Сказанные ранее Бакстером слова вдруг всплыли в сознании Арианы.

— Где предсмертная записка Ванессы?

Бакстер помассировал напрягшиеся мышцы шеи.

— У меня.

— Пожалуйста, покажи ее мне.

— Эльф… — мягко заговорил Бакстер, склонившись, чтобы взять ее за руки. — Не думаю, что это хорошая…

— Я хочу прочесть ее, Бакстер. — Ариана выдернула пальцы, впервые в жизни проявляя неповиновение брату.

— Очень хорошо, — сдался Бакстер, озабоченно нахмурив брови. — Я принесу ее.

Ариана снова погрузилась в кресло, как только осталась одна, пытаясь справиться с потрясением, которое только что перенесла, и думая о том, что ей еще предстоит перенести. Предсмертная записка сестры. Что она сообщит? И что за дневник, который Бакстер отдал? Неужели он описывает Трентона как безумца, как убийцу? Ариана, закрыв глаза, склонила голову, пытаясь защититься от волны брачного отчаяния. Это неправда. Не может быть правдой. Как она могла так ошибаться в муже.

Необоснованная ревность. Воспоминание о необоснованной грубой тираде, произнесенной вчера Трентоном, пробудилось в памяти Арианы, и подавить его никак не удавалось. Может, поводом послужила ревность? Ревность, возникшая при виде ее с Дастином? Неразумная… беспочвенная. Да… и то и другое. Неистовый. Боже, да… Трентон способен на что угодно. Но… убийство?

Как будто откуда-то издалека Ариана услышала голос Кулиджа, спрашивающий, хорошо ли себя чувствует ее светлость, и свой собственный машинально произнесенный ответ, уверяющий его, что с ней все в полном порядке. С благодарностью она приняла чашку чая и отпустила его, снова откинувшись в кресле в ожидании брата.

Бакстер вернулся в кабинет, когда Кулидж выходил.

— Телеграмма? — тотчас же спросил Бакстер.

— Все сделано, милорд. Телеграмма будет послана немедленно.

— Хорошо. — Бакстер бросил взгляд мимо него в кабинет. — С моей сестрой все в порядке?

— Я не уверен. Она ужасно побледнела. Я налил ей чашку чая.

— Спасибо, Кулидж. — Бакстер достал сложенный лист из кармана и посмотрел на него. Сколько времени прошло с тех пор, как он прочел прощальные слова Ванессы? — Теперь я обо всем позабочусь, — тихо сказал он.

— Конечно, сэр.

Кулидж придержал дверь, чтобы Бакстер прошел, затем плотно ее закрыл.

— Ариана?

Бакстер нахмурился при виде ее склоненной головы и потускневших глаз. Ариана тотчас же встала, поставила чашку чая на стол и, подойдя к брату, протянула руку.

— Покажи мне письмо.

Не сказав ни слова, Бакстер отдал его ей и стоял рядом, пока она читала, словно готовясь защитить ее. Руки Арианы дрожали, когда она разглаживала лист. Она тотчас же узнала стремительный ровный почерк Ванессы.

Ариана подняла голову, слезы струились по ее щекам. Молча, она вернула письмо Бакстеру, в груди ее все оцепенело, она выглядела совершенно ослабевшей и не противилась, когда он прижал ее к себе.

— Прости, эльф, — пробормотал Бакстер, гладя ее по волосам. — Я пытался тебя уберечь.

— И ты говоришь, что дневник еще хуже, чем это? — спросила она слабым, задыхающимся голосом.

Бакстер сглотнул:

— Да. Это письмо подразумевает самоубийство… а дневник намекает на нечто худшее.

Ариана отстранилась от него.

— Я должна уйти, — сказала она, прерывисто вздохнув, и направилась к двери.

— Куда?

Она обернулась. Следы наивного ребенка исчезли из ее глаз.

— Обратно в Броддингтон, где бродят призраки, которых нужно обнаружить и отправить на покой. Именно этим я и намерена заняться.

Бакстер непроизвольно сделал шаг вперед, но, заколебавшись, остановился. Возможно, так лучше. Она сейчас рассержена, следы ее прежней мягкости исчезли. Если она немедленно вернется в Броддингтон и встретится с Кингсли, то разрушится связь, которая явно возникла между мужем и женой, и пропасть между ними еще больше увеличится. Потирая лоб, Бакстер мысленно проклял Кингсли за все, что тот отнял у него и продолжал отнимать.

Но это еще не конец. Ариана — Колдуэлл, она вернется в Уиншэм. В следующий раз Бакстер посвятит ее в свой план.

Непроизвольно он крепко сжал в руке письмо Ванессы.

Со временем они с Арианой поставят Трентона Кингсли на колени.