Глава 4

У миссис Хибберт лицо пылало от быстрой ходьбы и крайнего смущения.

– О, милорд. Я так сожалею. Я ужасно сожалею. Каролина торопливо вскочила с места, недоумевая, по какому поводу ее тетя извиняется, но та, отмахнувшись от нее, продолжала трещать:

– Я должна была находиться дома. У меня и в мыслях не было куда-то уходить. Но неожиданно я получила весьма странную записку от своей модистки. – Тут дама сделала выразительную паузу и строго посмотрела на свою племянницу. В эту минуту Каролина вдруг заметила, что чашка у его сиятельства пуста, и поспешила ее наполнить. Однако, к несчастью, ее маневр не обманул ни тетку, ни графа. И тогда она села и напустила на себя самый невинный вид.

Тетушка прожгла виновницу взглядом, обещавшим скорое возмездие, в то время как милорд и пальцем не пошевелил, чтобы помочь Каролине выйти из неловкого положения, и к чашке с чаем не притронулся. Вместо этого он сощурил глаза и уставился на нее. Его взгляд был пронзительным и... извиняющимся? Он как будто в чем-то раскаивался. Но в чем?

– Как бы там ни было, – продолжала тетка, не дождавшись от племянницы ни слова, – я уже вернулась, и, Каролина... Ах, как божественно ты выглядишь! – Бурное выражение восторга тетушки Уин застало Каролину врасплох, и она даже немного испугалась. К столь открытому восхищению она не привыкла. – Так ты знала о визите его сиятельства?

– Н-нет! – Каролина перевела взгляд на графа, стараясь разгадать причину странного поведения тетки. – Заходил Гарри и...

– Умоляю, только не говори, что ты с ним помирилась! – воскликнула миссис Хибберт со свойственным ей драматизмом. – Не сейчас, когда его сиятельство специально пожаловал, чтобы познакомить тебя с некоторыми достойными господами.

Каролина захлопала ресницами. Теперь все стало на свои места, и ситуация более или менее прояснилась. Ее лоб прорезали морщины. Скорее всего она сделала неверный вывод. Джеффри пришел, чтобы просто ее повидать, а не вследствие какого-то гнусного сговора с теткой.

– Ты, должно быть, ошибаешься... – начала Каролина.

– Глупости! – перебила ее миссис Хибберт. – Теперь вставай и быстро надевай шляпку. Граф повезет тебя на прогулку в парк.

Прежде Каролина всегда мужественно воспринимала действительность. Даже когда ее безумная мать бросила их и сбежала с цыганом. Но сейчас, читая правду на смущенном лице Джеффри, она нуждалась в дополнительных разъяснениях. Упрямство побуждало ее задать вопрос, чтобы услышать ужасную истину.

– Неужели, милорд, вы пришли сегодня сюда не потому, что хотели меня увидеть, а потому, что договорились об этом с тетей?

Хотя Каролина адресовала свой вопрос графу, ответ на него она получила от Уинифред.

– Умоляю тебя, Каролина, – взмолилась та и попытапась поднять племянницу с дивана. – У графа безупречная репутация, и его покровительство будет иметь для тебя чудесные последствия. Надеюсь, ты окажешься благодарной. – Завершив тираду, миссис Хибберт смерила племянницу суровым взглядом.

В этот момент в разговор вступил граф. Каролина даже не заметила, как он встал с кресла и оттеснил ее тетю. Он ласково взял Каролину за руку и помог ей подняться. Его нежное прикосновение не оставило Каролину равнодушной.

– Конечно, я пришел к тебе, Каролина. Несколько дней назад я договорился об этом с твоей тетушкой. Но я бы и так пришел. Только, может статься, не сегодня, а в какой-нибудь другой день. Я бы обязательно пришел. – Голос его звучал завораживающе. Его слова и кроткое выражение лица затронули ее душу и подействовали успокаивающе. Каролина растаяла, и ее сопротивление было сломлено прежде, чем она успела рассердиться.

Все же она хотела узнать, что именно задумали граф и ее тетка.

– Значит, о сегодняшнем визите вы договорились с тетей Уин?

Джеффри ответил не сразу. Каролина почувствовала, как его пальцы, державшие ее руку, слегка напряглись, потом внезапно разжались, отпустив ее. Потеря его живого тепла стала для нее дыханием леденящего холода.

– Да, – подтвердил граф ровным голосом.

– И вы намерены познакомить меня с другими джентльменами?

Она видела, как дрогнули его губы; но ответ прозвучат не менее бесстрастно: – Да.

– Но с какой целью? – Каролина смотрела на него широко распахнутыми глазами. Джеффри нахмурился, сбитый с толку ее вопросом. Его замешательство ее удивило. Вопрос представлялся ей вполне логичным.

– Зачем вам нужно играть роль моего сопровождающего? – Когда она повторила вопрос, в его глазах промелькнуло нечто, похожее на испуг, который он не сумел скрыть. Но в следующее мгновение едва уловимые приметы страха исчезли, сменившись победной улыбкой и нарочито небрежным пожатием плеч.

– Я так хочу.

Каролина сложила на груди руки и гордо выпрямилась.

– Не очень хороший ответ, милорд.

– Что? – Ее слова озадачили графа.

Каролина слишком долго общалась с Гарри, чтобы не заметить, что граф что-то недоговаривает. Она шагнула к нему и, не сводя с него глаз, решительно пошла в наступление:

– Но ведь вы, согласно вашему же признанию, денди, которого не интересует ничто, кроме покроя собственного сюртука. Зачем вам утруждать себя заботой обо мне?

– Послушай, Каролина, – сердито обратилась к племяннице миссис Хибберт. – Нельзя ли быть просто благодарной и оставить все как есть? Почему ты вечно пытаешься докопаться до какой-то истины?

Хотя Джеффри не произнес ни слова, Каролина нутром чуяла, что он горячо поддерживает мнение тетушки. Но ее это не смутило.

– Зачем знакомить меня с другими господами? – не унималась она.

От досады на точеных скулах Джеффри заиграли желваки. Но Каролина смотрела на него в упор и только слегка повела бровью. Пауза затягивалась, и ему пришлось ответить.

– Потому что я намерен сделать вас известной! – выпалил он, как говорят люди под дулом пистолета. По его тону было видно, что он с трудом сдерживает гнев.

Стоявшая рядом тетушка Уин, ахнув от удивления, рассыпалась в благодарностях.

– О, милорд, вы так добры. Как нам отплатить вам? Мне и в голову не приходило, что вы хотите...

Каролина укоризненно покачала головой. Сознание собственной правоты еще больше ее распалило.

– Но зачем? – повторила она настойчиво и подивилась, почему эта сцена отзывалась в ее сердце такой болью. Джеффри хочет сделать ее известной. Ей следовало бы прыгать от радости. Но вместо этого она ощущала внутри себя пустоту, словно у нее отняли что-то важное. – Зачем вы это делаете?

Граф отошел в сторону. Его движения были неровными, почти резкими. И вдруг он круто повернулся к ней, и Каролина увидела перед собой светского хлыща.

– Я делаю это, Каролина, потому, что мне так захотелось. Других объяснений нет и быть не может. – Он высокомерно выгнул брови, предоставив ей возможность продолжить словесную дуэль.

И она этой возможности не упустила.

– Я отказываюсь в этом участвовать.

– Что? – задохнулась миссис Хибберт. – Ты не можешь так поступить! – Но прежде чем добрая женщина смогла развить свою мысль дальше, Каролина метнула на любимую тетку яростный взгляд.

– Успокойся, тетя Уин. Тебя это не касается.

– Не касается...

– Это не тебя собираются водить по ярмарке, как откормленную гусыню. Это не над тобой будут смеяться и не тебя будут жалеть, обзывая «синим чулком».

– Никто ничего подобного не скажет! – Слова Джеффри прозвучали, как клятва, яростная и пылкая. Сомневаться не приходилось – он говорил искренне, от всего сердца. Но Каролина знала, что он не всесилен.

– Уже сказали, – тихо проговорила она, вспомнив свой недавний разговор с Гарри.

– И хуже того, мне не по душе светская толпа. – Она вскинула подбородок, чтобы не дать пролиться слезам. Каролина не могла позволить себе проявить слабость на людях.

Джеффри шагнул к ней и протянул руку, чтобы утешить, но она отшатнулась от него и повернулась к нему спиной.

– Больше никто ничего не скажет, – услышала она у своего плеча его торжественное обещание.

– Клянусь!

Каролина еще выше подняла подбородок, стараясь придать своей осанке больше царственности, хотя знала, что скорее походит на упрямого ребенка.

– Они ничего не скажут потому, что я не дам им повода. – Она повернулась к тетке.

– Все! Я сыта по горло светской кутерьмой. Я возвращаюсь в Хедли.

– В Хедли! – испуганно взвизгнула дама. – Но за кого ты выйдешь замуж?

– Ни за кого! – гордо бросила Каролина и, исполненная достоинства, двинулась к двери с единственным намерением немедленно собрать чемоданы. Но голос Джеффри заставил ее замереть на полпути:

– В таком случае вы не ученый.

Его слова попали в цель. Она медленно повернулась и уставилась на графа немигающим взглядом. От его оскорбительного тона ее начало трясти.

–»Что вы хотите этим сказать? – Злые слова вылетели из нее, как пули.

– Сможете ли вы в Хедли удовлетворить свой новый научный интерес? – равнодушно спросил граф, слегка поведя бровью.

Раздосадованная, она прикусила губу. Хедли была маленькой деревушкой, где ни один твой шаг не оставался незамеченным. Она не могла купить книгу, чтобы ее название не стало известно всем от мала до велика, начиная викарием и кончая подпаском. Она не сможет заниматься исследованиями физической стороны человеческих отношений, не превратив деревню в жужжащий улей скандала.

– Вы правы, – призналась она со вздохом.

– Это значит, что до конца малого сезона вы никуда не уедете?

Каролина видела, как тетка в ожидании ответа затаила дыхание, но пока не была готова идти на попятную.

– Вы так и не ответили на мой вопрос, милорд. Зачем вы делаете это для меня? – Она не спускала с него настороженных глаз, и Джеффри понял, что она не отстанет, пока не услышит правдивый ответ. Она наблюдала, как нарастало его беспокойство под ее немигающим взглядом, но отступать не собиралась.

В конце концов граф сдался и, подойдя к Каролине, взял ее руки. Это был импульсивный порыв, и она даже усомнилась, сознавал ли он, что делает. Ей было приятно ощущать мягкое тепло его рук, легкие, трепетные касания его пальцев, гладивших ее ладони. Каролина даже приказала себе непременно запомнить все эти переживания, вызванные его прикосновениями, и занести в тетрадь. Граф был прав, когда говорил, что порой одного привычного жеста достаточно, чтобы повергнуть человека в трепет.

– Вы не ошиблись, Каролина, отметив, что я денди до мозга костей, которого заботит лишь покрой его сюртука. Но кроме всего прочего, я граф, который должен жениться на богатой наследнице. – Он отвел глаза в сторону, но его взгляд, словно притянутый магнитом, вновь замер на ее лице. – Я был так близок к решению своих проблем. Я даже думал, что мне все удалось. До настоящего момента. – Он пожал плечами и отступил назад, отпустив ее руки, ставшие вдруг голыми и беззащитными. – Я опять оказался в затруднительном положении, по уши в долгах и обязательствах и должен держать ответ перед кредиторами и семьей. Однако, несмотря на столь печальные обстоятельства, я сделал приятное открытие: на свете есть одна вещь, которая получается у меня лучше всего.

– Какая именно? – спросила она так тихо, что ее вопрос скорее походил на выдох.

– Мне чрезвычайно хорошо удается делать молодых дам популярными.

– Вы этим уже занимались? – нахмурилась Каролина.

– Один раз, – обронил он грустно. – Она... она удачно после этого вышла замуж.

Каролина почему-то испытала острый приступ ревности. Неведомое раньше чувство испугало ее. А потому она отреагировала слишком резко на его признание.

– Вы хотите, чтобы и я достигла не менее головокружительных высот в обществе?

Граф обратил к ней взгляд серых глаз. Такого цвета бывает серебристый клен в разгар летней поры.

– Я хочу, чтобы ты была счастлива. Неужели ты и в самом деле искренне веришь, будто можешь обрести счастье с лордом Бертоном?

Каролина поежилась. В ее памяти были еще слишком свежи неприятные воспоминания об их последнем с Гарри разговоре, после которого она почувствовала себя униженной.

– Н-не... не знаю, – увильнула она от прямого ответа.

– Тогда останься до конца сезона и позволь мне представить тебя моим друзьям. Кто знает, что может произойти...

Каролина вздохнула, признавшись себе, что ее перехитрили. Если уж говорить начистоту, она поняла, что проиграла, еще в тот момент, когда граф взял ее руки. Стоило ему к ней прикоснуться, как от ее воли и решимости не осталось и следа, и она готова была покорно выполнить любые его прихоти. Вероятно, она унаследовала от матери куда больше черт характера, чем предполагала раньше. Эмоции неизменно брали верх над ее разумом и отвлекали от главного всякий раз, когда она имела дело с красивым мужчиной.

От этой ужасной мысли ей отчаянно захотелось убежать куда-нибудь подальше. Но здравый смысл вовремя пришел на помощь. Сегодня Джеффри не взывал к ее эмоциям. Он не рассыпался в комплиментах и не демонстрировал открыто радости или восторга. Он был сдержан, последователен и приводил логичные доводы. Поэтому если она хочет удовлетворить свой научный интерес, то должна остаться в Лондоне. А остаться в Лондоне – значит продолжить вращение в светской толпе.

Но сама затея сделать ее популярной... Это просто нелепо. Каролина была в этом уверена.

Словно прочитав ее мысли, граф хмуро сдвинул брови и выпрямился, сразу став выше ростом.

– Ты считаешь, что мне это не по силам?

Она повела плечами, боясь его обидеть, хотя не сомневалась, что никто не в состоянии выполнить подобное.

– Некоторые цели не по зубам даже самым волевым и настойчивым, – мягко сказала она.

– Считай это моим экспериментом, Каролина. – Граф рассмеялся, и в его смехе прозвенела горечь. – В конце концов ты не можешь отказать мне в праве на научные изыскания, тем более сейчас, когда открыла в себе новую исследовательскую страсть.

Он выбрал верную тактику, и она сработала. Каролина действительно не могла отказать ему, как не могла бы воспрепятствовать научным устремлениям любого человека, какими бы глупыми они ни выглядели. Склонив голову набок, она размышляла над словами графа, одновременно следя взглядом за солнечными бликами, игравшими в его каштановых волосах.

– Если вы намерены сделать меня популярной, – проговорила она рассудительно, – нам придется проводить много времени вместе.

– Боюсь, что да, – подтвердил он с улыбкой, и на его лице появилось странное выражение удовольствия и страха.

– Вам придется водить меня на всякие модные сборища.

– Не забудьте также о поездках, – не преминула вставить свое слово молчавшая до сих пор тетушка. – По меньшей мере дважды в неделю ты должна будешь появляться в парке.

– Безусловно, – согласился граф.

Тем временем мысли Каролины уже витали вокруг собственных исследовательских интересов. Ситуация складывалась для нее наилучшим образом. Предложенный Джеффри план позволит ей удовлетворить не только ее научные изыскания, но и даст возможность продолжить начатые исследования. Она сможет досконально изучить странный эффект, оказываемый на нее Джеффри, и выяснить, вызвано ли ее слабоволие его поцелуем или же в ней играет дурная материнская кровь. Кроме того, пребывание в Лондоне сулило ей широкие перспективы – она могла бы сравнить графа с другими джентльменами. Побывав в объятиях Джеффри и Гарри, она сделала вывод, что поцелуи отличаются друг от друга не меньше, чем сами мужчины. Ей было исключительно важно определить свою реакцию на каждого из них.

Если повезет, то к концу месяца она сможет набрать достаточно материала, чтобы выдвинуть рабочую гипотезу.

Лицо Каролины осветилось широкой улыбкой, а сердце и душа исполнились восторгом научного рвения.

– Очень хорошо, милорд! Я с благодарностью принимаю ваше предложение сделать меня популярной в свете. Пойду надену шляпку.

С этими словами Каролина выпорхнула из комнаты. Тетушка последовала за ней, изрыгая по пути массу глупых советов на тему, как привлечь внимание молодых щеголей.

Джеффри наблюдал за уходом женщин с чувством, которое можно было назвать паникой. Что он наделал? Каролина собиралась уехать в Хедли и навеки исчезла бы из его жизни. В деревенской глуши она, естественно, не смогла бы устраивать эксперименты, касающиеся физических взаимоотношений людей. Там она наверняка вышла бы замуж за своего бестолкового лорда Бертона и вела бы жизнь, не менее увлекательную, чем... овцеводство.

Джеффри вздохнул и рухнул в стоявшее рядом кресло. Вот и ответ. Овцеводство – оплот его семейного благополучия. Оно кормило и одевало их, давало его матери возможность вращаться в высшем свете, без которого она не представляла своего существования. Но главным было то, что овцеводство спасало их от долговой тюрьмы.

Но такая судьба для нее хуже смерти.

Он не мог обречь Каролину на подобное будущее. Во всяком случае, не с этим самовлюбленным Гарри в качестве ее спутника жизни. Пообещав сделать девушку популярной, он фактически дал слово подыскать ей достойного мужа. Господи милостивый, неужели он стал таким же скудоумным, как и овцы из его стада?

Джеффри обвел комнату взглядом. Не обнаружив того, что искал, он позвонил в колокольчик и громко попросил появившегося дворецкого принести ему графин с бренди.

– Милорд! Какой приятный сюрприз!

Каролина повернулась к обладательнице пронзительного голоса, увидев, что Джеффри здоровается с леди и ее дочерью.

– Добрый день, леди Бредлоу. Вы, вероятно, знакомы с мисс Каролиной Вудли?

Каролина кивнула и приветливо улыбнулась в ответ на ледяной взгляд матроны, ехавшей в роскошной карете.

– Да, конечно, – буркнула она и, тут же забыв о существовании Каролины, повернулась к молодой особе, сидевшей рядом с ней. – Позвольте представить мою дочь Пруденс.

– Весьма рад, – учтиво улыбнулся граф.

Каролина едва успела разглядеть в полумраке кареты девицу, облаченную в наряд неудачного оттенка кирпичного цвета, как граф тронул лошадей и они покатили дальше.

Они ехали по Гайд-парку. День стоял изумительный. Дрожащая листва на деревьях поражала взгляд яркими красками осени. Глядя на это чудо, Каролина умирала от желания оказаться в гуще калейдоскопа красок. Но вместо этого она была вынуждена чопорно сидеть в не слишком удобном графском ландо и прятать в складках юбки испачканные чернилами пальцы. Вокруг в каретах, верхом на лошадях и пешком прогуливался лондонский бомонд, глазея друг на друга с любопытством посетителей королевского зверинца. Каролина ощущала себя самозванкой. И только участливое присутствие Джеффри и его добродушное подшучивание помогали ей держаться достойно. Уже дважды он касался ее руки, желая приободрить и успокоить. Каролина даже начала чувствовать себя почти комфортно. Может статься, светская круговерть все же придется ей по нраву.

– Лорд Тэллис, – услышали они чей-то скрипучий голос. – Какой приятный сюрприз! Вы не знакомы с моей племянницей мисс Кимберли Карвер?

– Добрый день, баронесса, – ответил Джеффри бархатным голосом, от звуков которого у Каролины разлилась по телу сладкая дрожь. – Позвольте представить вам создание, которое заставило меня вылезти из моей берлоги: мисс Каролина Вудли.

Каролина вздрогнула и, ощутив на себе теплый взгляд графа, покраснела. Господи, чего он добивается, практически в открытую заявив о своем романтическом интересе к ней? И кому? Самой злостной сплетнице бомонда! Не пройдет и часа, как досужие языки начнут перемывать им косточки.

– Мисс Вудли? – Судя по тону баронессы, дама была поражена в не меньшей степени. – Клянусь всеми святыми, вы выглядите сегодня элегантно.

– Спасибо, баронесса, – поблагодарила Каролина, подивившись ровной интонации собственного голоса.

– Вы очень любезны. А ваша шляпка просто прелесть...

– Моя дорогая, простите меня, – громко оборвала ее баронесса. – К сожалению, вынуждена сказать, что вам стоит избегать носить белые платья. – Она наклонилась вперед, обдав Каролину зловонным дыханием. – Белый цвет смотрится весьма странно на особе ваших лет. На ум невольно приходит сравнение с... – Она многозначительно замолчала и перевела взгляд на свою молоденькую племянницу, темноволосую красавицу в девственно-белом наряде.

Это оскорбление, как часто случается, не стоило и выеденного яйца, но его нанесли в самый неподходящий момент, когда Каролина расслабилась и уже почти поверила, что может быть модной, красивой и желанной. Улыбка Джеффри, его непосредственная манера держаться действовали на нее успокаивающе и вселяли надежду, что его эксперимент в конечном итоге может принести успех.

Но ядовитое замечание баронессы испортило радужное настроение, вернуло Каролину на землю и напомнило, что далеко не все мечты осуществляются. Она вдруг четко осознала, что, по мнению окружающих, уже не юная девушка, и кровь отхлынула от ее лица. По сравнению с юной Кимберли она, вероятно, смотрелась как глупая кривляка. К тому же сопутствовавшая ей слава «синего чулка» делала всю эту затею бессмысленной.

С таким трудом обретенная уверенность тут же покинула Каролину, сменившись противной мыслью, что даже Джеффри не под силу сделать ее модной невестой. Подавив вздох, Каролина в ответ на колкость выдавила улыбку и уже собиралась вежливо поблагодарить даму за совет, каким бы недоброжелательным он ни был, но Джеффри ее опередил.

– Если вы не против, баронесса, мы вас покинем. – Его голос дрожал от гнева. Реакция графа поразила Каролину до глубины души. Она не представляла, что его сиятельство способен прийти в такую ярость.

Вероятно, баронесса тоже это почувствовала. Она побледнела, лицо ее приобрело землистый оттенок.

– Милорд!

– Позвольте мне выразить сожаление по поводу бала в честь дебюта вашей племянницы. Боюсь, что не смогу удостоить его своим присутствием. Моя мать, сестра и лорд Уиклифф также пришлют свои извинения. Да, чуть не забыл, граф Мейвенфорд и его прелестная жена тоже будут, по всей видимости, заняты. – На губах Джеффри играла вежливая улыбка, но глаза источали ледяной холод.

– Милорд! – ахнула баронесса, и ее прямая как палка спина вдруг сгорбилась, словно под невероятной тяжестью, и бедняга обхватила себя руками.

– А теперь простите нас. – Джеффри повернулся к невоспитанной даме спиной и тронул поводья. Вскоре Гайд-парк и модная, разодетая толпа остались позади.

Каролина молча разглядывала его сжатые кулаки и суровую линию сердито стиснутого рта. Только когда парк с его суетой скрылся из виду и они оказались на немноголюдной улочке, она осмелилась нарушить молчание.

– Не переживайте, милорд, – произнесла она участливо. – У каждого ученого время от времени бывают неудачные эксперименты. С моим отцом это случалось сотни раз. Уверена, что тетушка рассказала вам о его артиллерийских испытаниях. – Каролина искоса взглянула на графа, желая узнать, произвела ли ее попытка поднять его настроение должный эффект. Но то, что она увидела, повергло ее в ужас. Он еще больше нахмурился, и черты его лица вновь исказились от ярости.

– Что за чушь ты несешь?

– Я... я... баронесса... – пролепетала она, заикаясь. – Сплетники никогда не устанут говорить обо мне скверные вещи, и если не в лицо, то за моей спиной уж обязательно.

– Ошибаешься, Каролина. – Мрачное выражение на лице графа сменилось мягкой улыбкой.

– Эта карга теперь из кожи вылезет, расхваливая тебя на всех углах.

– Но почему?

– Она надеется – и совершенно напрасно, должен добавить, – что я прощу ее выходку и приду на бал в честь ее племянницы.

Каролина понимающе кивнула, признав, что графу удалось переманить баронессу на их сторону. К сожалению, она знала множество других светских львиц, сладить с которыми не так-то просто. И чем больше будет расти ее популярность, тем больше гадостей о ней станут говорить за ее спиной. Кроме того, ее родословная была запятнана понятием гораздо страшнее, чем «синий чулок».

– Все будет гораздо труднее, чем вы предполагали, – тихо пробормотала она.

– Что? – спросил Джеффри, сосредоточив взгляд на дороге, чтобы не задеть опрокинутую тележку. Но она уже знала, что он остро ощущает ее присутствие и, вероятно, горько об этом сожалеет.

– Я отдаю себе отчет, насколько трудно быть покровителем «синего чулка», – пояснила она. Он повел плечами, но ничего не ответил, тем более что Каролина такой возможности ему не предоставила.

– Вы можете отступиться от своего обещания, милорд. Я хорошо понимаю, как тягостно быть вежливым со скудоумными брюзгами и высокомерными мамашами. Давайте признаем, что ваш эксперимент провалился, и с миром разойдемся.

Граф вдруг резко натянул поводья, лошади встали на дыбы, и Каролина повалилась на бок.

– Джеффри! – вскрикнула она, схватившись за край сиденья.

Но граф, к счастью, мастерски владел хлыстом и, легко усмирив лошадей, остановил экипаж возле пустынной аллеи. Некоторое время он сидел, сжав кулаки и прерывисто дыша.

Каролина затаилась и стала ждать, что. последует дальше. Ее нервы были напряжены, грудь часто вздымалась. Успокоившись, она исподлобья покосилась на него.

– Никогда больше этого не делай. – Сказанные тихо слова прозвучали громкой барабанной дробью.

– Чего – этого?

– Не говори о себе как об эксперименте. – Суровый тон графа заставил ее поежиться. Он разговаривал с ней так, словно она покусилась на жизнь его единственного ребенка. А между тем, обращаясь к плохо воспитанной баронессе, он хотя бы сохранял видимость любезности.

– Но я ведь не себя имела в виду, говоря об эксперименте! – Она прикусила губу, стараясь разгадать смысл странной реакции графа. – А только нелепую попытку сделать меня популярной. Оказывается, это ужасно унизительно плясать под их дудку.

– Повернувшись к графу, она обреченно посмотрела на него. – Я знаю, что вам это омерзительно в такой же степени, как и мне.

– Напротив. – Граф взглянул на Каролину, изогнув в циничной насмешке темно-каштановую бровь.

– Я нахожу чрезвычайно забавным дразнить старых сплетниц. К тому же они даже не подозревают, насколько точны в своей оценке наших перспектив.

Она покачала головой, отказываясь верить, что ему доставляет удовольствие сражаться с хамством, столь распространенным среди светских дам.

– Для своего возраста вы слишком циничны, милорд. Граф горько хмыкнул. Но его глаза заметно потеплели и суровые черты смягчились.

– Ответь, Каролина, что ты собиралась сказать баронессе? Той, что съязвила по поводу цвета твоего платья?

Она пожала плечами, не желая вспоминать о неприятном инциденте.

– Не знаю. Что-то вежливое.

– Уж не хотела ли ты ее поблагодарить? Ведь она подчеркнула твой возраст из самых гнусных побуждений.

– Я бы ничего не выиграла, отплатив ей тем же, милорд.

– Согласен. – Джеффри импульсивно коснулся выбившейся из-под шляпки прядки ее светлых волос. – Ты истинная леди, Каролина. Леди, не теряющая выдержки и собственного достоинства ни при каких обстоятельствах. И мне очень приятно исполнять роль твоего сопровождающего. И вдвойне приятно оттого, что у меня есть возможность показать всему свету, какой должна быть настоящая леди.

– Отпустив ее локон, он провел пальцем вниз по щеке Каролины, оставляя на ней горячий след, пока палец не замер на ее нижней губе и осторожно не потрогал бархатистую поверхность. Каролину обжег, приковав к месту, его затуманенный взгляд, полыхнувший далеким пожаром.

– Ты была сегодня выше всяких похвал.

У нее вдруг пересохло во рту, и она непроизвольно облизала губы, при этом случайно задев его палец. Его кожа оказалась грубой, мозолистой, но в то же время пленительной. Разбираемая любопытством, она снова высунула язычок и осторожно проверила правильность первоначального ощущения.

– Каролина, – пророкотал граф, в его голосе слышалось предостережение. Но она, заинтригованная, не придала этому значения. Он впился в нее взглядом. Его зрачки расширились, придав глазам непроницаемо черный цвет.

На это утро у Каролины был запланирован экспериментальный поцелуй с Гарри. Но теперь ей до смерти хотелось, чтобы ее поцеловал Джеффри. Она подалась вперед и слегка запрокинула лицо. Граф, слегка надавив пальцем на губу, заставил ее приоткрыть рот.

И в следующее мгновение он склонился к ней. Их губы встретились, и ее окатила огненная волна. Его горячий рот крепко прижался к ее рту, а язык скользнул внутрь. Взяв в ладонь ее лицо, Джеффри привлек ее к себе...

Каролина копировала каждое его движение, усердно перенимая опыт и в то же время стараясь запомнить ощущения, молниями пронзавшие ее тело. В следующий момент она почувствовала, как его вторая ладонь раскаленным клеймом обожгла ее ребра и медленно поползла вверх. Она всхлипнула, хотя и не поняла почему.

– Эй вы, послушайте! Чевой-то вы тут вытворяете? При звуке грубого голоса, раздавшегося рядом с коляской, Джеффри резко отпрянул от Каролины. Его лицо пылало, а потемневший взгляд сердито уставился на притормозившего возле них извозчика. Она испуганно ахнула, осознав, что они целовались при свете дня и на открытом месте! Робко оглядевшись, она с облегчением отметила, что они находились вдали от модной светской толпы и вокруг никого не было, если не считать нескольких уличных мальчишек и потревожившего их возницы. Сделав свое дело, он теперь чинно удалялся.

Как только городской экипаж скрылся из виду, Джеффри, не проронив ни слова, тронул поводья и пустил лошадей рысью. Каролина тоже хранила молчание и, воспользовавшись паузой, пыталась собраться с мыслями. Но это оказалось не так-то просто, и прошло какое-то время, прежде чем она вспомнила о необходимости методично рассортировать в памяти полученные от поцелуя впечатления. Но даже после этого ее мысли все еще были далеки от точного языка науки и скорее походили на поэтические излияния, нежели на исследовательскую работу.

– Я очень сожалею, Каролина. Прошу меня простить. Я поступил опрометчиво.

Она вздрогнула, испуганная его неожиданным раскаянием, и посмотрела на графа. Джеффри сидел ссутулившись, словно пытался спрятаться от чего-то, ей непонятного. Его серые глаза были все еще темными, но теперь уже от переполнявшей его вины.

– Почему? – спросила она.

Каролина видела, как у него на щеках заходили желваки.

– Я едва не погубил тебя, – произнес он с трудом. – Я вел себя неосмотрительно.

– Но нас никто не видел. – Она улыбнулась, уверенная, что у него нет причин для тревоги.

– Мы не можем знать этого наверняка.

– Но почему же? Можем. Если нас кто-то видел, то начнут злословить. – Каролина ласково дотронулась до его руки.

– Это то, что...

– А если начнут злословить, мы объясним, что занимались наукой, исследованиями. Вы же знаете, «то я собираюсь написать на эту тему трактат.

Громкий стон вырвался из груди графа.

– Но я опубликую его, естественно, под псевдонимом. О! – вдруг ахнула Каролина. – Вы ведь почти положили руку на мой корсаж. Как это здорово, что вы вспомнили. – Благодарная, она прильнула к нему.

– Каролина! – взмолился Джеффри, потеряв терпение. Но она и бровью не повела. Это так характерно для мужчин суетиться по поводу глупых светских условностей, когда речь идет о науке.

Однако не исключалась возможность, что она неверно истолковала ситуацию. Каролина озабоченно посмотрела на графа. Он ведь мог расстроиться совсем по другой причине. Она снова взглянула на него, пытаясь по его профилю догадаться, о чем он думает. Джеффри сосредоточенно правил лошадьми, умело маневрируя на узких улицах. По выражению его лица трудно было понять, о чем он размышляет. Но ничего хорошего его размышления явно не предвещали. Как ей хотелось заставить его улыбнуться!

– Милорд, – начала она. – Джеффри! Мне только что пришло в голову, что женщина в поцелуе играет не последнюю роль.

– Каролина!

– Нет-нет, не перебивайте меня. Я хочу разобраться. – Она сглотнула слюну. – Не бойтесь задеть мои чувства. Я, в конце концов, ученый, и это входит в сферу моих научных интересов. – Она смутилась, произнося эту фразу, но желание узнать его мнение было сильнее. – Может быть, я делала что-то не так? Может быть, это я виновата в том, что у Гарри не получилось повергнуть меня в трепет. Потому что... – Она вдруг осеклась, осененная догадкой: что, если Джеффри рассердился, потому что она испортила его поцелуй? Ни одному мужчине не хочется выглядеть дураком. Особенно в столь щепетильных делах, как поцелуи.

– Если что-то вам не понравилось, то это всецело моя вина. Если бы вы объяснили мне, что нужно делать... – На этой полной ожидания ноте ее голос наконец оборвался.

Джеффри слегка натянул поводья, заставив лошадей перейти с рыси на шаг. Улицу с обеих сторон затеняли высокие деревья, безмятежно шуршащие осенней листвой. Но Каролине было не до их увядающей красы. Сжавшись, она со страхом ожидала ответа Джеффри. Он медлил.

– Каролина, – наконец произнес граф бесконечно грустным тоном. – У меня нет к тебе никаких претензий. Наоборот, ты можешь стать стандартом, по которому я буду выбирать свою будущую жену.

Она поморщилась. Вспыхнувший было в ней свет погас, сменившись удивлением.

– Стандартом? Но разве в поцелуях бывают стандарты? Его губы тронула едва заметная улыбка.

– Стандарты есть во всем. Не только в поцелуях. И ты установила планку очень высоко. Боюсь, что мало кто в состоянии с тобой сравниться.

Джеффри только что сделал ей комплимент. И Каролина не сомневалась, что он говорил искренне. Его слова шли от самого сердца. Его честный, все еще пылавший огнем взгляд укрепил ее в этой уверенности. И все равно по неясной причине у нее на душе стало холодно.

– Однако ведущим критерием для вас всегда будут деньги.

– Да. – Он отвернулся, вновь сосредоточившись на лошадях. – К сожалению, это истинная правда.

Каролина накрыла своей ладошкой его руку.

– А женщина, которой вы покровительствовали до меня... Она подходила под ваши стандарты? Она была настоящей леди?

Каролина почувствовала, как он напрягся, и нехотя убрала руку.

– Да. Джиллиан – настоящая леди, – ответил он, не задумываясь на удивление бесстрастным тоном.

Каролина с любопытством разглядывала графа. От ее любознательного взгляда не ускользнуло, что его плечи поникли, а руки, державшие поводья, напряглись. По этим признакам она заключила, что разговор о Джиллиан пробуждает в нем болезненные воспоминания, и это испортило ей настроение.

– Вы, должно быть, ее очень любили, – догадалась она наконец.

Она ожидала, что он разразится характерным язвительным смехом, но ошиблась. Он даже, не пошевелился, продолжая сидеть неподвижно, как высеченная из гранита статуя.

– Нет, я не любил ее, – сообщил Джеффри. – Во всяком случае, не так, как Стивен.

– Но откуда вам это знать? – удивилась Каролина. Граф повернулся к ней, и она огорченно заметила, что огонь в его глазах погас. Он взирал на нее сурово и холодно.

– Потому что я не хотел, получив ее, навлечь на себя неприятности. – Джеффри сделал паузу. – Запомни это, Каролина. Я могу рисковать ради кого бы то ни было только до определенного предела. Даже если речь идет о тебе.

В следующую минуту ландо свернуло на улочку, где жила ее тетка, и остановилось перед их домом. Минуту спустя они стояли на крыльце. Он склонился над ее рукой и, попрощавшись, уехал.