Лорен Девриз испуганно оглянулась. Вдалеке за спиной маячили три дюжие мужские фигуры. Ее охватила дрожь. Даже в ночной темноте их было нетрудно узнать — словно хищники в поисках добычи, они крались по Уэппингтон-Хай-стрит, обшаривая каждый дверной проем, каждый смежный переулок. Она не раз встречала их в Карлин-Хаус. То были люди Джорджа Барроуза, люди опекуна. Они выслеживали ее.

В отчаянии Лорен скользнула в густую тень ближайшего тесного переулка. Девушка прерывисто дышала, запыхавшись от бега, ей даже показалось, что она вот-вот упадет. Прильнув к сырой кирпичной стене, она пониже опустила капюшон на лицо и замерла, молясь о том, чтобы ее не заметили.

Осторожный стук шагов по мостовой неумолимо приближался, и Лорен едва не подскочила на месте, когда из-за угла до нее донесся голос:

— Девчонка, должно быть, где-то здесь. Тот старый матрос божился, что она расспрашивала, как сюда добраться.

— Похоже, ей опять удалось от нас улизнуть. Давайте-ка поищем выше по реке. Кто знает, может, она уже у Тауэра.

Лорен затаила дыхание. С Темзы тянуло смрадом, от которого к горлу подступала тошнота. Так вот, значит, как люди Барроуза сумели выследить ее. Хотя она и спрятала предусмотрительно под капюшон свои золотые волосы, высокий рост и природная грация выдавали ее. Эти приметы наверняка помогли преследователям проследить ее путь от Корнуолла до Рединта, где они настигли Лорен в первый раз. Хорошо, что Мэтью — благослови его Боже — сумел отвлечь их и дать ей возможность убежать.

Мэтью… Лорен почувствовала, как что-то сдавило ей горло при воспоминании о решительном, отважном шотландце. Мэтью Магрегор был ее единственным, самым дорогим другом, хотя по возрасту годился даже не в отцы, а, пожалуй, в деды. Не задумываясь о собственной безопасности, он помог ей бежать из Карлин-Хаус, и даже тогда, когда люди Барроуза забарабанили в дверь гостиничного номера, где они с Мэтью остановились на ночлег, первая его мысль была о Лорен.

— Быстрей! — хриплым шепотом скомандовал тогда Мэтью и подтолкнул ее к створчатому окну. — Вот, возьми… — Он протянул несколько смятых денежных банкнот. — Отправляйся на почтовую станцию на Лондон-роуд, найми карету до Уэппингтона и разыщи гостиницу, о которой я тебе говорил. Я встречусь с тобой там, если смогу. Если меня не будет слишком долго, садись на первый же корабль в Америку, как мы договорились.

Лорен попыталась возразить, однако его лицо, угловатое, с резкими чертами, напоминавшими скалы Корниша, сделалось непроницаемым.

— Делай, как я сказал, — настойчиво произнес он, подсаживая девушку на подоконник.

В тот же миг дверь с оглушительным треском сорвалась с петель и в комнату ворвались люди Барроуза.

Молниеносно развернувшись, Мэтью выхватил пистолет и выстрелил. Один из нападавших упал, но другой кинулся вперед, на ходу обнажая короткую саблю.

Мэтью, сверкнув глазами, неистово махнул Лорен рукой, приказывая бежать, но девушка не смогла бросить друга на верную погибель. Поколебавшись мгновение, она спрыгнула с подоконника обратно и тут же закричала от острой боли в колене. Это на миг отвлекло атакующего, и Мэтью, успев воспользоваться его замешательством, бросился на него первым. Тем временем к месту схватки подоспели еще два преследователя, но Лорен сумела толкнуть им под ноги ближайший стул, а затем, подняв узел с одеждой, с размаху запустила им во врага. В следующий миг. Мэтью схватил ее за руку и потащил за собой через пустой дверной проем прочь из гостиницы.

Потом они уходили от нескончаемой погони по темным пустым улицам, не оглядываясь, слыша за спиной неотступный грохот тяжелых сапог преследователей. В конце концов Мэтью удалось незаметно толкнуть Лорен в узенький переулок, попавшийся на пути, и увлечь людей Барроуза дальше по ложному следу.

Весь день Лорен провела в мучительном ожидании, однако Мэтью так и не появился той ночью в гостинице «Красный лев». Утром следующего дня она решилась исполнить последний наказ друга и отправилась искать корабль.

Несмотря на то что Лорен легко разыскала порт, ее надежды отплыть еще до полуночи быстро растаяли. У нее оставалось слишком мало денег, а те немногие матросы, которых Лорен решалась расспрашивать, насмешливо скалили зубы в ответ и делали непристойные предложения. В результате она снова привлекла к себе внимание людей Барроуза, без устали рыскавших повсюду.

Теперь, забившись в сырой и темный переулок, Лорен едва осмеливалась дышать, замирая при мысли, что ее убежище может быть обнаружено в любую секунду. Однако, прислушавшись, она убедилась, что звук шагов начал удаляться.

Девушка с облегчением перевела дух и сосчитала про себя до двадцати, после чего, дрожащими руками приподняв капюшон, осторожно огляделась по сторонам. В конце переулка между черными громадами домов проглядывал прямоугольник ночного неба, на фоне которого высился лес дремлющих корабельных мачт.

Движения на реке почти не было, разве что изредка лениво проплывали случайные баржи. Портовые кварталы спали, и дешевые магазины лондонского Ист-Энда были наглухо заперты, а витрины забраны решетками. Только пивные да публичные дома оставались в этот час шумными островками ночной жизни. Там гуляли моряки, проститутки и местные карманники.

Затаившись у причала, Лорен прислушивалась к тяжелым ударам волн о борта кораблей. До нее доносились слабые отзвуки пьяного веселья злачных мест. Она слышала и суетливую беготню крыс вдоль стен домов, но даже мысль о встрече с целыми полчищами этих отвратительных тварей не пугала ее так, как возможность предстать пред Джорджем Барроузом, последним ныне здравствующим соучредителем и единовластным хозяином огромной судовладельческой империи «Карлин лайн». Злой судьбе было угодно, чтобы именно этот человек стал ее опекуном, заставлявшим Лорен не только повиноваться любому его желанию, но, что было особенно ужасно, даже участвовать в личной вендетте.

Учерившись наконец, что люди Барроуза в самом деле ушли, Лорен поспешила прочь от реки. Она шла, слегка прихрамывая, по грязному длинному переулку, время от времени нагибаясь и потирая колено, ушибленное при падении с подоконника в Рединге и все еще причинявшее ей боль. Теперь, когда она знала, что ищейки опекуна продолжают идти по ее следу, Лорен оставался только один выход — возобновить поиски корабля. Она должна была покинуть Англию во что бы то ни стало, пока Джордж Барроуз не выдал ее насильно замуж за человека, с которым она даже ни разу не встречалась. Лорен еще не было семнадцати, и по закону она не могла ослушаться воли опекуна; ей ничего не оставалось, кроме как отважиться на побег, и теперь она изо всех сил старалась не думать о неведомых опасностях, подстерегавших ее впереди.

Девушка беззвучно шла по неровной брусчатке в своих мягких башмачках из козлиной кожи. Узкие улочки, вдоль которых теснились обшарпанные доходные дома, переплетались, незаметно сменяя друг друга, но Лорен все время старалась держаться параллельно реке, чтобы не пропустить лондонский док. Минуя шумные кабачки и пустые, безмолвные конторы, слившись с ночной тенью, девушка упрямо продолжала свой путь и остановилась только однажды, чтобы избежать встречи с приходским сторожем, совершавшим обход с фонарем и колотушкой. В конце концов она уперлась в массивную стену главного дока на Пеннингтон-стрит, окружавшую портовые склады. Когда Лорен удалось наконец отыскать неохраняемые ворота, она вздохнула спокойнее.

За воротами взгляду ее открылась пристань, у которой теснились огромные корабли. Не обращая внимания на запах дегтя и гниющей рыбы, ставший почти невыносимым, девушка направилась туда, осторожно пробираясь между просмоленными бочками и ящиками, ожидавшими погрузки.

Неожиданно ее внимание привлек слабый огонек, мерцавший на палубе трехмачтовой бригантины у самого причала. Его свет казался таким ласковым и гостеприимным, что у Лорен стало теплее на душе и она подумала, что, может быть, ей удастся встретить там понимание и сочувствие своим несчастьям.

Девушка спустилась по каменным ступеням набережной и, убедившись, что за ней никто не следит, ступила на шаткий трап. Плеск воды заглушал скрип досок. Когда Лорен оказалась на борту, нижняя палуба выглядела пустынной. Поманивший ее свет исходил от фонаря, подвешенного слева на деревянном гвозде. На правом борту играли тусклые красноватые отблески этого света, отчего тени в кормовой части казались еще чернее и глубже.

Лорен чувствовала себя здесь незваной гостьей, но отступать было уже поздно. Поколебавшись несколько мгновений, она несмело позвала хозяев. Не получив ответа, девушка медленно двинулась к юту.

— Стой! Кто идет?

Резкий окрик чуть не заставил Лорен подскочить на месте. Она обернулась. Коренастый моряк, стоявший всего в нескольких шагах, целился в нее из мушкета. Скованная страхом, Лорен стояла не шевелясь, остановившимся взглядом наблюдая, как часовой медленно опускает мушкет. Немного помедлив, моряк направился к ней. Когда он оказался совсем рядом, стали видны его светло-рыжие волосы и вздернутый нос, усеянный веснушками.

Девушка с удивлением отметила, что на вид он был не старше ее, а может быть, даже и моложе. Да что там — скорее всего ему не больше четырнадцати. Лорен вздохнула с облегчением. Даже вооруженный мушкетом, этот юнец вовсе не походил на тех страшных людей, от которых она бежала. Более того, она неожиданно почувствовала себя в безопасности, почти как тогда, с Мэтью.

— Прошу прощения, не могли бы вы сказать мне, что это за корабль? — вежливо спросила Лорен.

Паренек тревожно вглядывался в нее, стараясь получше рассмотреть лицо под капюшоном, и в конце концов, по-видимому, решил, что ночная гостья не представляет большой опасности.

— Это «Камелия», — ответил он наконец. — Вы заблудились, мэм?

— Просто я заметила свет у вас на палубе и поднялась сюда. Нельзя ли мне поговорить с кем-нибудь главным?

— Я главный, мэм. Сегодня моя первая ночь на часах. — В голосе паренька Лорен услышала горделивые нотки.

— Значит, это вы командуете кораблем?

Лицо моряка озарилось застенчивой улыбкой.

— Сказать по правде, я пока только юнга… Мое имя Тим Саттер. Капитан доверил мне стоять на часах. Он тоже сегодня остался на борту.

— Так ваш капитан здесь? Я могла бы поговорить с ним? Хочу попросить его взять меня на корабль.

Саттер казался очень удивленным.

— Вряд ли это возможно, мэм.

— У меня не так много денег, но я заплачу позже, обещаю, — поспешила заверить Лорен.

— Да не важно, сколько у вас денег. Капитан не разрешает женщинам находиться на борту. К тому же «Камелия» не пассажирское судно. Это военный корабль.

— О!

Должно быть, юнга почувствовал, как сильно огорчилась Лорен.

— Сказать по правде, «Камелия» большей частью перевозит грузы, но иногда выходит в море пострелять. Месяц назад мы принимали участие в двух битвах с лягушатниками. Ух мы и задали им жару — зато сами вышли ну без единой царапинки!

— С кем, с кем вы сражались? С лягушатниками?

— Ну да, с французишками. У нас же с ними война. Ну, если что, мы им покажем! Будут знать, как к нам соваться.

— Ах да, конечно. — Лорен прижала ладонь к виску, борясь с неожиданно нахлынувшей слабостью. Похоже, страхи и переживания последних недель сказались на ее самочувствии сильнее, чем она предполагала.

— Послушайте, мэм, — обратился к ней Саттер после некоторого замешательства, — капитан будет недоволен, если узнает, что вы находитесь здесь. Мне очень жаль, правда, но вам лучше уйти.

Лорен оглянулась и пристальным взглядом окинула пристань. Где-то там, за стеной, рыскали люди Барроуза.

— Пожалуйста, не прогоняйте меня…

Саттер нахмурился:

— Вам что, некуда пойти, мэм?

— За мной гонятся плохие люди, и у меня нигде нет безопасного пристанища. Пожалуйста, позвольте мне остаться здесь еще немного.

Юнга некоторое время задумчиво глядел на Лорен. Наконец он кивнул:

— Хорошо, подождите. Я схожу за капитаном.

Он повернулся и направился на корму, однако не успел пройти и пяти футов, как из темноты раздался голос:

— Не меня ли ты ищешь, Саттер?

Юноша вздрогнул от неожиданности и вскинул карабин.

— О, сэр! — сконфуженно воскликнул он, узнав своего капитана.

Высокий, более шести футов ростом, тот спокойно стоял у двери под ютом и наблюдал за разыгравшейся сценой.

— Раз уж ты догадался, что я не враг, мой мальчик, можешь поискать другую цель для своего карабина, — шутливо заметил он.

По командным ноткам, звучавшим в бархатном голосе незнакомца, Лорен сразу поняла, что перед ней хозяин корабля. Теперь он не спеша шел ей навстречу с видом человека, привыкшего ко всеобщему уважению и повиновению. Девушка гадала про себя, что он успел услышать из ее разговора с юнгой, однако, когда капитан шагнул в круг света, отбрасываемый фонарем, она позабыла обо всем на свете.

Перед нею стоял совершенно необыкновенный человек. Он был на голову выше всех ее знакомых и очень широк в плечах, отчего выглядел бы почти устрашающе, если бы не безукоризненно подобранные детали костюма, выдававшие в нем настоящего джентльмена. Элегантный зеленый сюртук, накрахмаленный белый шейный платок, облегающие модные рейтузы, блестящие сапоги с отворотами — все подчеркивало благородство его облика и решительно опровергало сложившееся у Лорен представление о просоленном морском волке.

Густые, вьющиеся крупными кольцами медно-каштановые волосы капитана мягко блестели в свете фонаря. Однако примечательнее всего были сверкающие голубые глаза. Лорен никогда прежде не доводилось видеть такого насыщенного и глубокого голубого цвета.

Капитан ответил на пристальное любопытство своей незваной гостьи легкой насмешливой улыбкой; затем изогнутая бровь слегка приподнялась.

— Не пора ли представить меня даме, юнга?

Словно очнувшись, Лорен сообразила, что это совершенно неприлично — так глазеть на незнакомого человека. Жаркий румянец залил ее щеки, по счастью скрытые низко опущенным капюшоном.

Тим Саттер проворно шагнул вперед:

— Прошу прощения, сэр, но она не назвала своего имени.

Капитан окинул Лорен спокойным, внимательным взглядом.

— Мое имя Джейсон Стюарт, — представился он. — Чем могу быть вам полезен?

После этих простых слов, сказанных капитаном, Лорен почувствовала себя так, как если бы где-то рядом разорвалась бомба. Мысли беспорядочно закружились у нее в голове.

— Вы сказали… Стюарт? — У нее на миг прервалось дыхание. — Джейсон Стюарт?

Неотрывно глядя на капитана, девушка попятилась назад.

— Я… я, должно быть, ошиблась, — едва слышно вымолвила она, продолжая отступать.

Капитан Стюарт, встревоженный странным поведением незваной гостьи, сделал по направлению к ней несколько шагов, однако та вытянула вперед руку, словно защищаясь.

— Саттер, усади куда-нибудь леди, пока она не лишилась чувств.

— Слушаюсь, сэр.

— Нет! — неожиданно резко возразила Лорен.

Упершись спиной в деревянный парапет, она затравленно оглянулась. Безлюдная пристань тонула во мраке.

— Простите… за беспокойство.

Не дожидаясь приближения Стюарта, девушка кинулась бежать прочь с корабля, недоумевая, как же могло случиться, что она лицом к лицу столкнулась с одним из двух лондонцев, встречи с которыми ей более всего хотелось избежать.

Но разве она не сама виновата в своих бедах? Ей следовало хорошенько подумать, прежде чем соглашаться на хлеб и кров в Карлин-Хаус, предложенные Джорджем Барроузом. Правда, тогда Лорен было всего лишь двенадцать и она осталась одна в целом свете. Шесть месяцев ей пришлось провести в приходском работном доме, куда ее определили после смерти матери. Условия там были ужасные, холод, голод и непосильная работа совершенно изматывали воспитанников. Но хуже всего были даже не частые побои, а другой распространенный в работных домах способ наказания. За малейшее нарушение распорядка провинившихся, невзирая на слезы и мольбы о прощении, запирали в сыром темном подвале. Лорен не раз приходилось спускаться туда и проводить там долгие часы, обмирая от ужаса, пока сознание не покидало ее… Поэтому она готова была на что угодно, лишь бы выбраться из работного дома на волю, и когда Джордж Барроуз предложил ей выход, она приняла его, почти не раздумывая. В обмен на обеспеченную жизнь в тепле и довольстве Лорен должна была помочь Барроузу сохранить судовладельческую империю, созданную ее отцом, Джонатаном Карлином.

Лорен никогда не видела своего отца и не стремилась к этому — ведь он надругался над ее матерью, заключив с ней фальшивый брак, распространенное развлечение состоятельных повес. После первой же брачной ночи он покинул хрупкую доверчивую красавицу Элизабет Девриз, чем обрек ее на нищенское существование с незаконнорожденным ребенком на руках.

Последние дни матери были ужасны — она медленно угасала, снедаемая лихорадкой. Лорен приходилось брать на дом стирку и починку одежды. Однако тех грошей, которые зарабатывала девочка, не хватало даже на лекарства, необходимые Элизабет.

Лорен до сих пор испытывала приступы ярости при воспоминании о собственном бессилии, вынести которое было труднее, чем скорбь и одиночество. Тогда она поклялась себе, что обязательно выберется из нищеты, и время, проведенное в приюте, только лишь укрепило ее решимость. Поэтому не было ничего удивительного в том, что предложение Джорджа Барроуза показалось ей спасительным выходом.

Барроуз рассказал Лорен, что был компаньоном ее отца и что Джонатан Карлин женился, едва расставшись с Элизабет, на сестре Барроуза, Мэри. На этот раз брак оказался вполне удачным, и через шесть месяцев после появления на свет Лорен у Карлина родилась вторая дочь — Андреа. Но десять лет спустя случилось несчастье.

Не вдаваясь в подробности, Барроуз сообщил только, что Джонатан и Мэри были убиты пиратами. Над Андреа разбойники надругались и оставили умирать, но девочку нашли и выходили; однако рассудок ее с тех пор помутился. Тем не менее дочь Джонатана Карлина унаследовала все его баснословное состояние.

Барроуз получил опекунство и взял на себя руководство «Карлин лайн», однако на следующий год Андреа скончалась от скоротечной чахотки. Вот тогда-то Барроуз и разыскал Лорен.

Он предложил девочке переехать в особняк Карлин-Хаус, высившийся над морем на скалистом берегу Корнуолла, и жить там, как и подобает дочери Джонатана Карлина. Однако существовало одно условие, одно маленькое «но» — Лорен должна была выдавать себя за Андреа. Устроить подмену оказалось совсем несложно. Однако сестра Джонатана, Реджина Карлин, могла помешать осуществлению плана Барроуза — ведь в случае смерти Андреа она становилась наследницей «Карлин лайн». Реджина никогда не любила племянницу, публично называла чокнутой и настаивала на помещении девочки в лондонскую психиатрическую лечебницу — Бедлам. Но Барроуз решительно отстаивал права своей подопечной и не менее решительно удерживал Реджину на расстоянии от судовой компании. Он окружил Карлин-Хаус наемными охранниками и приказал не пускать Реджину внутрь. Таким образом, угроза со стороны недовольной претендентки была надежно устранена.

В конце концов, рассуждала тогда Лорен, она ведь действительно приходилась Андреа пускай и сводной, но все же сестрой. Их разделяло всего лишь шесть месяцев… Обе были белокурыми, зеленоглазыми, и единственным примечательным отличием Андреа был ее померкший разум. Прислугу в доме сменили, так что теперь никто, кроме Барроуза, Лорен и ее гувернантки, не знал о подмене.

Барроуз обещал, что обман не будет длиться вечно. По достижении совершеннолетия Лорен становилась независимой и могла претендовать на свою долю в «Карлин лайн». Еще Барроуз сказал, что половина кораблей по праву принадлежит ей, и это еще больше укрепило решимость Лорен принять его предложение — ведь если бы брак ее родителей был признан законным, она унаследовала бы все состояние Джонатана Карлина.

К тому же, как только она вспомнила ночи, проведенные в подвале работного дома, ее последние сомнения улетучились без следа.

Однако новая жизнь Лорен в Карлин-Хаус не вполне соответствовала тому, чего девочка ожидала. Она редко видела Барроуза, жившего в Лондоне, ей запрещалось общаться со слугами, а гувернантка мисс Фостер была не менее холодна и недружелюбна, чем гранит окрестных скал. В Карлин-Хаус Лорен впервые увидела своего отца… точнее, его портрет в галерее. Она долго вглядывалась в красивое холеное лицо, стараясь разглядеть следы ледяной жестокости, погубившей Элизабет Девриз, и, к своему удивлению, не смогла их найти.

И все же у Барроуза Лорен жилось неплохо. Она получила образование, подобающее наследнице империи Карлина, и комфорт, достойный принцессы. Барроуз покупал ей роскошные платья, модные шали, изящные туфли-лодочки. Шкатулка с драгоценностями Андреа, полная прелестных фермуаров, заколок и колец, перешла к ее сводной сестре. Мисс Фостер даже настаивала, чтобы Лорен носила любимое кольцо сестры, которое та почти никогда не снимала. Гувернантка всегда называла девочку Андреа, так же как и сам Барроуз.

Зато неприятной стороной перевоплощения в сводную сестру стала для Лорен невозможность покидать пределы дома. Она очень скоро поняла, что неулыбчивые охранники, нанятые для защиты ее от Реджины, должны были также следить за ней самой.

Однако Лорен быстро научилась обманывать стражу и незаметно ускользать на волю. Благодарение Богу, сон мисс Фостер сопровождался громким храпом, и в безлунные ночи пленница Карлин-Хаус получала несколько благословенных часов свободы. Она отворяла окно своей спальни, спускалась вниз по соседнему дереву и пробиралась к морю по каменистым тропам в скалах.

Так Лорен познакомилась с Мэтью Магрегором. В одну из своих ночных прогулок она случайно наткнулась на человека, прятавшего партию контрабандного шелка в одной из прибрежных пещер прямо под стенами Карлин-Хаус. Любой другой контрабандист на его месте перерезал бы ей горло, но Мэтью предпочел подружиться с любознательной особой. Лорен напоминала ему погибшую дочь, а измученная одиночеством девочка всем сердцем привязалась к новому приятелю, и на протяжении последующего, года их странная дружба только крепла.

Как-то, спустя месяц с момента их первой встречи, когда Лорен по своему обыкновению ночью направилась к морю, неожиданно раздавшиеся откуда-то сверху голоса заставили ее остановиться. Насторожившись, Лорен юркнула в тень под скалу и опустила капюшон пониже. Она знала, что ее волосы могут отражать свет. «Сияют как маяк», — подшучивал над ней Мэтью. Он же посоветовал ей прятать под капюшоном ее золотые кудри, особенно в лунные ночи.

Голоса наверху становились все громче, наполняя душу Лорен тревогой. По-видимому, там кто-то ссорился, но порывистый морской ветер не позволял расслышать, о чем шла речь. Один из голосов был скорее всего женский. Лорен нахмурилась. Поблизости, за исключением ее самой, не было женщин, которые согласились бы гулять по ночам у моря.

У нее затекли ноги, и она постаралась разместиться поудобнее в нише под скалой. Тем временем, судя по доносившимся сверху звукам, ссора там переросла в драку — до Лорен доносился теперь неразборчивый хрип и проклятия, а затем страшный вопль пронзил ночную тишину.

Вздрогнув от неожиданности, девушка едва успела заметить, как нечто похожее на огромную летучую мышь стремительно пронеслось мимо нее вниз, мгновенно скрывшись во мраке. Похолодев от ужаса, она слушала, как звонкое эхо, вызванное воплем, замирало в окрестных скалах.

Прошло немало времени, прежде чем Лорен решилась покинуть свое убежище и осторожно посмотреть вниз. Хотя в темноте ей ничего не удалось разглядеть, девушка понимала, что никто не смог бы выжить после такого падения. С бешено колотящимся сердцем она стала ощупью спускаться по узкой скользкой тропинке. Достигнув прибрежных камней, Лорен невольно замедлила шаг, страшась увидеть то, что искала, и тут за гигантским обломком скалы ее взгляду открылось ужасающее зрелище.

Мисс Фостер, уставив вверх остекленевший взгляд, лежала на камнях в неестественно изогнутой позе; одно ее плечо прикрывала шерстяная шаль. Неподвижное бледное лицо гувернантки, покрытое брызгами прибоя, жутко белело в темноте.

Лорен покачнулась, ощутив приступ тошноты. Было что-то отвратительное в том, как аккуратно лежала на камнях черная бомбазиновая юбка погибшей — словно она нарочно расправила ее.

Не в силах более выдержать страшной картины, Лорен кинулась прочь, не разбирая дороги, спотыкаясь и падая, как вдруг внезапно перед ней выросла темная фигура. Девушка готова была закричать от ужаса, но широкая мозолистая ладонь быстро зажала ей рот.

— Тише, крошка, — прошептал ей на ухо Мэтью. — Ты ведь не хочешь, чтобы сюда прибежали все твои охранники?

Услышав знакомый голос, Лорен сразу обмякла и, всхлипнув, уткнулась Мэтью в плечо.

— Там… она… она…

— Ну да, я слышал крик. — Шотландец мягко отстранил девушку. — Обожди пока тут, а я пойду посмотрю, что там стряслось.

Когда контрабандист вернулся, лицо его было мрачнее тучи.

— Мэтью, — низкий голос Лорен сделался хриплым от волнения, — мисс Фостер… она упала не случайно. Кто-то столкнул ее. Я слышала голоса наверху, перед тем как это случилось.

— Точно, — пробасил в ответ Мэтью, — кто-то столкнул ее. Я даже могу предположить, что ее столкнули вместо тебя.

Глаза Лорен расширились от ужаса.

— Ты хочешь сказать, что кто-то… кто-то пытается меня убить?

— Не тебя. Андреа. Крошка, твое притворство слишком далеко зашло.

Мэтью хорошо знал ее историю. Как-то в порыве откровенности девушка призналась Мэтью, что на самом деле ее зовут Лорен Девриз и она лишь играет роль своей сводной сестры Андреа. После этого шотландец не отставал от нее до тех пор, пока не услышал всю историю в подробностях.

— Да ты просто рехнулась, вот что я тебе скажу, — заключил он, выслушав Лорен. — Как ты могла согласиться на это — ты разве не понимаешь, что можешь угодить на виселицу?

После этого разговора Лорен долго не могла уснуть. Неужели за то, что она сделала, сажают в тюрьму и даже… Только теперь девушка поняла, в какую ловушку попала.

Позже Мэтью не раз пытался уговорить ее покинуть Карлин-Хаус. Осторожно расспросив жителей соседней деревни, он выяснил, что среди них бытует слух, будто Реджина причастна к убийству четы Карлин. Однако Лорен некуда было податься. Кроме того, она дала слово Джорджу Барроузу.

Но теперь, когда мисс Фостер убита… Это обстоятельство определенно меняло дело.

— Тебе больше нельзя здесь оставаться, — твердо произнес Мэтью. — Реджина Карлин охотится за деньгами твоего отца и ради них не остановится ни перед чем. Пора уносить отсюда ноги, пока не поздно.

Несмотря на теплую июньскую ночь, Лорен поежилась. Ей вспомнилось, как однажды мисс Фостер, разговорившись, выболтала, что Реджина оспаривала в суде право Андреа на наследство, поскольку Джонатан не оставил завещания. Позже, когда Лорен снова заговорила об этом, мисс Фостер все отрицала и даже посоветовала ей не совать свой нос куда не следует.

— Я так думаю, — прервал ее размышления Мэтью, — Реджина убрала твою гувернантку, а ты будешь следующей.

Лорен подняла голову и с мольбой посмотрела на своего друга. Ей хотелось услышать что-нибудь обнадеживающее, но Мэтью был непреклонен, и в глубине души она знала, что Мэтью прав: если она останется здесь, Реджина убьет ее.

И Лорен решилась.

— Хорошо, — сказала она. — Я уеду. Но прежде я поговорю с Барроузом — моему перевоплощению нужно положить конец.

Мэтью презрительно усмехнулся:

— Шутишь? Ты правда веришь, что он позволит тебе просто так уйти?

— Джордж, может быть, и не любит меня, но не захочет же он моей смерти?

— Ага, он и твою гувернантку собирался защищать.

Шотландец был настолько зол, что даже в темноте было заметно, как покраснело его лицо.

Лорен тронула руку Мэтью дрожащими пальцами.

— Пожалуйста, не злись на меня. После разговора с Барроузом я буду свободна.

— Упрямая девчонка, — пробормотал контрабандист. — Ладно, если хочешь испытать судьбу… Но я не советую тебе здесь долго задерживаться.

— Мне некуда идти.

— Не волнуйся об этом. Мы что-нибудь придумаем. А теперь иди. Ты должна вернуться прежде, чем тебя хватятся.

Но Лорен медлила.

— Мы не можем так просто уйти… и оставить мисс Фостер лежать там.

— Твой опекун найдет ее очень скоро, будь уверена.

Больше Лорен не спорила. Глотая слезы, она молча кивнула и в сопровождении шотландца направилась к дому. Расставаясь, она пообещала Мэтью ничего не рассказывать Барроузу об увиденном.

Однако как только Лорен взобралась по дереву обратно в свою спальню, ужас снова овладел ею — ведь только что она узнала, что перевоплощение в сводную сестру могло привести ее на виселицу. Даже вероятность получить когда-нибудь корабли Карлина была ей теперь отвратительна.

Услышав призывное мурлыканье у своих ног, Лорен нагнулась, чтобы взять на руки кота. Это пушистое рыжее создание случайно забрело в ее спальню несколько месяцев назад и прижилось здесь, несмотря на то что мисс Фостер ненавидела Улисса и часто грозилась избавиться от него…

Память Лорен тут же услужливо нарисовала ей мертвую гувернантку, неподвижно распластавшуюся на камнях.

— О Улисс, — горестно прошептала девушка, зарываясь лицом в мягкий пушистый мех. — Что же я наделала? Господи, что же теперь будет?

Похороны Сибил Фостер состоялись через три дня, а на следующей неделе в Карлин-Хаус пожаловал Джордж Барроуз. Услышав, что он дожидается ее, Лорен побледнела, однако тут же решительно расправила плечи и направилась к кабинету опекуна.

Кабинет этот был любимой ее комнатой; стены его украшали бесчисленные картины, а на столе разместились прекрасно выполненные модели кораблей. Стеллажи с книгами вмещали сотни увесистых томов, переплетенных в кожу. Много часов провела здесь Лорен над книгами о море и о бесстрашных людях, бросивших вызов его бесконечной мощи. Так она успела узнать много интересного о морских судах еще до того, как ей довелось ступить на палубу хотя бы одного из них.

Однако теперь Лорен переступала порог кабинета с явной неохотой. Барроуз, плотный коренастый мужчина с двойным подбородком и грубыми чертами лица, стоял у стола, когда она вошла. Опекун выглядел хмурым и уставшим, его панталоны и темно-коричневый сюртук были помяты. Глядя на лицо Барроуза, можно было подумать, что он только что плакал, но Лорен знала, что у него просто слезятся глаза.

Барроуз обтер лицо носовым платком и пристально посмотрел на свою подопечную.

— Я сосватал тебе жениха, — начал он сухо. — Свадьба состоится сразу же после твоего семнадцатилетия.

Лорен молча смотрела на него, не в силах произнести хоть слово. Она-то думала, что опекун начнет разговор с выражения сожалений по поводу смерти мисс Фостер и, возможно, попытается все объяснить. И уж конечно, она не была готова к такому повороту событий.

— Свадьба… — выговорила она наконец, слегка заикаясь от изумления. — А как же быть со смертью мисс Фостер?

— Печальная случайность, — небрежно ответил Барроуз.

— Это не случайность! — горячо воскликнула Лорен. — И я не хочу больше участвовать в вашем обмане. Он зашел слишком далеко.

Барроуз смерил девушку презрительным взглядом, и его тонкие губы плотно сжались.

— Я понимаю, ты встревожена, Андреа; поэтому я закрою глаза на вопиющее нарушение дисциплины.

— Вы говорили мне, что Реджина хочет заполучить «Карлин лайн», но вы никогда не упоминали, что ради этого она может пойти на убийство. Я больше не намерена…

— Довольно! — неожиданно рявкнул Барроуз, и его резкий тон заставил Лорен вздрогнуть. Выдержав подобающую случаю паузу, Барроуз как ни в чем не бывало начал в своей обычной манере излагать детали предполагаемой свадьбы. И тут впервые Лорен узнала имя человека, которого опекун прочил ей в женихи. Его звали лорд Эффинг.

Негодование душило Лорен. И зачем она только ввязалась в лживую игру Барроуза! Нет, она больше не в силах выносить этот размеренный, бубнящий голос…

— Вы обещали, что я буду свободна, когда мне исполнится двадцать один год! — почти выкрикнула она.

На заплывших жиром скулах Барроуза обозначились желваки, но тем не менее он оставил слова Лорен без ответа.

— Мне ничего не стоило выбрать тебе в женихи первого попавшегося поклонника, учитывая «Карлин лайн» в качестве приданого. Не многие молодые люди придирчиво отнесутся к невесте, за которой дают целое состояние, вложенное в корабли, — в придачу к таким деньгам они с готовностью возьмут даже сумасшедшую. Тем не менее я был разборчив. Мне хотелось найти нужного человека. Теперь я нашел его и доволен своим выбором.

Лорен только покачала головой. Как может она выйти замуж за совершенно незнакомого человека, да еще и вовлечь его в обман, уже ставший причиной убийства? К тому же Лорен вообще не собиралась выходить замуж. Никогда. Она никому не позволит поступить с ней так же, как некогда Джонатан Карлин поступил с ее матерью.

— Маркиз Эффинг весьма состоятельный человек, дорогая моя. Ты никогда и ни в чем не будешь нуждаться, если выйдешь замуж за его сына. Это благородная фамилия…

— Не притворяйтесь, что вы делаете все это ради меня, — перебила его Лорен.

Лицо Барроуза приняло холодно-враждебное выражение.

— Я делаю это ради «Карлин лайн», потому что должен иметь достойного преемника. Заодно я хочу защитить тебя от Реджины. Замужество — твой единственный шанс не попасть в сумасшедший дом после моей смерти, и, заметь, это лучший вариант. В худшем — Реджина убьет тебя.

Но Лорен его слова ничуть не убедили.

— Вам нет до меня дела! Вам все равно, что сделает со мной Реджина. Главное, чтобы она не добралась до ваших кораблей!

На щеках Барроуза выступили красные пятна. Он наставил на девушку вытянутый указательный палец и проговорил, четко выговаривая каждое слово:

— Я всегда — всегда! — выполнял свои обязательства, данные Джонатану. Даже когда дело дошло до его незаконной дочери!

Лорен вспыхнула. Барроуз никогда прежде не называл ее незаконной. Это слово прозвучало в его устах как обвинение, словно он хотел наказать ее за само появление на свет.

Тяжело вздохнув, опекун коснулся ладонью лба.

— Когда-нибудь ты поймешь, что я желаю тебе только добра.

Лорен с горечью рассмеялась:

— В самом деле? Ну тогда, может быть, вы объясните мне, что я получу благодаря вашей доброте? Замужество, которое вы мне предлагаете, будет равносильно пересылке из одной тюрьмы в другую.

— Вовсе нет.

— Нет? А сколько, по-вашему, мой муж наймет людей, чтобы охранять меня? Десять? Двадцать? А может быть, он достаточно богат, чтобы содержать целую армию?

— Я уже не раз объяснял тебе, что охрана нужна исключительно для твоей защиты.

— Хороша защита! Мисс Фостер уже мертва!

— Довольно! — Лицо Барроуза потемнело. — Сейчас ты отправишься в свою комнату и поразмыслишь над тем, что я тебе сказал.

— Нет. Я понимаю, что нужна вам, чтобы не потерять контроль над «Карлин лайн», но с меня хватит. Вы слышите? Я ухожу. Не хочу быть вашей соучастницей!

— Немедленно прекрати истерику, Андреа!

Лорен понимала, что вот-вот сама накличет на себя беду, но уже не в силах была остановиться.

— Истерика! — воскликнула она, сжимая кулаки. — Может быть, и истерика, но я не Андреа!

Неожиданно Барроуз подбежал к девушке и наотмашь ударил ее по лицу. Лорен отскочила в сторону; гребень, скреплявший на затылке ее волосы, со стуком упал на пол, и золотые пряди мгновенно рассыпались по плечам.

Держась рукой за щеку, Лорен в страхе и недоумении смотрела на опекуна. Барроуз никогда не бил ее прежде… Потому что она никогда ему не перечила.

Почувствовав, что хватил через край, Барроуз изменился в лице и сдавленно проговорил:

— П-прости меня.

Внезапно опекун начал задыхаться и судорожно задергал шейный платок.

Лорен с минуту недоверчиво наблюдала за ним, затем кинулась помогать. Барроуз оттолкнул ее и, обмахиваясь растопыренной ладонью, тяжело опустился в широкое кресло, жадно хватая ртом воздух.

В следующее мгновение он заговорил слабым, прерывистым голосом:

— Поверь, я защитил бы твою гувернантку, если бы это было в моей власти, но по крайней мере я могу защитить тебя. Эта свадьба необходима для твоей безопасности. Доктора говорят, что мне уже недолго осталось, и я хочу устроить твою судьбу, прежде чем уйду из этой жизни.

Обычно красноватое лицо Барроуза приобрело болезненный серый оттенок, однако Лорен все никак не могла отделаться от впечатления, что он готов использовать свое здоровье, лишь бы заставить ее согласиться. Она почувствовала, как гнев, снова закипевший у нее в груди, придает ей новые силы.

— Я не выйду замуж ни за кого, как бы вам этого ни хотелось. — Она энергично замотала головой.

— Еще как выйдешь. Свадьба состоится в сентябре — у тебя будет достаточно времени, чтобы принять эту идею.

— Никогда! — Хотя до сентября оставалось еще несколько месяцев, Лорен вовсе не хотела свыкаться с мыслью о замужестве.

— Послушай, у тебя нет выбора. Не заставляй меня делать то, что мне самому противно. Тебе ведь не захочется провести ночь в винном погребе?

Лорен в ужасе отступила назад. Барроуз знал, как она боится замкнутого пространства, — он выяснил это, навещая ее в работном доме. А когда однажды мисс Фостер на несколько часов заперла Лорен в чулане в качестве наказания за какую-то мелкую провинность, ее потом нашли там холодную и почти бездыханную. После этого ее стали преследовать кошмары.

Презирая себя за малодушие, Лорен выскочила из кабинета и бросилась бежать. Влетев в спальню, она бросилась на кровать и дала волю слезам. Девушка не сомневалась, что Барроуз осуществит свою угрозу. Он одержим желанием уберечь «Карлин лайн» от Реджины и во что бы то ни стало поступит по-своему. Но больше всего Лорен пугал человек, согласившийся жениться на полоумной, которую он к тому же ни разу не видел. Неужели его до такой степени прельщают корабли Карлина? Или, быть может, он должник опекуна и Барроуз угрожает ему? А новоявленный жених, возможно, вообще не осведомлен об умственном состоянии Андреа.

В конце концов, какая разница, что за причина заставляет его жениться? Он ни в чем не виноват и не должен подвергаться опасности. Достаточно того, что мисс Фостер уже пострадала, встав между Джорджем Барроузом и Реджиной Карлин.

Лорен все еще всхлипывала, когда Улисс мягко вспрыгнул к ней на кровать и призывно заурчал, требуя внимания. Девушка вытерла мокрые от слез щеки и, уютно пристроив кота у себя на коленях, постаралась собраться с мыслями.

Даже если она обратится к властям, никто ей не поверит и не поможет — все считают ее сумасшедшей, а если даже поверят, то тут же отправят в тюрьму, как преступницу, а может, и вообще повесят.

Тюрьма! От одного этого слова у Лорен защемило сердце и засосало под ложечкой. Оказаться запертой в полном одиночестве в холодной, темной камере…

Мэтью был прав. Она должна немедленно покинуть Кар-лин-Хаус. Она завяжет самые необходимые вещи в узелок, затем незаметно проскользнет ночью мимо стражи и встретится с шотландцем в условленном месте.

— Как жаль, что я не смогу взять тебя с собой, Улисс, — прошептала Лорен, но кот лишь моргнул большими миндалевидными глазами и зевнул.

Задумавшись, девушка глядела на канапе остановившимся взглядом. Мэтью поможет ей, как и обещал. Потом, добравшись до ближайшего морского порта, они сядут на корабль и покинут Англию…

И вот что из этого вышло. Пустынный берег Темзы, сырая темнота и мучительная боль в колене. Лорен все больше охватывала паника. Надо же было так случиться, что жестокая судьба после всех ее страданий привела ее на борт «Камелии» и столкнула с капитаном Джейсоном Стюартом, человеком, встречи с которым Лорен больше всего хотелось избежать, потому что именно Джейсон Стюарт был женихом Андреа Карлин.