Глава 19

Утро для Дрейвена наступало очень медленно. Встретил он его с облегчением. Скоро он обретет желанный покой, и все его несчастья закончатся.

Взяв с собой брата и еще несколько человек, он отправился в Уорик. У него оставалась только одна надежда – в последний раз перед смертью увидеть Эмили. Если это будет ему позволено, он умрет спокойно. И всю дорогу он думал только об этом.

Они подъехали к замку уже к вечеру. Завидев перед собой унылые каменные стены, Дрейвен удивился. Издали казалось, что на парапеты высыпало чуть ли не тысячное войско. Хью, значит, попытался укрепить свой дом.

– Стой! – крикнул Хью, когда всадники приблизились к воротам. – Ваши люди останутся снаружи, в замок впустят только вас.

– Я ему не верю, – сказал Саймон Дрейвену.

– Что значит не веришь, Саймон? Я же иду на казнь.

– Дрейвен…

– Нет, брат, оставайся здесь. Я не хочу, чтобы ты видел это.

Братья одновременно спешились, и, когда Дрейвен шагнул к воротам, Саймон крепко обхватил его руками:

– Не ходи. Ты же знаешь, мы можем противостоять даже королевскому войску.

Но Дрейвен оттолкнул брата и, заметив боль в его глазах, похлопал по плечу:

– Будь осторожен, братишка. Я бы сказал, что когда-нибудь мы окажемся вместе в вечности, но я молюсь, чтобы ты оказался в лучшем месте, чем то, которое уготовано мне.

Саймон сжал брату руку и отвел взгляд. Глаза его заблестели от слез. Дрейвен глубоко втянул в себя воздух и зашагал к воротам. Взглянув на парапет, он резко остановился.

Сначала он подумал, что ему померещилось: солнце играет на волосах из чистого золота. Он узнал бы эти волосы где угодно, ведь образ Эмили следует за ним повсюду, он всегда рядом.

Его Эмили.

Старый граф потянул ее за руку, намереваясь увести за собой. Дрейвен вдруг ясно представил себе, как Эмили упрямо вздернула подбородок, как в глазах ее зажегся огонь, когда она заупрямилась.

Горло ему сдавило, его одновременно разрывали на части множество эмоций, когда он смотрел, как она упирается и вырывается. Самым сильным из этих чувств была благодарность судьбе за то, что он еще раз увидел ее. Присутствие Эмили придало ему сил. Дрейвену отчаянно захотелось сказать ей, что он чувствует, но нежные слова всегда давались ему с трудом. Честно говоря, он вообще не знал нежных слов.

Нет, он человек действия, и сейчас для него важно, чтобы Эмили знала, что он ни о чем не жалеет. И очень любит ее.

И Дрейвен решил, что станет ее Аккузеном – один-единственный раз в жизни. Ее героем. Ее «Розой рыцарства».

Да, существует только один способ показать ей всю глубину своей любви. Гордо выпрямив спину, Дрейвен стянул с рук перчатки и бросил их на землю.

– Что это он делает? – осведомился Генрих.

Старый граф остановился и посмотрел туда, где стоял Дрейвен. Эмили воспользовалась тем, что отец отвлекся, вырвалась из его рук и снова подбежала к стене. Пробежав мимо короля, она посмотрела вниз.

Дрейвен стоял у ворот и раздевался, медленно снимая с себя сначала меч, потом сюрко, кольчугу, стеганый подкольчужник. Наконец на нем не осталось ничего. Совершенно нагой, он пошел к воротам.

Эмили все поняла.

– Ваше величество, – бросилась она к королю, – вы спрашивали у меня доказательство его любви. Теперь оно у вас есть!

– Что вы сказали? – спросил Генрих с хмурым видом.

– Знает ли ваше величество песнь об Аккузене и Лоретте, которую исполняют трубадуры?

– По милости королевы Элеоноры мы знаем на память все эти пресные песенки.

– Тогда вспомните, ваше величество, ту ее часть, где Аккузен проходит нагим через войско отца Лоретты, чтобы доказать ей свою любовь.

– Да, но ведь это всего лишь выдумки.

– Конечно, выдумки. И когда Дрейвен услышал эту песнь, он сказал, что ни один достойный человек не сделает такого ради женщины. И вот он делает это теперь. Какое безумие, кроме любви, могло охватить его, коль скоро он решился на такое?

Генрих задумался над словами Эмили и снова посмотрел на Дрейвена. У Эмили защемило сердце. Дрейвен подошел к дверям, а она молилась, чтобы Генрих понял правду.

Король жестом велел Эмили следовать за ним.

Она прошла за королем в башню. Там Генрих сказал:

– Пойдите спрячьтесь, пока мы побеседуем с Дрейвеном. Не показывайтесь, пока вас не позовут. Хью, – обратился он к старому графу, – вы отвечаете жизнью в случае ее неповиновения.

Хью кивнул и отвел дочь в маленькую кладовую позади помоста. Сердце Эмили гулко билось от страха и неопределенности.

Ей показалось, что прошла целая вечность, прежде чем она услышала знакомый баритон Дрейвена, который приветствовал своего короля.

– Что это значит? – спросил Генрих, смерив презрительным взглядом голого Дрейвена. – Очередное оскорбление, которое вы сочли необходимым нанести нам?

Дрейвен покачал головой:

– Нет, сир. Я бы никогда не стал вас оскорблять – ни словом, ни делом.

– И при этом вы являетесь перед нами голым? – И с этими словами король снял с себя плащ и бросил его Дрейвену. – Прикройтесь.

Дрейвен поймал плащ одной рукой и накинул его на себя.

– Благодарю вас, сир.

Генрих пронзил его строгим взглядом:

– А теперь объясните нам ваш поступок.

Дрейвен взглянул на дальнюю стену, силясь вызвать в своем воображении лицо Эмили. Обретя от этого силу, он произнес:

– Я не хотел, чтобы кто-то неверно истолковал мое поведение, сир. Я пришел, чтобы понести наказание.

Лицо короля омрачилось.

– Значит, вы готовы умереть?

– Да, сир, – решительно ответил Дрейвен.

– И вы ни о чем не жалеете?

Дрейвен покачал головой.

– Ни о чем? – с сомнением переспросил Генрих.

Дрейвен молчал. Да, он жалел об одном: что так и не сказал Эмили о своей любви. А больше всего он сожалел о том, что дал ей возможность оставить его замок.

Но этого он ни за что не скажет Генриху.

– Ни о чем, сир.

Генрих прошел взад-вперед, задумчиво поглаживая бороду.

– Значит, эта девица оказалась так хороша в постели, что вы готовы пострадать и принять смерть без сожалений. Нам придется судить ее…

– Не трогайте… – Дрейвен осекся, поняв, что повысил голос в присутствии короля.

Генрих удивленно поднял брови:

– Ей-богу, Дрейвен, мы впервые слышим, как вы возвысили голос перед кем-то. По крайней мере я говорю о нашем окружении. Вы поступили воистину необдуманно.

– Простите, ваше величество, – извинился Дрейвен и почтительно опустил глаза к полу. – Я забылся.

– Значит, эта леди была права. Вы действительно ее любите?

Дрейвену сдавило горло. Он старался не встретиться с Генрихом взглядом, чтобы тот не прочитал по глазам правду.

– Была ли она также права, утверждая, что именно любовь заставила вас войти в замок, сняв с себя одежду?

Дрейвен ничего не ответил. Да и что здесь можно ответить?

Генрих приблизился к нему:

– Отвечай же, дружище, ведь от твоих ответов зависит твоя жизнь.

Но Дрейвен по-прежнему молчал. Король в нетерпении продолжил:

– Когда вы приехали в Лондон вместе с Хью, мы спросили тогда, что для вас самое дорогое на земле. Саймон сказал, что самое дорогое для вас – ваша честь, что вы умрете, чтобы защитить ее. Если бы мы спросили вас сегодня, что для вас самое дорогое, ради защиты чего вы пошли бы на смерть, какой ответ вы бы дали?

Дрейвен посмотрел Генриху прямо в глаза и коротко сказал:

– Эмили.

Как ни странно, но король с одобрением кивнул и крикнул:

– Эмили!

Дрейвен устремил взгляд за спину короля и увидел, как дверь отворилась и вошла Эмили. Она вела за собой своего отца. Глаза ее сияли от счастья.

При виде Эмили Дрейвена охватила такая радость, что он с трудом сдержался, чтобы не подбежать и не заключить ее в объятия. Его удержало от этого только присутствие Генриха.

Дрейвен с жадностью всматривался в любимое лицо. Потом его взгляд опустился ниже, и он увидел округлившийся животик.

– Вы слышали его слова? – спросил Генрих у Эмили, когда та подошла и встала рядом с Дрейвеном.

– Да, ваше величество, – тихо ответила она.

– Хью? – обратился король к старому графу.

– А как насчет моих земель, которые он разорил? – спросил Хью.

Генрих сложил руки на груди:

– Скажите, что вас волнует больше – ваши бесценные земли или то, что ваш внук родится незаконным ребенком от человека, которого казнили за измену?

Хью подошел к Дрейвену и, скривив губы, проговорил:

– Я все равно не вижу в нем толку.

Дрейвен промолчал.

– Как?! – удивленно воскликнул Генрих, не веря своим ушам. – Никаких возражений, Рейвенсвуд? Я в жизни не слышал, чтобы вы не ответили оскорблением на оскорбление.

Дрейвен не смотрел на Хью; его взгляд был прикован к той, которую он любит и которая носит его ребенка.

– Я не хочу навредить Эмили, оскорбив вас, Хью. Ибо за что бы ваша дочь ни полюбила меня, она любит также и вас, и этого достаточно, чтобы я относился к вам с уважением.

Хью усмехнулся:

– Не могу сказать, что одобряю этот брак, но ради дочери я соглашусь с любыми условиями, которые выдвинет его величество.

Генрих одобрительно кивнул:

– Вот и прекрасно. Хью, приведите брата Дрейвена и принесите ему одежду. Они там, у ворот. А также священника. Нужно обвенчать эту пару еще до исхода дня.

– Благодарю вас, ваше величество, – сказала Эмили, счастливо блеснув глазами.

Лицо Генриха стало строгим.

– Не нужно нас покамест благодарить, потому что вопрос с его наказанием еще не решен.

Дрейвен смело посмотрел королю в глаза.

– Вы всегда были нашим верным слугой, – проговорил Генрих, – и поэтому мы уверены, что вы понимаете, почему мы не можем отпустить вас безнаказанным.

– Да, сир. Я не жду никакого снисхождения.

Эмили, стоявшая рядом с Дрейвеном, едва не задохнулась от изумления:

– Но…

Дрейвен сделал ей знак, и она осеклась. Заметив это, Генрих улыбнулся.

– Приятно видеть, что вы можете ею командовать, – сказал он, обращаясь к Дрейвену, а затем, опять посерьезнев, добавил: – После венчания Дрейвен получит двадцать ударов плетью за неповиновение.

Эмили опять хотела было что-то сказать, но Дрейвен положил палец ей на губы.

Генрих подошел к Хью:

– Пойдемте поищем священника. – В дверях король обернулся: – Дрейвен!

– Да, сир?

– Мы надеемся, что, когда вы дадите клятву на этот раз, вам удастся сдержать ее лучше.

– С этим у меня не будет никаких сложностей, сир.

Генрих улыбнулся:

– Мы так не думаем.

Оставшись с Дрейвеном наедине, Эмили с состраданием посмотрела на него и сказала:

– Двадцать ударов плетью. Дрейвен, я ужасно сожалею.

– Поверь мне, двадцать ударов – гораздо лучше, чем что-то другое. – Он осторожно положил руку Эмили на живот, явно восхищенный тем, что видит. – Почему ты мне не сообщила?

Эмили улыбнулась:

– Я собиралась, но здесь не оказалось ни одного человека, который взялся бы за вознаграждение доставить тебе эту весть. Все очень боятся отцовского гнева.

Дрейвен привлек Эмили к себе. В его объятиях ей было так чудесно!

– Пойдем, девочка моя, – прошептал он ей на ухо. – Пока они там заняты, найдем укромное местечко, где я мог бы показать тебе, как сильно я соскучился.

Эмили искоса взглянула на его возбужденную плоть:

– Да я и сама это вижу.

Дрейвен уткнулся носом ей в шею, вдыхая знакомый аромат.

– Называй меня просто Приапом.

Эмили рассмеялась, а Дрейвен еще крепче обнял ее.

– В таком случае пошли, Приап, и позволь мне показать тебе наши покои для новобрачных.

Эмили повела Дрейвена наверх, в свою комнату, где ее дожидалась Элис. Увидев раздетого Дрейвена, она от удивления широко раскрыла глаза. И, не говоря ни слова, быстро вышла из комнаты.

Дрейвен отбросил королевский плащ и привлек Эмили к себе.

– Ты мой герой, – тихо проговорила она ему прямо в губы.

– Да, леди, – согласился Дрейвен. – Твой и больше ничей.

Он расшнуровал на Эмили платье и помог снять его. При этом он так смотрел на нее, что Эмили невольно смутилась. Ведь прошло несколько месяцев с тех пор, как она видела Дрейвена в последний раз, и ее выдающийся вперед живот вызывал у нее неуверенность в собственной привлекательности.

– Не смотри на меня, – сказала Эмили, отступая в темный угол. – Я толстая, как свиноматка.

– Нет, миледи. Здесь вы носите моего ребенка, – ответил Дрейвен, ласково прикасаясь к ее животу. – И от этого вы становитесь еще красивее в моих глазах.

Слова Дрейвена восхитили Эмили.

– Как я соскучилась по тебе, – сказала она, обвивая руками его шею.

– Обещаю тебе, дорогая, что ты больше никогда не будешь иметь причины скучать обо мне.

– Мой милый Дрейвен, – прошептала Эмили, – я никогда больше не позволю тебе покинуть меня.

В тот вечер они ласкали друг друга медленно, с наслаждением, пока не вернулась Элис, чтобы приготовить Эмили к свадьбе.

Дрейвен оделся быстро, потом неохотно вышел из комнаты Эмили и спустился вниз подписать бумаги.

В отличие от того дня, когда венчалась Джоанна, настроение у старого графа было мрачное. Дрейвену хотелось найти способ отложить в сторону их разногласия ради Эмили и их ребенка.

Их ребенка.

Эта мысль заставила его замереть на месте. Эмили дала ему больше, чем он когда-либо рассчитывал получить. И он любит ее за это.

– Вот она идет, – заметил Генрих.

Дрейвен, стоявший рядом с Саймоном, обернулся и увидел, что в маленькую комнатку входит Эмили. На ней были ярко-красное платье и черный плащ, сколотый брошью, которую когда-то она подарила Дрейвену. «Мои цвета», – подумал он, и его охватила гордость. Эмили отныне принадлежит ему, и никто ее у него не отнимет. Никогда.

Церемония венчания прошла быстро. Старый граф немного помедлил, но потом все же дал свое согласие.

Не успел Дрейвен поцеловать свою молодую жену, как король кликнул свою стражу, чтобы его отвели во двор.

– Нет, – взмолилась Эмили, протягивая к нему руки.

Дрейвен поцеловал ее и шепнул:

– Все будет хорошо, Эмили.

Эмили смотрела, как Дрейвен и Саймон спокойно пошли вслед за стражниками во двор, на место, где обычно наказывали провинившихся. Она вырвалась из отцовских объятий и поспешила следом. Королевский палач дожидался Дрейвена, держа колючую плеть в руке. Эмили резко остановилась. Отец попытался увести ее в дом:

– Тебе не следует на это смотреть.

– Это мой муж, и мое место рядом с ним, – с упрямым видом ответила Эмили.

Внутри у нее все сжалось. Хватит ли у нее сил стоять рядом и смотреть, как мучится ее любимый?

Бросив на жену нежный взгляд, Дрейвен расшнуровал свою рубашку и обнажил спину. Эмили посмотрела на короля, надеясь, что тот велит все прекратить. По лицу Генриха было заметно, что происходящее ему тоже не нравится.

Но король хранил молчание, и надежда Эмили угасла.

Дрейвен поднял руки над головой, и палач привязал их к раме виселицы. Когда все было готово, король скомандовал:

– Начинай!

Саймон отвернулся лицом к стене. Палач с силой хлестнул Дрейвена по спине. Эмили вся содрогнулась. Кровь брызнула на одежду палача, но Дрейвен не издал ни звука.

– Господи, – выдохнул старый граф, – неужели он ничего не чувствует?

– Нет, он чувствует, – с болью в голосе ответила Эмили.

Последовал второй удар.

По лицу Эмили покатились слезы. Она стиснула зубы, чтобы не кричать, но смотреть дальше на это истязание у нее уже не было сил. Как и Саймон, она отвернулась к стене. Закончив наносить удары, палач разрезал веревки, которыми были связаны руки Дрейвена. Тот постоял несколько минут на ногах и вдруг зашатался. Саймон успел подхватить брата.

– Попался, – тихо проговорил он.

Дрейвен молча кивнул, а Саймон закинул его руку себе на плечи и направился к Эмили.

– Как в старые времена, да? – прошептал Дрейвен. Саймон бросил на отца Эмили взгляд, полный ненависти.

Когда братья проходили мимо Эмили, она коснулась лица Дрейвена.

– Саймон, скажи ей, что со мной все будет хорошо.

– Думаю, она это знает, – ответил Саймон и повел Дрейвена к замку.

На середине пути Дрейвен потерял сознание.

Эмили провела Саймона в свою комнату и помогла ему уложить мужа на кровать лицом вниз, чтобы не травмировать его спину. Затем осторожно смыла кровь и мрачно посмотрела на израненную и распухшую спину Дрейвена.

– А что он имел в виду под словами «как в старые времена»? – спросила она у Саймона.

Тот положил рубашку Дрейвена рядом с кроватью и ответил:

– Его отец часто порол его вот таким образом. Когда все кончалось, я помогал Дрейвену дойти до кровати.

– Поэтому он и не кричал?

– Да. За каждый крик отец добавлял еще пять ударов.

Сердце Эмили сжалось. Тут раздался стук в дверь.

– Войдите, – ответила Эмили.

В комнату вошел старый граф, держа в руке маленькую склянку.

– Это мазь из льняного масла. Она смягчит боль от ударов.

– Спасибо, – поблагодарила Эмили, удивленная участием отца. Неужели он смягчился по отношению к Дрейвену?

Она ухватилась за эту мысль и взмолилась про себя, чтобы так оно и было.

Однако старый граф бросил равнодушный взгляд на бесчувственное тело Дрейвена и вышел.

Эмили осторожно смазала раны густой мазью с едким запахом, затем укрыла Дрейвена легким одеялом и посмотрела на Саймона, который стоял, прислонившись к стене, с измученным видом.

– Сколько потребуется времени, чтобы все это зажило? – спросила она.

– К завтрашнему дню он будет уже на ногах.

– Не может быть! – не поверила Эмили.

– Он не сможет двигаться быстро, но будет ходить.

Бросив напоследок взгляд на спящего брата, Саймон направился к двери.

– Саймон! – окликнула его Эмили. – Если незаконный сын вы, то скажите, почему отец Дрейвена жестоко обращался с ним, а не с вами?

– Он не знал, что я не его сын, пока я жил у него в замке. – Саймон снова посмотрел на кровать. – И происходило это не от недостатка усилий со стороны графа Рейвенсвуда, а от того, что Дрейвен постоянно вставал между нами. – Саймон тяжело вздохнул и посмотрел на Эмили: – Вы знаете, что он хромает?

Она кивнула.

– Мне было всего пять лет. Я тренировался со щитом на столбе – должен был пронзить его копьем, но упал с лошади. Граф Рейвенсвуд попытался переехать меня в наказание за неловкость. Я уже видел, как его огромный боевой конь надвигается на меня, как вдруг был отброшен в сторону, а под конем оказался Дрейвен. Нога у него была сломана в четырех местах.

От ужаса Эмили закрыла глаза. Она не могла себе представить, как братья выносили такую жизнь.

– А как вы узнали правду о своем рождении?

Саймон слегка пожал плечами:

– Наша мать рассказала об этом Дрейвену незадолго до своей смерти. Она не могла связаться с моим отцом, но знала, что Дрейвен со своим отцом много ездит и что он, Дрейвен, может найти, кого послать к моему отцу, чтобы тот приехал за мной.

– И он приехал?

– Да. Мой отец приехал за мной на другой день после того, как мать умерла, и отвез меня в Нормандию.

– К Милю де Пуатье? – догадалась Эмили.

Саймон утвердительно кивнул:

– Это мой отец.

Теперь Эмили поняла, как получилось, что Дрейвен попал на службу к королю.

– Дрейвен отправился в Нормандию искать вас. Так он и стал сквайром вашего отца?

– И с тех пор мы с ним неразлучны. Я много раз был обязан брату жизнью.

– Вы хороший человек, Саймон.

– В сравнении с Дрейвеном я сильно проигрываю, потому что именно он шел наперекор своему отцу, тогда как я в страхе убегал.

– Вы слишком требовательны к себе.

– Очень может быть, но я действительно благодарен вам за то, что вы достучались до его сердца, тогда как я не сумел этого сделать.

– Мне никогда не удалось бы это, если бы не вы.

– Значит, мы союзники навеки.

Эмили улыбнулась, а Саймон оставил ее наедине с мужем.

Не такой Эмили представляла себе свою первую брачную ночь. Но жаловаться она не собиралась, потому что получила то, чего всегда хотела. Мужа, которого может любить. И больше того, о чем осмеливалась мечтать, – ее муж тоже любит ее.

Через некоторое время Генрих прислал своего лекаря осмотреть Дрейвена. А когда в замке все стихло, Эмили угнездилась на кровати рядом с мужем и погладила его по лицу.

– Ты мой навсегда, – прошептала она, а затем закрыла глаза и вскоре уснула.

Утром Генрих отбыл в сопровождении своей свиты.

И сбылось предсказание Саймона – Дрейвен встал на ноги.

Эмили помогла ему одеться. Одежда, конечно, причиняла боль, но Дрейвен ни словом не обмолвился об этом.

– Не могу же я весь день лежать в постели, – убеждал он Эмили.

– Но ведь нужно, – возражала она.

Дрейвен покачал головой, взял жену за руку и повел в нижний зал. Когда они вошли, старый граф поднял голову и бросил на Дрейвена тяжелый взгляд.

Эмили сокрушенно вздохнула. После того как отец принес мазь, у нее появилась надежда, что он, может быть, смягчится, но, увидев хмурое лицо графа, она убедилась, что отец очень далек от того, чтобы принять своего нового зятя.

Дрейвен пошел поздороваться с Саймоном, а Эмили приблизилась к отцу, сидевшему за столом:

– Если вы приняли Найлза как сына после того, как обнаружили его в постели Джоанны, почему вы не можете хотя бы улыбнуться моему мужу?

– Потому что я знаю его нрав, – сказал Хью, бросив на Дрейвена недружелюбный взгляд. – Тебе этого никогда не понять, Эм, потому что ты видишь в людях только хорошее. Я знаю правду о графе Рейвенсвуде и о его родичах.

Неодобрительно покачав головой, Эмили села на противоположном конце стола, подальше от отца, и приступила к завтраку. Она чувствовала, что отец сердито смотрит на нее, и повернулась к нему спиной.

Дрейвен подошел как раз в ту минуту, когда Эмили поняла, что не может больше съесть ни кусочка. Ее тошнило.

– Эмили! – встревожился Дрейвен.

Эмили попыталась встать из-за стола, но споткнулась, а Дрейвен подхватил ее, прижал к себе, и она, случайно коснувшись его спины, услышала, как он со свистом втянул в себя воздух, однако ничего не сказал и отвел ее в другой конец зала.

– Тебе лучше?

Она утвердительно кивнула:

– Это все младенец.

– И сколько еще раз по утрам меня ждет такое приветствие?

– Не знаю. Моя мать чувствовала себя плохо в течение всех своих беременностей.

В зал вошел человек в плаще. Эмили, увидев его, нахмурилась, а человек скинул с головы капюшон – это была Джоанна, усталая, измученная, заметно располневшая. Эмили удивилась, что сестра до сих пор еще не родила. Но больше всего ее потрясло изможденное лицо Джоанны.

Старый граф бросился к дочери:

– Дитя мое, что случилось?

Эмили тоже поспешила к сестре.

– Это Найлз, – всхлипнув, проговорила Джоанна. – Он сошел с ума. – Слезы ручьем побежали по ее лицу. – Он хочет убить вас и унаследовать ваши земли через меня.

– Господи, да я убью его!.. – гневно вскричал старый граф.

– Милорд Уорик! – крикнул какой-то вбежавший в дверь юноша. Он запыхался, лоб у него был разбит и кровоточил. – Милорд, торопитесь. Напали на Фолсуит.

– Кто посмел? – крикнул Хью.

– Это граф Рейвенсвуд.

Взгляды всех присутствовавших в зале обратились к Дрейвену, который сидел рядом с Саймоном за одним из нижних столов. Хью посмотрел на прибежавшего юношу:

– А откуда ты это знаешь?

– Я слышал, как кто-то из его людей так назвал его, как раз перед тем, как я получил удар.

– Что это за измена? – спросил Хью. – Оба мои зятя нападают одновременно?

– Отец, я должна… – начала было Джоанна, но граф оборвал ее, резко махнув рукой:

– Эм, отведи сестру наверх и позаботься о ней. – Потом он бросил грозный взгляд на Дрейвена, крикнул: – Войску приготовиться! – и схватил меч, висевший над камином. – Мы положим этому конец раз и навсегда.

Люди графа стали поспешно покидать зал, а Дрейвен тем временем бросился собирать своих рыцарей.

– Подождите! – крикнула Эмили, схватив мужа за руку. – Вы же не можете идти. Вы ранены.

Дрейвен с мрачным видом потряс головой:

– Я не могу оставаться здесь, когда кто-то порочит мое имя. Он за это поплатится, я снесу голову этому негодяю. А теперь идите и позаботьтесь о сестре.

Эмили хотела возразить, но по упрямому выражению лица мужа поняла, что не стоит напрасно терять время.

– Мой муж поедет с вами, – обратилась она, подбежав к отцу. – Умоляю вас, прикрывайте его со спины.

Старый граф неохотно кивнул. Он коснулся руки дочери.

Два человека, которых Эмили любила больше всех на свете, вышли, оставив ее с рыдающей сестрой.

Когда мужчины подошли к своим лошадям, Дрейвен спросил, обратившись к Хью:

– Вы по-прежнему считаете меня виноватым?

– Считал, считаю и буду считать, пока не увижу все собственными глазами.

Дрейвен с силой стиснул зубы: отец Эмили никогда не примет его. Ну и пусть. Он не из тех, кто станет просить кого-то о подобных вещах.

Хью может отправляться ко всем чертям.

Дрейвен осторожно сел в седло. Спину болезненно саднило, но он выходил на поле битвы и с более тяжелыми ранами. Пришпорив лошадь, Дрейвен повел своих людей к Фолсуиту.

Когда они подъехали к маленькой деревушке, им представилась картина полного разорения. Горели почти все дома и хозяйственные постройки, люди разбегались от солдат, которые грабили, насиловали и убивали. Дрейвен услышал душераздирающий женский крик. Хью со своим отрядом бросился на разбойников, а Дрейвен спрыгнул с лошади и одним ударом ноги распахнул дверь в дом, который еще не был объят пламенем.

Женщина лежала на столе, четверо мужчин держали ее, а пятый задрал ей юбку и раздвинул колени.

Выхватив из ножен меч, Дрейвен бросился на них, а испуганная женщина забилась в угол. Прикончив последнего бандита, Дрейвен вдруг заметил, что сзади на него упала чья-то тень. Он обернулся с поднятым мечом и увидел в дверях Хью. Старик одобрительно кивнул и быстро вышел.

Дрейвен опустил меч и посмотрел на женщину в углу. – Спасибо вам, милорд, – проговорила она, всхлипывая и с трудом вставая на ноги.

Дрейвен ничего не ответил и бросился на улицу. Тут-то он увидел старого графа, сражавшегося с человеком, одетым в сюрко, который очень напоминал его собственный.

Старый граф дрался отчаянно, но противник был моложе его, подвижнее. Он кружил вокруг старика, нанося удар за ударом по его мечу и щиту. Хью отступал. Дрейвен подбежал к нему и занес меч. Он подоспел как раз вовремя, чтобы отразить удар, который неизбежно снес бы Хью голову. Старый граф отшатнулся, а Дрейвен набросился на самозванца. Он был сильным и ловким, однако если бы Дрейвен был здоров, он справился бы с ним с легкостью. Теперь же Дрейвен чувствовал, что слабеет с каждым ударом. Раны открылись, и по спине заструилась кровь.

Нападающий нанес сильный удар по щиту, и Дрейвену пришлось отступить. Другой удар справа сбил его с ног, и Дрейвен тяжело рухнул на спину. Его пронзила страшная боль, от которой он едва не потерял сознание. Он не мог ни вздохнуть, ни пошевелить руками или ногами.

Это был конец.

Противник занес над ним меч, и Дрейвен приготовился к смертельному удару, однако в этот момент Хью сбил самозванца с ног.

Дрейвен неловко, преодолевая боль, перекатился на бок и из последних сил поднялся. Шатаясь, он подошел к своей лошади и ухватился за седло, чтобы устоять на ногах. Потом оглянулся назад, где Хью бился с самозванцем, и заметил, что тот заходит к старику сзади. Дрейвен выхватил кинжал и, прицелившись, метнул его нападавшему в спину. Хью, увидев, что тот падает, со всей силы нанес ему последний, смертельный, удар мечом.

Силы совсем оставили Дрейвена. Он попытался сесть в седло, но не смог и опустился на колени.

– Рейвенсвуд! – услышал он доносившийся откуда-то издалека голос Хью. Затем кто-то снял с него шлем. Дрейвен не понял, кто это был. Он настолько ослаб, что даже не мог поднять голову. – Мальчик мой, не умирай! Ты меня слышишь? – раздался голос Хью, и лицо старика расплылось перед глазами.

Ответить Дрейвен не смог. Он устало закрыл глаза, и тьма поглотила его.

Услышав, что мужчины возвращаются, Эмили подбежала к лестнице. Джоанна последовала за ней.

Увидев мужа лежащим поперек седла, Эмили вскричала испуганно:

– О нет, Боже мой, нет!

Она рухнула бы на землю, не поддержи ее сестра.

Саймон и отец сняли Дрейвена с лошади и понесли в дом.

– Шевелись, дочка, – бросил старый граф. – Нужно внести его в дом, пока он не умер.

– Так он жив? – с надеждой в голосе спросила Эмили.

– Да, дитя мое, но нам надо поторопиться.

Дрожащими руками Эмили распахнула дверь, мысленно вознесла благодарственную молитву и последовала за мужчинами наверх.

Через несколько часов Дрейвен очнулся. Эмили сидела подле него.

– Как ты меня напугал! – с упреком сказала она.

– Я сам себя напугал, – едва слышно проговорил Дрейвен.

– Что ты хочешь этим сказать?

Дрейвен взял жену за руку:

– До этого дня мне было все равно, останусь ли я в живых в сражении. Но сегодня, когда я рухнул на землю, моей единственной мыслью была мысль о тебе и о младенце. Впервые в жизни мне не хотелось умирать. Я хотел вернуться к тебе, быть здесь, рядом с тобой, и увидеть, как родится наш ребенок.

Эмили обхватила руками лицо мужа.

– Я люблю тебя, Дрейвен, – с чувством проговорила она.

– И я люблю тебя, – отозвался Дрейвен.

Дверь в комнату отворилась, и, подняв глаза, Эмили увидела отца.

Старый граф в нерешительности постоял на пороге, затем специально кашлянул и вошел.

– Я не думал, что вы уже очнулись, – сказал он, обращаясь к Дрейвену.

– Разве вы не слышали, что дьявол никогда не спит? – попытался пошутить Дрейвен.

Старик подошел к кровати, и Эмили заметила по глазам отца, что ему стыдно.

– Так вы не собираетесь облегчить мне задачу?

Дрейвен нахмурился:

– Какую задачу?

– Принести вам мои извинения.

Эмили потрясенно молчала. Никогда еще ее отец ни у кого не просил прощения.

– Я человек, исполненный гордыни, – сказал он Дрейвену. – Но я не настолько туп и упрям, чтобы не признать, что был не прав. А относительно вас я был очень не прав… – Старик замолчал, а потом сделал Дрейвену самый большой, по мнению Эмили, комплимент, на который был способен. Он сказал: – Милорд.

Лицо Дрейвена заметно смягчилось, напряженные мускулы расслабились.

– Единственное, что я могу сказать в свою защиту, – продолжал старый граф, – это то, что я хорошо знал вашего отца. Не мне говорить вам, что это был за человек. – Хью спокойно посмотрел Дрейвену в глаза. – Я не знаю, почему вы спасли мне сегодня жизнь. Я бы для вас этого не сделал.

– Я этого и не ожидал, – ответил Дрейвен.

Старик кивнул:

– Думаю, что это самое мучительное во всей этой истории. Но я хочу, чтобы вы знали, – если бы Бог послал мне сына, я желал бы, чтобы он был таким, как вы.

Дрейвен с горечью рассмеялся:

– Тогда вы должны радоваться, что у вас только дочери. Если вы помните, я убил своего отца.

– А сегодня вы спасли жизнь другому своему отцу, – добавил Хью изменившимся тоном. – Потому что согласны вы или нет, но с этого дня я буду считать вас своим сыном.

Эмили улыбнулась, посмотрев на отца. Никогда она так не гордилась им.

– Спасибо, Хью, – ответил Дрейвен, заметно волнуясь.

– Отец, – поправил его старый граф.

Дрейвен весело засмеялся:

– Спасибо, отец.

Старый граф собрался было уйти, но Дрейвен остановил его:

– Хью!

Старик обернулся и со вздохом сказал:

– Вижу, ты не скоро научишься называть меня отцом.

– Я постараюсь, – пообещал Дрейвен. – Мне хотелось бы знать, кто был тот человек, которого вы убили и кто носил мои цвета.

Отец вопросительно посмотрел на Эмили:

– А ты ему не сказала?

– У меня не было подходящего случая.

Старый граф кивнул и ответил:

– Это Найлз был в твоем сюрко. А тот, в кого ты бросил кинжал, – его кузен, Теодор.

Дрейвен недоуменно смотрел то на Эмили, но на старого графа.

– Но зачем им это понадобилось?

– Судя по словам Джоанны, он женился на ней, возымев намерение заполучить мое поместье, – ответил старый граф. – Чтобы поправить дела, ему нужно было все мое состояние, но он не мог ждать, когда я умру естественной смертью. Поскольку убить меня он не мог – его повесили бы за убийство, – он придумал план, как стравить нас с тобой, чтобы сделать это твоими руками.

Дрейвен в задумчивости нахмурил брови:

– Почему же он не женился на богатой невесте?

– Он пытался, но, будучи в немилости у короны, никогда не получил бы разрешения Генриха. Я свалял дурака: я радостно приветствовал недостойного сына и отвернулся от достойного, – с грустным видом заключил старый граф.

– Вы слишком строги к себе, Хью, – заметил Дрейвен.

– Отец! – снова поправил его граф.

– Отец, – повторил Дрейвен и слабо улыбнулся.

– А теперь отдохни, дорогой мой мальчик. Моему внуку нужен отец.

– А откуда вы знаете, что это будет мальчик? – улыбнувшись, спросила Эмили.

– Поскольку у меня только дочери, считаю, что Боженька обязан послать мне внука.

Эмили радостно рассмеялась. Старый граф вышел, пожелав доброй ночи. Эмили резко повернулась к мужу – и вдруг замерла, ощутив какое-то движение у себя в животе.

– Что такое? – встревоженно спросил Дрейвен.

– Он двигается, – радостно сообщила Эмили. – Я в первый раз почувствовала нашего младенца.

Дрейвен счастливо улыбнулся.