Гвин продолжала разглаживать и оправлять платье. Голова у нее кружилась. От его вопроса она закружилась еще сильнее. Произнесенные хрипловатым мужественным голосом, в котором слышалось и раздражение, и попытка обуздать себя, его слова проникли ей прямо в душу, заявляя о том, чего он хотел.

И что она позволила бы ему сделать.

Она спрятала руки в складках платья и уставилась в землю. Ей не требовалось много времени, чтобы понять, что находиться в его объятиях опаснее, чем сражаться с врагами на пустынной большой дороге. Они могли причинить ей вред. Язычник же был способен проникнуть глубоко в тайники ее души и причинить боль.

А этого она боялась больше, чем насилия.

Гвин сглотнула. Ей следовало держаться подальше от него. Ночь была населена духами – лукавыми, шаловливыми, настойчивыми и бесцеремонными. Ей грезились королевские пиры и таинственные рыцари, осажденные замки и рукопашные схватки. И поцелуи. Обжигающие, страстные поцелуи, вкус которых проникал ей прямо в душу. Глубоко-глубоко. И опалял ее.

Надо было бежать от него как можно дальше.

– Что значит «что делать»? – огрызнулась она, и голос ее прозвучал так же раздраженно, как и у него.

Он улыбнулся, и в этой улыбке таилась опасность.

– Я имел в виду постоялый двор.

– А я аббатство.

– И ты настаиваешь на том, чтобы мы брели ночью по лесу до приюта монахов, рискуя встретить еще большую опасность? Это было бы глупостью.

Она выпрямилась и набрала воздуха в легкие.

– Говорите о себе, сэр-р.

Он бросил на нее мрачный взгляд.

– Я и говорю о себе.

Она выдохнула:

– О-ох!

– Сейчас не время спорить – где-то здесь бродит вожак вражьей стаи, а мы в круге его поисков, – добавил он сурово.

Слова его тотчас унес налетевший порыв ветра. Холодный, пахнущий дождем.

– Или же мы можем добраться до постоялого двора, обмыть свои раны, полечить твою голову, поесть и отдохнуть. И проснуться со свежими сил’Ами и в лучшем настроении.

Она скептически оглядела его.

– Не слышала, что в этих местах есть постоялые дворы. Он вздохнул.

– Я знаю, что есть.

Она стояла в нерешительности.

На фоне зелено-пурпурного леса силуэт Язычника выделялся четко и казался источающим опасность. И все же он был ее единственной надеждой.

– Поедем на твой постоялый двор.

Гриффин вздохнул с облегчением, взял в руки поводья и щелкнул языком, подавая знак Нуару.

Долгое время они двигались в молчании, ожидая, что кто-нибудь прервет его первым. Наконец она спросила:

– Куда ты меня везешь?

Он едва бросил на нее взгляд через плечо:

– Я уже говорил тебе, Гвиневра. На постоялый двор.

Она подняла бровь:

– Должно быть, ты сдерживаешь своего коня.

– Мы уже почти на месте.

– Где?

– Пригни голову, – скомандовал он и поднырнул под низко свисающую ветку.

Они оказались в середине прогалины.

Впереди возвышалось одинокое каменное строение, огромное, местами с искрошившимися стенами.

Несколько окон светились желтым светом – там горели свечи, но в целом сооружение выглядело мрачным и неуклюжим.

Он услышал, как за его спиной Гвиневра судорожно втянула воздух. Его жеребец запрокинул голову и принялся топтаться на месте.

– Спокойно, Нуар, – пробормотал Гриффин.

Она не сводила взгляда со здания.

– Мне показалось, ты обещал доставить нас на постоялый двор.

– Это и есть постоялый двор. – Он сделал ей знак спешиться.

– Гм! – фыркнула она.

Каждая мышца в ее теле болела. Осенний ветер холодил мокрые пальцы рук и ног.

– Ну так где же хозяева постоялого двора и почему…

Она не успела закончить фразу – заметила спешащего к ним человека. Язычник поторопился ему навстречу, и они стали тихо говорить о чем-то, но она не могла расслышать ни слова. Человек приблизился, взял Нуара под уздцы и повел в дальнее крыло здания.

Минутой позже из строения выбежали двое мужчин и скрылись в конюшне, а вскоре галопом выехали и умчались в лес. Проезжая мимо Язычника, они приветствовали его поднятием рук.

Язычник подошел к ней. Лицо его было хмурым и мрачным.

– Пойдем.

Он повернулся и зашагал к строению. Она буравила злым взглядом его удаляющуюся спину, но, похоже, он даже не заметил ее враждебности. А возможно, его не встревожило то, что она все еще осталась стоять. Он не обернулся и не замедлил шага.

И Гвин со вздохом последовала за ним, блуждая рассеянным взглядом по высокой, примятой дождем траве и прихрамывая, потому что от одного из ее башмаков оторвался каблук.

– Должно быть, делу вредит то, что они так далеко от большой дороги, – фыркнула Гвин громко и раздраженно.

– У них есть покровители, – последовал краткий и сухой ответ.

Она снова фыркнула:

– Как им повезло!

Гвин продолжала идти за ним, обхватив себя руками, пальцы ее при этом дрожали. Все представало в искаженном свете, и земля под ее ногами колебалась.

Что касается Язычника, то из обаятельного спасителя он превратился в опасного соблазнителя со сжатыми в ниточку губами. И это превращение пугало ее. Какие еще сюрпризы ожидали ее в этот вечер?

Начался дождь.