Глава 25

Джейн стояла, прислонившись лбом к оконному стеклу, и смотрела на нескончаемый унылый ноябрьский дождь. Согретые солнцем, радостные дни октября давно прошли, освещая лишь память, а зима все настойчивее заявляла свои права.

Джейн понимала, что должна вернуться вниз, к гостям. Однако вынести нескончаемую болтовню незнакомых дам, разговоры о рукоделии и модных фасонах оказалось не так-то просто.

Пока другие развлекались, ей предстояло управлять несколькими поместьями. Даже вдали от дома, во время первого официального визита, приходилось ежедневно работать. Филипп не уставал дразнить и подшучивать, однако и сам прекрасно понимал необходимость регулярного контроля и учета. Джейн получала от работы истинное удовольствие. Ей нравилось чувствовать себя полезной, а успех в делах приносил истинное счастье.

Постоянное внимание к обширным владениям и инвестициям заметно увеличило капитал, но одновременно с благосостоянием возрастала и ответственность. Работа казалась бесконечной, но это обстоятельство не пугало, а лишь рождало новый интерес. Супруги гостили в поместье герцога, недалеко от Лондона. Отец Филиппа и старый герцог были добрыми приятелями.

Когда муж показал приглашение и сказал, что хотел бы поехать, Джейн вовсе не удивилась. В конце концов, до их встречи жизнь графа была полностью сосредоточена на раутах и увеселениях, составлявших смысл жизни лондонской аристократии. И вдруг он провел несколько месяцев в уединении Роузвуда, отклоняя многочисленные приглашения. Желание вернуться к привычному образу жизни казалось вполне понятным. Удивляло лишь то, что Филипп хотел ехать не один, а в компании жены и дочери.

Джейн согласилась с огромной неохотой. Ей очень не хотелось покидать уют ставшего родным поместья и погружаться в общество богатых скучающих аристократов, которые так не понравились ей весной, во время свадьбы. Но все же она предпочла оставить чувства при себе, ясно сознавая, что Эмили необходимо расширять представление о мире и приобретать опыт общения в том кругу, к которому она принадлежала по рождению. Да и Филипп настолько загорелся идеей совместного путешествия, что отказать было очень трудно.

Первые два дня в доме герцога пролетели быстро. Эмили подружилась с несколькими девочками своего возраста и выглядела по-настоящему счастливой. Филипп встретился со старыми приятелями и проявил себя таким интересным, компанейским человеком, что Джейн наблюдала за мужем с искренним восторгом. Еще ни разу в жизни ей не доводилось видеть его в подобной обстановке. Собственные страхи и неуверенность оказались совершенно необоснованными: жену известного и всеми любимого светского льва встречали радушно и уважительно. Если она и вызывала любопытство, то только как отважная женщина, сумевшая склонить закоренелого холостяка Уэссингтона к приятию матримониальных уз.

Джейн взглянула на лежавшую на столе солидную стопку писем. Она не успела прочитать их дома, а потому захватила с собой. Села в кресло и углубилась в чтение. Третье письмо заставило резко выпрямиться, и движение отозвалось внезапной болью в пояснице. Не отрываясь от чтения, Джейн потерла спину. Даже несмотря на боль, она с трудом сдержала смех. В этот самый момент за спиной послышался звук открывающейся двери. Не оборачиваясь, Джейн сразу узнала шаги мужа.

Филипп внимательно взглянул на сидящую за письменным столом Джейн, на множество разложенных перед ней бумаг. День уже угасал, и в комнате царил полумрак, Неярко горела лампа. В теплом свете волосы Джейн отливали медным блеском, а грациозная фигура казалась тоньше и стройнее. И как всегда, когда удавалось наблюдать за погруженной в собственные мысли супругой, граф невольно восхитился ее изысканной, благородной красотой. Заметил он и быстрое движение: Джейн потирала спину не впервые.

Филипп подошел и нежно коснулся губами обнаженного плеча.

– И над чем же ты смеешься в одиночестве? Джейн протянула мужу письмо:

– Смотри, кто мне написал.

– Грегори? – Филипп вопросительно поднял бровь. – Какого черта нужно этому болвану?

– Рассуждает о том и о сем, но все сводится к неудаче импортного бизнеса; он никак не может наладить бесперебойные поставки. Договоры уже просрочены. А в конце письма просьба: не могу ли я приехать на некоторое время и помочь с делами?

– Ишь хитрец! – Уэссингтон быстро прочитал письмо и бросил листок на стол. По-хозяйски сгреб жену в охапку, сел в кресло, а ее посадил к себе на колени.

– Надеюсь, ты не лишишь подонка возможности вариться в собственном соку?

– Ну конечно, я решила немного его помучить. Зато потом можно будет предложить хороший выход из положения и полностью выкупить импорт. Думаю, в такой ситуации приобретение окажется весьма выгодным.

Филипп задумчиво пожал плечами.

– Можно перевести дело в Лондон. Дешево приобрести старые склады и пустить их в дело.

– Читаешь мои мысли. – Супруги все чаще замечали, что думают одинаково и нередко принимают сходные решения.

– Судя по всему, удастся совершить выгодную сделку. – Джейн улыбнулась. – Возможно даже, и сама верфь сменит хозяина.

– Великолепная идея. Надо начать расчеты.

Джейн потянулась за ручкой, словно собираясь приступить к делу сию же минуту, но Филипп рассмеялся и шутливо схватил жену за руку.

– Может быть, не сейчас, дорогая графиня, а чуть позже? Все-таки мы на празднике.

Уэссингтон погладил жену по спине:

– Когда я входил, ты снова терла поясницу. Опять болит?

– Совсем чуть-чуть. А ты действительно считаешь, что я в положении? – Дискуссия на эту тему продолжалась уже несколько дней.

– Говорю тебе, что думаю об этом уже несколько недель.

– Но я не ощущаю особых перемен.

Заявление было не совсем правдивым. На самом деле Джейн начала быстрее утомляться, никак не могла стряхнуть накопившуюся усталость, часто страдала от головной боли. Да и спина нередко болела. От пищи и от запахов порой тошнило, а главное, то и дело возникало необъяснимое ощущение чуда.

– Как только вернемся в Лондон, немедленно пошлю за доктором. Тогда будем знать наверняка.

– А ты уверен, что хочешь знать правду? – Слова вырвались сами собой, прежде чем Джейн успела подумать.

– Разумеется, хочу. А почему должно быть иначе? – Джейн покачала головой и посмотрела в окно.

– Спросила просто так, не подумав.

– Посмотри-ка на меня. – Филипп повернул жену к себе. – Думаешь, мне не нужен наш ребенок?

Джейн едва заметно улыбнулась и прижалась к широкой груди любимого.

– Просто немного страшно. Прости, понимаю, что веду себя глупо.

– Послушай, Джейн. Для меня нет и не может быть ничего более прекрасного, чем знать, что ты носишь под сердцем мое дитя.

Слова прозвучали так искренне, так откровенно, что Джейн немного успокоилась.

– А если у нас будет девочка?

– Надеюсь, что у нас будет целая дюжина девочек, и непременно с твоими зелеными глазами и непосредственностью Эмили.

Этот человек умел говорить именно то, что необходимо, Джейн провела губами по чуть колючей щеке. Так хотелось доказать свою любовь!

– Плутовка, что ты творишь?

– Терпение, сэр. Уверена, что совсем скоро вы это поймете.

– О небеса! – Граф рассмеялся и еще крепче прижал к себе любимую. – Умираю и улетаю в рай!

«Я люблю тебя».

Чувство родилось в глубине души.

«Не молчи, скажи это вслух, глупец!»

Филипп жаждал открыть сердце, однако язык решительно отказывался подчиняться.

В эту минуту в коридоре послышались детские голоса и смех, Супруги тут же чинно выпрямились и привели в порядок одежду. В комнату ворвалась Эмили – очевидно, она играла с подружками в своей спальне.

От цепкого взгляда не ускользнул румянец на щеках взрослых. Оба покраснели так, словно занимались чем-то непозволительным.

– Вы что, опять целовались?

– Боюсь, что так, – с готовностью признался Филипп. – Дело в том, что Джейн настолько хороша, что я ничего не могу с собой поделать.

Эмили считала отца ужасно романтичным. То же самое думали и подружки. Еще бы! Отец постоянно держал Джейн за руку, улыбался так, словно знал какой-то ужасно важный секрет, и то и дело что-то шептал ей на ухо. Девочки постоянно обсуждали, что он может говорить в такие минуты. И конечно, все соглашались с Эмили в том, что ее папа и Джейн очень красивые – даже трудно сказать, кто из них лучше.

– А этим можно заниматься среди бела дня?

Филипп изумленно вытаращил глаза, и только большой глоток вина из стакана жены позволил сдержать смех. Джейн не могла поверить собственным глазам: граф определенно покраснел. Да и ее щеки недвусмысленно горели.

– Да, милая, все в порядке.

Стремясь как можно быстрее сменить тему, Джейн спросила:

– Тебе сегодня было весело?

– Да, очень. Просто прекрасно. И к тому же произошло кое-что удивительное.

– Неужели? И что же именно?

– Пенелопа Хитроу пригласила восемь самых близких подруг поужинать у нее в комнате, и представляешь, я оказалась в числе приглашенных!

– Боже мой! – Филипп с улыбкой взглянул на дочь. – Какое восхитительное событие!

– Вот именно. А потому мне необходимо немедленно начать готовиться. – Эмили озабоченно взглянула на Джейн: – Что же мне надеть?

Едва заметно подмигнув мужу, Джейн протянула руку:

– Пойдем посмотрим вместе, хорошо?

Следующие два часа прошли в хлопотах и подготовке. Семейство в полном составе спустилось в просторный холл. Филипп и Джейн хотели торжественно проводить девочку на ее праздник и лишь потом отправиться ужинать. Однако не успели они отойти от лестницы, как дверь открылась и появилась Маргарет.

Настало неловкое молчание. Маргарет, как всегда эффектная – в элегантном, хотя и смелом платье из голубого бархата, – в упор смотрела на всех троих, даже не пытаясь скрыть откровенную неприязнь.

– Лорд Уэссингтон. Леди Уэссингтон.

Титул Джейн прозвучал подчеркнуто презрительно. Маргарет определенно хотела показать, что супруга графа вовсе его не заслуживает. И уже почти грубо добавила:

– Леди Эмили, как интересно видеть вас в светском обществе!

Эмили тут же спряталась за спину Джейн, словно испугавшись, что Маргарет может сделать ей больно. У самой же Джейн оскорбительный тон и нескромный взгляд вызвали раздражение и негодование. Она была готова броситься в бой, и лишь рука Филиппа, крепко сжавшая ее ладонь, предотвратила неприглядную сцену.

– Леди Дауне, – коротко приветствовала Джейн, едва заметно кивнув.

– Привет, Маргарет, – холодно поздоровался Филипп. Он не видел бывшую подружку несколько месяцев и иногда ловил себя на мысли, что вдали от нее жизнь кажется куда более мирной и осознанной. И вот пожалуйста! Красотка является во время первого же их с Джейн совместного визита. Граф сделал шаг в сторону, показывая, что беседа окончена. – Ты извинишь нас? Как всегда, немного опаздываем.

– Разумеется. Не смею задерживать. – От внимания светской львицы не укрылось ни то, как крепко Филипп держит за руку жену, ни то, как другой рукой заботливо обнимает дочку. Значит, то, о чем судачили в салонах всезнающие сплетницы, оказалось чистой правдой. Семья удалилась, а Маргарет так и осталась стоять на месте, еще больше разозлившись оттого, что услышала слова Филиппа, обращенные к Джейн.

– Прости, любовь моя, – произнес он тоном, который ей самой не приходилось слышать ни разу в жизни. – Я и понятия не имел, что эта женщина здесь окажется.

– Не волнуйся, Филипп. Всего лишь досадная мелочь; вовсе не имеет значения.

– Еще как имеет! Тебе это неприятно. Интересно, о чем думала графиня, рассылая приглашения? Непременно с ней поговорю.

– Нет-нет. Ни в коем случае не делай этого. Лишь усугубишь неловкость. Она здесь, и мы здесь – ничего страшного. Я просто не позволю этой особе испортить нам настроение.

Голоса стихли, и дальнейших слов Маргарет уже не могла разобрать.

Она заперлась в своей комнате и попыталась успокоиться. Лицо так горело, что пришлось приложить мокрое полотенце. После того инцидента Филипп отмахнулся от нее словно от назойливой мухи. С тех пор она его даже ни разу не видела. И все-таки отчаянно хотелось вернуть бывшего любовника. Он единственный понимал ее. А кроме того, было ужасно больно и унизительно сознавать, что кто-то, а тем более Филипп Уэссингтон, бросил ее ради этой простушки, которую теперь с гордостью называл своей супругой и графиней. Выскочка еще поплатится за все неприятности, которые доставила своим появлением в Лондоне!

Несколько часов спустя веселье было в самом разгаре; бал шумел радостно и самозабвенно. Изящно одетые гости кружились в танце. Джейн внезапно почувствовала легкое недомогание и оперлась на руку мужа. Он склонился, чтобы лучше ее слышать.

– Все в порядке? – спросил граф.

– Как-то странно себя чувствую, – ответила Джейн.

– Голова кружится? – поинтересовался Филипп, с трудом пряча понимающую улыбку. Пара незаметно покинула круг танцующих, и граф усадил жену в кресло. Как ни старалась Джейн, а подавить зевоту ей все-таки не удалось. Усталость взяла свое.

– Да, наверное, все-таки пора отдохнуть.

– Может быть, уйдем к себе?

Джейн окинула взглядом веселую праздничную толпу. Музыка, смех, приятные разговоры. Гостей развлекали не одними лишь танцами. Рядом с бальным залом находились комнаты, где заключались пари, делались ставки. Можно было принять участие в карточной игре или с комфортом, в приятной мужской компании выкурить сигару. Для Филиппа это привычная, родная стихия, лишать его развлечений было бы слишком жестоко. Приступ головокружения прошел, и Джейн осторожно поднялась.

– Не хочу лишать тебя общества. А я, пожалуй, поднимусь в комнату.

– Мне и в голову не пришло бы отпустить тебя одну.

– Не будь глупым. Оставайся в зале и веселись. Филипп оглянулся. Уже давным-давно ему не приходилось участвовать в подобных праздниках. Здесь собрались люди, с которыми хотелось поговорить, обсудить новости и слухи; которым вполне можно было рассказать о собственных хозяйственных успехах. Оживление, блеск, изысканные напитки – все это неудержимо привлекало Да и почему бы не сыграть партию-другую в карты или кости? Граф с улыбкой перевел взгляд на жену.

– Ты уверена?

– Вполне. Но только, если позволишь, одно-единственное условие.

– Какое же?

Джейн поднялась на цыпочки и прошептала на ухо мужу:

– Разбуди меня, когда вернешься в спальню.

– Обещаю, леди Джейн. Непременно исполню.

В подтверждение своих слов граф любезно поцеловал руку супруги и с улыбкой стал наблюдать, как она направляется к выходу. Возле самой двери Джейн обернулась и, заговорщицки подмигнув, кокетливо взмахнула рукой. Уэссингтон в ответ слегка поклонился и спросил себя, заметил ли кто-нибудь из присутствующих молчаливое признание в любви. Впрочем, даже если и заметил, какая разница? Как только молодая графиня скрылась из виду, граф направился в игорную комнату.

Уже через минуту рядом появилась Маргарет. – Привет, милый, – томно прошептала она, награждая старого приятеля самой очаровательной из своих улыбок. – Готова поклясться, что ты меня избегаешь.

Филипп прекрасно понимал и выражение лица, и красноречивый взгляд, которым наградила его красотка. Ничего хорошего они не сулили.

– Чего ты хочешь, Маргарет?

– Как ты думаешь, чего я хочу? – Светская львица положила руку ему на грудь. – Так приятно, что ты наконец вернулся. Жизнь без тебя стала поистине невыносимой.

Словно между прочим Филипп убрал с груди нескромную и назойливую ладонь. Однако Маргарет крепко сжала его пальцы. Освободиться можно было лишь рывком. Устраивать сцену в чужом доме постыдно.

– Думаю, нам следует поговорить наедине.

– Прекрасно. В таком случае встретимся через полчаса у меня. Знаешь, где мои комнаты?

– Непременно приду.

Спустя ровно тридцать минут лорд Уэссингтон вошел в гостиную Маргарет. Комната была полностью готова к его визиту, словно хозяйка все спланировала заранее. В камине уютно горел огонь. Ароматизированные свечи создавали интимную, располагающую к откровенности атмосферу. На изящном столике стояли бокалы с пурпурным вином. Дверь в будуар оказалась слегка открытой, и оттуда доносилось негромкое пение: Маргарет переодевалась.

Филипп удобно устроился возле очага на небольшой софе. Дверь не скрывала облика красотки в различных стадиях нескромной и многообещающей обнаженности. Как всегда, приготовления к выходу длились долго, а потому у графа было достаточно времени, чтобы обдумать предстоящий разговор. Единственное, что он собирался сделать, – это высказать собственную точку зрения и уйти. Однако говорить через полуоткрытую дверь, а тем более заходить в спальню не хотелось. Потому он и решил дождаться появления Маргарет.

Наконец она впорхнула в гостиную, одетая в прозрачное неглиже. Наряд не только не скрывал, а даже подчеркивал женственные прелести. Да, эта дама всегда была очень красива. А если помножить внешнюю привлекательность на полное отсутствие скромности и даже малейших ограничений в интимных отношениях, то ее вполне можно было назвать воплощением мужской мечты. Впрочем, несмотря на это, Филипп искренне радовался избавлению от чар.

Маргарет по-своему поняла промелькнувшую во взгляде гостя высокую оценку и решила, что направление выбрано правильно. Несколько умелых движений – и этот роскошный представитель мужского племени снова окажется в ее постели. Ну а поймав его, она непременно сумеет позаботиться о том, чтобы новоявленная графиня услышала все самые пикантные сплетни.

Филипп решительно встал:

– Нам необходимо поговорить.

– Чуть позже, милый. Сейчас у меня на уме кое-что иное, куда более приятное.

Филипп не успел отреагировать на провокационное заявление, как красотка прижалась всем телом, накрыв поцелуем его губы. Граф отшатнулся, однако отойти на достаточное расстояние все-таки не сумел: избавиться от Маргарет оказалось не так-то просто.

– Покажи, как ты скучал без меня, – промурлыкала похотливая кошка.

Но Филипп не проявлял никаких признаков желания. Красотка на мгновение замерла, потеряв самообладание.

Склонив голову, Уэссингтон смотрел на красавицу, которой еще недавно удавалось так легко его увлекать. Сейчас он не испытывал ни малейшего намека на вожделение. Не желая показаться грубым, но в то же время ощущая потребность высказаться как можно яснее, он ответил на призыв к вниманию и ласкам прямо, без обиняков:

– К сожалению, ничего не могу тебе показать, так как совершенно не скучал. Ни капли.

– Не могу поверить.

– Прекрати, Маргарет. – Уэссингтон нетерпеливо смахнул со своей груди руки бывшей любовницы. – Мне необходимо вернуться в зал.

– Что? Что ты сказал? Но ведь твоя женушка уже отправилась спать, так что мы вполне можем провести время наедине.

– Прости, но дело в том, что мне вовсе не хочется оставаться наедине с тобой. Продолжение отношений меня не интересует, а потому тебе не стоит тратить время на напрасное преследование.

Это же просто невозможно! Еще ни одному мужчине не удавалось устоять против ее искусных ласк!

– Ты, наверное, шутишь!

– Вовсе нет. Сейчас на некоторое время отправлюсь в игорную комнату, а потом в собственную спальню, к жене.

Филипп сделал шаг назад, но обольстительница лишь прильнула еще откровеннее, отказываясь признавать поражение. Уэссингтону пришлось силой разорвать невольное объятие.

– Все, что между нами было, прошло и растаяло в воздухе. Новый раунд отношений меня вовсе не интересует и не привлекает, так что не трать зря свои силы. Я не позволю тебе расстраивать Джейн эксцентричными выходками и безумными прихотями.

От злости и унижения лицо Маргарет покрылось красными пятнами. Получить столь недвусмысленный отпор – и от кого? От самого Филиппа Уэссингтона! Эмоциональная привязанность всегда казалась светской львице самым никчемным переживанием, и партнер вполне разделял ее убеждения. Ядовитым тоном она заметила:

– Не зная тебя так давно и хорошо, как знаю я, вполне можно было бы подумать, что ты воспылал к женушке нежными чувствами!

– Больше того, готов открыто признать, что люблю миссис Уэссингтон.

На лице Филиппа появилась счастливая, даже чуть глуповатая улыбка. Слова легко слетели с губ и даже принесли чувство облегчения. Пусть Маргарет первой узнает о глубине его чувства к жене. А как только удастся вырваться из этой отвратительной комнаты, он немедленно направится к себе в спальню и скажет Джейн заветные три слова.

– Но этого просто не может быть! Посмотри на меня!

Отказываясь верить в окончательное и бесповоротное перерождение графа, в полное равнодушие к ее неотразимым прелестям, Маргарет распахнула пеньюар, полностью обнажив прекрасную грудь.

Филипп окинул ее равнодушным взглядом, а потом поднял руки к лентам, пытаясь привести одеяние в порядок.

– Нельзя ли провести беседу в более достойном стиле?

В это самое мгновение Маргарет заметила, как в зеркале отразилось какое-то движение. Дверь медленно открывалась. Филипп не мог заметить, что происходит сбоку, в отдалении, но куртизанка смотрела в зеркало и все видела. Она сделала решительный шаг вперед и заключила графа Роузвуда в цепкое кольцо своих порочных рук.