Глава 10

Через три дня Стивен пил кофе и едва не захлебнулся, услышав оглушительный, раскатистый грохот, от которого содрогнулся весь дом. Уэнделл застыл на месте, едва не выронив серебряный кофейник. Горничная Джейн громко вскрикнула и в отличие от более стойкого дворецкого уронила на пол поднос с фарфоровой посудой.

Стивен и Уэнделл ошеломленно обозрели стены. Джейн, которая не знала, чего ей больше страшиться: непонятного грохота или наказания за разбитую посуду, – растерянно таращила глаза на свои протянутые руки. Ужасающий грохот повторился. И тогда страх победил.

– Боже, дом обваливается! – завопила она.

Прежде чем Стивен успел собраться с мыслями и что-либо предпринять, в столовую ввалился Адам в халате поверх нижнего белья, с растрепанными после сна волосами.

– Что, черт побери, происходит? – взбудоражено спросил он. На его щеке багровела оставленная краем подушки полоса.

– Это все наказание за грехи наши тяжкие! – Прижав сжатые кулачки к юбке, запричитала Джейн. – Господь решил покарать нас. В ярости он сотрясает весь мир, и каждому из нас придется расплатиться за содеянное. Сбывается предсказание святого Варфоломея…

Дом содрогнулся, и причитания оборвались. Джейн подпрыгнула и бросилась вон – замаливать грехи.

Стивен, Адам и Уэнделл, приоткрыв рты, смотрели ей вслед.

– Похоже, на нас обрушился гнев Божий? – предположил Адам.

– Господь карает грешников? – осведомился Уэнделл.

Однако грохот все продолжался и продолжался, и они тут же забыли об испуганной горничной.

– Господи, уж не рушится ли мой дом? – проговорил Адам.

Стивен окинул его суровым взглядом.

– Дом, конечно, старый, но он еще должен постоять. – Адам подозрительно поглядел на Стивена: – Ты не пробовал заманить ее сюда еще раз?

– Нет.

– Тогда что же там творится?

– Это я и собираюсь выяснить, – ответил Стивен. Поднялся, бросил салфетку на стол и поспешил к двери.

Адам бросился за ним, как был: в халате поверх белья и домашних шлепанцах.

Они выбежали через парадную дверь, спустились с крыльца и кинулись к парадной двери вдовы Брэкстон. «Скоро от этих бесконечных хождений в тротуаре дорожка протрется!» – с раздражением подумал Стивен.

На их стук никто не ответил, и Стивен схватился за ручку двери, которая оказалась незапертой.

– Неужели эта женщина никогда не слышала о грабителях?

Адам захохотал:

– Я думаю, что Белл не только не обижается на людей, которые причиняют ей, зло, но думает о них вдвое лучше.

Стивен ничего не ответил. Вспомнив о ее искалеченной ноге, он сильно усомнился в правоте Адама.

В вестибюле не было ни души, хотя даже самый тугоухий мул мог оглохнуть от стоявшего там шума, раздававшегося наверху. Братья поднялись по лестнице на второй этаж.

Там, к своему величайшему изумлению, они нашли Белл в окружении дюжих каменщиков, которые крушили кувалдами внутреннюю стену.

Вся мебель была убрана. Занавески свернуты. Ковров нигде не было видно. Посреди комнаты возвышалась большая груда штукатурки и планок, словно наметенная могучим торнадо. В стене была уже пробита большая брешь, которая вела в соседнюю комнату.

– Что вы делаете? – напрягая голос, прокричал Стивен.

Рабочие сразу же прекратили работу. Повернувшись, Белл посмотрела на них изумленными глазами:

– Стивен! Адам!

Когда она увидела, как одет Адам, ее изумление сменилось участием:

– Я разбудила вас?

Прежде чем Адам успел раскрыть рот, Стивен резко воскликнул:

– От такого шума проснулись бы и мертвые! Что вы тут затеяли, черт возьми?

Переминаясь с ноги на ногу, каменщики поглядывали то на Белл, то на Стивена. Белл была сконфужена.

– Я сношу стену, – просто ответила она. – Вернее, они сносят стену.

Стивен издал звук, подозрительно похожий на рык:

– Это я вижу и сам. Вопрос в том, миссис Брэкстон, зачем они ее сносят?

– Чтобы построить здесь танцевальный зал, как мне посоветовал Адам.

Под пронизывающим взглядом Стивена Адам изобразил комичную гримасу. Белл как будто ничего не заметила. Она отвернулась, обняв плечи руками.

– Танцевальный зал! – почти выкрикнул Стивен, глядя на брата. – Ты посоветовал ей построить танцевальный зал?

Адам робко пожал плечами:

– Ты же слышал.

– Да, – шепнула Белл с каким-то особым выражением, – танцевальный зал. Прекрасный, большой зал!..

Только тон, которым она это произнесла, заставил разгневанного Стивена опомниться. Впечатление было такое, будто она убеждает себя в том, во что сама не верит. Белл сделала несколько неловких шагов через обломки.

– Зал будет с паркетным полом, с панельной обшивкой. А вон там, – она подняла глаза вверх, на потолок, – я повешу большую хрустальную люстру. – Белл взглянула на Стивена. – Точно такую же, как у вас. – Она сделала еще несколько шагов, на этот раз в сторону камина. – А вот здесь…

– Вы не можете построить танцевальный зал! – проревел Стивен.

Выпрямившись, Белл медленно повернулась и посмотрела ему в глаза. И все остальные тоже уставились на него.

– Почему это, хотела бы я знать? – озабоченно спросила она.

Выражение ее глаз удручающим образом подействовало на Стивена. Всего несколько минут назад ее лицо светилось от восторга, от мысли о том, что у нее будет свой танцевальный зал. «Но зачем ей танцевальный зал? – озадаченно подумал Стивен. – Она с трудом ходит, а уж сложные фигуры танцев и подавно не для нее!» Что-что, а танцевальный зал ей никак не нужен. Ему он тем более не нужен, а ведь скоро он вернет себе этот дом! Не зря же он сказал Адаму, что нет такого контракта, который нельзя было бы расторгнуть.

И все же его сильно удручало выражение ее глаз.

– Отвечайте же, мистер Сент-Джеймс!

Белл перешла на сухой, официальный тон. Таким тоном – без всякой связи с происходящим, – подумал Стивен, она разговаривала с Бертраном в ресторане. Он чуть не улыбнулся.

– Так почему я не могу построить танцевальный зал? Я получила все необходимые разрешения, архитектор составил план, наняты квалифицированные рабочие. Скажите, чего мне не хватает для начала перестройки?

Забыв об остальных, они смотрели друг на друга. Он должен был сказать ей, что скоро получит свой дом обратно, а у нее будет другой, лучше этого. Но слова не шли с языка.

– Бумаги еще не выправлены надлежащим образом, – уклончиво ответил Стивен. – Будет лучше, если вы подождете… – В комнате воцарилось леденящее молчание.

– Это мой дом, мистер Сент-Джеймс. И я могу делать с ним все, что захочу! – упрямо настаивала Белл. – А теперь, простите, мы должны продолжать работу.

Стивен поймал на себе суровые, вопрошающие взгляды брата и рабочих. Он не смог сообщить Белл, что скоро дом, который она считает своим, перейдет к нему. Собственная слабость и огорчала, и бесила его. Пробормотав проклятие, он повернулся и вышел из дома. На улице его встретило зимнее утро. В пронизывающем холоде было что-то успокаивающее.

Шли дни. Стук кувалд оставался единственным признаком существования Белл. Стивен несколько раз пытался повидать ее, но всякий раз дворецкий останавливал его, сообщая, что хозяйки нет дома. Разумеется, Стивен ни на миг не верил. Просто, как и прежде, она не желает его принимать.

Странно, но это огорчало его. И еще сильнее огорчала собственная заинтересованность. Сколько раз твердил он себе, что все это его совершенно не касается, что она самая неподходящая для него женщина. На роль жены со своим непредсказуемым характером она не годится, и что-то мешало Стивену представить ее в роли любовницы. А кем еще она могла для него стать?

И все же Стивен каждый день подходил к ее голубым дверям, которые слуги неизменно захлопывали перед его носом. Заводить граммофон, прибегая к методу Адама, было бесполезно, потому что шум, доносившийся с той стороны стены, можно было заглушить, лишь сломав пару стен у себя в доме. Поэтому Стивен терялся в догадках, как повидать Белл, хотя и хорошо знал, что делать этого не следует.

Подобные мысли доводили его до головокружения. Он преисполнился решимости увидеться с ней, хотя и очень туманно представлял себе, с какой, целью.

К концу недели Стивен постучал в дверь Белл, чтобы узнать, будут ли вестись работы в субботу и воскресенье. На этот счет существовало официальное запрещение, но Гастингс был неумолим, только обещал, что передаст его послание.

Раздосадованный, Стивен повернулся и тут вдруг увидел возвращающуюся домой Белл.

При ее неожиданном появлении он сразу же забыл, как дерзко захлопывает перед ним дверь ее дворецкий!

Она была хороша, просто, ослепительно хороша. Всякий раз, когда Стивен сталкивался с ней, его поражала ее красота, и у него было такое чувство, будто он видит ее впервые.

В свете зимнего солнца волосы Белл сверкали. Шагая быстрее, чем обычно, она заметно прихрамывала. Сначала Стивен забеспокоился, не случилось ли какой беды. Но тут на ее губах появилась улыбка, и он почувствовал сильное облегчение. Облегчение – и в то же время гнев.

– Где вы пропадали? – выпалил он. Белл чуть не споткнулась, затем рассмеялась:

– Что с вами? Может быть, вы встали не с той ноги? Или получили письмо, в котором кто-то забыл поставить точки над i?

– Не могу представить себе, как можно спать под такой дикий шум, который доносится из вашего дома, – пробурчал Стивен, хотя шум начинался, когда он уже был на ногах, и заканчивался задолго до того, как он ложился спать. Но в этот момент правда, казалось, ничего не значила.

– Как всегда, ваши шутки не попадают в цель. Белл цокнула языком, прошла мимо и поднялась на крыльцо.

Стивен поспешил за ней и успел войти в дом, прежде чем она закрыла дверь.

– Я что-то не помню, чтобы приглашала вас к себе, – заметила она, приподняв красиво очерченную бровь.

В ответ Стивен тоже поднял бровь:

– А я не помню, чтобы спрашивал разрешения.

– Разрешения вы не спрашивали. Сама не знаю, чему удивляюсь, – с иронией проговорила Белл. – А вы вообще когда-либо спрашиваете позволения, Стивен?

– На прошлой неделе вы называли меня мистер Сент-Джеймс.

– Я была безумно сердита.

– А сейчас вы сердитесь?

Белл внимательно посмотрела на него.

– Нет. Во всяком случае, пока нет, – ответила Она и с улыбкой добавила: – Правда, день еще только начинается, но я слишком счастлива, чтобы сердиться.

Белл повернулась к Гастингсу и передала ему плащ:

– Я нашла того, кого искала.

– Очень хорошо, мадам! Я знал, что вы непременно найдете.

Полностью, казалось, забыв о Стивене, Белл направилась вверх по лестнице. Гастингс указал Стивену на парадную дверь.

– Ни за что на свете, Гастингс. Я зашел слишком далеко, чтобы возвращаться.

Сделав несколько больших шагов, он догнал ее на лестнице. Гнев, обуревавший Стивена, испарился при виде стройной ручки, скользившей по перилам.

– Я думала, вы ушли, – сказала Белл, не оглядываясь.

– Сегодня вам не повезло, – ответил он, испытывая сильное желание ей помочь, но зная, что предложение помощи вызовет у нее негодование.

Белл вновь рассмеялась:

– Но сегодня мне повезло!

– Да, вы нашли того, кого искали. И кто же это? Белл задержалась на лестничной площадке, чтобы отдышаться. Ее голубые глаза сияли воодушевлением:

– Человек.

Стивен застыл на месте:

– Какой еще человек?

– Тот, которого я искала.

Стивен был настолько поражен, что лишился дара речи.

– Я искала его много дней. Вот почему вы не могли застать меня дома.

Она стала преодолевать второй пролет, и задержавшийся на миг Стивен поспешил вслед за ней, не понимая, что он чувствует.

– Вы уходили из дома?

– Да, конечно, я искала целыми днями. И уже хотела отказаться от поисков, когда нашла нужного мне человека.

Радость, которую Стивен ощутил, узнав, что все эти дни она и в самом деле отсутствовала, была подпорчена сознанием, что Белл искала какого-то человека.

– Стало быть, вы нашли его? – недоверчиво спросил он.

– Да.

Остановившись на лестнице, Стивен следил, как она поднимается на третий, затем на четвертый этаж.

– Вы просто пошли и нашли себе человека? Когда эта женщина перестанет доводить его до безумия?

– Да, я отправилась в музей и внимательно изучала всех приходящих и уходящих. – Поколебавшись, Белл повернулась к нему. – Понаблюдав за человеком, можно многое о нем сказать. Посмотрите, как он ходит, как стоит, как смотрит на других, когда полагает, что его никто не видит. А я наблюдала очень внимательно.

– Да, конечно, – пробормотал он. Недоверие, которое испытывал Стивен, понемногу сменялось гневом. Она взяла и нашла себе мужчину. Господи, да она же чокнутая! Думать так было, во всяком случае, легче, чем вдумываться в значение ее слов.

«Стало быть, Белл нашла себе другого!» – пронеслось у него в голове.

– День за днем я наблюдала и наблюдала и уже хотела отказаться от поисков, но тут вдруг увидела его! И сразу поняла, что он идеально мне подходит.

– Нельзя же вот так зайти куда-нибудь и выбрать человека, решив, что он вам подходит. – Стивен все еще продолжал стоять на лестнице.

Белл посмотрела на него, как на несмышленого младенца:

– Разумеется, нет. Сделав свой выбор, я подошла к нему, представилась, задала несколько вопросов, чтобы убедиться в правильности моего впечатления. То, что его пальцы перепачканы краской, еще ничего не значит. – Она всплеснула руками. – Но я убедилась, что Марвин – тот, кого я искала.

– Марвин? С пятнами краски на пальцах?

– Да, уверяю вас, он хороший художник. Его полное имя – Марвин Дюбуа. Он учился в Лувре.

Стивен зажмурился, пытаясь осмыслить ее слова. К тому времени Белл уже достигла четвертого этажа и направилась по коридору.

Перепрыгивая сразу через несколько ступенек, Стивен буквально взлетел по лестнице и встал между ней и дверью:

– Вы пошли и нашли себе художника? Этот человек – художник?

– Да, конечно. Именно такой мне и нужен.

В голове у Стивена зародились всевозможные предположения. Почувствовав это, она улыбнулась:

– Вероятно, вы подумали, что мне скорее нужен садовник или архитектор? Потому-то у вас такой удивленный вид. Успокойтесь. Я не собираюсь начинать новое строительство. Этот человек будет только писать маслом на холсте, даже не на той драгоценной стене, что прилегает к вашему дому. Не волнуйтесь.

Стивена охватило непреодолимое желание заключить Белл в объятия и закружиться вместе с ней по комнате, как это было, когда он узнал, что она не солгала. Ее в самом деле не было дома, когда он приходил. А нашла она себе не мужчину, как он предполагал, а художника. И вдруг Стивену стало все равно, что он ведет себя как школьник.

– И что же будет рисовать этот художник? Белл сложила губки бантиком.

– Я чувствовала, что в моем доме чего-то не хватает, но никак не могла понять, чего именно. Но когда я увидела все эти портреты в вашем доме, особенно тот, что висит над камином в бальном зале, я все поняла. Мне нужен портрет.

– Ваш портрет?

– О нет! – махнула рукой Белл. – Портрет моего отца. – Она прошла мимо него в комнату. – Это будет замечательно – портрет моего отца над камином в бальном зале!.. – Она повернулась к Стивену, и ее широко открытые глаза омрачило беспокойство. – А что думаете вы? Правильно я поступаю?

Стивен не знал, что думать, во всяком случае, его мысли имели очень мало отношения к ее отцу, всемирно известному путешественнику, который, если верить слухам, на самом деле был управляющим имением.

Видя, что он молчит, Белл скисла. Отвернувшись от него, она пересекла комнату и подошла к стеклянной двери на балкон.

– Значит, я ошиблась, это не идеальное решение. – Воодушевление покинуло ее, сменившись унынием.

– Я уверен, что это будет чудесно, – подбодрил ее Стивен.

Но было уже поздно. Белл не поверила в его искренность. Она прислонилась головой к стеклянной двери.

Стивен вошел в комнату, оказавшуюся гостиной. Отсюда он смог заглянуть в соседнюю комнату, где стояла ее кровать. Этот вид распалял воображение, как зрелище женской ноги в чулке, обещание возможного блаженства. Он посмотрел на Белл, и у него перехватило дыхание. Боже, как она прекрасна!

Почему его тело так сильно реагирует на притяжение, исходящее от этой женщины? Этот вопрос он задавал себе уже не в первый раз, но так и не находил ответа.

– Я думаю, – спокойно произнес он, проходя в комнату, – что в конце концов вы сведете меня с ума.

На эти слова последовала незамедлительная реакция. Белл повернулась и посмотрела на него умоляющим взглядом:

– Не говорите так! Никогда так не говорите!..

– Белл, я… – Стивен не знал, как продолжить. На него нахлынули мысли и чувства, которые ему не слишком нравились. Ведь ее настроение меняется с быстротой молнии. И все же он подвинулся ближе.

Когда Стивен подошел к ней, Белл с глубоким вздохом повернулась к окну. Некоторое время они смотрели на улицу. В душе Стивена бушевал ураган. Желание коснуться ее было почти непреодолимым.

День уже клонился к вечеру. Солнце, спрятавшееся где-то за горизонтом, слегка озаряло мрачные, пасмурные тучи и отбрасывало на землю серебристые тени. В этом зрелище было что-то сверхъестественное.

Да, Стивен мучительно хотел прикоснуться к ней, но отнюдь не для того, чтобы утешить. Он хотел держать Белл в объятиях, чувствовать ее близость, прижимать к себе так, чтобы ощущать биение ее сердца. Словом, он испытывал то же чувство, что и в ту дождливую ночь, когда принес Белл к себе домой. До того как увидел ее ногу.

Его охватило тягостное беспокойство. В воспоминаниях о той ночи, о ее ноге было что-то безумное.

Стивен собрался было вернуться к себе, чтобы в тишине выпить бренди и все обдумать, как вдруг Белл сказала:

– Должно быть, сейчас то самое время, когда в голову приходят мысли о самоубийстве.

При этих словах Стивену показалось, что сердце у него остановилось. «Что она говорит?» – лихорадочно размышлял он. Стивен хотел что-то сказать, но не находил слов. Не находил ничего, что помогло бы ему заглянуть в ее мысли – и облегчить собственную душу.

– Белл…

– Посмотрите туда. – Она показала рукой через дверь.

Стивен стоял в нескольких дюймах позади нее. И смотрел не туда, куда она показывала, а на нее. На ее волосы, красиво очерченные скулы, плавный изгиб уха. Какая она хрупкая и уязвимая!

– Смотрите вон туда, – настаивала Белл, как будто чувствовала, что он смотрит не в ту сторону. Кончик ее указательного пальца упирался в стекло. – Видите этот каменный карниз по ту сторону дороги?

Только тогда Стивен выглянул наружу и увидел гранитную балюстраду, окружавшую балкон дома на другой стороне улицы:

– Да, вижу.

– Говорят, какая-то женщина попыталась пройти по карнизу. – Белл перешла на тихий шепот: – Но порыв ветра, словно небрежное движение десницы Бога, сбросил ее на землю. – Белл посмотрела вниз, на улицу. – Как вы думаете, каковы были ее последние мысли?

Ее шепот опутывал его словно паутина – на вид такая непрочная, но в действительности неумолимо жестокая для попавшей в нее жертвы.

– Сколько живу в Бостоне, на этой улице, никогда не слышал подобной истории. – В его тоне зазвучали резкие, негодующие нотки. Стивен хотел было отступить назад, но так и не сделал этого.

Белл повернулась к нему, запрокинула голову, упершись ею в стеклянную дверь. Они стояли так близко друг от друга, что Стивен чувствовал тепло ее тела.

Стоило ему пошевелиться, и они бы соприкоснулись. Мысли о самоубийстве и о Божьей деснице отлетели прочь. Ему мучительно хотелось поцеловать Белл, насладиться вкусом ее сочных алых губ, хотелось коснуться ее груди, ощутить всю ее мягкую упругость.

Белл смотрела на Стивена, и у него появилось ощущение, будто она знает, о чем он думает. Так это или не так, но он не мог понять, разделяет ли она его чувства. Лицо Белл было зеркалом, отражавшим то, что происходило в его душе, а не окном в ее собственную.

Стивен придвинулся чуть ближе:

– Белл!..

Она ответила пронизывающим взглядом:

– Разумеется, вы не слышали этой истории.

Ее слова, помимо его желания, возвращали Стивена к реальности, о которой он ничего не хотел знать. К чувствам, владевшим им, теперь примешивалась досада.

– Если кто-нибудь и пытался рассказать вам эту историю, – продолжила Белл, – вы наверняка не слушали, а если и слушали, то тут же постарались вычеркнуть ее из своей памяти. Вы отвергаете все, что не вмещается в ваш строго упорядоченный мир, Стивен.

Он со свистом втянул воздух, на щеках его заиграли желваки, глаза сузились.

И вдруг Белл рассмеялась, мгновенной переменой настроения нарушая его душевное равновесие:

– А может быть, я просто выдумала эту историю?..

Белл внимательно наблюдала за ним. Выбившаяся из прически и упавшая на щеку игривая прядь ее волос манила и дразнила его. Но тут Белл, проскользнув у него под рукой, вышла, оставив Стивена наедине с растревоженными чувствами.