Часть IV
ДАР МОРЕЙ

Бегство из Сент-Джорджа в точности напоминало обстоятельства первого появления Лорейн на «Красотке»: в полной тишине они с Хелстом подплыли к шхуне, затем шлюпка доставила туда остальных матросов. После бесконечного тревожного ожидания наконец появился Рэйл. Не зажигая бортовых огней, шхуна беззвучно выскользнула из гавани и устремилась вперед по темным волнам.

Усталая Лорейн тут же скрылась в каюте. Вскоре туда пришел Рэйл.

– Я же обещал, что еще до рассвета ты ускользнешь от Брайди. Так и вышло, – с гордостью сказал он.

– Я никогда в этом не сомневалась, – простодушно призналась девушка. – Вы снова спасли меня.

Удовлетворенная улыбка осветила жесткие черты его лица.

– Неужели ты думала, девочка, что я отдам тебя такому мерзкому типу, как Брайди?

Лорейн смутилась.

Освобождаясь от шпаги и плаща, Рэйл неожиданно заявил:

– А ведь я не разорвал твое платье на бинты.

От неожиданности Лорейн не сразу нашлась что сказать.

– Неужели? Тогда где же оно?

Он посмотрел на нее загадочным взглядом.

– Я отдал его одной леди. И прежде чем ты накинешься на меня с кулаками, позволь добавить, что эта леди, облачившись в твое платье и спрятав рыжие волосы под твой голубой шарф, вчера днем под проливным дождем уехала со мной и неким забинтованным мужчиной. Весь город может подтвердить, что ты, я и раненый матрос из моей команды сели в шлюпку, но, как ни странно, никто не заметил, что шлюпка подплыла не к «Красотке», а к «Ласточке», которая в настоящее время уже идет туда, куда и намеревалась – в Бристоль.

Глаза Лорейн от удивления стали круглыми.

– Тринити! – с восторгом выдохнула она.

– А ты догадлива, – одобрительно усмехнулся Рэйл. – Джеба мы специально забинтовали с ног до головы, чтобы никто его не узнал. В общем, они уже в пути.

Повинуясь внезапному порыву, Лорейн обвила руками его шею.

– Ах, Рэйл, это же чудесно!

И тут же в смущении отпрянула – уж слишком жаркий огонь зажегся в глазах капитана, когда ее прелестное юное тело прижалось к его груди.

– Если Джеб Смит не солгал, – продолжал он, – его и Тринити ожидает в Англии безбедная жизнь.

– Я уверена, что он не лгал! – воскликнула Лорейн. – Сам Чарлз Хаббард считал его достойным Тринити, а ему я доверяю! Но как же плата за проезд?

– Он оплачен. «Ласточка» просто подобрала влюбленную парочку, оказавшись в нужный момент в нужном месте.

– И кто же дал деньги?

– Чарлз Хаббард. Ухнул все свои сбережения да еще на три года запродался Джону Поумрою, чтобы покрыть остаток. Сочинил трогательную историю о том, что его старушка мать якобы нуждается в деньгах.

Лорейн не могла скрыть удивления. Чарлз, этот смешной костлявый человечек, похожий на пугало, но обладающий поистине золотым сердцем, продал себя в услужение ради того, чтобы его возлюбленная могла бежать с другим! И ведь скорее всего он больше никогда ее не увидит… А она, Лорейн, еще смела осуждать его! При этом воспоминании краска стыда залила ее щеки.

– Но почему вы мне ничего не сказали? – с упреком спросила она.

– Потому что на твоем лице все мысли можно прочесть как в зеркале, а для осуществления этого плана нужно было, чтоб ты выглядела недовольной. Идея целиком принадлежала Хаббарду. Именно он спрятал парочку в старой бочке, а потом прибежал в город за мной, надеясь, что я смогу доставить их на борт «Ласточки» до того, как она отплывет.

– И вы это сделали!

– Да, сделал.

Лорейн показалось, что никого и никогда она не любила так, как Рэйла в эту минуту.

– А что теперь будет с Чарлзом? – спросила она.

– Будет вести дела Поумроя, как до него Джеб Смит, а попутно давать уроки хороших манер Хетти и ее сыночку. Только не вздумай болтать о том, что ты сейчас узнала. Если поступок Хаббарда станет достоянием гласности, парня подвергнут порке, а влюбленных с позором вернут обратно.

– От меня никто не услышит и словечка, – твердо пообещала Лорейн. – Ах, Рэйл! Вы были великолепны!

Голос ее чуть дрогнул, личико, повернутое к капитану, засветилось радостью, губы слегка приоткрылись, а серо-голубые глаза затуманились. Ее волнение не ускользнуло от зоркого взгляда капитана Камерона.

– Лорейн… – прошептал он, протягивая к ней руки.

Она без колебаний бросилась в его объятия. Соприкосновение двух тел – нежного, податливого и сильного, мускулистого – наполнило Лорейн трепетом и заставило теснее прижаться к Рэйлу.

Когда он начал расстегивать ее корсаж, она не сопротивлялась. Волна дикого, сладкого безумия накатила на Лорейн, обволакивая теплотой и нежностью. Только теперь она поняла, что заблуждалась насчет Филиппа. Нет, не он предназначен ей судьбой. Рэйл – вот мужчина, созданный для нее, тот, о ком она давно мечтала, ее вторая половина.

Она трепетала от неистового желания. На каждый страстный поцелуй она отвечала с той же страстью, на каждое жаркое прикосновение – с тем же жаром. Не помня как, они освободились от одежды, подошли к кровати и опустились на нее, предвкушая блаженство.

Их тела слились. Уверенно и нежно Рэйл овладел ею, и Лорейн застонала, подстраиваясь под мощный ритм его движений. Не только тела, но и души любовников стали одним неразделимым целым.

В бледном свете наступающего утра они принадлежали друг другу, как будто на свете, кроме них двоих, не существовало никого и ничего. Чудо, восторг, обожание – вот что отличало их любовь и что невозможно будет забыть. Рэйл оказался идеальным любовником. Умелый, опытный, неистовый, он в то же время был внимателен к партнерше, считая своим долгом довести ее до экстаза, прежде чем получить удовлетворение самому.

Розовый свет нового дня успел превратиться в золотистый, когда волшебство обладания друг другом осыпало их звездным дождем, вознесло на вершину, о которой можно было только мечтать, и плавно опустило в море вздохов – прелестный прощальный отсвет удовлетворенной страсти.

Потом Рэйл уснул. Прислушиваясь к его ровному дыханию, Лорейн вдруг почувствовала, как глаза ее наполняются слезами. Но это были слезы радости. Ей хотелось плакать и смеяться одновременно. После стольких лет невеселой, полной лишений жизни она наконец нашла того, кого так долго искала, – доброго, внимательного, нежного, заботливого!..

Бормотание волн сливалось с дыханием Рэйла. Чуть поскрипывала шхуна, скользя по воде. Погружаясь в сладкий сон, Лорейн вдруг подумала, что любовь, которая снизошла на нее, поистине дар морей.

Проснувшись, она с наслаждением потянулась. Солнце радостным светом заливало каюту. Лорейн захотелось продлить сладостный сон, и она снова смежила веки. И вдруг вспомнила. Это был не сон. Прошедшую ночь она провела в объятиях Рэйла.

Она вытянула руку, чтобы приласкать его, и обнаружила, что постель пуста. Это ее удивило. Она широко открыла глаза и увидела Рэйла. Он стоял у иллюминатора.

Лорейн вздохнула:

– Доброе утро.

– Доброе утро, – буркнул он, не оборачиваясь.

– Ты не собираешься снова ложиться? – удивленно спросила она.

– Нет, – отрубил он, по-прежнему не отрываясь от иллюминатора, и сокрушенно добавил: – Я негодяй. Такой же, как все. И даже хуже… Я говорил тебе с самого начала – я не из тех, кто женится.

Нарочито развязным жестом Лорейн отбросила покрывало и предстала перед Рэйлом во всей своей наготе. При виде упругой юной груди у него перехватило дыхание.

– С чего ты взял, что я намерена выйти за тебя замуж? – с вызовом спросила она. – Разве я когда-нибудь склоняла тебя к браку?

– Нет, но… – окончательно сбитый с толку, пробормотал Рэйл.

– Тогда в чем дело? Я буду твоей любовницей до тех пор, пока мы не достигнем земли. Большего обещать не могу.

Пока Лорейн одевалась, Рэйл молча наблюдал за ней, а она каждым точно рассчитанным движением словно наказывала его: вырез розового платья спустила как можно ниже, чтобы выставить напоказ белоснежную грудь; вызывающе покачивая бедрами, прошла в нескольких дюймах от него, ища куда-то запропавшие туфли; бесконечно долго расчесывала длинные светлые волосы и как бы невзначай мазнула ими по лицу Рэйла, когда он подошел к ней.

Несчастный капитан не понимал, как ему себя вести. Когда они заканчивали завтрак, он вдруг решил проявить щедрость.

– Я обдумал твое предложение и хочу заверить, что в долгу не останусь.

Лорейн вспыхнула:

– Я не продаюсь даже за золото!

– Я только хотел сказать…

– Я знаю, что ты хотел сказать, – прервала его Лорейн. – Я останусь с тобой до тех пор, пока мне самой этого захочется. И не дольше.

– Понятно, – нахмурившись, протянул шотландец. – Хочешь сказать, что потом отправишься искать другие объятия?

– Этого я не говорила! – нетерпеливо возразила она. – И вообще, зачем думать об этом сейчас?

– Действительно, зачем? – эхом отозвался он.

И хотя истинное выражение его лица тут же скрылось под непроницаемой маской, Лорейн догадалась, что обидела Рэйла.

«А у девчонки есть характер», – между тем думал Камерон. Внезапно ему пришло в голову, что Лорейн рассматривает Лестрея в качестве его будущего заместителя. Рэйл непроизвольно сжал кулаки. Ох уж этот француз!..

– Что случилось? – услышал он голос Лорейн. – У тебя такой вид, словно ты замышляешь убийство!

– Извини, меня ждут дела, – сказал он и стремительно покинул каюту.

Позже они прогуливались по палубе. Увидев, что Лорейн теснее обычного прижимается к капитану и с улыбкой заглядывает ему в лицо, Андре Лестрей страдальчески поморщился:

– Это произошло, Хелст. Они стали близки.

– Чего и следовало ожидать, – невозмутимо отозвался голландец. – Странно, что они так долго тянули! Неужели мужчина может жить в одной комнате с такой феей и не спать с ней? Тебе нужно поскорее выбросить ее из головы, Лестрей, и пожелать им обоим долгой счастливой жизни!

– Выбросить ее из головы? Ну нет! Она предназначена мне судьбой, и, клянусь Богом, мне она и достанется!

Прежде чем уйти, француз кинул на Лорейн взгляд, полный такого жгучего желания, что она была тронута. Андре наверняка догадался, как обстоят дела у нее с Рэйлом, – для этого он достаточно смышлен. И он так ее любит… Она просто обязана объясниться с ним лично!

Воспользовавшись отлучкой Рэйла, Лорейн поспешно бросилась за доктором.

Она нашла его в лазарете, где еще никогда не бывала. В полумраке она едва различила четырех пациентов. Двое лежали в дальнем конце, третий – чуть ближе. Доктор же склонился над четвертым, волосатым немым верзилой по имени Готье. Лорейн однажды мельком видела его на палубе. Огромные кулаки, застывшее выражение лица и походка вразвалку порядком напугали ее. Даже теперь, хотя матрос, распростертый на койке, не представлял опасности, Лорейн невольно попятилась. Лестрей поднял голову и очень удивился, увидев ее рядом.

– Мне надо поговорить с вами, Андре. Это касается Рэйла и меня…

– Ах, Лорейн, Лорейн! Разве вы не понимаете, что раните меня в самое сердце? Неужели у меня нет ни единого шанса? Позвольте мне доказать свою любовь! Я не сомневаюсь, что сумею превзойти вашего любовника!

И он впился в ее рот жадным поцелуем.

Лорейн оказалась не готова к столь неожиданной атаке. Она спустилась в лазарет с намерением объяснить Андре, что любит капитана, и попросить, чтобы он оставил свои надежды. Пытаясь вырваться из объятий неистового поклонника, девушка чуть не упала. В ту же секунду у нее над ухом раздался грозный голос:

– Лестрей!

Мощным рывком Рэйл выхватил девушку из рук француза и повернул к себе лицом.

– Что это значит, Лорейн? Ты думаешь, я не видел, как ты кралась за Андре?

Она вспыхнула:

– Я только хотела объяснить…

– И она имеет на это полное право! – с жаром вмешался Лестрей. – Вы вырвали эту девушку из родной почвы, капитан Камерон! Юное, невинное создание. И теперь держите ее взаперти, не давая посмотреть мир…

– Вы хотите сказать, ваш мир? – уточнил Рэйл.

– Мир, который она, возможно, предпочла бы вашему!

– Как я вижу, уже предпочитает, – в упор глядя на Лорейн, мрачно заметил шотландец. – Иначе не пришла бы сюда.

– Это не так! – страстно выкрикнула Лорейн. – Ты ничего не понял, Рэйл!

– Понял вполне достаточно. Не окажете ли вы мне честь, мисс Лорейн, вместе со мной подняться наверх?

– Чтобы вы продолжали дурманить ей голову своими байками?

Прикосновение к юному женскому телу воспламенило француза до такой степени, что он отбросил всякую осторожность и даже осмелился встать между Лорейн и Камероном.

– Отойдите, Лестрей, – стараясь сохранить самообладание, попросил капитан. – Я прощаю вашу дерзость, поскольку команда нуждается во враче.

Ослепленный страстью, Лестрей не замечал ничего вокруг.

– Клянусь Богом, вы ее не получите! – крикнул он.

В ответ Рэйл молниеносно выбросил руку и ударил француза в грудь с такой силой, что тот отлетел к стене, однако тут же вскочил, изрыгая проклятия. В руке его блеснула шпага.

Рэйл тоже выхватил шпагу и загородил собой Лорейн.

– Если вы хотите драться, я к вашим услугам. Но не здесь, а при свете дня. И чтобы мисс Лорейн и вся команда могли наблюдать за поединком.

– Ну нет! – тяжело дыша, возразил его противник. – Мы будем драться именно здесь, чтобы ваши офицеры не могли прийти вам на выручку.

– Как скажете.

Упираясь в пол сильными, как стальные пружины, ногами, Рэйл легко парировал выпад Лестрея и даже успел оттолкнуть Лорейн.

Взбешенный француз безрассудно бросился вперед, но не учел качки. Шхуна накренилась, и это решило исход дела. Удар пришелся в воздух, чем не преминул воспользоваться Рэйл. Ловкий выпад, и вот уже его шпага вонзилась в правую руку доктора.

Чертыхаясь, тот выпустил шпагу и прижал ладонь к ране. Рэйл спокойно поднял с пола оружие, схватил Лорейн за руку и, невзирая на ее протесты, поволок наверх.

Первым им повстречался Хелст. Передавая голландцу шпагу, Рэйл распорядился:

– Уберите ее подальше – Лестрею она не скоро понадобится. А потом сходите вниз. Боюсь, нашему эскулапу самому нужна помощь.

Удивленно округлив глаза, Хелст молча воззрился на капитана, который тащил по палубе раскрасневшуюся любовницу. Итак, Лестрей все-таки поплатился за свою безрассудную страсть! Сойдя вниз, Хелст увидел приятеля, который, кляня все на свете, пытался перевязать рану левой рукой.

– Ты сам виноват, – вынес суровый приговор голландец. – Скажи спасибо, что легко отделался!

– Иди к дьяволу! – сквозь зубы отозвался француз.

Физические страдания меркли перед воспоминанием о горячих губах Лорейн, которые, пусть ненадолго, пусть вопреки ее воле, недавно прижимались к его губам. Но еще сильнее Лестрея жгла мысль о том, каким жалким он предстал в глазах обожаемой женщины.

– Ты не знаешь, Хелст, что значит быть влюбленным до сумасшествия, до исступления!

– Зато я знаю, что значит быть глупцом, – невозмутимо парировал тот. – Ты сам только что мне это показал.

Рэйл приволок Лорейн в каюту и с грохотом захлопнул дверь.

– Так-то ты соблюдаешь наш уговор! Насколько мне помнится, ты обещала не искать других объятий, пока мы не достигнем земли.

– Как ты не понимаешь, Рэйл, – попыталась урезонить его Лорейн. – Андре любит меня…

– Ну, это-то очевидно!

– Я нанесла ему жестокую обиду…

– И решила утешить, тискаясь с ним в лазарете?

– Ничего подобного! – Она вспыхнула. – Андре неправильно меня понял.

– Зато я понял тебя правильно. Ты просто легкомысленная и ветреная девчонка. Небось надеялась, что я не увижу, как ты крадешься за Лестреем? Я не привык делить ложе с подобного сорта дамочками!

Такого оскорбления Лорейн не ожидала.

– Я тебя и не приглашаю на свое ложе! – звенящим от обиды голосом выкрикнула она.

– Еще бы! – насмешливо отозвался он. – Начиная с этой ночи я намерен спать на своей койке, а ты вольна располагаться на полу или на палубе. Меня это не интересует!

В тот вечер за обедом не хватало нескольких привычных участников. Судовой врач сослался на недомогание, о причине которого по шхуне уже поползли слухи. Невеста капитана передала через Джонни Сирса, что не голодна, а сам капитан предпочел обеду одинокую прогулку по палубе и изучение ночного звездного неба.

В ту ночь в своей каюте он так и не появился. Где он был и спал ли вообще, осталось тайной.

К утру ветер разыгрался не на шутку. «Красотку» упорно относило к югу. Лорейн, грустная, сидела в каюте. Она не хотела подниматься на палубу – стычки с Рэйлом не избежать, а ссориться на виду у всей команды… И вообще он сам виноват! Но как заставить его осознать свою вину? Она в одиночестве съела завтрак, потом ленч. К вечеру, когда ожидание стало невыносимым, Лорейн рискнула выйти на палубу и тут же увидела Рэйла: он разговаривал с Мактейвишем. При ее приближении седовласый шотландец вежливо поклонился, Рэйл же сделал вид, что не заметил любовницу. Лорейн пришла в ярость, однако виду не подала.

– Не могли бы вы сказать мне, мистер Мактейвиш, как чувствует себя Андре? – проворковала она. – Бедняжка пострадал от руки нашего доблестного капитана, который, к несчастью, подвержен приступам ревности…

Рэйл стремительно обернулся. Его холодные серые глаза пылали гневом.

– Он поправляется. За ним ухаживает Хелст.

– Пожалуй, я тоже его навещу, – елейным голоском продолжала Лорейн.

На мгновение ей показалось, что Рэйл на нее набросится. Как ни странно, она предпочла бы подобное безрассудство оскорбительному безразличию последних дней. Однако уже в следующую минуту он овладел собой.

– Вы немедленно вернетесь в каюту, мисс. И перестанете сеять смуту на корабле.

– Вы не имеете никакого права приказывать мне, Рэйл Камерон! – воскликнула взбешенная Лорейн. – Слава Богу, я пока еще не член вашей команды…

– Только посмейте ослушаться, и я прикажу заковать вас в кандалы, несмотря на то, что вы женщина!

Проводив Лорейн сердитым взглядом, он обернулся к Мактейвишу.

– Ну что мне делать с этой девчонкой, Тейв?

– Отвезти на Барбадос, – лаконично отозвался пожилой шотландец.

– Наверное, ты прав, – грустно согласился Рэйл.

Преисполненная мятежного духа, Лорейн решила отобедать в офицерской столовой. Андре отсутствовал. Рэйл коротко, но вежливо поклонился своей даме. Глаза всех присутствующих были устремлены на влюбленную пару, и Лорейн не знала, куда деваться от смущения.

Главной темой беседы были Бермудские острова и Сент-Джордж. К своему неудовольствию, Лорейн услышала омерзительные подробности убийства двух женщин, тела которых были найдены неподалеку от порта.

– Задушены собственными волосами, – сокрушенно качая головой, промолвил Дерри Корк. – В точности как в Бордо! Просто не верится…

Этот рассказ напомнил Лорейн о таинственном незнакомце, который исподтишка наблюдал за ней. Она так глубоко задумалась, что подскочила от неожиданности, когда один из офицеров предложил ей вина.

– Нет, благодарю, – отказалась она и поспешила уйти.

По палубе она шла крадучись и постоянно озиралась, но никого не заметила. Да и чувство, что кто-то за ней наблюдает, исчезло. Незнакомец, даже если он существовал в действительности, на этот раз предпочел не обнаруживать себя.

После полуночи на шхуну обрушился настоящий шторм. Яростный порыв ветра сорвал Лорейн с кровати. Цепляясь за все, что попадалось под руку, девушка со страхом следила за тем, как стулья, словно пушинки, скользили по полу.

Природа разбушевалась вовсю. Каскады брызг с шумом оседали на палубу. Матросы безуспешно пытались опустить паруса, надувшиеся под порывами ветра. С некоторыми так и не удалось совладать. С оглушающим треском парусина лопнула и тяжелым кулем спланировала вниз, погребая под собой крошечные человеческие фигурки и большую часть такелажа.

До сих пор «Красотка», пользуясь попутным ветром, ходко шла к югу. Она уже приближалась к Багамским островам, намереваясь оставить их справа и затем направиться к Барбадосу, когда злосчастный шторм спутал все планы. Лишенная парусов, шхуна по воле ветра неслась теперь в западном направлении – вдоль северного берега Гаити – к Кубе.

Скорчившись и дрожа от испуга, Лорейн сидела на кровати. Она молилась только об одном – выйти живой из этой передряги. Вдруг дверь распахнулась, и на пороге возник Рэйл. На нем не было сухой нитки.

– Нас относит к западу, – озабоченно сообщил он. – Если повезет, мы сумеем попасть в Наветренный пролив.

– А где это? – со страхом спросила Лорейн.

– Между Кубой и Гаити, – лаконично пояснил он и добавил: – Оставайся здесь – с палубы тебя может сдуть. Джонни Сирс принесет тебе все необходимое.

Он ушел, а Лорейн, терзаемая безнадежностью и страхом, лишь молча посмотрела ему вслед.

Всю ночь матросы отчаянно пытались войти в Наветренный пролив. К утру их усилия увенчались успехом. Сквозь туман и водяные брызги впереди замаячили очертания берегов залива Гуантанамо.

Однако на этом неприятные сюрпризы не кончились. Обломки какого-то корабля врезались в правый борт «Красотки», повредив руль и серьезно ранив одного из матросов. Поскольку починить руль во время шторма не представлялось возможным, шхуна, лишившись управления, стремительно понеслась в гущу Больших Антильских островов. Обитателям «Красотки» оставалось лишь с тоской наблюдать, как вожделенный кубинский берег скрывается из виду.

На следующий день ветер наконец немного стих.

– Как ты думаешь, где мы находимся? – с тревогой спросила Лорейн, когда Рэйл, обессиленный, ввалился в каюту.

– Понятия не имею, – мрачно изрек он. – Нас по-прежнему относит на запад.

Обескураженная этим неутешительным ответом, Лорейн соскочила с кровати.

– Ты устал. Может, ляжешь сюда? А я…

Но Рэйл, измученный долгой борьбой со стихией, уже спал.

Она снова забралась в постель и вскоре крепко уснула – впервые со времени их ссоры.