Глава 14
Утро было слишком ранним для сюрпризов.
– Что это за место? – Филиппа оглядывалась вокруг, подавляя зевоту. Вчера из-за происшествия с Битти они добрались домой далеко за полночь, и Филиппа с удовольствием бы еще понежилась в постели. К тому же пора было завтракать, но сильный запах пота, который она ощущала, почти лишил ее аппетита.
– Тебе здесь понравится, Флип.
Филиппа вовсе не была в этом уверена. Джеймс ухмыльнулся.
– Робби будет вне себя, когда узнает, куда мы отправились. Он готов с утра до вечера торчать в спортивном зале Джексона.
Филиппа повернула голову, оглядываясь по сторонам. В этот момент несколько мужчин вышли из боковой комнаты и вошли в главный спортивный зал. Джеймс поднял руку, приветствуя одного из них.
– Привет, Берти. Сегодня выступаешь против самого?
Один из мужчин повернулся в ответ на приветствие, затем подошел к ним. Филиппа, стоявшая рядом с Джеймсом, задохнулась, Джеймс бросил, на спутника удивленный взгляд, но гувернер беспокойно отвел глаза.
Подойдя ближе, Берти протянул руку и обменялся с Джеймсом крепким рукопожатием.
– Давненько не видел тебя, Каннингтон. Как твое плечо?
– Я почти в форме, Берт. Сегодня после долгого перерыва собираюсь выйти на ринг.
Филиппа была в шоке. Берт, как и остальные мужчины, выходившие из боковой комнаты, был почти голый. На мужчинах были лишь подштанники до колен.
Когда Берти протянул руку, чтобы обменяться рукопожатием с ней, Филиппа чуть не бросилась вон. Подавив панику, она с усмешкой, изо всех сил сжала протянутую руку, старательно вперив взгляд в мочку уха мужчины. Джеймс хлопнул ее по плечу.
– Пойдем переоденемся.
– Да, конечно, – ответила она, прежде чем до нее дошел смысл его слов. Замешкавшись у двери раздевалки, она заглянула внутрь.
Мужчины. Низкого роста и высокие, худые мужчины и полные мужчины. Мужчины с бледной кожей и мужчины с кожей, потемневшей от солнца. Мужчины в кальсонах и без них. В висках у Филиппы застучало, когда один из них ловким движением скинул подштанники, открыв ее взгляду свои волосатые ягодицы.
Ох! Филиппа крепко зажмурилась, но было слишком поздно. Эти ягодицы навсегда останутся в ее памяти. В ужасе отшатнувшись, она, не имея возможности провалиться сквозь землю, вжалась спиной в стену рядом с дверью. Наверное, так выглядит ад, он полон голых, дурно пахнущих мужчин, среди которых согрешившая женщина должна провести вечность.
– Я подожду снаружи, если не возражаете! – выпалила она.
Джеймс фыркнул.
– Господи, Флип, ты ведь не можешь боксировать в сюртуке и брюках.
Она отчаянно замотала головой, хотя не понимала, какое отношение ко всему этому имеет бокс.
– Я буду в порядке. Никаких проблем.
Джеймс вздохнул. Филиппа почувствовала его дыхание на своей щеке, и все внутри у нее перевернулось. Она понимала, что уже в который раз он разочарован. Но ничего не могла ему объяснить.
– Ладно, Флип. Хотя бы пообещай, что попытаешься выйти на ринг.
«Что угодно, только не заставляй меня входить сюда!»
– Я обязательно попытаюсь выйти на ринг.
– Хорошо. Я буду готов через минуту.
Она почувствовала, как он прошел мимо, но не двинулась с места, отчаянно пытаясь стереть намертво запечатлевшийся в ее памяти образ.
Ничего не выходит. Волосатые ягодицы останутся там навсегда. Проклятие, если она должна хранить в своей памяти зрелище обнаженной задницы, то почему это не могла быть задница Джеймса?
Она отошла в сторонку и с интересом стала рассматривать архитектуру холла, предварявшего гимнастический зал. Величественные арки встречались над головой, опираясь на прекрасные ионические колонны, которые пронизывали помещение.
– Готов, Флип?
Она вдохнула побольше воздуха и повернулась к нему.
И едва не проглотила язык. Перед ее глазами блестел его обнаженный торс, отлично вылепленный, с четко обозначенными мускулами и сухожилиями. Шрам на его плече был больше похож на медаль, украшающую грудь героя. Джеймс обматывал кисть руки полоской холста, и Филиппа с восторгом смотрела, как перекатываются под кожей крепкие бицепсы.
О великие греческие боги! Как могла она забыть, насколько прекрасен этот мужчина? Забыть о том, как подгибались ее ноги и, словно горячий воск, таяло ее лоно от созерцания этого великолепия?
Подошедший работник помог Джеймсу обмотать вторую руку. Подлаживая повязки, Джеймс постучал кулаками друг о друга и задорно улыбнулся Филиппе.
– Сейчас наблюдай внимательно. Если проявишь усердие, возможно, когда-нибудь будешь боксировать не хуже меня.
Джеймс поднялся на возвышение и пролез через веревки. По его приглашению еще один полуобнаженный мужчина поднялся на помост, но Филиппа видела только Джеймса. Сквозь расположенные под самой крышей узкие окна на его точеное тело лился жемчужный свет. У Филиппы захватывало дух.
И тут другой мужчина ударил его. Сильно.
От неожиданности Филиппа протестующе вскрикнула, это был высокий крик, безошибочно женский. К счастью, одобрительные крики зрителей, приветствовавших отличный выпад, заглушили ее возглас.
Она закусила губу, решив не издавать больше ни звука, наблюдая эту отвратительную демонстрацию мужского соперничества. Удары продолжали обрушиваться на Джеймса, но он спокойно увертывался от тяжелых кулаков соперника и давал достойный отпор.
Похоже, в этой нелепой забаве противники не собирались увечить друг друга. Филиппа немного расслабилась, постепенно начиная чувствовать необъяснимую привлекательность этой внешне жестокой схватки.
Привлекательность? Наверное, она шла от давно забытых первобытных инстинктов. Поединок продолжался, Джеймс покрылся испариной, теперь его влажное тело походило на блестящую бронзовую скульптуру и в то же время на расплавленный металл, который тугими мускулами бурлил под тонкой пленкой кожи.
Столько грации и столько мощи.
Ей хотелось прикоснуться к нему. Хотелось провести руками по его выступающим мышцам, коснуться широких плеч, потом поднести пальцы к своим губам, чтобы почувствовать соленый вкус этой блестящей кожи. Его волосы стали влажными и теперь непокорной гривой прилипли ко лбу и шее.
Джеймс напоминал великолепного золотистого хищника. Он то уклонялся, отражая удар, сверля противника потемневшими карими глазами, то стремительно бросался на него, сосредоточившись на добыче.
Филиппе хотелось стать его добычей. Она жаждала, чтобы это напряжение было направлено на нее. «Желай меня. Преследуй меня. Владей мной».
Ловко увернувшись от очередного выпада своего спарринг-партнера, Джеймс бросил взгляд за пределы ринга, чтобы увидеть, оценил ли Филипп его мастерство. Парню еще многое предстоит узнать об истинно мужских забавах.
Филипп не просто наблюдал за боем, видно было, что юноша буквально поглощен схваткой. Великолепно. Джеймс ухмыльнулся и нанес противнику отличный апперкот. Затем он мысленно посмеялся над собой. Ему следует больше сосредоточиться на том, как обучить Филиппа, а не стараться произвести на него впечатление.
И все же его радовало жадное внимание юноши. Джеймсу наконец удалось пробудить в парне интерес к чему-то, помимо книг и еды.
Теперь очередь Филиппа. Несколькими танцующими шагами Джеймс оторвался от противника и, разжав кулак, поднял руку, этот жест означал прекращение боя. Не стоит выматывать себя, если собираешься дать Филиппу урок.
Подозвав одного из служащих, Джеймс приказал принести ленту для рук. Когда слуга принес широкие холщевые бинты, Филипп неожиданно опустил глаза и, шагнув назад, поднял руки.
– Нет…
– Послушай, Флип, ты собираешься держать свое слово? – Джеймс облокотился на канаты ринга. – Всего лишь час назад ты обещал попробовать.
Джеймс не смог удержаться от смеха, увидев панику на лице Филиппа.
– Я ни разу в жизни никого не ударил, – запротестовал он.
Джеймс кивнул:
– Значит, теперь самое время.
Секундант начал снимать с Филиппа сюртук. Когда мужчина потянулся к пуговицам жилета, молодой человек отступил назад.
– Этого достаточно, спасибо.
Один из зрителей фыркнул.
– А может, этот юнец еще и шляпу оставит?
Джеймс так свирепо зыркнул на подавшего реплику, что тот сразу же замолчал. Он легко спрыгнул с возвышения и подошел к Филиппу.
– Давай, Флип. Ты ведь не хочешь выглядеть трусом перед этими людьми?
Филипп судорожно сглотнул.
– Меня абсолютно не волнует их мнение, но я дал вам слово. – Его крошечный подбородок вздернулся. – Я обещаю попробовать, Джеймс.
Джеймс едва сдержался, чтобы не взъерошить ему волосы. Но он вспомнил о болезненном самолюбии Филиппа и лишь хлопнул его по плечу. Филипп слегка пошатнулся. Смирившись с неизбежным, он неохотно протянул слуге руки.
Несколько мгновений спустя они стояли друг против друга на ринге. Филипп стоял напряженно, ноги вместе, поднятые кулаки выставлены вперед, казалось, юноша собирается доить корову.
С балкона донеслись гиканье и свист. Опустив руки, Джеймс обошел вокруг Филиппа, наклонился и хлопнул гувернера по внутренней поверхности бедра.
– Флип, расставь ноги чуть шире плеч, левую выдвинь немного вперед, чтобы держать стойку.
Филипп даже не пошевелился.
– Филипп?
Филиппа находилась в абсолютном шоке из-за ощущения руки Джеймса между ее бедрами. Но в конце концов ей удалось сделать вдох и даже выдвинуть одну ногу вперед.
– Про вторую забыл, мальчик! – прокричал один из остряков.
Филиппа торопливо, хотя и неуклюже, встала в некое подобие стойки, чувствуя, как румянец заливает щеки. Джеймс прижался к ее спине, взяв в ладони ее крохотные кулачки.
Дрожа от желания, она позволила ему повернуть свои запястья, выдвинуть вперед левую руку и одновременно отвести назад правую. Он слегка сжал ей левую руку.
– Будь все время настороже, – тихо сказал он. Она почувствовала его теплое дыхание, и по спине у нее побежали мурашки.
Джеймс перехватил ее левую руку за запястье и быстрым движением двинул вперед, к ее подбородку, ее правую руку Филиппа словно в тумане подчинялась его рукам, чувствуя только одно – как его мощная грудь прижимается к ее спине.
– Это называется прямой удар.
Его тело было влажным от напряжения. Она чувствовала его тепло даже сквозь свой плотный жилет и рубашку. Ощущала его запах. Волнующий мужской запах. Этот запах пробудил в ней желание подчиниться его силе.
Джеймс отвел ее руки назад в исходную позицию, взял ее левый кулак и слева направо разрезал им воздух.
– Левый хук.
От этого движения она немного подалась вперед, ее ягодицы коснулись его паха, и Филиппа почувствовала, что с трудом удерживается от желания потереться о его чресла, прижаться к нему спиной, положить голову на его широкое плечо, почувствовать его ладони на своих вдруг затвердевших грудях.
– Флип? Уж не собрался ли ты грохнуться в обморок?
Она вздрогнула, стараясь отогнать не вовремя нахлынувшие мечтания.
– Черт подери, – пробормотала она.
Джеймс вернулся на исходную позицию, глядя на нее через поднятые кулаки.
– Ты готов? Или тебе нужно передохнуть?
Филиппа сказала:
– Лучше уж сразу с этим покончить.
Джеймс покачал головой.
– Так нельзя настраиваться. Раньше ты проявлял больше заинтересованности. Мне казалось, что ты не прочь попробовать.
При этих словах Филиппа, не сдержавшись, фыркнула удивленно и чуть-чуть виновато.
– Да уж, – неуверенно подтвердила она. Потом она сделала вдох и подняла кулаки, пытаясь принять настоящую боксерскую стойку. – Защищайся! – храбро бросила она.
Джеймс усмехнулся, и Филиппа увидела, как в уголках его глаз собрались тонкие морщинки, а на щеках обозначились ямочки.
Джеймс резко выбросил руку и нанес ей удар в плечо.
– Ох!
– Будь начеку!
Она беспомощно смотрела на него.
– Отражай удар, – объяснил он, – блокируй меня левой.
Она изо всех сил пыталась отбивать удары, которые он наносил, используя лишь малую толику своей силы, но некоторые достигали цели, и в следующее мгновение глаза ее наполнились слезами. Было больно, и она чертовски устала от этих мужских забав!
Глядя в лицо Филиппу, Джеймс легко балансировал на носках. Он вновь и вновь наносил юноше слабые удары, легко пробивая его неловкую защиту.
– Не бойся, Флип, бей.
Филипп лишь уклонялся от пляшущих перед глазами кулаков. Зрители, наблюдавшие за поединком, одобрительно загудели. Джеймс рад был слышать эти возгласы, поскольку Филипп нуждался в поддержке.
Пытаясь заставить парня хоть немного расслабиться, Джеймс постарался его успокоить:
– Давай, Флип. Теперь свинг. Если ты меня достанешь, я выпущу тебя с ринга.
Филипп лишь напряг плечи и продолжал прятать голову за своими поднятыми кулаками. Оба – Джеймс легко, Филипп неуклюже – продолжали двигаться по рингу под свист и крики находившихся в зале.
– Давай, Филипп. Неужели тебе никогда никого не хотелось ударить? Сейчас у тебя есть такая возможность, и ты можешь сделать это безнаказанно. Расслабьтесь, юноша, дайте выход своим инстинктам.
Филипп застыл на месте. Его губы были крепко сжаты, а лицо побагровело.
Джеймс остановился и опустил кулаки.
– Ну, Флип, изви…
Филипп резко выбросил кулак и отличным левым хуком нанес Джеймсу удар в челюсть. Джеймс почувствовал, как его зубы прихватили язык, и зашатался – скорее от неожиданности, чем от самого удара. Технически удар был почти совершенным, но силы ему явно не хватало. И все же лучше устроить представление. Филипп нуждался в уверенности больше, чем в силе.
Решив продолжить игру, Джеймс закатил глаза и, развернувшись, рухнул спиной на ринг. Несколько секунд он лежат, пробуя пошевелить распухшим языком.
Джеймс услышал, как Филипп совершенно по-девчоночьи ойкнул, и, приоткрыв глаза, увидел, что гувернер смотрит на него с неподдельным ужасом. Потом вспомнил, что должен изображать нокаут, и снова смежил веки.
Он почувствовал, что Филипп опустился рядом с ним на колени.
– Джеймс! С тобой все в порядке? Тебе очень больно? О, Джеймс, мне так жаль. Ты сказал, чтобы я вспомнил, кого мне бы хотелось ударить, ну я и подумал о том мерзавце прошлой ночью, и я… о, Джеймс, пожалуйста, очнись!
В голосе Филиппа слышалась искренняя обеспокоенность. И никакого ликования! Никакого самодовольства победителя! Джеймс открыл глаза и увидел узенькое личико Филиппа и его полные боли глаза.
– Флип! – Черт побери этот распухший язык. – Ты что, плачешь?
Филипп замотал головой, но тут же выдал себя, вытерев запястьем глаза. На галерке воцарилось молчание. Черт возьми! Джеймс сел и крепко схватил Филиппа за плечо.
– Возьми себя в руки, парень, – прошипел он. – Иначе ты никогда не сможешь появиться здесь с поднятой головой!
– Но почему?
Джеймс вздохнул. Филипп ни в чем не виноват. Джеймс совершил ошибку, приведя его на ринг, поскольку парень владел совершенным от природы свингом.
Филипп засопел. Этого Джеймс уже просто не мог вынести. Вскочив, он протащил Филиппа под канатами и, не заботясь о том, как все это выглядит со стороны, поволок в раздевалку. Швырнув Филиппа на стул, Джеймс уселся напротив.
– Филипп, ну что мне с тобой делать?
– А почему вы вообще должны что-то делать? Почему я не могу оставаться самим собой?
– Неужели у тебя напрочь отсутствует честолюбие? Тебе не приходило в голову, что тебе не обязательно быть гувернером? Что ты можешь достичь большего? Тебе никогда не хотелось приключений? Или ты предпочитаешь спокойную сытую жизнь?
Филиппу охватило негодование. Черт возьми, мало того что ей пришлось бежать из Испании, а потом голодать, так она еще вынуждена носить эту нелепую мужскую одежду, танцевать с девушками, таскать покупки и открывать тяжеленные двери.
Она так гордилась собой, гордилась тем, как ей удается справляться со столь необычными обстоятельствами. А теперь Джеймс заявляет, что она боится трудностей.
Филиппа подняла глаза и подавив гнев, с вызовом встретила пристальный взгляд Джеймса.
– Опасность неизбежна, а приключение – нет.
Джеймс поднял руку.
– Приношу свои извинения, Филипп. Я просто подумал… – Он замолчал и покачал головой. – Не обращай внимания. Возможно, когда-нибудь мы вернемся к этому разговору. – Он встал:
– Кстати, ты молодец. У тебя отличный хук левой.
Вздохнув. Филиппа улыбнулась.
– Слишком хороший.
Карие глаза Джеймса светились гордостью за ученика. Филиппа задохнулась от радости, заметив этот взгляд, но отвернулась, несмотря на то, что рисковала увидеть еще одну голую волосатую задницу.
К счастью, в этот момент в дверях раздевалки, извергая ругательства, появился огромный мужчина.
– Чертов ублюдок! Он снова здесь!
– Кто?
Великан с отвращением фыркнул.
– Лорд Предатель!
Филиппа почувствовала, как напрягся Джеймс. Он вышел из раздевалки. Филиппа последовала за ним. Она ни за что не осталась бы здесь одна!
В главном холле, тихо переговариваясь, стояли мужчины, время от времени бросая сердитые взгляды на светловолосого человека, который невозмутимо обматывал руки холщовыми лентами. Молодой мужчина был высок, хорошо сложен и не отличался буйной растительностью на теле.
К тому же он был весьма привлекательным, классические черты его лица напоминали о произведениях искусства.
Филиппа подошла к Джеймсу и шепотом спросила:
– Кто это?
Джеймс нахмурился.
– Натаниэль Стоунвелл, лорд Рирдон.
– А почему этот джентльмен назвал его лордом Предателем?
Джеймс издал короткий смешок.
– Ты что, газет не читаешь?
– А… тот самый лорд Предатель? Последний из уцелевших рыцарей Цветов?
Джеймс бросил на нее мрачный взгляд.
– Рыцарей Лилий. Наполеоновских шпионов.
– Так он шпион?
Лорд Рирдон выглядел так, что вполне мог, пустив в ход свое обаяние, выведать секреты у любого, особенно у женщин.
– Так говорят, – холодно ответил Джеймс.
Удивленная его сдержанностью, когда все вокруг были явно возбуждены, Филиппа взглянула на Джеймса и заметила, что тот едва заметно кивнул светловолосому мужчине. Она опешила. Неужели Джеймс общается с лордом Предателем? Быть этого не может!
Тем не менее, она сама видела, как они приветствовали друг друга. Конечно, этого никто не заметил, но за последние дни Филиппа научилась различать на лице Джеймса малейшие оттенки настроения, и сейчас она читала сочувствие в его взгляде.
Сочувствие к человеку, прославившемуся своим предательством.
