Глава 14
Подойдя к двери, Агата решительно постучала.
– Войдите!
Глубокий баритон звучал ниже, чем обычно, и все же Агата, собравшись с духом, проскользнула в комнату.
Саймон сидел перед камином с открытой книгой в руках. Он все еще не разделся, хотя ворот сорочки был расстегнут, а волосы взъерошены. Выражение его лица при свете камина показалось ей печальным. Неожиданно почувствовав смущение, Агата остановилась, но когда его губы дрогнули в улыбке, все же нашла в себе силы улыбнуться в ответ.
При одном взгляде на Саймона, в распахнутой на груди сорочке и обтягивающих черных брюках выглядевшего просто великолепно, у Агаты участилось дыхание.
Он не встал при ее приближении, а лишь чуть откинулся на спинку кресла и вытянул перед собой длинные ноги. Однажды она уже видела его почти голым и знала, что находится под его одеждой. Теперь ей не терпелось снова увидеть его обнаженным.
Саймон не произнес ни слова и лишь смотрел на нее, слегка наклонив голову, словно ожидая, что она сама как-то объяснит свое вторжение, но Агата считала, что едва ли требуется что-то объяснять, если она уже стоит здесь перед ним в одном халатике.
И все же она чувствовала, что ему определенно требовался хотя бы какой-то намек:
– Я приняла решение.
Саймон закрыл книгу, положил ее на сервировочный столик, потом, сложив руки на плоском животе, снова молча посмотрел на нее.
– Я хочу спать в твоей постели.
На этот раз ее слова заставили его сосредоточиться. Он выпрямился, подобрал ноги и положил руки на подлокотники кресла, как будто намеревался встать, а затем, настороженно глядя на нее, сказал:
– Насколько я понимаю, ты не собираешься поменяться со мной комнатами?
– Нет.
– Понятно.
– Ну так что же… – Агата подошла ближе, остановившись почти между его ногами.
Саймон не шевелился. Темные глаза окинули ее взглядом с ног до головы, но руки оставались лежать на подлокотниках кресла.
Тут уж Агата не на шутку испугалась. Что, если он отвергнет ее? Боже, какое унижение! Однако вряд ли он от нее откажется: судя по утолщению, образовавшемуся под его брюхами, едва ли ему удастся это сделать.
Очевидно, ей придется взять инициативу на себя. Почувствовав в себе какую-то новую силу, Агата улыбнулась, встала прямо между его коленями, и он чуть откинулся назад, наблюдая за ней. Под расстегнутой сорочкой она видела гладкую кожу его груди, но ей хотелось увидеть больше, прикоснуться к нему и почувствовать, как играют его мускулы.
Ее рука, словно принадлежащая другому человеку, скользнула под белое полотно сорочки. Когда прохладные пальчики прикоснулись к его разгоряченной коже, Саймон едва заметно вздрогнул, и Агата почувствовала себя еще увереннее. Ухватившись рукой за ткань сорочки, она легонько притянула его к себе. Тогда он закрыл глаза и вдохнул ее аромат.
От нее пахло лимоном, цветами и… неприкрытым чувственным влечением. Странное сочетание чистоты и чувственности. Кажется, его соблазняют. Может, ему следует оттолкнуть ее или ускорить мучительно медленное развитие событий, взяв инициативу в свои руки?
Руки Агаты медленно скользнули вниз по обнаженной груди Саймона, в то время как она во все глаза разглядывала его, как будто никогда в жизни не видела мужского тела.
Потом ее руки добрались наконец до пояса брюк, и она, опустившись перед ним на колени, осторожно расстегнула одну за другой все пуговицы.
В тот же миг член Саймона, вырвавшись на свободу, во всей красе поднялся перед ее глазами.
Агата замерла от неожиданности. Боже! Агата была потрясена его размерами. Теперь у них ничего не получится, ведь он слишком велик для нее!
Может быть, у людей все-таки это происходит не совсем так, как у овец, за спариванием которых она наблюдала в детстве?
Решив поразмыслить об этом позже, Агата с трудом отвела взгляд и, присев на корточки, принялась стаскивать с его ног сапоги.
Когда на нем остались только брюки, она снова взглянула на него, но Саймон, как и прежде, не проявлял активности.
Засомневавшись в собственных силах, Агата подумала, не лучше ли ей уйти прямо сейчас, но тут Саймой неожиданно наклонился и взял ее лицо в ладони.
Агата почувствовала, как тепло его рук проникает в ее тело, которому так не хватало его прикосновения, а когда Саймон запрокинул ее голову и посмотрел ей в глаза, выражение его лица было строгим и изголодавшимся одновременно.
– Скажи, как далеко ты готова зайти?
Глупый вопрос!
– Силы небесные, Саймон, неужели я должна начертить тебе карту?
Уголки его губ невольно дрогнули в улыбке.
– Ладно, думаю, я и так знаю, куда мы направляемся. – Он прикоснулся губами к ее губам.
Агата, ответила на его поцелуй, столь же страстным поцелуем. Когда они наконец оторвались друг от друга, чтобы перевести дыхание, она откинула назад голову и полностью отдала себя в распоряжение его губ.
Все мысли о его миссии вылетели у Саймона из головы и сгорели в огне его страсти. Осталась только Агата – нежная и пылкая, податливая и своевольная, божественно сгорающая от нетерпения.
Когда он сдвинул ворот халата, мешавшего ему целовать ее шею, она нетерпеливо стряхнула халат с одного плеча. Тогда он сполз с кресла, и она, перекатившись, несколько раз с ним вместе, оказалась на нем.
Губы Саймона, проделав поцелуями дорожку по ее горлу, добрались до плеча, и по телу Агаты пробежала дрожь.
Не без помощи Саймона халатик соскользнул вниз.
Держа ее за талию, Саймон чуть отстранился.
– Какая красота…
Теперь ее грудь была прикрыта лишь тонким батистом сорочки. Агата вздернула подбородок, ничуть не смущаясь своей наготы, – она хотела его так же, как он хотел ее.
Не сводя с него глаз, Агата подняла руки к вороту сорочки и спустила ее вниз, обнажив груди и… сердце.
– Прошу тебя… – Она закрыла глаза и запрокинула голову, лежа под ним на ковре, полностью открытая его взгляду и его прикосновениям.
Саймон осторожно обхватил ее бедра своими бедрами и приподнялся над ней. Потом кончики его пальцев прогулялись вокруг обеих грудей, отчего ее соски напряглись.
Агата вытянула руки над головой, с готовностью предоставляя ему доступ ко всему, с чем ему заблагорассудится познакомиться. Когда он взял ее груди в теплые ладони, она ощутила жар и пульсацию в самом сокровенном месте своего тела.
Когда Саймон наклонился и взял губами сосок, Агата вздрогнула от удивления, которое тут же перекрыла волна наслаждения, прокатившаяся по всему ее телу.
Как он догадался, что это доставит ей удовольствие? И как ей узнать, что может доставить удовольствие ему? Для нее так важно доставить ему радость…
Но тут вдруг ей в голову пришла отрезвляющая мысль. Свое решение прийти сюда она основывала на уверенности в том, что Саймон после этого захочет жениться на ней.
А если нет?
Что, если у него другие цели, не имеющие к ней никакого отношения? Она и сама все это время манипулировала им, даже сегодняшний эпизод не был исключением. Как она допустила такое по отношению к нему, если любит его?
Почувствовав отвращение к себе, Агата отстранила Саймона и откатилась в сторону.
– Пожалуйста, прости.
Лицо Саймона потемнело.
– Что это за игра?
– Это не игра. Может быть, раньше так и было, но не теперь.
– О чем это ты?
– Саймон, прости меня. Я сожалею, что наняла тебя, сожалею, что шантажировала тебя, сожалею, что пришла к тебе, вместо того чтобы сказать тебе всю правду.
– Правду? – Его лицо стало еще более мрачным.
– Да. Ты заслуживаешь того, чтобы узнать правду. А там уж решай сам.
– В чем же заключается правда?
– В том, что я… Я люблю тебя.
Выражение его лица не изменилось.
– Любишь меня…
– Да. Я люблю тебя и хочу быть с тобой всегда, вот пришла сегодня сюда, чтобы ускорить события. Но я не могу довести начатое до конца. Я слишком сильно люблю тебя и хочу, чтобы ты был счастлив.
Его глаза вспыхнули.
– А как же Джеймс?
Агата наклонила голову набок и печально улыбнулась:
– Было бы ложью, если бы я сказала, что он будет рад, но, я думаю, он как-нибудь переживет.
Саймон медленно наклонил к ней голову и заглянул ей в глаза, потом нежно прикоснулся губами к ее губам, и Агата закрыла глаза, чтобы запомнить каждый миг этого нежного поцелуя.
Саймон боялся дышать. Она его любит! Он снова приподнял голову Агаты и прижался губами к ее губам. Он хотел, чтобы она принадлежала исключительно ему. Ему одному. Телом и душой.
В этот миг острая потребность взяла над ним верх, и он, сорвав с Агаты шелковый халатик, швырнул его в дальний конец комнаты. Туда же последовали ее сорочка и его брюки.
Агата была сбывшейся мечтой, а мечты о там, как он ласкает ее, посещали его очень часто. В мечтах ему хотелось прикоснуться к ней здесь, поцеловать ее там…
Теперь она была обнажена и принадлежала ему. Он овладел ею, пустив в ход губы и руки, подстегиваемый издаваемыми ею звуками, символизирующими наслаждение.
У Агаты кружилась голова. Саймон был повсюду. Его руки, одновременно и грубые и нежные, ласкали ее, вызывая такие ощущения, о существовании которых она даже не подозревала.
Она чуть с ума не сошла от возбуждения, когда большие, загрубевшие руки Саймона оказались между ее бедрами и погладили клитор. Потом он принялся целовать ее лицо такими долгими дурманящими поцелуями, что она окончательно потеряла голову.
Она и сама жадно ласкала руками его твердое, горячее тело. Безоговорочно капитулируя перед ним, она хотела лишь осязать его, ощущать его вкус, вдыхать его запах.
Саймон был вне себя от восторга и в то же время робел. «Такая страстная, – бормотал он удивленно. – И никакого притворства». Когда он наклонился, чтобы попробовать на вкус нежные складки ее сокровенного местечка, она лишь широко распахнула глаза и доверчиво раскрыла бедра навстречу его поцелую.
Саймону изумленные вскрики Агаты казались музыкой. Проделав поцелуями дорожку по ее телу, он почувствовал себя так, словно находился в объятиях богини, которая столь же нетерпеливо жаждала продолжения, как и он.
Она его любит. Каким бы ни было ее прошлое, кого бы она ни любила раньше, сейчас она любила его, и он упивался ее любовью, как измученный жаждой путник в пустыне, добравшийся до воды.
Агата словно светилась изнутри и была похожа на жемчужину на фоне ярких красок ковра. Видя его нетерпение, она с готовностью раздвинула бедра.
Там было горячо, влажно, все было готово принять его. Крепче обняв Агату, Саймон глубоко погрузился в ее плоть. Она судорожно глотнула воздух и удивленно вскрикнула, а он замер, не веря себе. Неужели она девственница? Нет, этого не может быть.
Саймон крепко ухватил ее за плечи, пытаясь сдержать себя, и, возможно, ему бы это удалось, если бы она не двигалась… Но Агата резко подняла бедра ему навстречу. Тело Саймона предало его, и он, испытав сильнейший оргазм, беспомощно уткнулся в ее шею. Его член пульсировал внутри ее тела, и она тихо охала при каждой пульсации.
С трудом дыша, Саймон крепко прижал ее к себе. Придя наконец в себя, он понял, что они наделали, вернее – что натворил он.
Приподнявшись на локте, он пригладил упавшую на ее лицо прядь и во взгляде ее широко расставленных глаз вдруг заметил неуверенность.
– Я причинил тебе боль, малышка?
– Нет, но…
– Понимаю, тебе было больно…
Нежно поцеловав ее в губы, он осторожно высвободился и встал, затем взял лежавшую возле умывальника влажную салфетку и, вернувшись к камину, привел в порядок ее гениталии.
Бросив использованную салфетку в умывальник, он завернул Агату в валявшийся на полу халатик и, взяв на руки, уселся в кресло.
– Не было никакого другого любовника, – сказал он.
– Конечно, не было. С чего тебе это пришло в голову?
Если она не любовница Джеймса, то кто же она такая, черт возьми?
Внезапно они услышали громкий стук: кто-то стоял у дверей дома, требуя, чтобы его впустили в столь поздний час.
Саймон нахмурился. Неужели возникла какая-то проблема в клубе?
Он разжал объятия и торопливо поцеловал Агату в лоб.
– Мы еще не закончили. Я сейчас же вернусь.
Натянув брюки, он вышел из комнаты и с верхней площадки лестницы увидел, как Пирсон, в халате и домашних шлепанцах, открывает входную дверь.
Дворецкий лишь слегка приоткрыл дверь и явно был намерен дать кому-то от ворот поворот. Но он был вынужден отступить под натиском человека, ворвавшегося в дом.
Человек был ужасно худ – кожа да кости. К тому же он был избит и так слаб, что едва стоял на ногах.
– Агги! – крикнул он хриплым голосом.
– Джеймс! – послышался у Саймона за спиной голос Агаты, и она, промчавшись мимо него вниз по лестнице, бросилась в объятия Джеймса, а тот крепко ухватился за нее, чтобы не упасть ох слабости. Оба они стояли обнявшись в круге света, отбрасываемого свечой, принесенной Пирсоном, а Саймон наблюдал за ними из тени.
Его удивила боль, которую он испытал, глядя на них. К тому же ему еще предстояло расспросить Джеймса, что с ним случилось…
Но что он сам сможет ему сказать? «Рад видеть тебя, старый друг. Я украл твою женщину. Кстати, ты арестован за государственную измену, и мне придется убить тебя. Так что извини…»
Джеймс чуть отстранил от себя Агату и, заглянув ей в лицо, удивленно вытаращил глаза, поняв по ее виду, что она только что побывала в постели любовника.
– Агги? Что происходит?
Преодолев несколько последних ступенек лестницы, Саймон спустился вниз.
– Привет, Джеймс.
– Саймон? Что ты здесь делаешь? – Заметив, что Саймон находится в таком же состоянии, как Агата, Джеймс нахмурился, и в его глазах появился жестокий блеск. – Ах ты, мерзавец! Что ты сделал с моей сестрой?
Сестрой? Боже, только не это!
Когда до Саймона дошло, какую огромную ошибку он только что совершил, он пришел в ужас от собственной глупости. Ох, пропади все пропадом! Он, Саймон Рейн, только что обесчестил сестру Грифона!
