Хью де Варенн, брезгливо морщась, разглядывал младшую дочь. Да, она красива и, вне всякого сомнения, достаточно молода, чтобы второй раз выйти замуж. Но она раздражала его до крайней степени.

– Если бы ты дала Ричарду дитя, пусть даже дочь, всякий стремился бы получить руку богатой вдовушки. Теперь же придется найти какого-нибудь старика, отчаявшегося получить наследника. Только такие и согласятся взять тебя с жалким приданым.

– Она бесплодна, – преспокойно объявил дяде Саэр де Бад. – У меня, как, впрочем, и у Ричарда, полно бастардов в Эшлине, но твоя дочь так и не смогла зачать ни от одного из нас.

– Значит, ты опять взялся за старое? – устало бросил дядя. – Не можешь отвязаться от нее? Бегаешь, как кобель за сукой в течке! Что же, если ты говоришь правду, по крайней мере я могу не бояться, что она наплодит мне ублюдков. В таком случае, Айлин, остается сговорить тебя за богатого старичка. Обвиним его в том, что он слишком дряхл и не в силах дать тебе ребенка. Уж он скорехонько уберется на тот свет и оставит тебе свое золото. А ты сможешь перескочить в постель другого дряхлого болвана. Ведь именно это тебе и нужно, жадная маленькая стерва? – Невесело хмыкнув, де Варенн обратился к племяннику; – А что делать с тобой, Саэр де Бад? Ты сын моей сестры, и я не могу бросить тебя на произвол судьбы, но как мне пристроить человека без средств к существованию?

– Сестра Ричарда де Монфора унаследовала Эшлин. Устройте этот брак, и я получу собственные владения. Она прехорошенькое создание, и я ее хочу.»

– Монахиню? Да ты спятил, мальчишка! – завопил Хью.

– Она не примет пострига до октября, дядюшка. Я уже поимел ее, но она в припадке раскаяния удрала обратно в монастырь, захватив с собой деревенского паренька, своего крепостного. Уверен, что она и с ним валялась на сеновале, ибо оказалась недевственницей. Я предъявил обвинения шерифу графства и потребовал поймать и повесить мерзавца.

– Но если девчонка так распутна, зачем на ней жениться? – недоумевал дядя.

– Я заставил ее признаться в том, что он не брал ее по-настоящему, только лишил невинности пальцами и языком. Поверь, дядя, я на совесть вспахал эту пашню, объездил норовистую кобылку и так намял ей чрево, что она вполне могла затяжелеть с первого раза. Моим ребенком. Законным наследником Эшлина, если, конечно, удастся жениться на ней. Прошу, дядюшка, помоги!

Барон надолго задумался. Саэр был самым младшим из отпрысков сестры. Расчетливый, корыстный парень. Однако он все-таки считался неплохим солдатом. Правда, слабостью Саэра были женщины. Любые женщины. Барон Хью дал за Айлин куда большее приданое, чем рассчитывал, потому что поймал ее с распутным кузеном на месте преступления, в укромном уголке, где они со стонами и крика ми сплетались в объятиях, и, судя по всему, не впервые. Узнав обо всем, жена Хью избила Айлин едва не до полусмерти, а потом научила, как притвориться девственной в брачную ночь. Если Ричард де Монфор и понял, как его обманули, то ни разу не пожаловался, потому что был безумно влюблен в жену. И вот теперь она снова объявилась, как фальшивая монетка в кармане нищего, и Хью в довершение всего обнаружил, что Саэр пробыл в Эшлине почти год.

Он не желал знать правды, не хотел, чтобы подтвердились его подозрения. Очень уж странной была внезапная болезнь Ричарда, ведь год назад тот отличался превосходным здоровьем. Эта парочка способна разрушить и его жизнь, если не разлучить Айлен с Саэром раз и навсегда. Молодая жена, дети и хлопоты по хозяйству надежно отвратят мысли племянника от Айлин. Что же касается дочери… чем скорее он найдет ей мужа, тем лучше. А пока пусть мать позаботится о своей младшенькой. В конце концов, Айлин сейчас в трауре по мужу. Пусть хотя бы притворится, что скорбит. Мерзкая сука!

– Утром я разошлю гонцов. Одного к епископу Вустерскому, пусть передаст все, что ты рассказал мне. Второго к королю. Попрошу, чтобы он назначил меня опекуном леди Элинор. Ну а получив над ней власть, я устрою твою женитьбу, племянник. Согласен?

– Разумеется, дядя, – кивнул де Бад. Вечером Айлин умудрилась ускользнуть от бдительного ока матери и встретилась со своим любовником в саду.

– Почему ты не запротестовал, когда отец пообещал найти мне мужа? Мы никогда не будем вместе, Саэр. Думаю, ты вообще меня не любишь.

Прижав Айлин к толстому дубу, де Бад задрал ее роскошную юбку, приподнял любовницу и вонзил в нее свое копье.

– Не люблю тебя, красавица? Разве это «петушок» человека, который тебя не любит?

– Это «петушок» похотливого негодяя, – пробормотала Айлин, обнимая его и сцепляя ноги у него за спиной. Саэр де Бад улыбнулся ей:

– Ты единственная, которую я любил и буду любить. План твоего отца идеален, дорогая. Ты выйдешь за богатого старичка, которому нужен наследник. Когда он окончательно потеряет надежду обрести сына, ты начнешь медленно травить его, как когда-то Ричарда. Ну а тем временем я женюсь на монашке, и она даст мне сына. Потом она отправится за братцем, и хозяин Эшлина Саэр де Бад женится на богатой вдове, леди Айлин. Мы сумеем купить еще больше земли и станем самыми могущественными людьми в округе. Все, что нам необходимо, – немного терпения, красавица моя.

– Но почему ты сказал отцу, что уже успел отведать ее прелестей? – вновь взвилась Айлин. – Мне казалось, что этот парень вовремя помог ей сбежать.

– Так и было. Но я знал, что твои отец не собирается ничего предпринимать, если я не признаюсь, что обесчестил девчонку. А теперь он завтра же отправит посланника к епископу. Тот не разрешит Элинор принять постриг, пока не будет доказана правота моих слов. Моего заявления вполне достаточно, чтобы ее изгнали из монастыря, а если и нет, король, несомненно, вынесет решение в мою пользу, основываясь исключительно на моих показаниях. Вспомни, я видел ее голой во время купания и могу детально описать все ее приметы и особенности, если меня заставят сделать это. Только любовник может знать подобные вещи, красавица моя.

Он снова врезался в нее.

– Ты прекрасно все придумал, – одобрительно протянула Айлин.

– Я хочу Элинор де Монфор и хочу Эшлин, – выдавил Саэр де Бад. – И получу их. Толчок… другой… третий…

– Кажется, я дура, что доверяю тебе, Саэр? – спросила Айлин. Никто не возбуждал ее так, как этот человек. В нем было нечто опасное, манившее и соблазнявшее ее. Только он умел дать ей безумное наслаждение.

Айлин громко закричала, извиваясь в блаженных судорогах.

– Ты должна решить сама, красавица, – поддразнил он, отстраняясь и спуская ее на землю.

– Ты настоящий сатана, я больше чем уверена в этом, – прошептала она.

Де Бад рассмеялся:

– Возможно, дорогая Айлин. В конце концов, кто, кроме дьявола, получает неземное удовольствие, насилуя монахиню? И он исчез во тьме, оставив Айлин в одиночестве.

Женщина вздрогнула. Только теперь она начала понимать, как коварен и порочен ее любовник. В этот момент Айлин почувствовала, что он способен предать ее так же легко, как любого человека. О, она не сомневалась в его любви, но последнее время остро ощущала исходившее от него зло. Если Элинор де Монфор даст ему сына, удовлетворится ли он или потребует от нее других детей? А что, если он разлюбит Айлин и влюбится в Элинор? Разве мать не говорила, что мужчина будет любить и прощать всякую женщину, давшую ему детей? Но именно этого не способна сделать Айлин. Значит, нужно либо воспрепятствовать отцу найти ей мужа, либо как можно скорее убить новобрачного, а потом отправиться к Саэру и сделать все, чтобы он избавился от своей благочестивой монашки. На этот раз никто не разлучит ее с любимым!

Епископ Вустерский принял послание барона Хью, прочитал, крайне удивился и послал гонца в монастырь с письмом, запрещавшим Элинор де Монфор давать монашеские обеты, пока обвинения, выдвинутые бароном Хью и его племянником Саэром де Бадом, не будут доказаны или опровергнуты.

Настоятельница пробежала глазами ровные строчки и рассерженно отшвырнула пергаментный свиток.

– Ад и проклятие! – тихо выругалась она, но тут же покаянно перекрестилась. Бедная Элинор! Девочка только начала оправляться от своих несчастий.

Аббатиса, как женщина умная, сразу поняла, что целью дьявольской интриги было заполучить Эшлин. По словам Элинор, ее неудачливый соблазнитель был безземельным рыцарем. Вероятно, стремился обесчестить девушку, чтобы монастырь от нее отказался. Ей пришлось бы выйти замуж за де Бада, и поместье перешло бы к нему. Теперь он и его дядюшка пытались добиться клеветой того, чего не сумели достичь насилием.

– Им следовало бы вырвать языки, – пробормотала настоятельница и, позвав послушницу, послала ее за сестрой Коламбой. Она и Изабо Сен-Симон были лучшими подругами Элинор. К сожалению, Изабо две недели назад оставила монастырь, чтобы вернуться домой и выйти замуж.

Прибежала запыхавшаяся монахиня и низко поклонилась настоятельнице:

– Чего изволите, матушка? Чем могу услужить вам?

– Садись, дочь моя, – велела аббатиса и объяснила, что произошло.

– О, какая низость! – воскликнула сестра Коламба. – Это разобьет сердце Эльф, матушка!

– Поэтому я и сказала тебе первой, дочь моя. Ты должна помочь мне убедить Элинор смириться. Ничто не случается просто так, во всем виден промысел Божий. Я поговорю с ней, но ты будешь присутствовать при разговоре.

Узнав о том, как ее очернили, Эльф разразилась слезами:

– Но я девственна, матушка! Я бы не осмелилась лгать в таком деле из страха погубить свою бессмертную душу!

– Я верю тебе, дитя мое, – кивнула аббатиса, – но епископ не знает тебя и, разумеется, потребует доказательств. Сестре Уинифред придется осмотреть тебя. В этом случае не останется ни малейших сомнений в твоей чистоте.

– Осмотреть меня? – дрожащим голосом повторила Элинор. – Но как?!

– Она вставит палец в твой женский проход и определит, что твоя невинность не тронута. Это совсем не больно и займет всего минуту-другую, – бесстрастно пояснила настоятельница.

Эльф побледнела, а сестра Коламба ахнула. – Сделаем это сейчас, чтобы у тебя не было времени волноваться и мучить себя в ожидании неприятной процедуры, – мягко заметила аббатиса. – Пойдем. И ты тоже, сестра Коламба. Будешь держать подругу за руки, чтобы придать ей мужества.

Все трое направились в лекарню. Аббатиса объяснила сестре Уинифред, что предстоит сделать, и та, кивнув, велела Эльф лечь на стол. Потом принесла воды и тщательно вымыла руки.

– Сестра Коламба, – велела она, – подними ее юбки, а ты, Элинор, согни ноги в коленях и разведи их.

– Я боюсь, – пробормотала Эльф.

– Тут нечего бояться, – деловито заметила сестра Уинифред. – Постарайся запомнить все, что я делаю, ибо в один прекрасный день тебе придется занять мое место и самой выполнять такие же обязанности. А теперь начнем.

Монахиня окунула палец в горшочек с маслом и осторожно проникла внутрь девичьего тела. Элинор, тихо вскрикнув, потеряла сознание.

– Так даже лучше, – кивнула сестра Уинифред. – По крайней мере она не напрягается.

Сосредоточенно наморщив брови, она немного помедлила, отняла руку и снова сполоснула водой.

– Опусти ее юбки, сестра Коламба, и сожги под носом перо, чтобы привести бедняжку в чувство. Вне всякого сомнения, она девственна, матушка. Мой палец – единственное, что проникало в ее тесные ножны. Ее девственность по-прежнему нетронута, и ни один мужчина не проторил эту дорожку. Ее обвинители лгут, я клянусь в этом телом нашего Создателя.

– Спасибо, – кивнула аббатиса. – У меня не было ни малейших сомнений, но епископу потребуются не просто слова девушки. Однако он обязан поверить свидетельству монастырской лекарки.

Эльф пришла в себя и с помощью подруги слезла со стола.

– Но что будет теперь? – встревоженно спросила она.

– Я пошлю епископу письмо, в котором расскажу, как все было, но пока он не даст разрешения, ты не можешь принять постриг. Кроме того, я сообщу, что ты готова защищать Артура в суде, объясню, что дала ему убежище, а он пусть поклянется бессмертием души, что Саэр де Бад пытался изнасиловать тебя, но не сумел. Этого будет достаточно.

Возможно, ко Дню святого Мартина ты сможешь принять обеты.

– Хорошо, – вздохнула Эльф.

Несколько недель спустя епископ сообщил, что удовлетворен клятвами Элинор де Монфор и доказательствами, представленными сестрой Уинифред, однако король приказывает Элинор и аббатисе прибыть в Вустер ко Дню святого Андрея. Его величество тоже посетит епископа и собирается сам решить судьбу Элинор.

Эльф едва ли не впервые в жизни вышла из себя.

– Неужели нет конца мерзостям де Бада? Он что, воображает, что король может вынудить меня выйти за него? Да я скорее умру, чем стану чьей-то женой! Это невозможно! Да чтоб у него чирей на носу сел!

Аббатиса закусила губу, чтобы скрыть смех.

– Дитя мое, ты не должна желать зла никому, особенно сэру де Баду. Совершенно очевидно, что Господь не дал ему разума, а это тяжкое бремя для любого мужчины. Ничего, мы поедем в Вустер, все выясним и выпросим прощения для Артура.

– Да, матушка, – кивнула Эльф. – Мне стыдно за свою вспыльчивость.

– Дочь моя, – заметила настоятельница, – ты стремишься стать монахиней, но не забывай, что при этом ты всего лишь простая смертная. Может, когда-нибудь тебя и канонизируют, но большинство из нас – обыкновенные женщины, с такими же человеческими недостатками, как и все люди. Нет греха в том, чтобы испытывать праведный гнев. Только не стоит держать камень за пазухой, это куда хуже. Боюсь, что ты чересчур усердно стремишься добиться совершенства, ведь самое главное – чистота бессмертной души нашей.

В конце ноября они отправились в Вустер. Четырех монахинь сопровождали с полдюжины вооруженных воинов., хотя вряд ли кто-то осмелился бы напасть на служительниц Божьих. Настоятельница попросила сестру Уинифред сопровождать их, считая, что показания лекарки будут бесценными в столь запутанном деле. Кроме того, она пригласила также сестру Коламбу. Пусть девушки немного поболтают и отвлекутся от невеселых мыслей. Пожилая сестра Уинифред была слишком слаба, чтобы ехать верхом, и восседала в маленькой тележке, чем, разумеется, сильно задерживала небольшую процессию. Вместо обычных трех дней они пробыли в пути четыре.

Стояла поздняя осень. Серое небо низко нависало над землей. Тут и там коровы и овцы щипали последнюю травку.

Первую ночь они провели в доме барона, родственника аббатисы, а следующие две – в монастырях. Наконец к вечеру четвертого дня показался Вустер. На башне епископского замка красовался королевский штандарт. Монахини остановились в странноприимном доме при соборе, где никого не было, кроме них, и немедленно послали воина к епископу с известием о своем приезде.

Король, епископ и придворные обедали в большом зале. Его величество, выслушав гонца, кивнул.

– Итак, настоятельница привезла свою подопечную, – заметил король – невысокий человек с грустным лицом, рыжеватыми волосами и бородой, в которой блестело серебро. Добрые голубые глаза задумчиво прищурились. – Пора решить это дело раз и навсегда.

– Вы уже знаете, как поступить, сир? – осведомился его друг Джеффри де Боун.

– Весьма неприятная история, – отозвался король. – Хью де Варенн просит сделать его опекуном девушки. Его младшая дочь – вдова усопшего владельца Эшлина, брата молодой леди. Если я исполню просьбу де Варенна, он, вне всякого сомнения, заберет девушку из монастыря и выдаст замуж за своего племянника Саэра де Бада, чтобы прибрать к рукам поместье. Де Бад утверждает, что согрешил с ней, но и она сама, и монастырская лекарка клянутся, что это ложь.

– Барон Хью воевал на нашей стороне, сир? Заслуживает ли он награды? – справился де Боун.

– Барон Хью всю жизнь заботился о собственной выгоде. Поддерживал меня, когда это совпадало с его интересами, но при удобном случае готов был переметнуться к авантюристке Матильде, – с сухой улыбкой пояснил король.

Последнее время он редко улыбался, ибо недавно потерял жену, сильную и мужественную женщину, мудрых советов которой ему так недоставало. И сейчас он пытался представить, как поступила бы в подобной ситуации покойная супруга.

– А Ричард де Монфор был вашим человеком? – допытывался Джеффри.

– Ричард де Монфор подчинялся законам этой страны и поклялся в преданности его величеству, – вмешался епископ.

– Но разве его отец не сражался в войсках Матильды и не погиб на поле брани? Насколько поместье важно для вас, сир?

– Верно, что отец Ричарда считался сторонником претендентки на престол, но ведь не он один! Ричард был совсем мальчиком, когда лишился отца. Он никогда не был перебежчиком и свято чтил обеты верности, данные его величеству. Его сестра с пяти лет пребывала в монастыре. Сомневаюсь, что Элинор де Монфор что-то понимает в светской жизни, не говоря уже о политике, – горячо защищал де Монфоров епископ. Кому, как не ему, увидеть истинные намерения де Бада. Всякий мужчина стремится приобрести землю, основу могущества и власти, и де Варенн с племянником прекрасно это понимают.

– Расскажите, любезный мой епископ, об этом поместье, – спокойно потребовал король. Ему очень хотелось принять справедливое решение.

– Оно находится близ Уэльса. Небольшое и не слишком богатое, но довольно зажиточное. Вот, пожалуй, и все. Но у сэра де Бада совсем нет владений и денег тоже, и единственный способ заполучить Эшлин – жениться на наследнице.

– Девушка еще не приняла постриг? – осведомился король.

– Нет, сир. Она должна была принести обет Господу в июне, но пришлось отправиться в Эшлин ухаживать за умирающим братом. Дату перенесли на праздник святого Фрайдсуайда, но тут последовало обвинение де Варенна и его племянника, утверждавших, что последний вступил с Элинор де Монфор в плотские сношения. Девушка это отрицает, а лекарка монастыря подтверждает, что Элинор де Монфор девственна. Я уже хотел было разрешить девушке перейти в монашество, но барон Хью пожаловался вам, и вы потребовали привезти леди Элинор, прежде чем принять решение. Каков же будет ваш приговор, господин мой?

– Объявлю его после того, как выслушаю обе стороны, – ответил король. – Пусть все, кто замешан в этом деле, предстанут передо мной по завершении утренней мессы.

Епископ повернулся к гонцу:

– Ступай в странноприимный дом и скажи настоятельнице, чтобы вместе с леди Элинор пришла в большой зал завтра утром, после службы.

Молодой человек поклонился и почти выбежал из зала.

Три монахини и робкая послушница переступили порог зала, и эконом епископа немедленно о них доложил. Женщины вышли вперед, напоминая стайку черных лебедей с маленьким серым утенком. Настоятельница сначала встала на колени перед королем, потом поцеловала перстень епископа. Спутницы последовали ее примеру. Король, внимательно рассмотрев Элинор де Монфор, нашел ее настоящей красавицей и весьма скромной особой. Она всего лишь раз подняла на короля прозрачные серо-голубые глаза, но тут же застенчиво потупилась. Король невольно улыбнулся. Неудивительно, что молодой де Бад так добивается ее!

Барона Хью с племянником тоже позвали в зал. Рыцарь выступал гордо, голову держал высоко, уверенный в своей победе. Его дядя прошлой ночью бражничал с другом короля, Джеффри де Боуном, и поделился с ним кое-какими мыслями, которые де Боун наверняка не преминет передать королю. По мнению де Бада, услышав их, его величество непременно отдаст Элинор под опеку де Вареннов, а это означает, что Эшлин почти у него в руках.

Вновь прибывшие поклонились королю Стефану, и де Бад украдкой посмотрел на прекрасную послушницу. Она ответила таким свирепым взглядом, что он едва не рассмеялся. Нет, Элинор не предназначена для монастыря. Такая страсть должна принадлежать ему, а не какому-то невидимому Богу.

– Барон Хью, – начал король, – ваш племянник поклялся, что вступил в плотскую связь с послушницей Элинор де Монфор. Она же клянется, что чиста. Монастырская лекарка осмотрела девушку и подтверждает ее слова. Очевидно, ваш племянник лгал?

– Да, но признался в этом лишь сегодня утром, сир, – покаянно пробормотал Хью де Варенн. – Когда я потребовал объяснить причину столь нелепой клеветы, он твердил, что любит леди Элинор и не мог придумать другого способа завоевать ее. Он еще молод, сир, и нетерпелив. Умоляю вас простить его.

– – За прощением нужно обращаться не ко мне, а к даме, – спокойно возразил король. – Вы прощаете его, леди?

– За поклеп или за то, что лгал дяде, чтобы этот поклеп оправдать? – медоточивым голоском осведомилась Эльф. Губы короля дернулись в усмешке.

– Так вы не верите в его любовь, леди?

– Разве любящий мужчина будет вести себя подобным образом? Кроме того, он ведь совсем не знает меня. Не настолько я глупа, чтобы не понять, чем так его привлекла. Вернее, не я, а Эшлин! Этот человек надеется приобрести положение и земли, женившись на мне, но я ему совершенно безразлична, как, впрочем, и он мне! Говорю прямо и открыто: я принадлежу Господу.

– Но ваше поместье, леди, – пояснил король, – находится на границе с Уэльсом и крайне важно для обороны королевства. Владелец Эшлина должен быть человеком, безгранично преданным мне, моему сыну и нашему делу. Ему должны беспрекословно подчиняться все обитатели Эшлина. А чтобы достичь этой цели, он должен получить вашу землю. Я всесторонне обсудил ваше положение с епископом, и мы пришли к единому мнению. Вы не станете монахиней, Элинор де Монфор, вам придется выйти замуж.

– Нет! – воскликнула Эльф, с отчаянием глядя на аббатису. За спиной послышались рыдания Матти.

– Вопрос, дитя мое, только в том, кто станет вашим супругом, – вкрадчиво продолжал король, не обращая внимания на ее сопротивление. – Уверены, что не хотите обвенчаться с Саэром де Бадом?

– Никогда, – прошипела Эльф. – Этот человек – прелюбодей, который возлежал с женой моего брата!

Да я не стала бы его женой, будь он последним мужчиной на земле! Умоляю вас, сир, не принуждайте меня идти к алтарю! Я беспрекословно отдам вам Эшлин, если пожелаете, но позвольте мне и дальше жить в монастыре! Сердцем и душой я уже монахиня.

– В таком случае, если вы отказываете де Баду, я сам должен выбрать вам мужа, – твердо заявил король. – Предвидя ваше сопротивление, я уже сделал выбор. Вы станете супругой одного из моих рыцарей, воспитанного при дворе моего дяди Генриха, человека, который верно и честно служил нам много лет. Как и сэр де Бад, он тоже безземельный, и пора вознаградить его за преданность. Он хороший, богобоязненный человек, Элинор де Монфор, и будет хорошо к вам относиться. Вы и ваши люди будете с ним в полной безопасности, – заверил Стефан, игнорируя ее мольбы. – Выйдите вперед, сэр Ранульф де Гланвиль, и приветствуйте свою невесту.

Аббатиса встала рядом с Эльф, осторожно стянула с нее апостольник и расплела толстую косу. Девушка обратила на нее испуганный взор.

– Пожалуйста, матушка, сделайте что-нибудь, – прошептала она, но потрясенная аббатиса не ответила. Тогда Эльф вновь обратилась к королю:

– Почему вы так поступаете со мной, сэр? Почему?

– Разве за все эти годы в монастыре вы не приучились к повиновению, Элинор де Монфор? – пожурил ее епископ.

– Но, дорогой мой епископ, она все-таки заслужила того, чтобы получить объяснение причин разительных перемен в своей жизни, – возразил король Стефан, протягивая руку Эльф. – Подойди сюда, дитя мое, и послушай.

Когда девушка нерешительно вложила пальчики в ладонь короля, тот притянул ее к себе и тихо сказал:

– Поверь, это решение я принял не сгоряча, а хорошенько все обдумав. Как мне удалось узнать, де Монфоры сражались за моего деда, Вильгельма Завоевателя, как в Нормандии, так и в Англии. Они пришли вместе с ним сюда, чтобы участвовать в победной битве при Гастингсе. Потом твой предок женился на саксонке, наследнице Эшлина. Подозреваю, что именно от нее ты унаследовала свои волосы цвета светлого золота. – Король ободряюще улыбнулся. – Кровь саксонских прадедов течет в венах де Монфоров. Кстати, леди Элинор, у вас есть крепостные? Сколько?

– Семьдесят три и десять вольноотпущенников, – ответила девушка.

– Они когда-нибудь бунтовали против хозяев?

– О нет, сир! В Эшлине живут мирные люди.

– А если понадобится, будут они защищать Эшлин? – допытывался король.

– Конечно! Жители Эшлина всегда были нам верны.

– Всегда нам верны, – повторил король. – Кому, госпожа? Вашей семье, потому что ее члены связаны родством с исконными хозяевами Эшлина. Именно по этой причине вы должны выйти замуж. Не могу позволить, чтобы род де Монфоров прервался. Это возмутит население Эшлина и настроит против нового хозяина. Совсем другое дело, если этот хозяин женится на наследнице Эшлина. На вас, леди Элинор. Ваш муж станет следить за хозяйством и защищать поместье, если потребуется, следуя примеру вашего покойного брата, да упокоит Господь его благородную душу. Вы показались мне умной и сообразительной девушкой, и уверен, поймете всю важность союза де Монфоров и де Гланвилей.

– Да, сир, – едва слышно выдохнула Эльф.

– Но все же вы не согласны с моим повелением, – отметил король. – Говорите без опаски, и я попытаюсь развеять ваши страхи.

Эльф подступила к королю, все еще взволнованно стискивая его руку.

– Сир, меня не готовили быть женой и хозяйкой поместья, – прошептала она. – Даже если бы мне, и захотелось выйти замуж, я не знала бы, что делать. Меня учили читать, писать, говорить по-французски, по-английски и по-латыни. Надеюсь, сестра-лекарка подтвердит, что я стала ей достойной помощницей. Я умею даже петь хоралы, но, увы, ничего не знаю о том, как вести дом, готовить, варить варенье, делать солонину. Никогда не подходи да к музыкальным инструментам, и хуже всего… – тут Элинор залилась краской, – ..совершенно невежественна во всем, что касается мужчин и их желаний. Из меня выйдет ужасная жена, а вот монахиня будет неплохая.

Король, внимательно выслушав тираду девушки, изрек:

– Возможно, это правда, дорогая, но ведь вы сумели познать все необходимое для монахини. Уверен, что среди домочадцев найдутся такие, кто поможет вам стать хорошей хозяйкой поместья. Что же до остального, по собственному опыту знаю, как наслаждаются мужчины, наставляя своих жен в том, чего они не знают.

– Но, сир, – снова попыталась настоять на своем Эльф.

Тут вмешался епископ.

– Дочь моя, – вам сказано, в чем ваш долг. Прекратите жаловаться и скажите королю, что повинуетесь, – рассерженно отрезал он. Подумать только, в этой упрямой девчонке ни капли почтительности!

Эльф, однако, не собиралась признавать поражение. Ясные глаза мятежно блеснули. Она открыла было рот, но тут же замолчала подвластным взглядом аббатисы и плотно сжала губы.

– Дочь моя, – объявила матушка Юнис, – когда ты пришла к нам, я верила, что ты останешься в монастыре навсегда. Теперь же мне ясно видно, что Господь указывает тебе иной путь и ты должна покориться. Тебе предназначена участь жены, а не монахини. Отныне ты будешь уважать и любить рыцаря, которому предстоит стать твоим мужем. Возможно, в один прекрасный день ты пошлешь к нам одну из своих дочерей и посвятишь ее Богу. Но если будешь продолжать спорить с его величеством и господином епископом, опозоришь всех нас. Подумай, что скажут люди! Что в нашем монастыре плохо наставляют воспитанниц! Нехорошо, дитя мое!

Эльф с глубоким вздохом подняла глаза на короля.

– В глубине души я несчастна, сир, но не смею возражать, – нерешительно пробормотала она.

Король Стефан погладил маленькую белую ручку.

– Иногда нам трудно понять промысел Господень, Элинор де Монфор, но все мы должны быть покорны воле его. Не бойся. Я отдаю тебя хорошему человеку. Подойди ко мне, Ранульф де Гланвиль, – окликнул он и, когда тот выступил вперед, вложил пальчики девушки в большую мужскую десницу.

– Как попечитель этой девушки и твой король, я отдаю тебе ее в жены, Ранульф де Гланвиль, со всем добром и владениями. Будешь ли ты обращаться с ней с любовью и уважением и защищать поместье во имя своего короля?

Огромная сильная ладонь сжала руку девушки. Какая теплая и… и надежная!

– Господь мне в этом свидетель, сир, – тихо произнес глубокий знакомый голос.

Эльф резко вскинула голову и впервые за все это время пригляделась к своему будущему мужу.

– Вы! – ахнула она. – Так это вы! Тот рыцарь, что проезжал через Эшлин незадолго до смерти моего брата! Вы еще отвезли завещание Ричарда его величеству и господину епископу!

– Он самый, леди Элинор, – кивнул Ранульф.

– Завтра утром епископ вас обвенчает, – повелел король. – Госпожа аббатиса, позаботьтесь о наряде невесты.

– С радостью, сир, но, увы, я не взяла с собой денег, – смущенно призналась матушка Юнис.

– Епископ снабдит вас всем необходимым, – пообещал король. Голубые глаза лукаво блеснули. – Не скупитесь. Наш епископ славится своим великодушием. Леди Элинор должна иметь все необходимое.

– Разумеется, – поспешно согласился епископ. – Выбирайте что пожелаете, матушка.

– Сир, – обратилась Элинор к королю, – умоляю вас о милости. Позвольте мне рассказать все, прежде чем уйти отсюда.

Она осторожно отняла руку у Ранульфа.

– Говорите, – кивнул король, мельком отметив, как ловко девушка отстранилась от жениха. Недаром ему казалось, что леди Элинор прекрасно переживет разочарование и внезапный поворот судьбы.

– Это о приданом, выделенном мне братом. Я бы хотела оставить его в монастыре. Добрые сестры заботились обо мне с пяти лет. Кроме того, сестра Уинифред уже немолода и нуждается в помощнице. Немало времени уйдет, чтобы воспитать другую девушку, способную распознавать травы и заботиться о больных. Теперь, когда я стала наследницей Эшлина, моих земель и денег для сэра Ранульфа более чем достаточно.

– Согласен, – сказал король, – но окончательное решение за вами, Ранульф. Что скажете?

– Я тоже согласен, сир. Справедливо, чтобы монастырь получил свою долю. Я уж не говорю о том, что леди Элинор должна была через несколько дней принять постриг. Со своей стороны, каждый год в октябре обязуюсь поставлять в монастырь две бочки пива в благодарность за мою удачу и красавицу невесту.

– Прекрасно сказано! – воскликнул король. – Ну, о чем еще вы желали поговорить, леди?

– О моем крепостном. Об Артуре, – начала она.

– Он напал на меня и едва не убил, – вмешался Саэр де Бад. Он все еще продолжал стоять рядом с дядей, который не произнес ни слова в его защиту с той минуты, как король отдал руку Элинор своему рыцарю.

– Слуга, избивший господина, должен быть казнен без суда и следствия. Этот негодяй сбежал и скрывается в монастыре. Требую правосудия!

– Хотела бы я знать, сорвалось ли когда-либо с твоих уст хоть слово правды! – рассвирепела Элинор. – Артур стащил тебя с меня и не дал погубить мою невинность! Ты упал и раскроил голову о край стола!

– Он ударил меня! – завопил де Бад, позабыв о приличиях.

– Этого я не видела, – ничтоже сумняшеся солгала Эльф, глядя прямо ему в глаза. – Артур, – объяснила она королю, – на год старше меня, сир, и в детстве мы часто играли. В тот день он работала саду и часом раньше помог мне разжечь огонь в очаге, ибо я собиралась варить целебные эликсиры. Не будь его, кто знает, что случилось бы! Он услышал мои крики и прибежал на помощь, а потом едва не силой потащил меня в дом. Эконом Седрик и старая нянюшка Аида посоветовали нам укрыться в монастыре. Артуру грозила верная смерть, но матушка Юнис великодушно дала ему убежище. Разве не так, матушка?

Настоятельница, поколебавшись, кивнула:

– Да, сир. Артур из Эшлина действительно просил у меня убежища.

Она поверить не могла, что тихая, послушная Элинор способна так дерзко врать. Все же она не попросила аббатису подтвердить историю целиком и спросила только, действительно ли матушка Юнис дала убежище беглому крепостному. Не ее вина, если присутствующие вообразят, будто и все остальное – чистая правда.

Так и произошло.

– Я дарую прощение крепостному Артуру из Эшлина и разрешаю вернуться домой, – объявил король. – Пусть мой указ запишут и передадут в монастырь. – Он перевел взгляд на де Бада и добавил:

– Вы смелый воин, сэр де Бад, но, очевидно, вам недостает хороших манер. Я отсылаю вас в Блуа, ко двору моего брата. Там вы и останетесь, пока за вами не пришлют. Двор моего брата славится элегантностью и утонченностью, уверен, что вы многому сможете научиться. Отправляйтесь сегодня вечером и захватите письма для брата. Да сопутствует вам удача.

Саэр низко поклонился. Не стоит спорить, если, конечно, он не вознамерился значительно укоротить свое земное существование. Хотя он и любит Айлин, нет смысла идти из-за нее на плаху. В мире существуют сотни других женщин, которых можно затащить в постель.

– Благодарю вас за доброту, сир, – воскликнул он и растворился в большой группе придворных, собираясь найти приятелей, с которыми можно было бы провести время до отъезда. Он даже не позаботился попрощаться с дядюшкой, поскольку тот не слишком старался помочь ему сегодня. Если бы король заключил его под стражу за попытку изнасилования, барон и тогда наверняка бы промолчал.

– А теперь, барон Хью, – снова заговорил король, – потолкуем о вашей дочери. До моих ушей дошло, что Ричард де Монфор умер при весьма странных об стоятельствах. И хотя доказательств нет, все же многие уверены, что ваша дочь виновна, и это косвенно подтверждает ее связь с кузеном. Не отрицайте ничего, барон, многие видели их вдвоем, хотя не спешат с обвинениями. Итак, существует подозрение, что ваш покойный зять был отравлен. Но поскольку самыми близкими людьми Ричарда де Монфора были ваша дочь и ее кузен, а всем известно, что слуги любили своего господина, вполне возможно, что убийца – леди Айлин. Поэтому я запрещаю вам искать ей мужа. Заключите ее в монастырь и держите там до конца дней, барон Хью, она опасная женщина.

– Сир, – запротестовал де Варенн, – откуда известно, что моя дочь способна на такое страшное деяние? Какая причина у нее была для расправы с мужем? Она любила Ричарда.

– Ваша дочь так и не родила ребенка после девяти лет брака. У Ричарда де Монфора трое бастардов от крепостных девиц. Вдруг она узнала про это и обозлилась. Кроме того, леди Айлин любила своего кузена. Она могла решиться отравить мужа, с тем чтобы де Бад потом обесчестил его сестру, истинную наследницу. Тогда девушке пришлось бы выйти замуж за насильника. Ну а со временем леди Айлин захотела бы избавиться от невинной жертвы и выйти за своего кузена.

Эшлин остался бы у них.

– Государь, что за невероятная история! – не выдержал де Варенн. – У вас нет никаких улик против моей дочери и Саэра де Бада.

– К сожалению, доказательств более чем достаточно, – ледяным тоном заверил король. – Седрик из Эшлина, выйди и свидетельствуй!

Эконом медленно выдвинулся вперед, охваченный благоговейным страхом. Никогда ему еще не приходилось бывать в столь высоком обществе! Однако стремление навсегда избавить госпожу от Саэра де Бада и его родственников пересилило.

– Я здесь, повелитель, – произнес старик, кланяясь королю.

– Ну что, Хью де Варенн, послушаем речь эконома или вы прекратите ныть и жаловаться и сделаете, как я велел? – осведомился король.

– Я повинуюсь, сир, – пробормотал барон, проклиная про себя дочь. Ничего, он найдет самый отдаленный монастырь с самыми жесткими правилами и позаботится о том, чтобы упрятать там Айлин навеки! Подумать только, его семья едва не погибла, и все из-за этой похотливой преступной суки!

– Идите и выполняйте мои распоряжения, – велел монарх. Хью де Варенн поклонился и, пятясь, исчез.

– А теперь, – сказал король эконому, – готов ты поклясться от имени всех обитателей Эшлина, что будешь верен лорду Ранульфу? Примешь его как своего нового хозяина?

– С радостью, сир, пока он будет почитать и уважать нашу госпожу Элинор, – прямо ответил эконом.

– Не беспокойся, старик, я позабочусь о ней, – пообещал де Гланвиль.

– В таком случае мы готовы преданно служить вам, господин, – ответил с поклоном Седрик.

– Значит, все улажено, – облегченно вздохнул король. – Венчание состоится завтра, до утренней службы, Выйдя на улицу. Эльф обратилась к эконому:

– Как ты тут оказался, Седрик? Я не давала тебе разрешения покинуть Эшлин.

– Пришлось приехать, госпожа. Покорно прошу прощения, но старая Аида не давала мне покоя, день и ночь тревожилась о том, что рыцарь де Бад каким-то образом вынудит вас выйти за него. Мы не стали бы служить такому человеку, даже из любви к вам.

– Но как ты добился аудиенции короля? – удивилась Эльф.

– Сказал служке епископа, что у меня есть важные сведения относительно того дела, что будет сегодня слушаться. Служка повел меня к управителю, который все объяснил его величеству. Я рассказал ему все, что слышал и видел в доме лорда Ричарда за последние месяцы. Занятая лишь своими гнусными желаниями, леди Айлин не замечала слуг. К несчастью, мы, будучи всего лишь крепостными, не могли остановить ее и, если бы осмелились вслух прошептать о наших подозрениях, были бы жестоко наказаны. Аида считает, что сладости, которыми леди Айлин кормила господина, были отравлены. Но леди Айлин, не стесняясь, говорила о своем желании избавиться от мужа. Вот я и подумал, что король должен знать обо всем, прежде чем решить вашу участь. Я рад, госпожа, что вы возвращаетесь в родной дом.

– Ты останешься сегодня со мной, эконом, – велел Ранульф. – Твоей хозяйке пора готовиться к венчанию. – Он повернулся к Эльф и сжал ее руку:

– Госпожа, не нужно меня бояться. Вы – дама нежного воспитания, и я обещаю во всем исполнять ваши желания, ибо хочу, чтобы наш союз был счастливым.

– Вы такой огромный, – застенчиво прошептала Эльф.

– А вы такая маленькая, – улыбнулся он.

– Боюсь, из меня не выйдет хорошей жены.

– А мне показалось, что лучшей хозяйки свет не видывал. Пока ваша невестка шепталась с любовником, вы успели позаботиться о моем ужине и постели. Думаю, более подходящей супруги мне не найти.

– Но я многого не знаю! Проще простого приказать принести еду. Но что я скажу, если кухарка спросит, какие блюда готовить?

– Седрик поможет вам. Верно, эконом?

– Разумеется, господин, и повар тоже, да и все будут счастливы показать госпоже, что нужно делать.

– Итак, леди Элинор, – заключил жених, целуя ее пальчики, чем вызвал краску на бледных щечках, – не успеете оглянуться, как станете идеальной хозяйкой.

Они оказались у двери странноприимного дома.

– Теперь мы вас оставим, господин, – объявила аббатиса. – Нужно немедленно отправиться на рынок и посмотреть, что можно приобрести для невесты.

– Леди Элинор будет прекрасна в любом наряде, – заверил Ранульф и, залившись румянцем, добавил:

– К сожалению, я не мастер говорить красивые слова.

Он поклонился женщинам и, взяв с собой Седрика, удалился.

– Для человека, редко бывающего при дворе, этот рыцарь весьма искусно рассыпает комплименты, – усмехнулась настоятельница. – Он мне нравится.