Молодой слуга помог Эльф слезть с седла.

– Добро пожаловать домой, леди, – прошептал он. И хотя девушка не узнала его, все же вежливо поблагодарила.

– Пожалуйста, присмотри, чтобы за кобылой хорошо ухаживали, – попросила она паренька. – Это лошадь настоятельницы, и ее следует возвратить в монастырь через два дня.

Слуга кивнул.

– Я сам позабочусь о ней, госпожа, – пообещал он. – Я Артур, внук Айды. Не думаю, что вы меня помните.

– Ну конечно, помню! – воскликнула Эльф. – Мы играли вместе, и, когда мама умерла, ты принес мне маргаритки, которые сорвал на лугу. И плакал, когда я уезжала. Как сейчас вижу: стоишь рядом с бабушкой, шмыгаешь носом и вытираешь глаза рукавом. Да благословит тебя Бог, Артур, и убережет от беды!

Артур торжественно кивнул и, улыбаясь, повел кобылку к конюшне. Но тут ворвавшийся в ворота на полном скаку де Бад окликнул девушку:

– Подождите, госпожа, я провожу вас к брату. – Он соскользнул на землю и, схватив Артура за шиворот, приказал:

– Эй, парень, возьми и моего коня!

– Вы очень добры, сэр, но я помню дорогу, – отмахнулась Эльф.

Де Бад шагнул вперед и стиснул ее руку.

– Леди, мне было ведено привезти вас в Эшлин, и я не выполню поручения до конца, если не приведу вас к кузине и ее мужу, – процедил он и повел Эльф в главный зал. – Кузина, я вернулся!

Айлин де Монфор, растянув губы в улыбке, поспешила к вошедшим.

– Добро пожаловать в Эшлин, дорогая Элинор! – воскликнула она. – Жаль только, что повод для твоего визита столь печален.

Эльф внезапно сообразила, что невестка могла бы послать за ней раньше, в более спокойные и счастливые времена, но тут же постаралась выбросить из головы непрошеную мысль. Приветственно протягивая руки, она направилась к Айлин и расцеловала ее в обе щеки.

– Да благословит тебя Бог за то, что позвала меня, Айлин. Твой кузен рассказывал, как преданно ты заботишься о Ричарде, а теперь я здесь и помогу тебе. Где мой брат?

– Вон там. – Айлин показала на стоявший у очага топ-Чан. – Сейчас он спит, но проснется, если ты окликнешь его. Я оставлю вас одних, поговорите свободно, вспомните прошлое. Пойдем, кузен. Я хочу немного прогуляться по саду, подышать свежим воздухом.

Эльф даже не заметила ухода новоявленных родственников. Бедняжка в ужасе воззрилась на спящего брата. Настоящий скелет, обтянутый желтовато-серой кожей! Некогда красивый мужчина теперь стал почти уродом: впалые щеки, резко выдающиеся скулы, слишком большой для исхудавшего лица нос. Когда-то густые волосы поредели, и теперь он почти облысел.

Эльф встала на колени у ложа брата.

– Дикон, – позвала она со слезами на глазах, – наконец я дома и помогу тебе поправиться.

Глаза Ричарда медленно открылись. Костлявые пальцы сжали ее руку.

– Кто ты? – прохрипел он.

– Это я, Дикон, Эльф! Твоя сестра. Распустив тонкие завязки апостольника, она тряхнула головой и храбро улыбнулась.

– Эльф, – прошептал он, – это в самом деле ты? Ты выросла.

– Надеюсь, что так, братец. Прошло девять лет с тех пор, как мы виделись. Я собираюсь принять постриг, но тут приехал сэр де Бад и сказал, что ты тяжело болен. Знаешь, я помогала монастырской лекарке и, наверное, сумею тебя вылечить.

– Я умираю. Эльф, – печально усмехнулся Ричард, – и мне уже никто не поможет. Когда я покину этот мир, сестра, Эшлин будет твоим.

– Но что станется с Айлин? – пробормотала пораженная Эльф. – Ведь она твоя жена, Дикон. И поместье должно перейти к ней.

– По закону ей причитается вдовья часть, и она возвратится к де Вареннам, – возразил Ричард. – Эшлин твой. Ты еще не постриглась и, если такова будет твоя воля, найдешь мужа. Эшлин невелик, но может стать неплохим приданым. Оставь в монастыре те деньги, что я внес. Так будет вполне справедливо. Что ни говори, а монахини заботились о тебе все это время.

– Но мне не нужен муж, – запротестовала Эльф. – Я готова служить Господу, Дикон, и, кроме того, не позволю тебе умереть. Я знаю все целебные травы. Расскажи, что тебя мучит. Когда ты заболел?

– Больше года назад. Сначала ныл живот, и я не мог есть жирное, но через день или два все проходило. Потом мне все чаще становилось плохо. Все внутренности горели огнем. Я ослабел так, что почти не мог ходить, ездить верхом и даже стоять. Потом хворь внезапно отпускала, и я вроде как немного приходил в себя, только чтобы снова свалиться. Теперь я ничего не могу удержать в животе и, как видишь, почти лишился зубов и волос. Я понимаю, конец недалек, Эльф, и не верю, что ты исцелишь меня, сестричка.

– Но я попытаюсь, – перебила она. – Обязательно попытаюсь, Дикон.

– Хуже, чем сейчас, мне уже не будет.

– Почему у тебя нет детей? – прямо спросила Эльф.

– Айлин бесплодна, хотя я не смею сказать ей правду, ибо это разобьет ей сердце. У меня два сына и дочь от крепостных женщин, только не говори ей ни слова. Она уверена, что во всем моя вина, хотя это не так. Ты сохранишь мой секрет, Эльф, правда? Я признался тебе в грехе, а разве ты не связана обетом хранить тайну исповеди?

Но ведь Ричард так любил жену! Почему же искал утешения в постелях других женщин?

Однако Эльф решила, что это ее не касается. Сейчас главное – здоровье брата!

– Можешь положиться на меня, Дикон, – успокоила она его. – А теперь усни. Я тем временем попрошу Айлин отвести место для моих трав. Нельзя терять ни минуты. А где старая Аида?

– Она не разговаривает со мной с того дня, как тебя отправили в монастырь. Ноги ее не было в этом доме.

– Я найду ее, и она поможет мне вылечить тебя, Дикон, – выдохнула Эльф и, поднявшись, окликнула служанку:

– Где хозяйка дома?

– В саду, госпожа.

– Отведи меня к ней и отправляйся на поиски Айды. Передай, что я дома и нуждаюсь в ее помощи Девушка последовала за служанкой в сад, утопавший в цветущих розах. По дороге она отметила, что, пока мать была жива, за садом ухаживали куда заботливее.

Оглядевшись, она заметила невестку. Та сидела в самом дальнем конце сада, рядом с кузеном. Они о чем-то шептались, склонив друг к другу головы. Служанка поспешила прочь, а Эльф громко окликнула Айлин. Та вскочила словно ужаленная и бросилась к Эльф.

– Господи, как ты меня напугала, Элинор! Щеки женщины полыхали, и от этого она казалась еще красивее.

– Не хотела беспокоить тебя, сестрица, но мне нужно где-то развесить и разложить травы. Я видела Дикона, и боюсь, он действительно тяжко болен. Молю Бога о том, чтобы он сотворил чудо.

– Я тоже, дорогая сестра, – мило улыбнулась Айлин. – Вон там стоит небольшой амбар. Думаю, он тебе подойдет. Пойдем, посмотришь.

Теперь она намеренно игнорировала де Бада. Грациозно покачивая бедрами, обтянутыми голубой юбкой, она повела гостью по тропинке. От аромата роз кружилась голова. Важные шмели громко жужжали у белых, розовых и красных бутонов, собирая нектар. Эльф покорно пошла за невесткой в другой конец, где возвышалось убогое, скорее похожее на лачугу строение.

– Годится? – медоточиво осведомилась Айлин.

– Что ж, если нет ничего лучшего… сойдет и это. Ты позволишь мне взять несколько крепостных, чтобы кое-что тут переделать?

– Ну конечно! В конце концов, это и твой дом! – с едва уловимым ехидством заверила Айлин, но Эльф успела уловить неприязненные нотки в голосе невестки.

Айлин знает, что, если Дикон умрет, Эшлин достанется Эльф! Знает и злится.

– Спасибо, – поблагодарила она вслух. Айлин пожала плечами.

– Теперь я тебя оставлю, Элинор, – обронила она и поспешила назад.

– Дитя мое! Это в самом деле ты? – По тропинке ковыляла согбенная старушка.

– Аида! – обрадовалась Эльф, обнимая няньку. – Дикон сказал, что ты вот уже девять лет как не разговариваешь с ним! Какая ты недобрая! Но теперь, боюсь, мой несчастный брат нуждается в нашей помощи.

– Ты здесь, детка, и я снова переступлю порог этого дома и помирюсь с лордом Ричардом. Я поклялась не делать этого до твоего возвращения и сдержала слово. – Старушка решительно выдвинула вперед сморщенный подбородок. Зеленоватые глаза жестко блеснули.

– А если бы я не вернулась, Аида? – мягко спросила девушка. – Неужели ты позволила бы Дикону сойти в могилу без твоего прощения?

– Как я могла простить его, когда он предпочел эту женщину своей родной сестре?! – свирепо выпалила Аида. – Святым долгом и обязанностью хозяйки Эшлина было вырастить младшую сестру мужа после смерти матери, да упокоит Господь чистую душеньку леди Аделизы! Куда более знатные и богатые невесты воспитывали маленьких братьев и сестер своих супругов, а то и их детей от предыдущих браков! Эта же не пожелала помочь мужу!

– Ты ее не любишь, – тихо заметила Эльф. – Но почему? Ведь не только из-за того, что Дикон отослал меня!

– Началось с этого, – призналась Аида бывшей воспитаннице. – Но все эти годы я наблюдала, как она обводит вокруг пальца твоего бедного ослепленного брата. Он воображает, что и солнце и луна светят именно для нее! Представь себе, она не привела с собой ни одного слуги, хотя родители вполне могли дать ей сколько угодно крепостных! И мы быстро поняли почему, дитя мое. Придирчивой, капризной, ей ничем не угодить, хотя перед твоим братом она строит из себя истинного ангела. А без него бьет слуг за малейший проступок или жалуется лорду Ричарду, а тот наказывает виновных. Она подлое создание, настоящая ведьма. Остерегайся ее!

– Но ее кузен утверждает, будто она преданно и нежно ухаживает за Диконом, – возразила Эльф.

– Ха! – фыркнула Аида. – Если он в самом деле ее кузен. Заявился в Эшлин год назад. А вскоре после этого твой брат впервые заболел. Ты же знаешь, прежде он был само здоровье и сила!

По спине девушки пробежал холодок страха. Не может быть!

Она упрямо покачала головой:

– Уверена, что это всего лишь совпадение, Аида. Не стоит плохо думать об Айлин только потому, что Дикону неможется. Я сужу о ней по нашим встречам, и до сих пор она не сделала мне ничего плохого. Приветливо встретила и отвела этот амбар, где я собираюсь хранить травы.

– Еще бы она не была с тобой приветлива, – прошипела Аида. – Ты единственная родственница ее мужа и его наследница!

– Мой брат не умрет. Я многому научилась от сестры Уинифред. Мать-настоятельница пообещала, что, когда я приму обеты, стану помогать в лекарской. Больше я ничего не прошу у Господа нашего. Ну а теперь поищем метлы и как следует уберем амбар, чтобы я без опаски могла разместить там свои травы.

– Ты слишком невинна и добросердечна, – вздохнула Аида, спеша выполнить приказ юной хозяйки.

Из-за деревьев как по волшебству появились несколько крепостных и принялись расчищать годами копившиеся мусор и паутину. Рядом разложили костер и нагрели воду для мытья полов и стен. Двое мускулистых парней успели вырыть колодец и обложили его каменной оградой в половину человеческого роста. В землю вбили деревянный столб и подвесили журавль, чтобы легче было доставать ведра с водой. В амбаре сделали крепкую дверь, прорубили два окна и затянули их бычьим пузырем, пропускавшим свет и предохранявшим помещение от холода. Пол аккуратно вымели, а стены выбелили. Сколотили полки, на которых Эльф предполагала разместить травы и снадобья, поставили стол и стулья. Уже через неделю все было готово.

Все это время она, как могла, старалась облегчить страдания брата, поила его подслащенной ячменной водой в тщетной попытке очистить его внутренности от неведомой хвори. Эльф почти сразу же поняла, что невестка почти ничего не делает для мужа. Только благодаря Аиде больному ежедневно меняли простыни, обтирали тело и давали лекарства. Именно старая нянька вылечила ужасные пролежни, смазывая их сначала яичными белками, чтобы облегчить боль, а потом накладывая мазь, приготовленную Эльф из бараньего жира и желудей. Однако Айлин была вежлива с сестрой мужа, в зале царила чистота, и еду подавали вовремя. По вечерам хозяйка сидела вместе с кузеном по другую сторону очага. Парочка тихо шепталась о чем-то, пока Ричард дремал. Эльф, устроившись у ложа брата, вышивала, чтобы скоротать время, и гадала, действительно ли намеки Айды имели под собой основание, или бедняжка Айлин попросту находит утешение в обществе родственника.

Нет, она не должна допускать столь злобные и несправедливые мысли, журила себя Эльф. Айлин и сэр де Бад не делали ничего дурного и постоянно находились на глазах.

– Боже, прости меня, – молилась девушка, – за несправедливые мысли о жене брата. Аида просто сварливая старуха. Ей не о ком заботиться, а ведь она всю жизнь посвятила детям, вот и злится теперь.

Эльф принялась бормотать молитву Деве Марии, вздыхая о мирной жизни в монастыре.

Сын Айды Джон и внук Артур сложили в лекарне небольшой, вделанный в стену полукруглый очаг из сланца и камня. Закончив работу, они просверлили дыры в боковой стенке и вделали железные стержни, на которых можно было развесить котелки. Они даже вывели на крышу дымоход, и амбар окончательно превратился в уютный домик. Мужчины по-детски обрадовались, когда Эльф горячо их поблагодарила.

– Ничего особенного мы не сделали, госпожа, – тихо вымолвил Джон. – Мне незнакомо искусство врачевания, но вряд ли вам стоит выходить из дома каждый раз, когда понадобится горячая вода. Особенно если погода испортится!

– Надеюсь, я не слишком отвлекла вас от основных обязанностей, – откликнулась Эльф. – Не хотелось бы, чтобы хозяйка дома рассердилась на вас.

– Все крепостные рады услужить вам, леди Элинор, и не нуждаются в указаниях людей вроде этого рыцаря. Он ничего не понимает в хозяйстве, хоть и кичится сверх меры. Простите мои откровенные слова, миледи, но матушка твердит, что вы слишком хороши для нашей грешной земли, и я не позволю, чтобы вам причинили зло, – объявил Джон и, поклонившись, добавил:

– Мы принадлежим вам, госпожа, и станем защищать вас до последней капли крови.

С этими словами отец и сын удалились, оставив недоумевающую Эльф в новых владениях.

Всю последнюю неделю Эльф с молодыми девушками бродила по полям и лесам в поисках трав и ягод. Девушка с радостью обнаружила в кладовой запас желудей. Какое счастье, ведь до осени их не будет!

От прошлого урожая в житнице осталось немного пшеницы и ячменя. Эльф набрала две полные корзинки и, поджарив ячмень, смешала с сушеными винными ягодами. Хорошее средство от чирьев. Неподалеку от житницы росли кустики каперсов, поистине бесценного лекарства от множества хворей, включая зубную боль, прострел и колики. Мед Эльф отыскала в дупле полусгнившего дерева и собрала в огороде морковь, кабачки, огурцы, порей, лук-репку, чеснок, а также шпинат, салат, пастернак и свеклу. Кроме того, там же росли горчица, мята, шалфей, петрушка и укроп. На соседнем лугу Эльф обнаружила девясил.

Скоро на стенах и полках сушились пучки целебных трав. Глиняные горшки до краев наполнились фиалками, корнями одуванчика, луковицами крокуса, а также винными ягодами и финиками, которые Эльф взяла на кухне. Она очень удивилась, отыскав столь редкое лакомство, но кухарка объяснила, что леди Айлин обожает сладости.

Артур расчистил и вскопал небольшой участок земли, где Эльф посадила те травы, которых не смогла найти на огороде, включая мелкую ромашку.

Дикон, похоже, слабел с каждым днем, несмотря на все усилия сестры, но число ее пациентов из обитателей поместья все росло. Когда пораженная таким нашествием девушка стала расспрашивать Аиду, та ответила, что леди Айлин не слишком искусна в целительстве и терпеть не может это занятие.

– Но разве не долг госпожи заботиться о своих людях? – пробормотала Эльф. – Хочешь сказать, что все эти годы она отказывалась лечить недужных?

– Вот именно. И кроме того, так и не дала твоему брату наследника, хотя у него есть дети от крепостных. Ни разу не перебинтовала рану, не сварила ни одного снадобья. Никчемная ведьма!

– Но Дикон любит ее, – тихо возразила Эльф. Аида фыркнула:

– Много счастья это принесло ему, как же! Когда бедный лорд Ричард уйдет на небо, ты станешь куда лучшей хозяйкой!

Эльф промолчала. Спорить с Айдой не имело смысла. С той самой минуты, когда Айлин переступила порог нового дома, старуха возненавидела жену господина. Все же Эльф тревожила невестка. Не далее как вчера вечером она заметила, как Айлин кормит Дикона засахаренными фруктами, его любимым, но строго-настрого запрещенным сестрой лакомством. И это не впервые! Эльф так и подмывало как следует отчитать невестку, но она ограничилась лишь мягким упреком. Айлин сначала приняла покаянный вид, но потом презрительно скривила губы.

– Айлин, ты не должна давать Дикону ту еду, которая ему вредна, ибо мне нелегко справляться с его недугом. Сладости расстраивают его живот. Я знаю, что ты не желаешь ему зла, но не нужно баловать мужа только потому, что любишь его. Следует быть построже.

– А если бы заболел я? Вы так же заботливо пеклись бы и обо мне? – вмешался Саэр.

Эльф нашла его улыбку крайне неприятной.

– Облегчать страдания больных – мой долг как целительницы и служанки Господа нашего, – сухо обронила Эльф.

– Ухаживай за мной вы, и я мгновенно бы поправился, – вкрадчиво продолжал де Бад. – Из рук столь прелестной особы я готов принять самое горькое лекарство.

Эльф покраснела и отвернулась, прекрасно сознавая, как неприличны его комплименты. Да и он сам должен понимать, что истинный рыцарь не может говорить в подобной манере с невестой Христовой. Она низко склонилась над вышиванием, но не пропустила мимо ушей злобного шипения невестки, хотя слов не расслышала.

– Как смеешь ты флиртовать с этой благочестивой сучкой? – прошептала Айлин кузену. – Будь Ричард здоров, прикончил бы тебя за подобные речи! Ты спятил?

– Нет, но я думаю о нашем будущем в отличие от тебя, милая кузина. Разве не мы с тобой все это затеяли и не потому ли выманили малышку из монастыря? До сих пор ты все делала как нужно, Айлин. Не позволяй ревности и зависти все испортить. Помни, я люблю тебя, а не монашенку. Владей я поместьем или замком, мы могли бы убедить твоего отца отдать тебя мне, а не Ричарду.

– Но ты нищий, – уничтожающе бросила Айлин.

– Верно, зато, женившись на твоей золовке, получу все. И Эшлин станет моим. Ну а когда внезапно овдовею, ты снова станешь здесь хозяйкой. – Его глаза, темно-синие, почти черные, обожгли се страстным взором. Локон золотистых волос свесился на лоб. Айлин хотелось отвести его, но она боялась, что кто-то заметит слишком интимный жест.

– Она не выйдет ни за тебя, ни за кого другого, – злобно процедила Айлин. – До этого я виделась с ней всего однажды, сразу после свадьбы. Он привез меня в монастырь познакомиться с сестрой. По-моему, надеялся, что я предложу забрать ее. Глупец! Тогда она была совсем ребенком и ничего не понимала, зато теперь достаточно взрослая, чтобы знать, чего хочет. Трудно представить, почему она так рвется в монахини! Она довольно хорошенькая и с таким приданым, как Эшлин, может легко поймать достойного мужа. Но ей никто не нужен, кроме Иисуса Христа. Не тебе тягаться с Господом нашим, кузен.

– Если мы не сможем ее уговорить, остается лишь один способ, Айлин. Я возьму ее силой. Ни один монастырь не примет испорченный товар. Поверь, я сумею лишить ее невинности и хорошенько попользоваться, прежде чем она изменит свое решение.

– Неплохо, – одобрила Айлин. – Надеешься, что она будет сопротивляться, когда ты захочешь ею овладеть?

– Вероятно, – мрачно хмыкнул Саэр. – Хочешь помочь мне, Айлин?

Синие глаза Айлин широко раскрылись.

– Как?! – почти со страхом прошептала она, понимав, что вступает на опасную почву. Временами Саэр пугал даже ее, хотя, нужно признаться, сейчас заинтриговал.

– Среди моих вещей есть одна, называемая дилдо, которую я приобрел в мавританской лавке в Херефорде. Это штука запрещенная, достать ее нелегко, но мавр знает мои вкусы. Она вырезана в форме мужского достоинства из полированного ясеня. – Он коварно усмехнулся. – После того как я ворвусь в храм Венеры маленькой монашки, ты, наверное, пожелаешь взять ее другую девственность через врата Содома? Дилдо можно держать в руке или прикрепить к поясу ремешками и изобразить мальчика, дорогая кузина. Как тебе это понравится?

Щеки Айлин раскраснелись от сладострастных мыслей и образов. Непристойность и порочность предложения туманила голову.

– Да! – выдохнула она. – О да, Саэр!

– В таком случае не будь ревнивой дурой, – спокойно заметил он.

Аида, сидевшая на другом конце зала, с подозрением поглядывала на парочку.

– Видите, как она разрумянилась, миледи, – заметила она. – Интересно, что такого он ей сказал? Наверняка что-то, не предназначенное для ушей порядочной женщины. Уверена, именно они отравили лорда Ричарда.

– Как ты можешь говорить подобное? Это грех! И откуда ты такое взяла?

– Ты слишком долго вела уединенную жизнь, – возразила Аида. – Следует видеть вещи в истинном свете. Ваша невестка – женщина коварная. Может, она и заискивает перед тобой, но это ничего не меняет. Мы боимся за тебя. Когда умрет господин, ты останешься с этими людьми! Вполне возможно, они любовники, госпожа. Слуги видели, как он несколько раз выходил из ее опочивальни. Но не можем же мы жаловаться больному господину. А вот ты должна знать!

– Не понимаю, – охнула Эльф. – Разве она не любит Дикона, Аида? Как она может изменять мужу?!

Доброе морщинистое лицо Айды стало грустным.

– Не думаю, что жена господина любит кого-то, кроме себя, – вздохнула она, погладив руку девушки. – Она может только брать и понятия не имеет, как жертвовать собой. Ты, дитя мое, дело другое. С детства приучена служить нашему Господу. Леди Айлин не представляет, что это такое. Она хочет своего кузена и желает получить Эшлин.

Эльф, расстроенная словами Айды, беспомощно озиралась. Пусть она невинна и провела юность в монастыре, глупой ее не назовешь. Она давно подметила нежные отношения невестки и де Бада. Кроме того, ее тревожило, что Дикону становилось хуже каждый раз после того, как жена соблазняла его сладостями, засахаренными фруктами и миндалем. Неужели Аида права и Айлин дает мужу яд? Немыслимо! Но вполне вероятно.

Девушка вздохнула. Жаль, что рядом нет Изы и Матти или хотя бы сестры Катберт, истинного оплота здравого смысла. Она совсем одна и так же беспомощна, как крепостные брата, не в силах доказать свои подозрения, вынужденная молча наблюдать, как угасает брат.

Раздумья девушки были прерваны появлением рыцаря в сопровождении эконома Седрика. Незнакомец назвался сэром Ранульфом де Гланвилем и объяснил, что возвращается из Уэльса, куда ездил по поручению короля. Настоящий великан, и голос низкий, бархатистый.

– Надеюсь, вы дадите мне приют на ночь, господин? – спросил он Ричарда. Хозяин Эшли как раз проснулся и открыл глаза.

– Добро пожаловать, сэр рыцарь, – гостеприимно, хоть и едва слышно, объявил Ричард и посмотрел в сторону Айлин, которая приветливо улыбалась, но не сделала ни малейшей попытки позаботиться об удобствах гостя. – Это моя жена, леди Айлин, – пояснил Ричард, очевидно, надеясь, что жена догадается исполнить долг хозяйки. Айлин снова улыбнулась, но не двинулась с места.

– И моя сестра, леди Элинор, к которой перейдет Эшлин после моей смерти, – добавил Ричард, разгневанный столь открытым пренебрежением к хорошим манерам.

Аида украдкой подтолкнула Эльф, и та поспешила подняться.

– Добро пожаловать в Эшлин, добрый сэр, – учтиво приветствовала она де Гланвиля. – Аида, пожалуйста, принеси гостю еды и вина. Садитесь у огня, сэр, погрейтесь, пока вернется Аида. День слишком ветреный и дождливый для июня. – И, забрав его плащ, пообещала:

– Я прослежу за тем, чтобы его высушили к завтрашнему утру.

– Спасибо, госпожа, – поклонился Ранульф. – Вы так добры, и я благодарен за гостеприимство.

Он сел, осматривая собравшихся. Еще один мужчина, смутно знакомый. Вероятно, они встречались при дворе. Красавица жена хозяина и его столь же прекрасная сестра. Судя по серому одеянию, либо послушница, либо монахиня. Но нет, длинная золотисто-рыжая коса не острижена, значит, девушка еще не дала обеты. Как жаль, что такое прелестное личико скоро скроет апостольник. Ей бы мужа хорошего и детей.

Его размышления были прерваны подошедшим мужчиной.

– Я Саэр де Бад. Мы вместе сражались за короля, – сообщил он. – Госпожа этого дома – моя кузина. Я живу здесь весь последний год, помогая в делах ее мужу, который, как видите, тяжело болен.

Ранульф де Гланвиль встал и протянул руку.

– Мне вы сразу показались знакомым, сэр де Бад. Он подумал, что этот человек слишком напыщен и крайне бестактен. Ведет себя словно владелец поместья!

– Вина! – громко воскликнул де Бад. – Почему не несут вина? – Он с хозяйским видом шагнул к высокому столу. – Садитесь сюда, сэр. Слуги сейчас подадут ужин.

Не зная, что происходит в доме, и не желая показаться грубым, посланец короля подчинился. Прекрасная леди Элинор собственноручно поставила перед ним блюдо с едой и тарелку с ломтями хлеба. Ранульф с удовольствием узрел хорошо провяленную оленину, тушеного кролика, толстый ломоть окорока, горошек и кусок сыра. Слегка улыбнувшись, девушка вручила ему деревянную ложку. Поняв, каким голодным он, должно быть, выглядит, рыцарь покраснел так, что румянец пробился даже сквозь покрывавший щеки загар, склонил голову, перекрестился, произнес молитву и принялся есть. Наконец, подобрав остатки соуса хлебом и допив вино, Ранульф с удовлетворенным вздохом выпрямился.

– Леди, вы прекрасно ведете хозяйство, – одобрил он.

– Это дом моего брата, – скромно ответила Эльф.

– Насколько я понял, вы вернулись из монастыря, чтобы помочь невестке. Сумели ли вы вылечить брата, леди? И не могу ли я что-то сделать для вас?

– Дикон умрет, – выдохнула Эльф, впервые открыто признав то, что так долго таила в сердце. У этого рыцаря такие добрые глаза… на минуту она даже забыла об одиночестве. – Я многое узнала от нашей монастырской лекарки и травницы. Говорят, что я ее лучшая ученица, но едва мне кажется, что наступило улучшение, как на следующий день брату становится хуже. Это произошло уже трижды за то время, что я нахожусь здесь. Никак не могу разгадать причину недуга. Рано или поздно мне придется сдаться, – со слезами на глазах прошептала девушка.

– Говорите, так и не смогли определить, что мучит его? – тихо переспросил рыцарь.

– Что-то с животом. Иногда его терзают такие боли, что он кричит и бьется в судорогах. Его постоянно слабит. Он потерял почти все волосы и зубы. Кожа желтовато-серая. И хотя он всего на десять лет старше меня, кажется совсем дряхлым. Все, что я могу, – позаботиться о его удобствах. Но меня изводит сознание собственной беспомощности.

– У него всегда было слабое здоровье? – осведомился де Гланвиль.

– О нет! По словам нашей бывшей няни Айды, еще год назад он был крепок, как молодой дубок, – заверила Эльф, но, тут же вспыхнув, добавила:

– Совсем забыла, что брат просил вас поговорить с ним, прежде чем отправитесь на покой. Я уже велела постелить вам на скамье у очага, и вы прекрасно проведете ночь.

Рыцарь поднялся из-за стола и почтительно поклонился девушке:

– Я немедленно иду к вашему брату. Еще раз спасибо за гостеприимство, леди Элинор.

– Хорошего вам отдыха, сэр, – кивнула Эльф.

– Не знал, что вы так поднаторели в искусстве флирта, красавица, – многозначительно подмигнул де Бад, едва рыцарь отошел. – Это добрые монахини научили вас любовным играм? Жаль только, что меня вы не замечаете, а я сражен вашей прелестью.

Он потянулся к ее руке, но Эльф поспешно отдернула пальцы.

– Почему обычную вежливость вы толкуете столь странным образом? – резко бросила она и, не выдержав, выпалила:

– И почему так долго живете здесь? Вряд ли в вас тут нуждаются, сэр. Дикон скоро умрет, и неприлично жить в одном доме с двумя женщинами в отсутствие старших родственников. Не хотите же вы очернить имя своей кузины?

Она не ожидала, что так обозлится.

– А за свою репутацию не боитесь? – с издевательской усмешкой поинтересовался он.

– Зачем? Все, кто знает меня, не сомневаются в моем целомудрии, поскольку я невеста Христова. Моя репутация незыблема, но как насчет Айлин, сэр? – возразила Эльф и сошла с возвышения в зал. Сегодня она уступила сэру де Гланвилю свою скамью, самую удобную в зале. Сама девушка вместе с Айдой предпочитала дежурить у постели больного. Айлин спала в маленькой комнате рядом с комнатой для рукоделия, а Саэр де Бад проводил ночи в каморке на чердаке.

Ричард де Монфор приветствовал королевского посланца и пригласил сесть рядом.

– У меня к вам поручение, сэр, если, конечно, согласитесь его выполнить, – начал он. – Мы с женой бездетны. По закону наследования Эшлин должен перейти к моей сестре Элинор. Приданое жены будет ей возвращено, и Айлин вернется к родным, де Вареннам. Она молода и красива, и ей без труда найдут нового мужа. Утром я попрошу сестру написать мне завещание, ибо в монастыре она получила прекрасное образование и умеет читать и писать. Она сделает три копии. Одна будет храниться у меня, вторую попрошу доставить к Вустерскому епископу, а третью – королю. Не хочу, чтобы у кого-то оставались сомнения относительно моей последней воли. Я уже приказал слуге после моей смерти немедленно отправляться к епископу и все сообщить. Епископ должен уведомить короля. Я вверяю безопасность и судьбу сестры его величеству королю Стефану. Вы сделаете это для меня сэр? – слабеющим голосом докончил хозяин Эшлина.

– С радостью, – пообещал Ранульф де Гланвиль. Ричард облегченно кивнул:

– Благодарю вас, сэр. Не нравится мне кузен жены. Слишком много себе позволяет, но я терпел его ради Айлин, потому что она, похоже, его любит. Однако в последнее время я заметил, какие взгляды Саэр де Бад бросает на мою младшую сестру, когда думает, что этого никто не видит. Словно хищник, которому не терпится наброситься на жертву. Эльф так невинна! Она не сумеет защитить себя от такого человека.

Эльф. Какое очаровательное прозвище!

– Как долго пробыла ваша сестра в монастыре? Моя юная родственница Изабо Сен-Симон тоже там живет. Правда, этой осенью она должна выйти замуж.

– Иза – одна из двух лучших подруг Эльф, – отозвался Ричард. – Вы обязательно должны сказать сестре, что мадемуазель Изабо с вами в родстве. Я отвез Эльф в монастырь вскоре после того, как ей исполнилось пять. Сначала погиб наш отец, потом умерла мать. Я обручился с дочерью де Варенна, и он посчитал несправедливым, что Айлин должна заботиться о чужом ребенке. Это они посоветовали отослать Эльф в монастырь. Зная, что приданое сестры невелико, они предложили также, чтобы она дала монашеские обеты. Думаю, это было хорошим решением. Все эти тревожные годы Эльф находилась в безопасности. Она девушка мягкая и добрая и идеально подходит для выбранного ей пути, в противном случае я боялся бы, что после моей смерти ее ждут немалые беды.

Ричард побледнел сильнее обычного и закашлялся.

– Может, теперь, унаследовав поместье, она предпочтет выйти замуж? – заметил Ранульф. Ричард покачал головой:

– Скорее передаст Эшлин монастырю. Пусть делают с ним все, что найдут нужным. Супружество не для Эльф. А теперь простите, мне нужно отдохнуть. Я очень слаб, несмотря на то что целыми днями лежу.

Ранульф кивнул молодому слуге, которому предстояло дежурить у постели хозяина, и направился к своей скамье. К его удивлению, оказалось, что рядом стоит миска с теплой водой. Он вымыл жирные после ужина руки, вытер куском полотна и вздохнул. Какая жалость, что молодая хозяйка выбрала путь отречения и покаяния. Она стала бы прекрасной женой даже для графа!

Рыцарь снял блио , аккуратно сложил, расшнуровал кожаный камзол и стянул сапоги. Пожалуй, раздеваться до камизы

ни к чему.

Решив облегчиться, он вышел из дома, немного погодя вернулся и плотно прикрыл за собой дверь.

Слуга разбудил его на рассвете. Подали завтрак, состоявший из горячей овсяной каши, свежего хлеба, сыра, масла и темного эля. Поев, Ранульф подошел к постели Ричарда, где Эльф старательно переписывала вторую копию завещания. Лицо девушки было пасмурным. Ранульф молча устроился рядом с топчаном. Глаза больного были закрыты, воздух со свистом вырывался из пересохших губ. Ранульф де Гланвиль перекрестился и сложил руки в молитве, хотя его мозолистые руки были куда более привычны к мечу. Взор зеленовато-карих глаз то и дело обращался к склоненной головке девушки.

– Ну вот, осталась еще одна копия, – вымолвила она наконец. – Документ не слишком длинный, сэр. Постараюсь не задержать вас. Должно быть, вам не терпится отправиться в дорогу и доложить королю о выполненном поручении.

И она снова занялась делом.

Ранульф поднял пергамент. Завещание было коротким и предельно ясным. Ричард де Монфор, законный владелец Эшлина, будучи бездетным после девяти лет брака с Айлин де Варенн, оставляет дом, земли, крепостных, скот и все имущество единственной наследнице – своей сестре Элинор де Монфор, с тем чтобы Айлин было возвращено приданое.

Тут Ранульф удивленно поднял брови. Де Варенны были щедры, возможно, даже слишком. Очевидно, готовы были любой ценой сбыть с рук дочь. Интересно, почему? Леди очень красива и из хорошей семьи.

Завещание заканчивалось просьбой Ричарда известить о его желаниях его величество короля Стефана и его светлость епископа Вустера. Епископу за труды передавались шесть овец и молодой баран.

– Готово, сэр, – объявила Эльф.

Ричард подписал бумаги и скрепил печатью подпись и свернутый пергамент. Он был так слаб, что слуге пришлось придерживать его за плечи. Но сначала Ранульф де Гланвиль подписал каждую копию в качестве свидетеля.

– Что это вы делаете? – осведомилась Айлин, появляясь в зале рука об руку с Саэром. Восхищенный ее внешностью, Ранульф подумал, что они прекрасная пара.

– Диктовал Эльф завещание, – тихо пояснил Ричард. – Ранульф де Гланвиль его засвидетельствовал. Эльф сделала три копии, и наш добрый гость согласился отвезти одну епископу Вустерскому, а вторую – его величеству. Их я назначаю душеприказчиками. Эльф получает Эшлин.

– Еще бы! – выпалила Айлин. – Я знаю, только вот в толк не возьму, зачем монашке поместье. Что она будет с ним делать? Построит новый монастырь?

– Как только я приму постриг, мне не разрешат иметь собственные владения. Вернувшись в монастырь, я передам все права на Эшлин моему ордену. Поместье будет принадлежать сестрам Святой Девы Марии.

На какое-то кратчайшее мгновение лицо Айлин перекосила уродливая гримаса, исчезнувшая так же быстро, как появилась. Да ведь она ненавидит золовку! Что же, вполне понятно. Отсутствие детей лишит ее спокойной самостоятельной жизни и дома. Она, разумеется, это переживет, но кто может ее осудить за вполне человеческие эмоции?

Ранульф взял два свитка и поднялся..

– Обещаю все передать по назначению и стану молиться за вашу душу, господин мой, – с поклоном поклялся он.

– Спасибо, – обронил Ричард.

– Ваш плащ, господин, – напомнила Аида, подходя к нему.

– Да он совсем как новый! – изумился рыцарь.

– Просто хорошо вычищен, – резко бросила старуха. – Для этого Господь и создал женщин. О мужчинах следует заботиться, это очевидно. С Богом, господин!

Он накинул плащ на широченные плечи и попрощался со всеми. Эльф была последней, к кому он подошел.

– Ваша доброта сняла с моей спины тяжкий груз усталости, и я благодарен за это. Мне предстоит долгий путь. Спасибо вам.

– Да благословит вас Господь, сэр Ранульф. Я буду поминать вас в молитвах.

Рыцарь поклонился ей и оставил дом.