– Отдай мне Арвид, – попросила Эльф на следующее утро, перед тем как в последний раз выйти из маленькой комнаты. – Сам знаешь, что случится с ней, если она останется здесь или вернется в заведение своего дяди.

– Ты забираешь ее, несмотря на все, что она сотворила? – изумился он.

– Она, как могла, пыталась выжить, – возразила Эльф. – Сердце у нее доброе. Не могу забыть, как она защитила моего сына от козней Айлин, сохранив в тайне его существование.

– Пусть едет, если захочет, – пожал плечами Мэрии. – Я пришлю ее тебе. Потом спускайся в зал, где уже наверняка ждет преданный Сим. Пусть увозит тебя из Гвинфра, пока твой муженек не нагрянул, чтобы прикончить меня, и не погубил людей. Не сомневаюсь, что Ранульф де Гланвиль близко. Будь я на его месте, тоже спешил бы отомстить.

Он усмехнулся и вышел.

– Господин! – окликнула она и, когда он обернулся, встала на носочки и поцеловала изуродованную шрамом щеку. – Я не стану смущать тебя прилюдно или подвергать опасности мою репутацию, целуясь с тобой при всех. Но хочу сказать о моей глубокой благодарности. Я всегда буду помнить и молиться за тебя. Постарайся делать добро ради своей бессмертной души.

– В таком случае я почти спасен от адского огня, – тихо ответил он и поднес ее руку к своим губам. – Ах, какая бы великолепная пара из нас вышла, любимая.

Он вышел, а Эльф поднесла ладони к горящим щекам. Слезы снова навернулись на глаза, и она нетерпеливо их смахнула. Она не любит Мэрина, но сознание того, что дорога ему, было слишком тяжким бременем. Скорее бы увидеться с Ранульфом! Ей так не хватает его сильных рук!

– Госпожа!

Эльф обернулась и увидела Арвид, нерешительно маячившую в дверях.

– Подойди, – велела она. – Я считаю тебя доброй девушкой, невзирая на то что служила ты подлой и коварной хозяйке. Ты свободна, Арвид, и вольна выбирать себе судьбу. Я предлагаю тебе место в моем хозяйстве. Сначала тебе нелегко придется. Ты предала мое доверие и людей Эшлина. У них долгая память. Они не забудут того, что ты сделала, особенно Аида. Но я обещаю заступиться за тебя, если будешь мне верна. Когда-нибудь тебя простят, ибо у них добрые сердца.

Арвид опустилась на колени и поцеловала подол юбки Эльф.

– Госпожа, о госпожа! Ваша доброта спасла меня. Я с радостью поеду. И вынесу все испытания, потому что вина моя огромна. Я буду молить о прощении и клянусь Пресвятой Девой честно и преданно служить вам.

Эльф подняла девушку.

– Значит, решено, – спокойно сказала она. – Пойдем, нас ждут в зале. Господин Мэрии собирается отпустить меня. И мне не терпится отправиться домой.

Они спустились в зал, где уже подали завтрак. Эльф уселась за стол и с аппетитом принялась за крутые яйца, сыр, масло и хлеб, утоляя жажду разбавленным вином и весело кивая Симу, который тоже воздавал должное еде. После завтрака Мэрии Ап-Оуэн встал и объявил:

– Все вы можете подтвердить, что я – человек благородный. Господин Эшлина передал выкуп, который я потребовал за возвращение его жены, и в том, что золото украли, его вины нет. Я считаю нечестным и дальше удерживать леди Элинор и поэтому передаю ее под покровительство Сима из Эшлина. Пусть никто не смеет тронуть их и пальцем. Они покинут Гвинфр с миром, а после их отъезда мы отправимся по следу злобной ведьмы, посмевшей похитить мои деньги. Идите и готовьтесь в путь. Не знаю, долго ли нам придется скитаться, поскольку неизвестно даже, в каком направлении уехала сука, но мы затравим ее, парни. А потом…

Он зловеще рассмеялся, и от этого звука у Эльф мурашки пошли по коже. Тот человек, которого она знала, снова исчез, а его место занял незнакомец, вселявший страх одним своим видом.

Она встала и, молча спустившись с возвышения, подошла к Симу.

– Поедем домой, Сим, – попросила Эльф, и тот поспешно кивнул. Оба, не оглядываясь, проследовали во двор, где стояла Арвид, державшая под уздцы лошадей.

– Она едет с нами? – неверяще охнул Сим.

– Арвид – хорошая девушка, – твердо ответила Эльф. – И я не оставлю ее здесь. Вот увидишь, она будет верно служить мне.

Сим побоялся, что его хозяйка внезапно сошла с ума, но не стал возражать, ибо сейчас не было времени спорить. Кроме того, стоит господину узреть эту лживую тварь, он немедленно прогонит ее в шею.

Сим помог женщинам сесть в седла, вскочил на своего коня, и они медленно спустились с холма на узкую дорогу, ведущую к границе.

День выдался необычайно теплым, солнце ярко светило с безоблачного неба, и в воздухе пахло весной. Эльф уже забыла, каково это, когда с неба не льется дождь. Она посчитала такую погоду хорошим предзнаменованием, хотя Айлин де Варенн, которой грозила смерть, сейчас туго приходится. Куда она исчезла? Но какое дело до этого ей, Эльф? Даже если Мэрин Ап-Оуэн и не поймает Айлин, ее непременно ждет суд Божий за все преступления. Лучше выбросить ее из головы.

– Мэрин Ап-Оуэн считает, что мой муж неподалеку, Сим. Это так? – спросила она парня.

– Да, госпожа. Удивляюсь, почему мы его до сих пор не встретили. Я думал, что он окажется у ворот Гвинфра еще на рассвете. Возможно, увидев, что меня нет на холме, он догадался, куда я уехал, и решил выждать.

Не прошло и получаса, как на холме показался вооруженный отряд. Эльф напрягла зрение, пытаясь разглядеть всадников, и с радостным воплем пришпорила кобылку. Сим улыбнулся при виде знакомых лиц. Впереди скакал лорд Ранульф, подгоняя боевого коня. Наконец они сблизились и натянули поводья. Ранульф в мгновение ока очутился на земле и, сняв жену с седла, сжал в объятиях.

– Я люблю тебя, – прошептал он ей на ухо. – Люблю! И принялся жадно целовать жену, припадая к ее губам, как умирающий от жажды.

Эльф, задохнувшись, со смехом отстранилась и подняла на мужа счастливые глаза.

– Почему ты не признался мне в этом раньше! – воскликнула она. – Я умирала от желания услышать эти слова, ибо отчаянно люблю тебя.

– Ты любишь меня? – потрясений ахнул Ранульф. – Да, большой глупый болван! Как мне не любить мужчину, от которого я не видела ничего, кроме нежности и доброты?

– Но почему ты молчала?

– Считала, что такой умудренный жизнью человек посмеется над моими глупыми чувствами, сочтет их ненужным бременем, а меня – романтической дурочкой. Я добилась твоего уважения и доверия. И не хотела их терять, бормоча бессмысленные признания. А ты? Почему до сих пор не открыл своего сердца?

– Не думал, что ты способна любить человека, оторвавшего тебя от привычной жизни, для которой ты была предназначена, – вырвалось у Ранульфа. – Но, Элинор, я полюбил тебя с того момента, как впервые увидел, милую, доброжелательную, отчаянно старавшуюся спасти жизнь брата. Никогда не думал, что могу иметь настоящий дом, прекрасную женщину, которая станет заботиться обо мне и родит детей. Но король преподнес мне неслыханно щедрый дар. Я опасался, что, если скажу правду, ты мне не поверишь. Обольешь презрением, посчитаешь глупцом, пытающимся улестить тебя, чтобы овладеть твоим прекрасным телом. Опасался потерять твою дружбу, малышка.

Он легонько провел костяшками пальцев по щеке жены, вытер одинокую слезу.

– Не плачь, родная. Мы снова вместе. Больше я никогда не допущу, чтобы ты попала в беду. Продолжай путь в Эшлин, а я тем временем доберусь до Гвинфра и уничтожу его и его подлого хозяина. Больше Мэрии Ап-Оуэн не станет разорять округу.

– Нет! – вскинулась Эльф, положив руку ему на плечо.

– Означает ли это, что у меня есть причина для ревности?

– Давай немного прогуляемся, и позволь мне все объяснить, – попросила Эльф. – Не уверена, льстит мне твоя ревность или оскорбляет. Неужели ты способен подумать, что я была неверна тебе, Ранульф? Пойдем.

Она взяла его под руку и повела по лугу. Рассказ занял, казалось, целую вечность. Эльф поведала, как Айлин де Варенн замыслила похитить ее.

– Поверь, любимый, Мэрии Ап-Оуэн заслуживает той репутации, которую ему приписывают. Однако со мной он был неизменно учтив и добр. Защищал от всех попыток Айлин убить или искалечить меня. Мэрии по-своему благороден и великодушен. Вчера Айлин, переодевшись мужчиной, украла выкуп и исчезла. Поэтому меня и не вернули. Но Сим оказался храбрым человеком, Ранульф, и на закате приехал в Гвинфр. Тогда все и обнаружилось. Сегодня утром Мэрии освободил меня и дал слово, что больше набегов на Эшлин не будет.

– И ты ему веришь?

– Да, – спокойно отозвалась Эльф. – Как себе самой. Я четыре месяца была его пленницей и видела ту сторону Мэрина Ап-Оуэна, которую он никогда не показывает другим, кроме разве своего старого слуги Гвилла, который присматривал за мной. Он не настолько порочен, каким его считают. Все это время я спала в каморке рядом с его спальней, так как он боялся, что Айлин отомстит мне при первой же возможности. В его покои никто не имел доступа, кроме Гвилла. Там я была в безопасности. И он ни разу не попытался обесчестить меня. Я жила там, как в монастыре.

Слова Эльф обеспокоили Ранульфа, хотя он знал, что жена не солжет. Не в характере Элинор лукавить.

– А что ты делала днем? – полюбопытствовал он.

– Мы с Гвиллом нашли ткацкий станок, поставили у очага, и я ткала гобелен. Пока не выпал снег, собирала травы и растения и делала мази, отвары и снадобья для обитателей замка. У них нет лекаря. Я научила Гвилла, что делать в случае нужды.

Ранульф против воли засмеялся. Как это похоже на его жену! Неисправима! Неизменные сострадание и участие!

– Бьюсь об заклад, ты чинила одежду валлийца! – поддразнил он.

– Конечно, – кивнула Эльф, но тут же хихикнула. – В замке нет ни одной служанки, и Айлин таки ми вещами себя не утруждает. Не могла же я допустить, чтобы господин Гвинфра ходил оборванцем!

– Малышка, – едва выговорил Ранульф между взрывами хохота, – я люблю тебя всем сердцем и душой. Другой такой, как ты, просто нет на свете.

– Лорд Мэрин помчался в погоню за Айлин. Боюсь только, что ему нелегко придется, ибо она могла выбрать любую дорогу. Гвинфр уже полуразрушен. Оставь свою затею. Если Мэрии когда-нибудь вернется, у него будет хоть какое-то убежище. Поедем домой, к нашему сыну, Ранульф. Ему давно пора иметь брата или сестру.

Эльф улыбнулась, и Ранульф с готовностью кивнул. Как он мог отказать ей в таком требовании? Мэрии Ап-Оуэн почти разорил его, зато жена благополучно вернулась.

Они направились к остальным, и господин Эшлина только сейчас заметил Арвид.

– Кто это? – осведомился он.

– Ее зовут Арвид, – начала Эльф.

– Та, которая предала тебя? – перебил Ранульф, мрачно сводя брови.

– Та самая, – хладнокровно подтвердила Эльф. – Она моя новая служанка, господин, и я больше ничего не желаю слышать. Арвид совершила печальную ошибку. Ей пришлось служить подлой, коварной женщине. Но она раскаивается в своем грехе и, кроме того, оказала нам неоценимую услугу. Арвид знала о нашем сыне, однако помогла мне избавиться от молока еще до того, как я появилась в Гвинфре, и никому не рассказала о малыше. Что, по-твоему, сотворила бы Айлин, узнав о Симоне? Все дьяволы ада не помешали бы ей пробраться в Эшлин и украсть мое дитя. Молчание Арвид спасло всех нас. Арвид заслуживает лучшей участи, и я позабочусь о том, чтобы она не погибла. Она свободнорожденная и обладает добрым сердцем. Она честно служила Айлин, и в награду хозяйка бросила ее. Клянусь, больше Арвид никому не причинит зла.

– Похоже, я ни в чем не могу тебе отказать, милая моя супруга, – усмехнулся он.

Эльф приподнялась и нежно поцеловала его в губы.

– Спасибо, господин мой, – прошептала она, когда он усаживал ее в седло.

Ранульф вскочил на коня.

– Мы едем за толовой валлийца, господин? – осведомился Сим.

– Нет, – ответил Ранульф и коротко объяснил причины такого решения:

– Мэрин Ап-Оуэн погнался за Айлин де Варенн. Он достойно накажет ее, если поймает, а если же ничего не выйдет, значит, сам будет наказан. Едем домой! – заключил он.

Во второй половине дня они вышли к границе и оказались в Англии. День по-прежнему оставался ясным. По пути они никого не встретили. Следующие три дня они продвигались к Эшлину, разбивая лагерь по ночам в открытом поле. Лошадей стреноживали и пускали пастись, а вокруг разбивали костры, чтобы отпугнуть хищников. Такому большому отряду не грозило нападение разбойников. Они питались хлебом, захваченным еще из дома, и той дичью, которую удавалось убить.

Наконец утром четвертого дня они въехали на холм, откуда открывался вид на Эшлин. Сердце Эльф забилось быстрее. Как часто по ночам она гадала, увидит ли когда-нибудь свой дом.

Увидев, как просияла жена, Ранульф крепко сжал ее руку, Их глаза встретились, и Эльф улыбнулась.

– Симон не узнает меня, – пожаловалась она.

– Это ты его не узнаешь! Когда я отправился в Нормандию, ему не было двух месяцев. К моему возвращению в канун Рождества ему исполнилось семь месяцев. Я был поражен. Передо мной оказался совершенно другой ребенок! Подожди немного, сама все поймешь, малышка. Он уже поднимается на ножки, ползает и непрерывно болтает какую-то чепуху. Его няньки уверяют, будто понимают каждое слово. Но я не способен разобрать ничего, кроме слова «па», которое он твердит каждый раз, когда видит меня. Что за чудесный ребенок, малышка! Не обижайся, если сначала он будет чуждаться тебя, скоро вновь полюбит и, вероятно, даже не вспомнит, что когда-то разлучался с матерью, – объявил Ранульф и тихо добавил; – Сегодня, малышка, мы попробуем зачать братца для Симона. – Он выпустил ее маленькую ладошку и улыбнулся.

– А мне нужна дочь! – дерзко возразила она.

– Сделаем для этого все возможное, – заверил Ранульф с широкой ухмылкой.

Эльф рассмеялась, и они вместе спустились с холма к Эшлину.

Крепостные, пахавшие землю, при виде своей госпожи с радостными криками мчались к ней. Те, кто узнал Арвид, бросали на нее мрачные взгляды, очевидно, вспоминая о ее участии в похищении: старая Аида не отличалась сдержанностью и успела все разболтать, а поскольку пользовалась большим уважением, то и слова ее возымели должное действие. Арвид смущенно ежилась, стараясь сделаться незаметной, и инстинктивно держалась ближе к Симу.

– Зря пытаешься искать защиты у меня, – покачал тот головой. – Я на их стороне. На месте господина я бы велел тебе убираться.

– Ты ничего обо мне не знаешь, – огрызнулась Арвид. – Подумаешь, прожил всю жизнь в тепле и уюте под крышей Эшлина. Что ты ведаешь об истинных пороках и коварстве? Куда тебе в этом до меня! И поверь, больше я никогда не предам леди Элинор. Считаешь, я не своей охотой шла на измену? Просто сердце разрывалось при мысли о том, что мне предстоит сделать, но я боялась кары леди Айлин и господина Мэрина. Страшно даже представить, какова была бы моя участь, посмей я их ослушаться.

Девушка с тяжелым вздохом выпрямилась в седле и устремила взгляд на дорогу.

– Может уйти целая жизнь на то, чтобы люди смирились с твоим существованием здесь, – предупредил Сим. – Мы все любим госпожу.

– Еще бы! – многозначительно воскликнула Арвид.

– На случай, если снова что-то замышляешь, запомни: я глаз с тебя не спущу, – буркнул Сим.

– Смотри, как бы жена не приревновала, – усмехнулась Арвид, не глядя, однако, на собеседника.

– У меня нет жены, – объявил Сим.

– Наверное, потому, что ни одной девушке не нужен такой грубиян, – фыркнула его собеседница. – О, Мария, матерь Божья, спаси меня! Это старая Аида! Единственная, кого я по-настоящему боюсь.

– И не зря, – усмехнулся Сим. – Уж она не задумается при первой возможности воткнуть тебе нож между ребер. Пусть она и дряхлая бабка, а все же свирепа, как молодой воин.

– Госпожа! Госпожа! – вскричала Аида, едва Эльф сняли с седла, и прижала хозяйку к высохшей груди. – Слава Господу, его благословенной Матери и всем ангелам небесным, за то, что вернули тебя домой живой и невредимой!

– Но мне не грозила никакая опасность, Аида, – утешала Эльф рыдающую няньку. – Со мной хорошо обращались, уверяю тебя. А сейчас хочу увидеть сына.

В этот момент старуха, неожиданно отскочив, с пронзительным воплем бросилась к Арвид.

– Что она делает здесь! – взвыла Аида, тыча костлявым пальцем в злосчастную девушку. – Что делает здесь эта подлая валлийская сука? Вернулась, чтобы на этот раз уничтожить всю семью? Эй, кто-нибудь, дайте мне кинжал! Я прикончу ее, прежде чем она сделает хотя бы шаг!

Эльф ловко ступила между Арвид и разъяренной нянькой и спокойно объяснила, почему решила взять с собой провинившуюся служанку.

– У тебя слишком доброе сердце, госпожа, – мрачно заметила Аида. – Ну а я не верю валлийцам. От нее, кроме бед, ничего не жди.

– Никаких бед, – настоятельно заметила Эльф. – Поняла, Аида? Арвид сумела уберечь наследника Эшлина, заслужив тем самым мою вечную благодарность. И тот, кто обидит ее словом или делом, ответит передо мной. Помни, я здесь хозяйка!

Арвид вдруг упала на колени перед Айдой и, глядя на нее полными слез глазами, умоляюще прошептала:

– Пожалуйста, Аида, прости меня за все зло, что я причинила людям Эшлина!

– Хитрая девка, – пробормотала старуха, пронзая Ар-вид уничтожающим взглядом. – Тебе придется много потрудиться, чтобы заработать мое прощение, девчонка. Но я, так и быть, не стану настраивать других против тебя.

Арвид поднялась и поспешила следом за Эльф, уже входившей в дом. Вперед выступила Элис со своим маленьким воспитанником на руках. Эльф почувствовала, как по щекам льются слезы. И хотя на головке малыша курчавились красно-золотистые волосы, Симон де Гланвиль глянул на нее отцовскими зеленовато-карими глазами. Эльф осыпала дитя страстными поцелуями, пока тот не стал нетерпеливо извиваться, протягивая руки Элис. Эльф рассмеялась.

– О, Симон, – прошептала она сыну. – Прости свою нерадивую мать. Я так тосковала по тебе, крошка моя. Надеюсь только, что ты не запомнишь нашу разлуку и снова привыкнешь к своей маме!

Поцеловав мягкую макушку, она передала мальчика Элис и поблагодарила молодую няньку, так преданно заботившуюся о Симоне.

– Мэрис все это время кормила его грудью, – прошептала Элис, краснея от похвалы.

– Какое счастье! Ведь у меня больше нет молока! – обрадовалась Эльф.

– Добро пожаловать домой, госпожа!

– Седрик! – Эльф, улыбаясь, протянула руки эконому. Он взял их, на секунду прижал к груди и отступил, давая место Джону и Фулку. Лица у обоих счастливо сияли.

– Спасибо за то, что управляли Эшлином в мое отсутствие, – промолвила она. – Фулк, должна сказать, что Сим вел себя очень храбро, особенно перед лицом опасности. Ты можешь гордиться своим родственником, и обещаю в следующий раз слушаться твоих советов.

Глаза Фулка предательски повлажнели.

– Спасибо, госпожа, – сказал он, радуясь тому, что она не винит его в своем похищении.

– Я хочу искупаться после ужина, – объявила Эльф, как только все уселись за высоким столом.

Слуги принялись разносить блюда, и Эльф с аппетитом принялась за еду, особенно за мясо и зелень, несравнимые с теми, что подавались в Гвинфре. Повар даже приготовил сладкий пудинг из разваренной пшеницы, молока, сахара, корицы, сушеных яблок и изюма. Эльф только что не вылизала деревянную чашку и со вздохом допила вино.

– Похоже, – заметил муж, – кухня валлийца оставляла желать лучшего. Хочешь мою порцию?

Элинор, не отвечая, проворно поменяла местами чашки и с лукавой улыбкой проглотила оставшееся лакомство.

– Как я соскучилась по сладкому, – со вздохом призналась она.

– Я тоже, – поддакнул он, хитро блестя глазами, и Элинор весело хихикнула. Какой чудесный звук! – Иди купайся, малышка, – прошептал он.

– Только вместе с тобой, Ранульф, дорогой мой господин, – пригласила она, нежно глядя на мужа. – Мы были в дороге несколько долгих дней и ночей. Нам обоим не помешает омовение в теплой воде.

Поднявшись из-за стола, она направилась к двери, ведущей в хозяйские покои, но у самого порога обернулась, бросила на него манящий взгляд… и исчезла.

Ощущение, столь часто преследующее его в эти дни, вернулось с новой силой, почти сотрясав его огромное тело. Мужская плоть восстала и напряглась в предвкушении грядущей ночи. Ранульф медленно осушил чашу, напрасно пытаясь взять себя в руки. Он столько месяцев ждал этой ночи! И не испортит ее ненужной поспешностью.

Из покоев выбежали смеющиеся Вилла и Арвид. Когда-то они были друзьями, и теперь, когда Эльф взяла валлийку под свое крыло, не видели нужды дуться друг на друга.

– Леди просит вас присоединиться к ней, господин, – шепнула Вилла.

– И приказала нам не возвращаться до утра, – добавила Арвид.

Ранульф заговорщически усмехнулся, чем вызвал очередной взрыв хохота, пересек зал и затворил за собой дверь покоев. И потрясение замер. Эльф стояла перед ним обнаженная, какой создал ее Господь. Ранульф на мгновение прикрыл глаза, охваченный нестерпимым голодом.

– Господин, – выдохнула она, – позволь помочь тебе раздеться, пока не остыла вода. Я приказала ее немного надушить цветочным маслом.

Она подвела его к табурету и легонько подтолкнула.

– Садись, я сниму с тебя сапоги.

Ранульф мгновенно подчинился, не зная, то ли радоваться, то ли поражаться дерзости жены. Что случилось с его невинной Элинор? Неужели Мэрин Ап-Оуэн…

Но Ранульф немедленно отогнал грязные подозрения. Он ни на мгновение не сомневался в верности Элинор. Надругайся над ней валлиец, и Эльф бы просто покончила с собой или призналась во всем мужу и умоляла о прощении. Почему он вдруг так взволнован восхитительной нескромностью жены? Разве она не старается доставить ему удовольствие?

Она наклонилась, чтобы стащить сапоги, и его голодный взгляд скользнул по маленькой округлой попке.

За сапогами последовали шоссы.

– Пожалуйста, поднимись, господин, – велела Эльф и, стянув шоссы до щиколоток, внезапно запустила руку под его тунику и стала ласкать обнаженную плоть, гладить и мять твердые ягодицы. – Подними правую ногу, – наставляла она. – Теперь левую.

Опустившись на корточки, Эльф скатала шоссы, положила на соседний табурет и дразняще улыбнулась мужу. Не успел тот оглянуться, как она принялась стягивать с него верхнюю тунику и две нижние. Теперь на Ранульфе осталась лишь полотняная камиза. Его истомившееся копье натягивало мягкую ткань.

Медленно, вызывающе проведя языком по губам. Эльф расшнуровала вырез и спустила камизу с плеч, так что она с тихим шорохом скользнула на пол.

– Теперь мы на равных, господин, – кокетливо улыбнулась она и, наклонив голову, легко лизнула соски, раз, другой, пока у него не закружилась голова и не запылали чресла, охваченные лихорадочным желанием. Поспешно подняв жену, он заключил ее в объятия.

– Куда девалась та маленькая невинность, на которой я женился? – прошептал он и, не дожидаясь ответа, впился в губы жарким поцелуем.

Эльф теряла остатки разума, утопая в наслаждении. Слишком давно, слишком долго они были вдали друг от друга'.

Ее груди настойчиво прижимались к его торсу. Тепло его тела пьянило. Его плоть раскаленным железом прижималась к ее животу. Ее губы чуть приоткрылись под его поцелуями, языки вели любовный поединок, посылая по ее спине приятную дрожь предвкушения.

Через некоторое время Эльф нашла в себе силы отстраниться.

– Вода остынет, если мы немедленно не залезем в лохань, в отличие от нашего желания, которое не остудит никакой лед.

Его глаза страстно пылали, но Ранульф послушал жену и, поднявшись по ступенькам возвышения, ведущего к лохани, нагнулся и подхватил ее на руки. Эльф намылила тряпочку и стала мыть его, проводя по спине и груди, плечам и шее. Она даже намылила его лицо и руки и не оставила без внимания скрытые водой части тела. Ранульф, стиснув зубы, терпел ее очаровательные хлопоты. По команде жены он нырнул под воду, чтобы смыть мыло. Настала его очередь.

Он взял у нее тряпочку, намылил мылом из горшочка и принялся, в свою очередь, мыть жену, зачерпывая воду широкой ладонью. Но наконец не выдержал. Отбросив тряпочку, он привлек Эльф к себе и осыпал поцелуями стройную шею, особенно затылок, там, где закручивались легкие завитки тонких волос.

– Восхитительно, – произнес он, едва прикасаясь губами к коже, и восторженно засмеялся, когда она взвизгнула и прижалась очаровательным задиком к его паху. – Ведьма, – выдохнул Ранульф и, взяв тряпочку, обвел сначала одну грудь, потом прелестную ложбинку и второй упругий холмик. Он сразу увидел, какое действие произвели на нее его заботы: крошечные соски гордо поднялись и превратились в две розовые бусинки. Его рука накрыла ее венерин холмик, и Эльф ахнула от удовольствия. Но тут он, к ее удивлению, решительно подтолкнул ее к стене, раздвинул бедра и немного согнул. Эльф почувствовала, как его меч входит в ножны, заполняя ее до отказа.

– О, Ранульф, – прошептала она.

– Я больше не мог ждать, – признался он. – Но впереди целая ночь, малышка, вот увидишь, что еще будет.

Он начал двигаться, и Эльф инстинктивно и мгновенно попала в такт его толчков. Голова у нее шла кругом от несказанного наслаждения, пальцы Ранульфа впились в ее бедра, оставляя синяки, пока он проникал все глубже в горячие влажные глубины. О, она, кажется, сейчас умрет от блаженства.

И тут окружающий мир словно взорвался, и оба в нарастающем экстазе громко вскрикнули.

Ранульф бессильно обмяк, продолжая, однако, перекатывать ее соски между пальцами, пока Эльф снова и снова содрогалась в судорогах наслаждения. Придя в себя, Ранульф покрыл ее плечи и грудь алчными требовательными поцелуями.

– Это всего лишь начало, малышка, – пророкотал он и, сжав ее ягодицы, дал ощутить силу своего желания.

– Не знала, что мужчины могут быть столь ненасытны, – пролепетала она, приникнув к мужу, хотя и сама, только что вознесясь в рай влюбленных, чувствовала, что этого и для нее недостаточно. Груди по-прежнему ныли от неудовлетворенной потребности в ласках, и внизу живота опять разгорался костер.

– Подумать только, почти год я жил вдали от тебя, хотя все это время ни разу не изменил своей малышке, – признался Ранульф. – При Дворе любви королевы Алиенор было немало прелестных женщин, готовых провести со мной ночь, но я думал лишь о тебе, моей драгоценной женушке, моей единственной любви, – искренне исповедался он. Элинор впервые заметила мелкие морщинки в уголках глаз мужа. – Знаешь, дорогая, моя миссия закончилась ничем. Королю не за что быть мне благодарным, так что замка в Эшлине нам не видать. Придется оставаться прежними скромными дворянами, которых едва не разорил Мэрин Ап-Оуэн.

– Мы наверстаем потерянное, господин. Я, кажется, видела у загона овец с ягнятами, не так ли?

– Да, – ухмыльнулся Ранульф. – Но об этом поговорим позже, любимая. Пока что я так и не сумел удовлетворить мою жажду к тебе. Хочу отнести тебя в постель и глубоко вонзиться в твое теплое тело.

Он встал, увлекая за собой жену. Они вытерли друг друга, оставив полотнища ткани на полу, и вошли в свою маленькую спальню. Однако прежде чем он бросил ее на кровать, Эльф встала перед ним на колени и стала ласкать ртом, совсем как перед разлукой. Ее язык неустанно обводил рубиновую головку, дразня, играя, пока Ранульф едва не оттолкнул жену. Немного передохнув, он осторожно положил ее на перину, так что ноги свисали через край, не касаясь пола.

– Я верну тебе то наслаждение, которым ты одарила меня, – пообещал он и, раскрыв нежные створки, наклонил голову.

Эльф охнула от восторга, ощутив кончик его языка в самом потаенном своем местечке. Он продолжал медленно лизать ее, проникая языком в ее любовные недра так глубоко, как только мог, пробуя на вкус пьянящий напиток ее страсти. Эльф тихо вскрикнула, когда его язык принялся играть с ее крохотной драгоценностью, и почувствовала, как она растет и набухает.

– О да, господин. Это та-а-а-к чудесно, – промурлыкала она.

И когда она достигла пика наслаждения, Ранульф с улыбкой поднял ее на кровать и лег рядом.

– Я давно жаждал дать тебе эту радость, – пробормотал он, целуя пухлые губы, давая ощутить ее же собственный вкус, и снова положил руку на мягкий холмик.

– Ты такая теплая и живая, любимая моя. Никогда, никогда мне не устать от тебя.

Он накрыл губами ее сосок и принялся жадно сосать. Эльф снова вскрикнула, выгибаясь, как струна. О Боже, он убьет ее своими ласками! Неужели действительно возможно умереть от любви? Его сильные пальцы мяли груди, и Эльф почти всхлипнула:

– Войди в меня, мой Ранульф! Я горю желанием к тебе! Чуть приподнявшись, Ранульф подмял ее под себя, стиснул мускулистыми бедрами и со стоном удовольствия медленно погрузился в манящие недра. Какой идеальной возлюбленной наградила его судьба!

Он намеренно неспешно стал проникать в нее, чувствуя, с какой радостью принимает она его в себя. Эльф сцепила ноги на спине мужа, вбирая его все глубже, ощущая, как пульсирует и подрагивает в ней его плоть, и с неизвестно откуда взявшейся силой сжала потаенные мышцы. Ранульф застонал, и Эльф, поняв, что дарит ему удовольствие, проделала это снова и снова, пока он не взмолился о пощаде. Лишь тогда она позволила себе уплыть в страну грез, окруженная, словно коконом, его любовью, теплом и силой. Эльф бесконечно долго поднималась в обитель сладостного восторга, подобного которому она еще не ведала. Она, задыхаясь, льнула к нему и, когда перед закрытыми глазами рассыпались мириады звезд, позвала мужа и провалилась в темную теплую пропасть. Последнее, что она услышала перед тем как потерять сознание, свое имя на его устах.

Придя в себя, она увидела, что распростерта на груди мужа и он прижимает ее к себе. Эльф счастливо улыбнулась, чувствуя, что в эту ночь страсти они зачали еще одного ребенка. О, как она хотела это дитя и всех остальных, что родятся после него. И ей все равно, что в Эшлине не будет замка. Она довольна тем, что дарит ей Господь. Любимый и любящий муж, здоровый сын, верные и преданные крепостные, обещание Мэрина Ап-Оуэна оставить их в покое – что же еще желать? Она даже благодарна королю Генриху Плантагенету, который вернул Англии спокойствие и порядок. И не нужно забывать о ее дорогих друзьях, монахинях монастыря Святого Фрайдсуайда. Скоро она навестит их и заверит, что худшее позади.

– О чем ты думаешь? – неожиданно спросил Ранульф, возвращая ее к действительности. Эльф приподнялась и взглянула ему в глаза.

– О том, как мы счастливы. И о том, как я люблю тебя, мой Ранульф.

Его лицо осветилось радостью, словно эти простые слова коснулись его сердца. Ранульф привлек ее к себе, повернул на бок, чтобы они могли смотреть друг на друга, и перецеловал каждый пальчик.

– Мне трудно было вымолвить признание в любви, малышка, но больше я не боюсь правды. Я любил тебя вчера, люблю сегодня и буду любить завтра и всегда.

Эльф не отрывала глаз от любимого лица. О, как она могла сомневаться в его чувствах?

– Я запомню эту клятву, господин мой, – прошептала она. – Вчера, сегодня, завтра, всегда.