Дождь наконец-то прекратился. Ярко засветило полуденное солнце. Чайки с криками кружили над головой, а потом улетали прочь от берега, но снова возвращались. Ветер приносил с собой запах океана. Похоже, день все же будет погожим.

Ричард Чеслей Сент-Джон Кларендон, восьмой герцог Портсмут, направил пару гнедых к посыпанной гравием дорожке своего родового поместья – замку Чеслей-Касл. В старинной громадине из серого камня вот уже более четырехсот лет жили герцоги Портсмут, владевшие этой частью южного побережья Англии. Подъехав к большому портику, Ричард остановил лошадей. Тут к Джонаху, головному коню в упряжке, подлетела чайка и замахала крыльями прямо над головой благородного животного. Герцог рассмеялся, увидев, каким негодованием наполнились прекрасные глаза Джонаха.

– Все хорошо, мой мальчик, – проговорил Ричард, соскочив с подножки экипажа на землю.

Главный конюх герцога, Маккомбер, стоял недалеко от коляски и смотрел на коней с таким видом, словно те были его собственностью. Потерев руки с узловатыми пальцами, конюх взял поводья.

– Ну как, вы хорошо вели себя, ребята? – ласково спросил Маккомбер, похлопав по шее сначала Джонаха, а потом Бенджамина. Затем принялся угощать коней припасенными заранее кусочками яблока, пересказывая им их древнюю родословную и заверяя животных, что чистота их кровей не нарушалась по меньшей мере пятьсот лет.

Герцог лишь закатил глаза.

– Хорошенько оботри их, Маккомбер, – велел он. – Сегодня им пришлось немало потрудиться. Никак не пойму, с чего это чайки так беспокойны сегодня?

– Я слышал, что надвигается шторм, – сообщил Маккомбер.

– Но шторм был совсем недавно, – пожал плечами Ричард. – Штормы тут бывают каждую неделю, иногда даже по два раза в неделю.

– Так что ж, ваша светлость, дело же в Англии происходит, да тут еще зима, – глубокомысленно заявил Маккомбер. – А может, вот еще в чем дело. Может, по берегу бродят контрабандисты, а чайкам их запах не нравится, а?

– Да здесь уже лет пятьдесят не было контрабандистов, – возразил герцог. – Но у тебя совсем больной вид, Маккомбер. Пожалуй, займись-ка лучше собой. Бьюсь об заклад, ты заразился от Джанипера, который нежится в постели, пока мы тут разговариваем.

– Да я в жизни не приближался к этому паскудному клопу настолько, чтобы чем-то заразиться от него! – возмутился конюх.

Ливрейный лакей герцога Джанипер и Маккомбер ненавидели друг друга. И Ричард никак не мог понять, в чем дело. Но это, несомненно, была такая сильная, прочная и давняя ненависть, что ею оставалось только восторгаться.

– Знаешь, мне вообще-то все равно, в чем причина твоей болезни, пусть даже ты отравился пудингом нашей кухарки, – пожал плечами Ричард.

– Ага, ваша светлость, – кивнул Маккомбер. – Но поверьте, ничего я не мог подцепить от этого маленького паршивца. – И, обращаясь к коням с какой-то очередной тирадой, Маккомбер повел их в отличную конюшню, перестроенную и расширенную отцом Ричарда тридцать лет назад.

Солнце садилось, поднялся сильный ветер, становилось холоднее. Вдохнув полной грудью соленый морской воздух, герцог посмотрел на солнце, по которому успел соскучиться за три хмурых дня.

Обернувшись, Ричард увидел спешившего к нему Джанипера, которому следовало лежать в постели. Полы его алой ливреи развевались на ветру.

– Ваша светлость! – закричал он. – Я здесь! Боже мой, я же просил Бэссика сообщить мне, когда вы подъедете! Но он больше любит Маккомбера, вот тот и обошел меня, а я опоздал! Господи, неужто он забрал гнедых?! Забрал моих мальчиков!

– Да, – кивнул герцог. – Но он не сделает им ничего плохого, поверь. Так что возвращайся в постель, Джанипер. Я сам проверю коней. А ты будешь лежать до тех пор, пока не прекратится твой ужасный кашель.

Джанипер сглотнул слюну, закашлялся и еще раз сглотнул.

– Какая-то отвратительная болезнь, ваша светлость, – пробормотал он, глядя на то, как кони весело гарцуют рядом с мерзавцем Маккомбером, направляющимся к конюшне.

– Мне кажется, тебе еще рано хоронить себя, Джанипер. А теперь ступай с глаз моих.

Но лакей по-прежнему с надеждой смотрел на герцога – рослого, красивого молодого мужчину, который за все годы, что Джанипер служил у него, если чем и болел, так только тяжелым похмельем после чрезмерного возлияния. Герцог преспокойно разъезжал в открытом экипаже, не прячась от холодного дождя и пронзительного морского ветра, рвущего его густые волосы. Если бы Джанипер хоть раз совершил такую прогулочку, то закончилась бы она для него в шести футах под землей с надгробной плитой над головой и пестрыми маргаритками на животе.

Воздух все еще был слишком влажным и холодным после недавнего дождя. Джанипер поежился.

– Иди в дом, – повторил Ричард.

– Хорошо, ваша светлость, – кивнул лакей. – Ох, ваша светлость, я совсем забыл. Это примерно час назад принес один из людей, что работают на вашего друга лорда Петтигрю. – С этими словами он протянул герцогу тонкий конверт с потрепанными углами.

Ричард не стал ждать. “Наверное, это то самое”, – подумал он. Все, должно быть, кончено. Разорвав конверт, Кларендон вынул из него короткое послание и прочел:

День неожиданно потемнел. Подняв глаза, Ричард увидел всего лишь несколько легких облачков, плывущих по краснеющему на западе небу. Он скомкал листок. Они же были уверены, что им удастся поймать этого негодяя, предателя, который в начале декабря жестоко задушил Робби Фарадея в аллее неподалеку от Вестминстера.

Ричарду захотелось ударить по чему-нибудь кулаком. Вдруг он заметил, что Джанипер по-прежнему стоит рядом и с ужасом смотрит на него.

– Уходи, Джанипер! Немедленно!

Лакей бросился наверх по широким ступеням, недоумевая, что же за страшные новости были в письме, которое ему удалось перехватить у посланца, пока Бэссик в кладовой за что-то отчитывал одного из слуг.

Да, в последние дни что-то постоянно тревожило молодого герцога, только Джанипер и представить не мог, что именно. Может, все дело в женщине? Всем известно, что герцог ветреный молодой человек, о его распутстве в этой части Англии ходили легенды. И это, похоже, покоя не давало Полли.

Джанипер подумал о Полли, горничной. Может, ему удастся заморочить ей голову, и та уговорит миссис Дарт дать Джаниперу своего знаменитого горячего супа из перепелиных яиц? Кто знает, может, ему повезет и она с ложечки его покормит? А после еды, возможно, Джанипер убедит Полли, что не настолько слаб, чтобы не запустить пальцы в ее блестящие длинные локоны…

Лицо герцога немного посветлело. Прищурившись, он посмотрел вслед Джаниперу, уже взбежавшему на верхнюю ступеньку.

– К Полли ты не притронешься! – крикнул он. – Это решено. Не желаю, чтобы и она заболела! Иди к себе и прекрати мечтать.

В это мгновение тяжелые дубовые двери замка отворились, и за ними предстал древний управляющий герцога с развевающейся на ветру копной поседевших волос – такой густой, что ей позавидовал бы человек любого возраста. Ричард вспомнил, как в детстве ему казалось, что Бэссик похож на Господа. Он тогда сказал об этом отцу, и тот, усмехнувшись, вымолвил, что, по его мнению, управляющий скорее напоминает Моисея.

– Пришли сюда Мердока, Бэссик! Не прошло и мгновения, как высокий рыжеволосый лакей внушительного вида в алой с золотом ливрее появился возле герцога.

– Отведи Джанипера в его комнату и уложи в постель, – велел Ричард. – Если он не послушается, привяжи к кровати. Попроси кухарку приготовить ему какого-нибудь питательного супа. И пусть Полли не доверяет ни одному его слову. Скажи ей, чтобы просто держалась от него подальше.

Наградив Джанипера уничтожающим взглядом, Мердок повел его прочь.

– Его светлость ничего не должен знать, – тихо сказал Джанипер Мердоку.

Ричард слышал их разговор.

– Это так, но все дело в том, что он знает, – покачал головой Мердок. – Как-то раз он видел, как я снял перед Бетси рубашку, чтобы показать ей шрам на правом плече. – Он глубоко вздохнул. – Шрам ей понравился.

– Так она поэтому вышла замуж за сына мясника из Истборна?

На этот вопрос ответа не последовало. Герцог слегка улыбнулся, но его улыбка быстро погасла. Он посмотрел на скомканное письмо, которое все еще держал в руке. Черт побери! Они были так близки к удаче! Он надеялся в ближайшие дни получить сообщение о том, что они наконец победили.

– Джанипер, – громко проговорил Ричард вслед удалявшимся слугам, – Бэссик попросит миссис Нидл присмотреть за тобой. Ты будешь делать все, что она велит. Это приказ.

Он услышал низкий рык ливрейного лакея, а потом увидел, как Мердок шлепнул Джанипера.

– Миссис Нидл путает его, ваша светлость, – степенно, как обычно, заговорил Бэссик. – И понятно, она напоминает ведьму с этими ее седыми космами и просвечивающей сквозь них розовой кожей. У нее даже есть горшочек, который всегда греется на каминной полке. Будь он чуть побольше, его вполне можно было бы принять за ведьминский котел. И у ее стряпни всегда такой запах… Кстати, она вечно разговаривает сама с собой. Должен сказать, ваша светлость, что это весьма действует на нервы необразованным людям, коих здесь немало.

– Но общение с миссис Нидл не повлияет на мужские способности Джанипера, – возразил Ричард, – а поверь мне, только о них он постоянно н думает. Между прочим, моя мать говорила, что многие люди обязаны миссис Нидл жизнью – во всяком случае, похоже, что Господь отпускал им более короткий срок, а она его продлевала.

Бэссик по-стариковски откашлялся.

– Насколько мне известно, миссис Нидл ныне изучает восстанавливающие силы смеси из жидкой французской горчицы и глинтвейна с добавлением морских водорослей. Правда, я не знаю, помогает эта смесь заболевшим органам или нет.

– Надеюсь, ни тебе, ни мне не доведется испытать действие этого зелья, – ухмыльнулся герцог.

Закатив глаза, Бэссик пробормотал “аминь”, а потом посмотрел на второй этаж северного крыла замка. Ему так и казалось, что он ощущает запах ядовитых паров, распространявшихся из комнаты, где миссис Нидл держала свои травы.

Герцог пошел наверх по лестнице с полустертыми каменными ступенями. Он не стал ждать, пока Бэссик избавит его от тяжелого плаща и перчаток. Не оглядываясь назад, он вошел в замок, стуча по мраморному полу своими ботфортами. Он хотел побыть один. Он должен подумать и разработать новый план. На сей раз Ричард сам будет принимать участие в деле. Если там нужна наживка, то он ею станет. У Дрю Хелси была возможность поймать убийцу Робби, но он упустил ее.

– Ваша светлость! Подождите минутку! Я забыл сообщить вам нечто очень важное!

Темные брови герцога сошлись на переносице. Не оборачиваясь, он крикнул управляющему:

– Это подождет, Бэссик. Честно говоря, у меня отвратительное настроение. Над моей головой нависла черная туча, и в любую минуту из нее может обрушиться камнепад. Так что оставь меня, Бэссик. И проследи, чтобы меня не беспокоили.

– Но, ваша светлость, я хочу сообщить вам очень важную вещь! Вы должны знать!

Герцог почувствовал неуверенность в тоне Бэссика – если он сейчас проявит слабость и пойдет на поводу у управляющего, то ему не избавиться от него до ночи.

– Оставь меня! – рявкнул Кларендон. – Я позову тебя, когда захочу выслушать твою важную новость. Если ты нанял пару новых горничных, прекрасно. Крепи ряды нашей прислуги, давай наймем всех трудоспособных местных жителей. – Чуть повернув голову, он помахал рукой старому управляющему, который служил в Чеслей-Касле еще до рождения Ричарда. – Никого не пускай в библиотеку. Если ты и вправду заботишься обо мне, то знай, что только это может сейчас сделать меня счастливым.

– Но.., ваша светлость…

Внезапно герцога осенило.

– Ас лордом Эдмундом все в порядке? – встревоженно спросил он.

– Разумеется, ваша светлость. Его светлость все утро катался на пони, а сейчас он в детской с Эллен. Обедает.

– Отлично. Тогда больше меня ничто не интересует. Если миссис Дент поколотила неуклюжую горничную, то займись этим делом сам.

Повернувшись на каблуках, отчего длинный плащ парусом взметнулся в воздух, прошелестев по ботфортам герцога, Ричард пошел вперед по длинному коридору, древние каменные стены которого были, словно портьерами, увешаны старинными гобеленами. А Бэссик так и остался стоять с открытым ртом, укоризненно глядя вслед хозяину своими слезящимися голубыми глазами.

"Довольно”, – подумал герцог. Он не только проведет пару часов в компании друга своего отца, барона Уисслекса, который храбро готовился встретить смерть, в то время как его сын болтался где-то в ожидании титула и наследства, но также выслушает эти чертовы новости от Дрю Хелси, лорда Петтигрю. Ричард споткнулся, почувствовав, как что-то кольнуло его ногу.

Наверняка в сапог попал камешек. Усевшись на неуклюжий стул эпохи Тюдоров под портретом двоюродного прапрадедушки в парике, Ричард стянул с ноги ботфорт. Вытряхнув из него камешек, герцог потер ступню и продолжил путь, даже не потрудившись обуть ботфорт. Ричард не обратил внимания на лакея, мгновенно возникшего в каких-нибудь десяти футах от него, который замер, вопросительно глядя на хозяина.

Сунув сапог под мышку, герцог распахнул дверь библиотеки.

Библиотека – темная, мрачная, богатая, с таинственными темными уголками – была любимой комнатой герцога в Чеслей-Касле. Здесь всегда пахло лимоном, воском и старинными книгами. Ричард быстро оглядел книжные полки высотой в двадцать пять футов, узкие высокие окна, занавешенные дорогими темно-бордовыми шторами из бархата, которые повесили здесь всего пару лет назад по приказанию его отца. На полке внушительного камина в канделябре горели свечи. Видимо, зная о скором приезде герцога, Бэссик велел подготовить любимые покои хозяина.

Это была типично мужская, очень удобная комната, в которой напряжение, терзавшее Ричарда, стало постепенно отступать, как и чувство полной беспомощности. Стянув с рук перчатки, он бросил их на стул, обитый синей парчой, а затем уселся и надел сапог. Ему нечасто доводилось это делать самому, поэтому герцог сердито выругался вполголоса.

И вдруг из полумрака послышался мелодичный смех. Резко обернувшись, Ричард увидел в тени у камина женщину, закутанную с головы до ног в темный плащ.

– Знатный джентльмен и его сапоги, – проговорила она, покачав головой. – Интересно, как это делают бедные простолюдины? Думаю, я могла бы помочь вам, – предложила незнакомка.

Однако с места не сдвинулась.