– Эдмунд просил назвать ему какие-нибудь примеры иронии, дорогой, – обратилась Марианна Клотильда к сыну. – От изумления я чуть дара речи не лишилась. Но мне ничего подходящего не пришло в голову. А он сказал, что ирония потребовалась ему для рассказа.

– Да сама ситуация – прекрасный образец иронии, – улыбнулся герцог. Но мысли его занимало другое – он снова и снова спрашивал себя, куда, черт возьми, вела его жизнь.

– , Знаешь, хочу сказать тебе одну интересную вещь, – продолжала герцогиня. – Думаю, ты уже понял, что Эванжелина прекрасно ладит с твоим сыном. Она полюбила его, и мальчик просто обожает ее. Но все это.., странно… – добавила она, отпив глоток чая. – Эванжелина наотрез отказывается ехать к Сандерсонам на бал-маскарад, мотивируя это тем, что у нее нет подходящего костюма. Я предложила ей маску и костюм домино, однако она и слышать ни о чем не хочет. Но я же не хотела выставить ее бедной родственницей. Не думаю, что я задела ее гордость. Может, ты поговоришь с ней? Она до странности спокойна, так редко выходит из дома. Даже похудела! Не знаю уж, в чем дело, дорогой, но ты должен все выяснить. Я уверена, что Эванжелине понравилось бы на балу, там всем весело. Надеюсь, ты уладишь это дело? Между прочим, даже Грейсон был недоволен ее отказом, хотя вообще-то он от нее без ума.

Нахмурившись, герцог смотрел на тлеющие в камине угли. С того дня, когда он едва не овладел ею в детской, Эванжелина старалась избегать его. Он уже несколько раз спрашивал себя, что бы случилось, не прерви Грейсон их уединения. Впрочем, гадать особо было не о чем – совершенно понятно, чем кончилось бы дело. При мысли о том, как он входит в ее нежную плоть, Ричард едва не застонал.

Но Эванжелина тоже хотела его. Казалось, ему достаточно дотронуться до нее, и она с готовностью бросится в его объятия. Герцогу нравилось это, но он знал, что не должен прикасаться к ней. Никогда! Но, оставшись с ней наедине, Ричард ничего не мог с собой поделать – ему казалось, что его руки так и тянутся к ней. Он сказал Эванжелине, что им надо принять какое-то решение, правда, толком не знал, какое именно, потому что никак не мог ее понять.

– Похоже, я скоро в сумасшедший дом отправлюсь, – вполголоса промолвил он.

– Нет, – спокойно возразила Марианна Клотильда. – Признаться, я никогда не видела тебя в таком состоянии, дорогой, но все вполне можно понять. И разумеется, я, твоя мать, любящая тебя, понимаю, в чем дело.

Ричард раздраженно посмотрел на нее.

– Вот что, мама, избавь меня от своих материнских советов и замечаний.

– Ну хорошо. Я буду просто сидеть и смотреть, как ты делаешь одну ошибку за другой. Что ж, пусть это будет для тебя уроком.

– Я испытал все, что положено испытать мужчине, – огрызнулся герцог, пнув тлеющий уголек носком сапога.

– Ты много испытал, но далеко не все, – возразила Марианна Клотильда.

– Ну хорошо, давай же, говори, выкладывай мне все, что у тебя на уме, но все это бессмысленно! Ладно, я потолкую с Эванжелиной. Я хочу, чтобы она поехала на этот чертов бал. Я скажу, что она должна поехать с нами. Я заставлю ее взять у тебя домино и маску, она не откажется.

Герцогиня опустила взор на свои белые руки с длинными и тонкими – такими же, как у ее сына, – пальцами.

– Знаешь, сынок, по-моему, тебе следует прибегнуть к.., небольшой лжи. Это лучше, чем идти вперед напролом, а ведь именно так ты себя и ведешь, когда дело касается Эванжелины.

Герцог яростно нахмурил брови.

– Она сделает то, что я велю, – заявил он, – А если она не подчинится, то я…

– Я уже говорила тебе, что твой повелительный тон в данном случае надо сбавить, – заметила герцогиня.

Ричард изо всех сил всадил кулак в каминную полку и едва не вскрикнул от причиненной себе боли.

– Знаете что, мадам, вам бы самой не помешало иногда прибегать ко лжи. А то, натягивая вожжи чересчур сильно, вы того и гляди придушите меня. И в таком случае ваша изысканность просто нелепа.

Марианна Клотильда едва сдерживала смех. Увидев это, герцог испытал горячее желание вскочить со стула и выпрыгнуть в окно.

– Хорошо, мой дорогой, я буду помалкивать. Не хочу, чтобы ты считал, будто я вмешиваюсь в твои дела.

– Ладно, – буркнул герцог. – Я отправлю к тебе Эдмунда, потому что он, несомненно, сейчас вместе с ней. Хочу поговорить с Эванжелиной без сына. – С этими словами он вышел из гостиной.

Герцог нашел Эванжелину со своим сыном в детской. Оба сидели по-турецки на ковре перед камином и рассматривали картинки с изображениями парижских достопримечательностей.

– А вот это Бастилия, Эдмунд, – говорила девушка. – Когда у простых французов не осталось еды и они лишились надежды на будущее, они взяли эту мрачную серую тюрьму штурмом и разобрали ее до основания. С этого началась французская революция 1789 года.

У мальчика был задумчивый вид.

– Думаешь, об этом можно написать рассказ? – спросила девушка.

– Пожалуй, – кивнул Эдмунд. – Рассказ может быть о том, что в Бастилии сидела маленькая девочка, которая отказывалась есть ужасную еду, приготовленную ее мачехой, но один мальчик пришел, чтобы спасти ее. Герцог откашлялся.

– А кто был этот мальчик, сынок?

– Я, папочка, конечно, я!

– Так я и думал. Полагаю, после этого ты бы стал угощать девочку своей вкусной едой?

– Да. Я бы попросил миссис Дент готовить для нее. И тогда ей не пришлось бы возвращаться в Бастилию. Она очень хорошая девочка, и я не хочу, чтобы с ней что-нибудь случилось.

Герцогу захотелось обнять сына и прижать к себе. Иногда ему даже не верилось, что этот удивительный ребенок – его плоть и кровь. У него защемило сердце. Ричард явственно вспомнил, как отец говорил ему, что он самый лучший сын на свете. Он закрыл глаза, а потом, вновь откашлявшись, обратился к Эванжелине:

– Прошу прощения, Эванжелина, но бабушка Эдмунда ждет его внизу. Думаю, что вместо злой мачехи добрая кухарка испекла его любимые лимонные пирожки.

– Настоящие кисленькие пирожки, папа, от которых даже губы кривятся?

– Да, эти самые, – кивнул герцог.

– Можно, я пойду туда, Ева?

– Раз уж ты, оказывается, хочешь есть, то мне остается только отпустить тебя. Может, вечерком расскажешь мне побольше о маленькой девочке, которую спас из Бастилии храбрый мальчик?

– Я подумаю об этом. – И, наградив се уже ставшим , обычным поцелуем, ребенок выбежал из комнаты.

Эванжелина улыбнулась герцогу:

– Уже поздно. Время так и бежит.

– Признаться, я доволен, что ты не пошла вслед за Эдмундом.

– Я не так уж люблю лимонные пирожки.

– Понимаю, но ты могла последовать за мальчиком, чтобы не оставаться со мной наедине. Она вздернула подбородок.

– Я же сказала, что не боюсь тебя.

– Нет, но ты боишься самой себя, боишься за меня, что уж совсем бессмысленно, боишься того, что тебе хочется сделать, когда я рядом.

Что скрывать, это было истинной правдой, но Эванжелина не собиралась сдаваться.

– У вас разыгралось воображение, ваша светлость.

– Ты чересчур осторожна. Я, между прочим, держу дистанцию. Я справлюсь с собой. Той глупости, что была вчера, больше не повторится. На сей раз мы разденемся и доведем дело до конца, и дюжина портных меня не остановит.

Глаза Эванжелины распахнулись шире. Она испытывала одновременно и страх, и возбуждение. Его горячий взгляд волновал ее, в груди поднималось томление – девушка чувствовала, что не сможет сопротивляться ему.

Вдруг Ричард отступил назад и внимательно посмотрел на нее. Под глазами Эванжелины появились темные круги, она сильно похудела, как и говорила его мать. Герцог не на шутку встревожился.

– Я пришел, чтобы решить наши проблемы, Эванжелина.

– Не понимаю, о чем ты, – пожала плечами девушка.

Разумеется, она отлично понимала, что он имеет в виду, только не представляла, что ему сказать. Правда ли он хотел, чтобы она стала его любовницей? В конце концов, Эванжелина прежде была замужем и…

– Как долго ты служишь гувернанткой Эдмунда? – неожиданно спросил Ричард.

От изумления Эванжелина склонила голову набок.

– Сейчас, минуточку, ваша светлость… – Она, моргая, смотрела на свои руки.

Мысли путались у нее в голове. Он хотел ее, но она ничего не значила для него. Вздохнув, девушка заставила себя улыбнуться.

– Вообще-то меня нельзя назвать гувернанткой, – сбивчиво заговорила она. – Я скорее няня твоему сыну. Нет, даже не няня, а возможно, подруга, которая понемногу знает обо всем. Хотя, нет, именно няня.

– Ты сердишь меня, Эванжелина. Прекрати заниматься уничижением. По-моему, ты плетешь эту чушь, чтобы уклониться от прямого ответа. Впрочем, по моим подсчетам, ты занята с Эдмундом почти два месяца, и тебе еще не платили за услуги.

За услуги?!!

– Я не понимаю, ваша светлость. Вы не только отдали мне платья Мариссы, но еще и относились ко мне как к почетной гостье. Это больше, чем я заслуживаю.

Герцог не обратил внимания на ее слова.

– Я хочу заплатить тебе за труды, – заявил он, вытаскивая из жилетного кармана купюру. – Полагаю, ты согласишься, что пятидесяти фунтов достаточно.

Оцепенев, Эванжелина поднялась на ноги. Пораженная его словами, она не знала, что ответить. “Стало быть, он собрался заплатить за мои услуги?” – недоумевала девушка.

– Как вы смеете предлагать мне оплату, словно простой служанке? – наконец проговорила она низким голосом. – Черт возьми, мне не нужны деньги!!

Его руки потянулись было к ее белой шее, а затем он с такой силой тряхнул Эванжелину за плечи, будто хотел сбросить оборки с ее рукавов. Девушка покраснела до корней волос. Отчего? Он не понимал.

– Разумеется, ты не одна из моих служанок, черт возьми! – Он опять посмотрел на ее шею, а затем его взор опустился на ее грудь. – Я даю тебе пятьдесят фунтов за то, что ты обучала моего сына и играла с ним. И ты примешь эти деньги!

Глаза Эванжелины потемнели от ярости. Похоже, он даже не понимал, что предлагает ей!

– Мне не нужны твои деньги, – бросила она. – Зачем ты это делаешь? Чтобы я поняла, чего ты на самом деле от меня хочешь? Именно столько ты платишь своим любовницам?

Это было чудовищным оскорблением. Значит, вот что она, оказывается, о нем думает. Она считает его заурядным ловеласом, которому нужно лишь ее тело! Да, он хотел ее, особенно хотел сжать эту белую шейку своими руками.

– Едва ли, мадам, – взяв себя в руки, отозвался Ричард. – Я плачу любовницам за их красоту, обаяние, умение. Так что из моих требований к женщинам ты удовлетворяешь первому и с грехом пополам – второму. Могу выразиться точнее, мадам, потому что, судя по твоему виду, ты вот-вот разразишься возмущенными воплями. Ты возьмешь эти деньги, Эванжелина, или, клянусь, я выпорю тебя.

Девушка замахнулась на него кулаком.

– Итак, у меня есть красота и немного обаяния, да? Я заметила, что ум в любовных делах ты не ценишь. Обычное для мужчины дело. Твои любовницы сюсюкают с тобой, а ты и доволен, не так ли?

Он удивленно приподнял брови.

– Возможно, – кивнул Ричард. – Но есть еще кое-что, ты забыла, что я упоминал об умении. После разговоров от женщины требуется умение, но ты толком ничему не научилась от своего святоши Андре! Выслушайте меня, мадам!! Ваш Анд-ре был сущим болваном, а вы настолько глупы, что даже не понимаете этого.

Эванжелина огляделась по сторонам в поисках какого-нибудь предмета, которым можно было бы запустить в герцога. На глаза ей попалась книжка с картинками. Наклонившись, девушка схватила ее и с размаху бросила в Ричарда, но тот сумел перехватить книгу.

– Она принадлежала моей бабушке. Буду очень признателен, если ты станешь бережно относиться к моим вещам.

– Я не твоя служанка! И ты мне не хозяин! Ты не имеешь права приказывать мне! – раскричалась Эванжелина. – А за книгу извини, я не подумала, – сказала она спокойнее.

– Я могу попробовать приказывать тебе, правда, не думаю, что из этого что-нибудь получится.

– У меня такое чувство, словно я бьюсь головой об стену. Вот что я вам скажу, ваша светлость. Вы заберете назад все свои оскорбления и ваши чертовы деньги. А потом проваливайте!

– А теперь вы заткнете свой рот, мадам, и послушаете меня. – Он подскочил к Эванжелине. – Не понимаю, почему ты все время ждешь от меня подвоха. Если я и кричу на тебя, то лишь потому, что ты демонстративно отказываешься обращать на меня внимание, вот я и злюсь. А если ты считаешь, что своими словами я задеваю твою честь, то у тебя с головой не все в порядке.

Только сейчас Эванжелина поняла, что он не хотел оскорбить ее – он считал ее слишком гордой. К удивлению Ричарда, Эванжелина зарылась лицом ему в плечо и прошептала:

– Прости. Я выслушаю тебя и не буду больше пытаться ударить.

Его руки инстинктивно стали гладить ее спину, он провел губами по волосам Эванжелины.

– Я просто хотел, чтобы у тебя были деньги, как ты не понимаешь! Я не хочу, чтобы ты себе во всем отказывала лишь потому, что в кармане у тебя нет ни гроша. Ничего больше. – Он ощутил, как напряглись се мышцы. – Но тебя еще что-то волнует, не так ли? И дело не только в том, что ты боишься меня. Что происходит? Позволь мне помочь тебе. Ты же знаешь, что у меня получится. – Он чувствовал, что задел больное место Эванжелины, и ждал ее ответа, но она молчала. Ее нежелание довериться ему огорчило герцога. – Это имеет какое-то отношение к тому, что ты боишься за меня, не так ли? Так в чем же дело?

– Нет, меня ничто не тревожит, ваша светлость, – наконец ответила девушка. – Я как-то говорила тебе, что мне не нравится Лондон. Похоже, я просто плохо себя здесь чувствую. Вот и все…

– Но ты можешь уехать из Лондона в любую минуту. Только скажи, когда тебе захочется отправиться назад в Чеслей.

В какую нелепую ситуацию она себя загнала! Джон Эджертон не давал ей очередного задания, но она не знала, может ли уехать. Она должна увидеться с ним и спросить. Покачав головой, Эванжелина равнодушно промолвила:

– Хорошо, ваша светлость, я скажу.

– Как бы мне хотелось, чтобы ты доверяла мне. Она молчала.

– Ну хорошо, – продолжал Ричард, – возможно, вскоре ты передумаешь. А теперь… Короче, я хочу, чтобы ты сегодня вечером поехала на бал-маскарад.

– Но у меня нет… – Девушка осеклась, на ее лице мелькнула улыбка. – Теперь я поняла… Эти самые пятьдесят фунтов! Твоя мать. Моя гордость… – Она вздохнула. – А ты едва не провел меня. Итак, сейчас у меня есть собственные деньги, но больше мне от тебя ничего не надо. Ты согласен?

– Это ты заставила меня зайти так далеко, – прошептал герцог. – Знаешь, мне хотелось бы увидеть тебя в малиновом домино и в такой же маске. Что скажешь?

– В малиновом? Ммм… В этом есть что-то озорное, даже чуть неприличное, – кокетливо произнесла девушка. – Думаю, мне по душе твоя идея.

– Мне тоже…