Книга: Безумная погоня
Назад: Глава 27 МИЛЫЙ УИЛЬЯМ
Дальше: Глава 29 СУПРУЖЕСКИЕ ОТНОШЕНИЯ

Глава 28
ОСОБЕННОСТИ ПОХОДКИ И ПРЕЛЕСТИ ОБОЛЬЩЕНИЯ

Беатрикс Леннокс приняла решение. Она слишком много думала о Стивене Фэрфакс-Лейси, слишком долго колебалась и в конце концов решила, что отвела ему чересчур важное место в своей жизни. Ей никогда не приходило в голову дважды приглашать мужчину к себе в постель; более того, сам факт приглашения мужчины был наилучшим способом, чтобы раз и навсегда искоренить желание впредь мечтать о его обществе.
На подготовку к обольщению Стивена у нее ушла вся вторая половина дня, и наконец Беата решила, что выглядит неотразимо желанной. Она надушилась, завилась и накрасилась, наведя лоск на каждый дюйм своего тела, не надела корсет и не стала использовать ватные подкладки, а из всех платьев выбрала такое, которое словно в порыве языческого воодушевления выставляло миру все, чем обладала его владелица. Сшито оно было из французского шелка приглушенного цвета морской волны; отчаянно смелое декольте украшали ленты чуть более темного оттенка.
Обеденных приборов за столом стояло совсем немного, что было неудивительно: Эсме, очевидно, встанет с постели еще не скоро. За едой Беата почти не обращала внимания на Стивена, позволяя ему сколько угодно флиртовать с Хелен, в то время как граф Годуин наблюдал за ними с сардоническим выражением лица. Она не имела желания вступать в открытую борьбу с Хелен, которая только накануне вечером радушно поблагодарила ее за помощь. Добившись внимания Стивена, графиня наверняка не поймет ее, если подруга вдруг уведет этого красавца прямо у нее из-под носа.
Войдя после ужина в салон, Беата обнаружила, что граф и графиня уже сидят за пианино, в чем, собственно, не было ничего противоестественного.
При виде ее платья глаза Стивена потемнели, и это могло означать только одно: наряд ему понравился, и Беата с тайной гордостью подумала, что вряд ли найдется на свете такой мужчина, которого он оставил бы равнодушным.
— Ты выглядишь просто восхитительно, дорогая! — Арабелла всплеснула руками. — Признаюсь, только на тебя у меня вся надежда. Если мы останемся здесь без тебя надолго, то скоро можем и вовсе перестать одеваться к обеду!
Беата слегка повела плечами; идея весь день ходить в одном и том же представлялась ей непереносимой.
— О Беата! — Хелен оторвала взгляд от клавиш, — не окажешь ли любезность еще раз попробовать станцевать мой вальс? Я бы хотела показать его Рису…
— Что? — Беата обернулась и обнаружила, что Стивен уже стоит рядом. Его глаза стали почти черными, и она ощутила свою власть над ним. В конце концов, почему бы и не продолжить добиваться его, если ей того хочется?
Она присела в глубоком реверансе и подала Стивену руку, а он, поклонившись, поцеловал тыльную сторону ее ладони. Потом он на секунду замер, разглядывая ее руку, и Беата проследила за его взглядом.
— С вами все в порядке? — невинно поинтересовалась она.
— Я вдруг вспомнил, что однажды танцевал с одной молодой особой, чье имя мне не хочется называть; так вот, она оставила по всему моему сюртуку следы пудры.
Беата вскинула брови:
— Но у меня-то кожа моя собственная.
Их взгляды на мгновение встретились, и улыбка Беаты сообщила ему, что остальное ее тело такое же белое.
Заиграла музыка, и Беата от возбуждения даже задрожала. Она не понимала, как до сих пор потеряла целых две недели, раздумывая, продолжать ли ей общение со Стивеном или нет. Обихаживать мужчину было для нее сродни дыханию. И как она это сразу не поняла?
Когда Стивен закружил ее и они помчались в вальсе на другой конец длинной Розовой гостиной, Беата ничего не могла с собой поделать; уже одно ощущение его руки на талии вызывало в ней томление. Ее сердце колотилось так быстро, что она почти не слышала музыку.
— Вы уже побывали с восторженной толпой в детской? — осведомился Стивен.
Что бы это значило? Беата чуть ни завизжала. Дамы вроде нее никогда не обзаводятся детьми! Они имеют мужчин… а не младенцев. Во всяком случае, она уж точно не хотела ребенка. Уильям, на ее взгляд, выглядел как маленький масляный колобок, и едва она на него взглянула, как он начал пищать. От одного этого звука она чуть не заскрежетала зубами.
— По-видимому, у меня просто нет материнских чувств, — призналась она.
Стивен повел ее по широкому кругу.
— Мои отцовские чувства тоже пока не пробудились, — задумчиво произнес он. — А вот Хелен без ума от этого ребенка.
Беате вовсе не хотелось говорить о Хелен.
— Дорогой граф. — Она остановилась. — Да?
— Пойдите лучше в библиотеку; полагаю, нам есть что обсудить. К тому же я очень хочу прочитать вам одно стихотворение…
Стивен вскинул бровь. Теперь он выглядел куда более искушенным, чем прежде.
— Стихотворение Барнфилда, — пояснила Беата на всякий случай.
— Ах вот вы о чем!
Когда вальс закончился, Беата пожелала всем спокойной ночи и покинула Розовую гостиную, даже не обернувшись, чтобы проверить, идет ли он следом, — поскольку в случае неудачи она всегда могла сделать вид, что ничего такого между ними не происходило. Вероятно, в таком случае она поехала бы утром в Лондон навестить друзей, а заодно успокоить нервы.
К счастью, когда она вошла в библиотеку, Стивен вошел за ней, и она подумала, что его загипнотизировало виляние ее бедер. Их раскачивание из стороны в сторону всегда привлекало мужчин, по-видимому, им казалось, что оно обещает все и сразу.
— Вы специально отрабатывали эту походку? — спросил Стивен, зажигая лампу на каминной полке.
Он испытывал странное чувство разочарования. Правда, Беата пригласила его на импровизированное свидание, но на что еще он мог рассчитывать, если сам посоветовал ей добиваться его? Выходит, на самом деле она была такой в точности, какой казалась: невероятно доступной.
Когда Стивен обернулся, Беата улыбалась, устроившись в углу на кушетке. Она по-прежнему выглядела как отъявленная распутница.
— А вы что думаете про мою походку?
— Я думаю, у вас все чертовски хорошо отрепетировано, — спокойно ответил он.
Улыбка исчезла из глаз Беаты, и тут же в них появилась какая-то неуверенность. Немного помедлив, Стивен не спеша подошел к ней.
— Вам не нужно хмуриться, словно девочка, которой отказали в сладостях, вы ведь можете получить любого мужчину, которого захотите, не так ли?
— В настоящий момент я хочу вас, — сказала Беата без колебаний.
Никогда еще за всю жизнь Стивен не ощущал такого сладострастия, как в этот момент. Жаль только, что она молодая, незамужняя женщина, в то время как он слишком стар для нее. На самом деле он лишь теперь с испугом понял, что до сих пор его никогда не соблазняли. Ничего удивительного, что теперь он чувствовал себя не совсем в своей тарелке.
Беата отвернулась от него и взяла со стола тоненькую книжечку в кожаном переплете.
— Можно, я начну со стихотворения, приведшего всех в такое возбуждение? — спросила она.
От шелковистой вкрадчивости ее тона тело Стивена пронзила дрожь.
О если бы Господь, чтоб мне воздать награду,
вдруг обратил мои уста в цветок,
а рот твой сделал бы пчелой игривой…
Стивен ничего не мог с собой поделать; он направился к кушетке, и, когда остановился рядом с ней, глаза Беаты победно блеснули. К своему ужасу, он обнаружил, что выбранная им позиция открывает захватывающий вид на ее грудь; идеально белая, она тем не менее не имела ничего общего с пудрой и другим ее белоснежным совершенством.
Тогда бы ты испил мой сладкий мед…
Стивен видел перед собой очертания ее сосков, натянувших тонкий шелк лифа. Сдаваясь, он протянул руку и дерзко заключил одну из округлостей в ладонь.
Беата ахнула и перестала читать, но не вскочила и не стала возмущаться, что неожиданно разочаровало Стивена. Точнее, он почувствовал, что разочарован в себе. «Какой же я дурак, — подумал он, — если до сих пор не воспользовался тем, что так откровенно предлагают!»
Ее грудь выглядела идеальной, хотя он ожидал, что она будет больше и полнее. Безукоризненно нежная, теперь она, чуть подрагивая, покоилась в его пальцах. Отчего-то в этот момент Стивен рассеянно подумал, что другие ее любовники, вероятно, были более беззаботны и менее…
— «Тогда позволь мне провести тебя в свою беседку наслаждений, — продекламировала Беата, — наполненную сладостью плодов. О, будь моей осой или моей пчелою и дай мне послужить твоим гнездом».
После этих слов Стивен опустил через ее плечо вторую руку и заключил в ладони обе ее груди. Беата издала сдавленный горловой звук и, уронив книгу, изогнулась, откинув голову. Она пахла лимоном — это был чистый, сладкий английский запах.
Взгляд Стивена застыл на ее маленьком, аккуратном ушке. На самом деле оно было таким же, как и все остальные части тела: маленькое, совершенной формы, округлое и красивое.
Стивен легонько укусил это очаровательное ушко. Так вот она какая — прекрасная и доступная…
Руки Беаты ерошили его волосы, а из горла вылетали короткие стоны. Стивен и сам с трудом подавлял странный хрип, рождавшийся в его груди.
— Беата… — Его голос замер, но Стивен сделал над собой усилие и заговорил снова: — Беата, мы не можем пойти на это.
Ее глаза закрылись, руки упали, выскользнув из его волос, когда он с усилием оторвал ладони от ее груди.
— Что, если кто-нибудь войдет в библиотеку? Вы ведь не можете не понимать… — Он секунду подождал, но она так и не открыла глаз.
— Беата? — снова позвал он.
— Можете уйти. — Ее глаза по-прежнему оставались закрытыми.
— Что?
— Я собираюсь остаться здесь и делать вид, что вы не завязший в гордыне Пуританин, — прошептала она. — Я намерена делать вид, что у вас хватило учтивости воспользоваться приглашением, которое вы велели сделать вам, если мне не изменяет память…
— О Боже, как это вульгарно! — Стивен схватился за голову, и тут Беата открыла глаза.
— Мистер Фэрфакс-Лейси, послушайте меня внимательно. Я могу быть еще вульгарнее, и я вообще вульгарная женщина. — Ее глаза засверкали от гнева, но Стивену это почему-то принесло облегчение.
— Посмотрите, мистер Пуританин Лейси! — Беата резким движением стащила с груди лиф платья, и взгляду Стивена открылись две гладкие, как атлас, бархатисто-белые округлости. — Я не только вульгарная, но я такая женщина, которая позволяет, чтобы в библиотеке с ней обращались как…
Стивен инстинктивно наклонился к ней.
— О нет, вы вовсе не такая! — В мгновение ока он вернул лиф ее платья на прежнее место.
Беата прищурилась:
— Как смеете вы диктовать мне, кем я должна быть?
— Я знаю вас, — спокойно ответил он, хотя его руки дрожали. — В вас нет ни капли вульгарности.
— Ладно… — Она готовилась привести тысячи примеров, но он остановил ее поцелуем.
— Ты хуже, — добавил он мгновение спустя у ее губ, и ее рот изогнулся в улыбке. В этот момент Стивену захотелось ее с такой силой, что по его телу пробежала конвульсия. — Должно быть, утомительно и днем и ночью казаться вульгарнее, чем ты есть на самом деле.
Беата не смогла ответить, потому что его губы обрушились на ее рот. Каким-то образом его ладони вернулись на прежнее место на ее груди, и сквозь шелк лифа он пощекотал пальцами один из сосков. Беата ахнула, но тут же взяла себя в руки.
— Как это вульгарно, — насмешливо произнесла она.
Он рывком стянул вниз лиф ровно на тот дюйм, который скрывал ее сосок от прохлады вечернего воздуха, и лизнул его языком, а она стиснула его плечи с такой силой, что наверняка оставила синяки.
— О Стивен!
Его рот сомкнулся вокруг соска, и Беата, выгнув спину, задрожала всем телом. Почувствовав эту дрожь, Стивен решил, что, возможно, она и спала с другими мужчинами, но он ни за что не поверит, что на других она реагировала так же.
— Я хочу, чтобы ты позволила мне за тобой ухаживать, — сказал он с нажимом.
— А чем ты занимаешься сейчас? — удивилась она, видимо, искренне озадаченная.
— В настоящий момент я за тобой не ухаживаю, я тебя соблазняю. — Он пробежал рукой вверх по ее ноге, скользнув по шелковому чулку и небольшому выступу подвязки. — Теперь ты должна усвоить разницу. — Его голос был полон сладострастия; танцуя на внутренней стороне ее бедер, его пальцы дрожали, подступая все ближе и ближе…
Беата запустила руки в его волосы и притянула его к себе.
— Поцелуй меня! — прошептала она трепещущим голосом, отчего у Стивена кровь закипела в жилах.
Он обрушился на рот Беаты с неукротимым неистовством, а его пальцы скользнули в ее тепло с напором, от которого она бессильно обмякла. Она была сочной и пухлой, и ему потребовалась вся сила воли, чтобы его пальцы медленно вошли туда, куда стремились попасть.
— Это — обольщение, — хрипло пояснил он, чувствуя, как в ней нарастает напряжение. Она была такая прекрасная, трепещущая в его руках, и сладкий миг все приближался… — А ты сделала бы это для меня? — с жаром спросил он.
Ее глаза широко распахнулись. Они были волшебные, влажные, прекрасные…
— Конечно! — Она потянулась к нему рукой. — Пожалуйста…
— Это — обольщение.
— И это бесподобно!
Его пальцы замерли, оставаясь на месте, в расслабляющем тепле. Потом, когда она сделала попытку пошевелиться, они снова пришли в движение. Беата застонала, и ее тело дернулось, а когда он остановился, она изо всех сил прижалась к нему.
— Стивен, не надо! — — взмолилась она.
— Не надо — что?
Его пальцы начали ритмичное движение, в то время как он позволил себе вернуться к ее губам, прекрасным, темным, опухшим, но не от фальшивой краски, а от поцелуев истинной страсти.
Беата извивалась в его объятиях, и тихие, сдавленные стоны сливались в ее груди в крик, который вызывал в груди Стивена ответный крик, проникнутый безысходным томлением.
Внезапно она с такой силой вцепилась в него, что даже сквозь сюртук Стивен ощутил, как остры ее ногти.
А потом она стала послушной в его руках, словно милый, ласковый котенок.
— Это было обольщение, Беата, — прошептал он ей в волосы.
— Думаю, в какой-то момент я об этом догадалась. — Насмешливые нотки в ее голосе еще долго вибрировали в воздухе, в то время как она по-прежнему нежилась в уюте его объятий. У Стивена возникло ощущение, что он ведет величайшую в своей жизни борьбу, принимая свой личный акт об огораживании. Он просто обязан ее оградить, оставить при себе, сделать своей женой.
Но сначала ему придется заставить ее понять это.
— Я хочу от тебя большего, — произнес он ей в ухо. Беата открыла глаза, сонная, хмельная, и улыбнулась.
— Что-то сегодня я очень сговорчивая, — прозвучал ее елейный голосок.
— Но ты ведь еще не знаешь, чего именно я хочу… Она удивленно моргнула.
— Ну так научи меня.
— Я хочу, чтобы за мной ухаживали. — Он не спускал с нее пристального взгляда. — Не соблазняли, а ухаживали.
— Должна ли я свериться со словарем?
— Надеюсь, нет. Можно мне проводить тебя в твою комнату?
Она была самым красивым созданием из всех женщин, которых он видел в жизни, с разметавшимися по плечам волосами и розовым румянцем на скулах, поэтому Стивену понадобилось невероятное усилие воли, чтобы распрощаться с ней на пороге ее спальни, но он решил играть наверняка.
Назад: Глава 27 МИЛЫЙ УИЛЬЯМ
Дальше: Глава 29 СУПРУЖЕСКИЕ ОТНОШЕНИЯ